Запад и не-Запад. Почему приём Турции в ЕС безнадежно забуксовал

Эксклюзив. Вот свежие новости из Давоса: Турция не участвует в саммите из-за позиции организаторов относительно ситуации вокруг сектора Газа. Казалось бы, при чему тут затянувшееся вступление Турции в Евросоюз? Ещё как при чём!

Саммиты в Давосе в разные годы проходили очень по-разному. Но нынешний Давос– это именно западное по духу и модерации мероприятие. Более того, это форум мобилизации Запада против растущего напора тоталитарного анти-Запада. Противоречия между западными государствами и базирующимися на западных технических достижениях ТНК временно отодвинуты в сторону, и Запад, впервые за много лет, выступает практически единым фронтом, несмотря сохраняющиеся внутренние конфликты и существенные разногласия касающиеся способов достижения общих целей.

При этом, присутствие Китая на нынешнем Давосе вполне уместно: КНР ведет диалоги, какс Западом,так и с глобальным Югом, не претендуя на то, чтобы стать их частью. Но положение Турции гораздо сложнее. И Эрдоган благоразумно принял решение о неучастии.

Многогранная Турция

Сложность турецкой позиции в том, что Эрдоган последовательно продвигает пантюркистский проект регионального лидерства, отчасти перетекающий в проект технологического лидерства в исламском мире. Эрдоган хочет сделать Турцию мостом между Западом, Центральной Азией и ближним Востоком. Он также претендует и на роль посредника между Западом и Россией. И между тюркским, и, отчасти, исламским миром – и Израилем. Но одновременно Эрдоган хочет сделать Турцию частью Запада, сохраняя её Турцией.

Читайте также: Понять Эрдогана

Такое положение многостороннего хаба не то, чтобы не реализуемо в принципе, но неизбежно требует множества компромиссов. И Турция, стремясь стать “почти своей” сразу в нескольких мирах, неизбежно оказывается невпол не своей в каждом их них. Как следствие, она вынуждена постоянно и гибко лавировать, становясь частью каждогои з этих миров то чуть больше, то чуть меньше.

Сегодня позиция Турции по Газе, исходя из её амбиций и планов, вполне рациональна, и никакие эмоции не имеют к её формированию ни малейшего отношения. Но и позиция Запада, которую он транслирует через нынешний Давос, исходя из своих коллективных целей и интересов, тоже рациональна. При этом, две этих позиции категорически не совпадают – и это нормально. Потому, что Турция – не вполне Запад. Турция – пограничная зона, место где сходятся Запад и Восток, несущая в себе многие черты Запада, но всё-таки не Запад.

Читайте также: Сердце Запада – где оно?

Именно по причине множества общих с Западом черт вступление Турции в ЕС кажется естественным, и давно назревшим шагом. А по причине того, что Турция всё-таки не Запад, и не может стать Западом на избранном ей пути развития, её вступления в ЕС снова и снова не происходит. И не произойдёт, если только мир кардинально не поменяется. Настолько сильно, что такие изменения могут быть только следствием глобального слома всего миропорядка – перегибом на листе катастроф.

Более того, Турция и в НАТО в последние годы смотрится всё более и более инородным телом. Её инородность дошла до того, что присуствие Турции в Альянсе стало альтернативой его расширению, с включением в НАТО Швеции и Финляндии. И, вроде бы все противоречия более или менее улажены, и по факту Швеция и Финляндия уже вошли в НАТО, но формального их приёма всё ещё нет. И одна из главных причин этого – бесконечные турецкие оттяжки.

Читайте также: Обновленный Альянс и гарантии для России

Примите нас в ЕС!

Сумев сохранить нейтралитет в ходе 2МВ, Турция в феврале 1945 года формально присоединилась к Антигитлеровской коалиции. Этот прагматичный шаг позволил ей принять участие в плане Маршалла 1947 года, стать членом Совета Европы в 1950,и членом НАТО в 1952.

Надо сказать, что Турция, после революции Ататюрка, распада Османской империи и появления на месте её центральной части нынешней Турецкой Республики, вполне последовательно стремилась к интеграции с Западом, экономической и технологической. Но, справедливо полагая, что только на этом пути она сможет успешно развиваться, Турция постоянно выходила на развилку выбора: отказаться от собственной идентичности, став безликим «Западом вообще» — или остаться Турцией, ограничив политическую вестернизацию.

В этом смысле Эрдоган одновременно и наследует Ататюрку, и противостоит ему, упорядочивая его наследие, и возвращая турецкий маятник в более естественное для него положение. При этом, действуя в интересах Турции, Эрдоган настаивает на её приёме в ЕС. В ход иной раз идет и шантаж: так, летом прошлого года турецкий лидер прямо включил пункт о возобновлении переговоров о членстве в Евросоюзе в перечень требований, в обмен на исполнение которых Турция была готова поддержать кандидатуру Швеции на членство в НАТО.

«Сначала откройте путь для членства Турции в Европейском Союзе, а затем мы откроем его для Швеции[в НАТО], так же, как мы открыли его для Финляндии», — заявил Эрдоган в телевыступлении перед отъездом на саммит НАТО в Литву.

Что будет если всё-таки принять Турцию в Евросоюз

Всё очень просто: ЕС станет не вполне «евро». И дело совсем не в том, что в Европе находятся только 3% турецкой территории. В конце концов, на этих 3% расположен Стамбул, один из крупнейших европейских мегаполисов — европейских и исторически, и по нынешнему его духу.

Но близость к Западу не определяется географией. Важнейшим признаком Запада является либерально-демократическое устройство, основанное на примате частной собственности, который для европейского варианта Запада исторически был разбавлен, в несколько этапов, христианским влиянием. А Турция, как уже сказано, специфична – максимально близка к Западу, оставаясь мусульманской страной. По этой причине она ощущает и сильнейшее притяжение к Западу, и сильнейшее от него отталкивание.

По меткому выражению турецкого автора статьи, характеризующей турецкое западничество как «современную историческую фантазию», «Европа была объектом желаний, а также источником разочарования для турецкой национальной идентичности на протяжении долгой и напряженной истории».

Иными словами, видение Европы через призму турецкого восприятия существенно отличается от оригинала. Как следствие, попытки загнать Турцию в европейские стандарты ЕС неизменно провальны.

Прежде всего, европейские рамки очень историчны по месту, и, как следствие не универсальны даже с точки зрения либерально-демократического устройства общества. Эти рамки не могут быть механически перенесены в любую точку мира, поскольку не для всякой культуры подходят. Признавая либеральную демократию единственным путём поступательного развития человечества, мы обнаружим, при подробном анализе, множество её вариантов. Так вот, Турция в её сегодняшнем виде, объективно не готова ни к степени либерализации, считающейся нормой для ЕС, ни к её формам и схемам, принятым в Европе. И если глубина либерализации способна возрастать по мере развития гражданского общества, то с непригодностью для Турции жестко заданных стандартов и схем ЕС ничего поделать нельзя. И уступить нельзя тоже нельзя.

Уступит Европа – перестанет быть Европой. Уступит Турция – перестанет быть Турцией.

При внимательном изучении истории вступления Турции в ЕС и регулярных отказов ей в членстве трудно не увидеть, что всё сводится именно и только к этой проблеме. Детали варьируются, но дело не в них, а в принципиальной несовместимости.

Поначалу сближение шло успешно. Турция впервые подала заявку на ассоциированное членство в Европейском экономическом сообществе в 1959 году, в сентябре 1963 года подписала «Соглашение о создании ассоциации между Турецкой Республикой и ЕЭС», известное как Анкарское, в ноябре 1970 года — ещё и дополнительный протокол к нему, установив график отмены тарифов и квот на торгуемые товары. В 1987 года Турция подала заявку уже на полноразмерное членство в ЕЭС , но … в 1989 всё замедлилось на десять лет из-за проблемы с Кипром.

Читайте также: Шкатулка Пандоры. Греция как неизбежность для Запада

В 1999 году Греция сняла возражения по вступлению Турции уже в Европейский Союз, и, на саммите Европейского совета в Хельсинки, Турцию признали одним из потенциальных кандидатов.Переговоры о полноправном членстве начались 3 октября 2005 г., и вскоре заметно забуксовали, а к 2016 зашли в тупик. ЕС критиковал Турцию за нарушения прав человека и дефицит верховенства закона, и за то, что сильное президентство, созданное по результатам конституционного референдума 2017 года, нарушает копенгагенские критерии права на членство в ЕС. 20 февраля 2019 года комитет Европарламента проголосовал за приостановку переговоров о вступлении.

Тем не менее, вопрос окончательно не снят с повестки дня, и в ЕС имеются как противники, так и сторонники приёма Турции.

Поддержка приёма Турции в ЕС или отказ в ней полностью зависят от взгляда той или иной страны на дальнейшее развитие Евросоюза.

Сторонники расширения полномочий государств-членов и урезания полномочий институций ЕС, скорее «за». Сторонники постепенной федерализации ЕС — скорее, против.

Причина не составляет никакой тайны: вступив в ЕС, 83-миллионнаяТурция получит наибольшее возможное количество депутатов в Европарламенте — 96.

Появление в составе ЕС «второй Германии» (население Германии — 84,5 млн.), притом, очень специфической, и, как ни крути, не вполне европейской, полностью изменит в Евросоюзе все политические расклады. При этом, как уже сказано, Турция ведет собственную, весьма сложную игру, и на 100% своей в ЕС не станет никогда, да и не стремится к этому. Анкара хочет получить экономические выгоды от вступления, но в ЕС, в том виде, в каком он существует сегодня, невозможно вступить экономически, и не вступить политически. А общая обстановка в мире, и обострение противостояния Запад — анти-Запад способствуют дальнейшей политизации ЕС, вне зависимости от вариантов перераспределения полномочий между Брюсселем и европейскими столицами.

Эта ситуация напоминает попытку интегрировать в западную экономику коммунистическую КНР, без оглядки на политические реалии, по принципу «две системы делают общий бизнес, не привнося в него политику». Но изолировать политику от экономики оказалось невозможно. Попытка не просто с треском провалилась, но и повлекла за собой длинный ряд последствий, включая экзистенциальное противостояния Пекина и Запада, вокруг которого, собственно, и выстроился сегодня общемировой конфликт. В самом деле: исчезни Китай из мировых раскладов, и войны в Украине и на Ближнем Востоке прекратились бы, путинская Россия вместе с кимовской КНДР схлопнулась бы за год-два, а Иран оказался бы в изоляции и закончится бы в ней довольно быстро. Пусть не за год-два, но лет за пять точно.

Несомненно, Турция намного ближе к Западу, чем Китай, но она всё-таки не Запад. И у стран-членов ЕС перед глазами пример Венгрии, которую приняли в Евросоюз, как оказалось, весьма опрометчиво.

Читайте также: Нелиберальная демократия. Как Венгрия под Орбаном прогибалась

Теперь Венгрию, не поменяв устав Евросоюза, что тоже крайне проблематично, из ЕС не выбить. А оставаясь членом ЕС она оказывается постоянным источником проблем, притом, нарастающей интенсивности. А Турция – не крохотная Венгрия, деградировавшая при Орбане, и живущая сегодня, фактически, на пособие по экономической инвалидности, получаемое из Брюсселя.

Читайте также: Проблема по имени Орбан. Как побудить Венгрию прекратить блокировать вступление Украины в ЕС?

Турция – огромная и очень амбициозная страна, её значимость в мире, несмотря на немалые экономические трудности, год от года крепнет. В роли обструкционного фактора в ЕС Турция будет на два порядка сильнее Венгрии. И, если по поводу Венгрии ещё можно сказать, что в Брюсселе, принимая её, не просчитали дальнейший ход событий, то с Турцией всё предельно ясно заранее. Оказавшись в ЕС она быстро станет там чужеродным телом, со своей позицией по важнейшим политическим вопросам, неизменно не совпадающей с позицией западной части Евросоюза. Спрашивается: зачем же же ЕС обрекать себя на полный паралич из-за вечного отсутствия консенсуса? Как будто одной Венгрии недостаточно?

Читайте также: Левое и правое. Угрожают ли Евросоюзу маргинальные партии

Тем более, что и без Венгрии в ЕС немало внутренних конфликтов и проблем.

Принять нельзя отказать: где поставить запятую?

Есть ли выход из этой ситуации? Несомненно, есть, и о нём говорят всё чаще: ЕС нужно твердо отказать Турции в приёме, честно объяснив причины отказа. Но не закрывать перед Анкарой двери, а предложить иной формат сотрудничества, и не с отдельными странами, а с Евросоюзом в целом, удобный для обеих сторон. Иной вопрос, что такой формат ещё нужно разработать. С одной стороны, это, безусловно, возможно. Турция, как уже сказано, отнюдь не экзистенциально враждебный Западу Китай. С другой, его разработка потребует усилий обоих сторон. При этом, она должна начаться с окончательного отказа Турции в приёме в ЕС, что чревато большим скандалом. Причём, как в рамках самого Евросоюза, так и между ЕС и Турцией. Таким образом, всё, как обычно, упирается в политическую волю, и в готовность высказать спорную идею первым, подставившись под удары критиков.

Вместе с тем, иного выхода, по-видимому, просто нет. Более того, членство Турции в НАТО тоже нуждается в ревизии, с учётом особенностей, выделяющих её среди членов Альянса. Но такая реформа представляется ещё более сложной. Лучше уж начать с вопроса о всестороннем экономическом, финансовом и миграционном взаимодействии с ЕС – и только потом, выстроив сотрудничество в экономике, браться за военно-техническую составляющую.

Сергей Ильченко, политический обозреватель Newssky