Нелиберальная демократия. Как Венгрия под Орбаном прогибалась

Эксклюзив. Собственно говоря, ничего нового не случилось. Всё проходило в рамках известной формулы Геббельса: «Дайте мне средства массовой информации, и я из любого народа сделаю стадо свиней».

Между прочим, обратное неверно: для превращения стада снова в народ одних информационных манипуляций мало. Впрочем, не будем забегать вперед.

Вечный Орбан 5.4

3 апреля 2022 года в Венгрии прошли парламентские выборы, ненавязчиво совмещенные с референдумом «О защите детей от ЛГБТ”. Референдумумер на отметке в 44%, не достигнув порога50% +1 голос, а,на выборах, при явке в 70,21 %, победил блок FIDESZ — ХДНП, набрав 54,1%, против 49,27 % в 2018 году, и получив 135 из 199 мест в новом парламенте против 133 в предыдущем. Это позволило победителям сформировать новое правительство в главе с лидером FIDESZ Виктором Орбаном, сделав его премьером в пятый раз, и в четвертый подряд. Премьер, подпертый парламентским большинством, является в Венгрии, по факту,главой государства (немецкая система), и,Орбан, в четвертый раз подряд возглавил страну, находясь у власти с 29 мая 2010 года. То есть, уже более 13 лет.

Феномен автократа, демократически переизбираемого любое число раз, стал частым явлением. Понять его природу интереснее, чем копаться в деталях, разбирая причины готовности Орбана подыгрывать России против ЕС, НАТО и Украины. Не стоит, впрочем, переоценивать прочность привязки Орбана к Путину, тем более – пытаться списать её на «папку с компроматом». Такая папка может существовать, и даже быть частью договоренностей, ноникогда не станет решающей в политических играх государственного уровня.

Куда более значимо сходство методов и взглядов Орбана, Эрдогана, Трампа и… Кого еще? Меркель не принято обвинять в в склонности к автократии, ноканцлерин просидела во главе Германии целых 16 лет (ее предшественник, социал-демократ Шрёдер – 7, зато Коль, который, как и Меркель, представлял ХДС – снова 16, тут определенно есть система).

А Путина? Отчасти, да, и его тоже, но Путин в этом списке выглядит инородным телом, как разбогатевший гангстер, которого позвали в престижный клуб в качестве гостя, возможно, почетного, но никогда в этот клуб не примут.

История взлета Виктора Орбана

Бывший соросовский стипендиат, а ныне непримиримый враг как Сороса, так и его концепции открытого общества, Орбан начал путь в большую политику с критики советского тоталитаризма, требований о выходе ВНР из Варшавского блока и выводе из нее советских войск.

В 1989 году он обличал российскую (не только советскую!) империю, в 1990 году возглавил партия FIDESZ, которая под его руководством эволюционировала из либеральной в правоконсервативную. А в 1998, после победы FIDESZ на выборах (44 %) стал в 35 лет самым молодым премьером в постсоветской Венгрии, сформировав правоцентристское правительство.

Стремление Орбана к усилению личного влияния, проявившееся уже тогда, вызвало критику со стороны оппозиции, обвинявшей его в авторитарных замашках и давлении на СМИ. Но тогда же, в 1999, Венгрия вместе с Польшей и Чехией была принята в НАТО.

Несмотря на это, а также на некоторые экономические успехи, FIDESZ потерпела поражение на выборах 2002 года. Её возвращение во власть растянулось на два электоральных цикла, и сопровождалось ревизией политических приоритетов. Консерватор Орбан заматерел, и стал ультраконсерватором, играющим на исторических травмах венгров. И нашел свою золотую жилу.

Ультраконсерватизм, с опорой на прошлое, был, и остается, наилучшей электоральной тактикой для постсоветской Венгрии. Хотя на референдуме 12 апреля 2003 года, при явке в 45,59 % (тогда порог был 25%), более 80% проголосовавших высказались «за», всё обстояло сложнее. Часть противников вступления не голосовала, а часть голосовавших, видела только возможности членства в ЕС, упуская из виду налагаемые имобязанности. Между тем, Евросоюз -вовсе не филиал Рая на Земле, так что знакомство с его реалиями многих разочаровало, толкнув в ряды евроскептиков, место которых в венгерском политическом спектре заняла FIDESZ.

Что же до исторических травм, то Венгрия утратила независимость в 1526 году и была лишена её до 1920 года. Затем, по Трианонскому договору, она лишилась 2/3 территорий, которые считала своими(тут можно поспорить, поскольку помимо 3 миллионов венгров, там проживало примерно столько же словаков, хорватов, словенцев и румын, но речь сейчас о восприятии ситуации венграми),а с ними и большую часть промышленности.

Затем был союз с Гитлером, во многом, вынужденный, но принятый, в целом, венгерским обществом, поражение в войне и новые обиды, связанные уже с ним; период советской оккупации с 1944 по 1989 год, и трудный демонтаж социалистического наследия. В сумме всё это сформировало в венграх крайний индивидуализм в сочетании с низкой личной отвественностью; если угодно – переплетение двух моделей поведения: бетяра, силой и хитростью обходящего закон, и гусара, претендующего на привилегии по праву происхождения.

Добавим к этому зуд от исторических обид, и примеры из венгерской истории, когда сопротивление, не приводя к очевидной победе, всё-таки давало площадку для торга и компромисса. Так, революция 1848 года, подавленная российскими штыками, привела к рождению двуединой Австро-Венгрии в 1867, где венгры чувствовали себя совсем неплохо, а неудачное восстание в 1956 принесло относительно сносный “гуляш-социализм” и привилегии “самого веселого барака в соцлагере”.

Суммируя перечисленное, получим общество, в котором довольно легко возбудить антилиберальные настроения, правильно и с огоньком подойдя к делу, а, затем, играя на них, подолгу оставаться на волне электоральной поддержки. Сами выборы могут проходить демократично– по крайней мере, без явных нарушений. Но не всякая демократия либеральна, и предполагает защиту прав и свобод каждого человека, даже других взглядов, оставляя ему площадку для их реализации, и видя в этом высшую ценность.

Возвращение во власть

Посвятив первый срок в оппозиции совершенствованию работе с контингентом электоратом, и вторично проиграв в 2006, Орбан начал уже по-настоящему непримиримую борьбу за возвращение FIDESZ, и себя, любимого, к власти. С 2006 по 2010 год, подняв на щит лозунг «Нация не может быть в оппозиции», обкатанный вчерне ещё в 2002, он выводил своих сторонников на улицы, где они осаждали здания государственного телевидения и парламента, а внутри парламента депутаты FIDESZ регулярно препятствовали его нормальной работе. В 2010 году, на волне мирового экономического кризиса, тяжело сказавшегося на Венгрии, блок FIDESZ — ХДНП, и примкнувшая к нему Партия предпринимателей, получили 263 парламентских мандата из 386. Орбан вернулся.

С трудом вернув себе власть, Орбан сразу же принял меры, исключавшие проигрыш в будущем, и преуспел.

Он широко предоставил гражданство, право голоса и ряд льгот многочисленной венгерской диаспоре в соседних странах, превратив её в свой железный электоральный резерв.

Сократил число избирательных округов со 176 до 106, вдумчиво перекроив их в свою пользу; число мест в парламенте с 386 до 199, а название государства с «Венгерской республики» до «Венгрии».

В новую конституцию, принятую в 2011 году, внесли положения о том, что человеческая жизнь охраняется с момента зачатия, а народ Венгрии объединяют Бог и христианство, создав предпосылку для будущего запрета абортов и однополых браков.

В постсоветской Венгрии, отягощенной историческими обидами, и чувствовавшей себя в ЕС довольно неприкаянно, нашлось много людей, которым это понравилось. Впрочем, с запретом абортов, в связи с чувствительностью темы, FIDESZ торопиться не стала, так что конституцией всё и ограничились. К тому же и аборты, и однополые браки, и что-либо ещё, посягающее на Духовные Ценности можно запретить только раз. А борьбу за их запрет, снимая с неё, как с куста, дополнительные голоса, можно вести бесконечно.

Все эти шаги были направлены на консолидацию и расширение электората FIDESZ, при помощи темы диаспоры, разделенного народа, объединяемого Общими Ценностями, а расчесывания исторических обид. Но, чтобы всё это сработало, требовалась правильная подача,и ключевым элементом удержания Орбаном властистал контроль над СМИ. Его постепенное усиление началось немедленно после возвращения FIDESZ во власть в 2010.

Для начала под контроль людей Орбана был поставлен Совет по СМИ, который контролирует государственное информационное агентство, выделяет теле- и радиочастоты, и имеетширокие полномочия налагать санкции и присуждать гранты. В законы о СМИ, намеренно вводились расплывчатые формулировки. Правительство использовало для поддержки лояльных СМИ свои рекламные бюджеты, и давило на частных рекламодателей.Это была не кампания, пусть и длительная, а последовательная политика, продолжающаяся до настоящего времени. СМИ душили экономически, предлагая выбор между лояльностью и закрытием, а,раскрученные и непокорившиеся издания, оказавшиеся в итоге нерентабельными, перекупали, не глядя на долги инвесторы, близкие к правительству, которым государственные банки щедро давали на это ссуды. Нелояльные Орбану эфирные радиостанции выдавливали в интернет по любым поводам: так, «Tilos Radio», лишилась лицензии из-за бранных слов в эфире, а «Klubradio» – за недостаточный объем трансляции венгерской музыки.

В результате родился конгломерат KESMA, которому сейчас принадлежат почти 500 медиабрендов, в том числе радио- и телеканалы. Ему было позволено обойти ограничения в Законе о конкуренции, под предлогом решения «особой народнохозяйственной задачи». Конгломерат и его инвесторы получают огромные государственные дотации.

Этого оказалось достаточно, чтобы FIDESZ во главе с Орбаном побеждала на выборах снова, и снова, и снова. Нет, оппозиционные СМИ всё ещё есть, они соствляют порядка 20% медиарынка, и, при желании, можно получать информацию из них, а также из европейских СМИ. Всё упирается в желание – но ведь запрета нет! Можно ли назвать это демократией? Формально – да, поскольку выборы налицо. По сути… тут есть разные мнения.

Разные мнения

Венгерские противники Орбана используют термин «автократизация», а Европарламент в сентябре 2022 года принял резолюцию , в которой назвал Венгрию»избирательной автократией», не являющейся «полной демократией», и осудил правительство Орбана за подрыв европейских ценностей. Несколько дней спустя Еврокомиссия рекомендовала приостановить финансирование Венгрии на сумму 7,5 млрд евро, сославшись на опасения по поводу «отступления от демократии».

В ответ венгры стали шантажировать ЕС блокируя помощь Украине, которую должны одобрить все члены Евросоюза, и всё утонуло во взаимных упреках, и торге с переменным успехом. Правда, Еврокомиссия, которой вечная фронда Орбана страшно надоела, на сей раз решила закрутить гайки.

В итоге, по состоянию на май текущего года,Будапешт упрекал Брюссель в том, что тот удерживает почти 28 млрд евро из средств ЕС, уже выделенных Венгрии по разным программам, Еврокомиссия напоминала о 27 условиях, которые должны были быть выполнены для возобновления финансирования, а венгерский МИД утверждал, что все они выполненыуже давным-давно. Нет сомнения в том, что, Венгрия постепенно выцарапает все 28 млрд, что-то выполнив, а что-то оттянув, заболтав, размазав до полной нефункциональности.

Но это, повторяю, частности, и суть не в них, а в феномене вечноизбираемого политика с нелиберальными взглядами, в нашем случае – Орбана, с которым никто ничего поделать не может. Потому, что на Орбана – не лично на него, а на выстроенный им вокруг себя образ сильного лидера, смело конфликтующего с Евросоюзом, и предлагающего простые, понятные человеку с улицы, решения сложных проблем, есть устойчивый спрос. Конечно, этот спрос во многом сформирован нечестной игрой самого Орбана, но схватить его за руку почти невозможно. Формально он действует в рамках законов, принятых парламентом, избранным на демократических выборах. Еврокомиссии остается только спорить с венграми о частностях, погрязая в юридической казуистике.

При этом, защитники Орбана, которых немало на Западе, говорят, что «отступление от демократии» — искусственная концепция, призванная лишить легитимности демократическое избрание политиков и партий, чьи взгляды противоречат мировоззрению либерального истеблишмента. Налицо, таким образом, попытка установления либеральной диктатуры, поскольку Орбан выдвинут политической силой, за которую проголосовало 54,1 % избирателей. Никто ведь не утверждает, что выборы были жульническими, с массовыми вбросами, и 146% «за», как это принято в России. До такого гопничества Орбан не доходит, отчего он – член клуба консерваторов, а Путин – нет.

А то, что мнения голосовавших за Орбана избирателей были сформированы с нарушениями, вы, во-первых, замучитесь доказывать. Во-вторых, хорошо, пусть даже с нарушениями. Где правильныепримеры, от которых можно оттолкнуться, оценивая эти нарушения? Покажите либерального политика, который на выборах не привирает, и не манипулирует. Это не Орбан такой – жизнь такая!

Орбан поддерживает Путина? Во-первых, не прямо его, а интересы Венгрии, которые, в его, Орбана, понимании, требуют снижения давления на Россию, и прекращения или урезания помощи Украине для побуждения её к мирным переговорам. Он так видит ситуацию. Неправильно? Возможно, но его избрало большинство венгров, и он вправе говорить от их имени.

Незначительное большинство? Ок, а какое большинство тогда значительное, и, опять же, приведите либеральные примеры. И с мнением Орбана не всё однозначно: есть объективные экономические обстоятельства, побуждающие его именно к такой позиции в интересах Венгрии. Высказывать мнения, отличные от мнения большинства, в ЕС пока не противозаконно, а решения ЕС должны приниматься строго коллегиально. Так в уставе прописано. Не нравится? Ну, тогда попробуйте изменить устав.

Справедливости ради, надо признать, что далеко не все из европейских политиков, выступающих в защиту Орбана, поддерживают и Путина. Вот, премьер-министр Италии Джорджа Мелони совершенно точно Путина не поддерживает, считая Россию – агрессором, а его самого – лжецом. Но при этом настаивает на том, что Орбан вполне себе демократ. Так что вовсене в Путине тут дело. А в чём тогда?

Езда на одноколесном либеральном велосипеде

Еще и по канату, под куполом цирка – именно на этот номер похож настоящий либерализм. Он не может быть стабилен, он всегда гибкий, изменчивый неидеальный баланс противоречивых интересов, в котором все стороны одерживают маленькие победы, но также идут на уступки, и ни одна не имеет решающего преимущества. У него куча недостатков, а всякий сколь-нибудь существенный наклон в любую сторону – и всё, падение.

После чего демократия, уже не связанная либерализмом, может, облегченно вздохнув, простым большинством голосов ограничить круг тех, кому вообще и в принципе положено иметь права и свободы, и это откроет дорогу к социальной гармонии, хотя и довольно специфической. Ни о каком принуждении граждан не будет и речи, поскольку все будут думать одинаково, и даже у бедняка появится возможность иметь не менее трех рабов из числа неграждан, мыслящих неправильно. Впрочем, беспредельный либерализм тоже оборачивается своей противоположностью.

Иными словами, настоящий либерализм требует высочайшей культуры политического компромисса, и изощренной системы сдержек и противовесов. Именно по этой причине 16-летнее правление Меркель все-таки не переросло в авторитарное. Это не помешало Путину коррумпировать в ноль, как минимум, две трети германских политиков, но коррупция – уже немного другая история.

Если такой культуры и системы сдержек и противовесов, прописанных в законах с многократным дублированием, нет, то либеральный велосипед рано или поздно улетит вниз, и всё придется начинать сначала. А это очень непросто, поскольку, как уже сказано, превратить народ в агрессивное ксенофобское стадо, молящееся на вождя довольно легко, зато обратное восхождение – процесс долгий и трудный. Особенно если речь идет не о возврате утраченных позиций, а о выходе на новые, ранее недоступные.

Если же продолжить дивжение вниз, то следующая станция на этом пути – формально-демократический отказ от демократии и выбор большинства в пользу уже открытой диктатуры. Причем, такой выбор может быть совершен вполне демократическим путем.

Тут ближайший пример – Иран, в котором клерикальная диктатура айятолл была установлена, и держится до сих пор, опираясь на поддержку большинства сельского населения. Бунтуют в Иране горожане, коих меньшинство, и национальные меньшинства. То есть, признав существование нелиберальной демократии, нам придется признать, что и нынешний тегеранский режим вполне себе демократичен.

На концепции нелиберальной демократии легко выстраивается легитимация каких угодно авторитарных и тоталитарных режимов, которые, путем нехитрых манипуляций, объявляют себя демократиями в особой, только им присущей, форме.

В Китае, к примеру, была изобретена «социалистическая консультативная демократия». Кстати, второе и третье место в списке из 53 стран по их демократичности, исходя из ощущений населения,выявленных в ходе опросов, в 2022 году внезапно заняли Китай и Вьетнам. Венгрия оказалась седьмой с конца, между Польшей и Турцией.

С практической точки зрения

На самом деле, антилиберализм, в любой его форме, как прямой, так и «суперлиберальной», неизбежно ведет к откату от полноценного капитализма который либерален по определению, и к клановому неофеодализму, который, имитируя внешнюю форму капитализма, выхолащивает его содержание.

Это порождает череду кризисов, проявления которыхзависят от конкретной ситуации, и, во всех случаях, приводит к экономическому упадку. В случае с Венгрией, окруженной более либеральными странами, это привело к вымыванию из страны «чужих», внеклановых бизнесов, и снижению эффективности «своих», из-за отсутствия настоящей конкуренции, и возможности рассчитывать на помощь из бюджета. Экономика становится крайне хрупкой, и обрушивается при малейших потрясениях.

Сейчас, после долгого периода роста, Венгрия ушла в рецессию, конца которой не видно. В январе инфляция превысила 25%, в мае снизилась до 21,5%, но и это почти втрое выше средних по ЕС 8,1%. Цены на продукты выросли на 33,5%, на энергоносители – на 37,2%, работники гуманитарных организаций говорят, что все больше людей обращается к ним за помощью. Орбан винит во всем санкции ЕС против России, называет это «санкционной инфляцией» и утверждает, что она прекратится, «если мы выберем путь мира вместо войны». Заодно, пообещав снизить инфляцию до однозначного числа к концу 2023 года, Орбан обвинил ритейлеров в завышении цен и получении сверхприбылей. Но экономисты указывают, что всплеск инфляции в Венгрии начался задолго до российского вторжения.

Пытаясь наполнить пустеющий бюджет, Орбан ввел в прошлом году специальные налоги по секторам, от розничной торговли до банковского дела и предельные цены на ряд основных продуктов питания.Сейчас правительство предписало продуктовым сетям еженедельно предлагать скидки на молоко, птицу и хлеб, но экономисты скептически оценивают эффективность этих мер, которые справедливо назвали «антирыночными».

Венгерский форинт (Венгрия не входит в зону евро) в октябре 2022 года достиг исторического минимума по отношению к евро и доллару (445 форинтов за доллар). Это вызвало рост цен, поскольку импорт стал дороже. Дополнительные налоговые поступления уходят на латание дыр в бюджете, оставленных в нём предвыборной кампанией Орбана, проходившей, по факту, за государственный счет. И, хотя курс форинта сейчас подрос, достигнув 335 за доллар, цены, как всегда в таких случаях, не спешат откатиться назад следом за ним.

В целом, венгерская экономика кое-как поддерживается финансовыми капельницами из фондов ЕС и деятельностью четырех-пяти крупных немецких компаний. У Орбана никогда не было внятного экономического плана, кроме выкачивания денег отовсюду, откудавозможно, что и загналоВенгрию в глухой тупик. В стране с десятимиллионным населением четыре миллиона живут за чертой бедности, ещё миллион – в крайней нищете. Безработица маскируется программами общественных работ, за участие в которых платят вдвое меньше минимальной зарплаты, но которые обязательны для лиц, претендующих на пособие по безработице.

Бездомность объявлена ​​преступлением. Бедность так же ощутима на улицах Будапешта, как и в начале 1990-х годов, а 87 миллионов евро, еженедельно предоставляемых ЕС, направляются без какого-либо контроля в карманы олигархов, лояльных Орбану.

Мало-помалу затягиваются и репрессивные гайки. Так, 1 октября 2018 года FIDESZ изменила закон, регулирующий демонстрации, вернув норму времен ВНР: теперь даже два человека могут трактоваться как политическое собрание. Правительство готовится создать суды под своим прямым контролем для рассмотрения отдельных категорий дел, связанных с государством. Это, по сути, станет концом разделения ветвей власти. Венгрия дрейфует к 1930-м, и, хотя систематических политических убийств или массовых арестов оппозиционеров и журналистов пока ещё нет, нет и оппозиции, способной возглавить протесты, как нет и достаточного числа тех, кто мог бы принять в них участие.

В свою очередь,Орбан постоянно создает поводы для сплочения своего электората на базе общего страха и общей неприязни, связывая их с перспективой прихода к власти оппозиции. В 2015-18 годахв роли пугала выступили сирийские беженцы, затем антироссийские санкции, а к выборам в апреле 2022 – война в Украине. В неё, как утверждал Орбан, неминуемо втянут и Венгрию, если победу на выборах одержит оппозиция. В число объектов, к которым избирателям FIDESZ внушалась неприязнь, во всех случаях входило и руководство ЕС, занимающее, по версии Орбана, постоянную антивенгерскую позицию, втянувшее Европу в санкционный энергетический кризис, грозящий ущербом экономике Венгрии, а также в поставки оружия Украине. От последних Венгрия, единственная среди соседей Украины по ЕС, правда, уклонилась, чтобы не стать мишенью российских ударов – но только благодаря твердости Орбана. «Это не наша война, мы должны держаться подальше от нее», — заявлял он.

При этом, Орбан и FIDESZ, в точности как Си Цзиньпин и КПК, не поддерживают Россию, как таковую, но успешно используют её, и порождаемые ею проблемы, как инструмент для продвижения своих интересов в ЕС, и отвлечения граждан от провалов в экономике и роста коррупции.

Кроме того, сама логика внутренней политики Орбана порождает конфликты с соседними странами, в которых проживает венгерская диаспора. Орбан, правда, действует в этом отношении весьма осторожно, и выбирает время и объект для атакиисходя из минимизации возможной ответки. Помимо Украины объектом таких атак часто оказывается Словакия.

Надо сказать, что эта ситуация формировалась не сразу, а довольно долго, и постепенно. До нынешней степени запущенности она дошла при прямом попустительстве ЕС, прежде всего, Германии, в отношении как Венгрии, так и России.

Попытки ЕС достичь компромисса и конструктивного диалога с Орбаном результатов не дали. В конце мая американская группа Freedom House констатировала очередное ухудшение показателей Венгрии в области [либеральной] демократии в течение 2022 года, упомянув проведение выборов, которые «изобиловали нарушениями, злоупотреблением административными ресурсами и искажениями в СМИ», и, то, что после 24.02.22 демократический рейтинг Венгрии ухудшился больше, чем рейтинг любой другой страны, кроме России.

В своём нынешнем виде, с нынешней правовой системой и государственными структурами, Венгрия не смогла бы даже начать переговоры о вступлении в ЕС. Зато уже заключенные договоры в рамках ЕС оказалось легко нарушать без серьезных последствий, поскольку санкции по отношению к нарушителям в уставе Евросоюза всерьез не прописаны. Основатели ЕС просто-напросто не предвидели возможности антилиберального перерождения одной из вступивших в Евросоюз стран!

Впрочем, они не предвидели очень многого.

Сам Орбан, вопреки утверждениям о том, что Венгрия может, якобы, уйти из ЕС никогда на такой шаг не пойдет, по простой шариковской логике: «где же я тогда столоваться буду?».

Наконец, в ситуацию вмешались США, ужесточившие с 1 августа правила въезда для граждан Венгрии в рамках программы безвизовых путешествий. Об этом было объявлено на следующий день после срыва Венгрией голосования по ратификации заявки Швеции о присоединении к НАТО (банальный шантаж, как обычно). Правда, Bloomberg утверждает, что действия Госдепа были связаны не с голосованием, а с «обеспокоенностью угрозами безопасности со стороны лиц с двойным гражданством, одно из которых — венгерское» – членов венгерских диаспор, в которых Венгрия раздала свои паспорта почти миллиону человек, без тщательной проверки биографических данных. Впрочем, чем бы ни был вызван этот шаг, едва ли он повлияет на политику Орбана.

С влиянием на Орбана все обстоит, прямо скажем, скверно. И ладно бы проблема исчерпывалась отсутствием у Брюсселя инструментов воздействия на маргинальных антилибералов, из которых прорезаются диктаторы. Всё обстоит куда хуже: ультраконсерваторы – антилибералы переходят из маргина в тренд, их ряды ширятся и крепнут, и в мире, и в самом ЕС тоже. Тот факт, что не все они готовы поддержать Путина, мало что меняет, поскольку они и без Путина те ещё красавцы (и красавицы, если вспомнить о Джорджии Мелони). А внутри Венгрии ни высокая инфляция, ни налоги, ни экономический спад, ни замораживание ЕС блокового финансирования не нанесли видимого ущерба рейтингу Орбана и его FIDESZ.

Нет, телевизор не победил холодильник. Он лишь смог перекроить в сознании избирателей FIDESZ причинно-следственные связи. И этого оказалось достаточно.

Вы спросите: «и что тепер делать?». Я не знаю. Готового рецепта у меня нет, а вот Орбан, на моем месте, наверняка смог бы предложить что-нибудь простое, понятное народу, без ненужной зауми. Этим он и силен.

Сергей Ильченко, обозреватель Newssky