Пригибая мыслящий тростник. Очерк международных отношений. Ч. 16. Эксклюзив

Роман Сергея Войтовича

Предыдущая часть здесь

Американский вариант застоя

За неделю до начала учебы вечерние посиделки в международном центре начали становиться все более многолюдными, прибыли и наши соотечественники, те более удачливые участники программы, которым удалось-таки плохо пройти Toefl, и которые уже два месяца провели в Норфолке на океанском побережье, углубляя свои знания английского языка, в промежутке между летними солнечными ваннами и погружениями в океанские глубины.

Вообще, как я понял, университет штата Индиана, был одной из основных баз, предусмотренных дизайном нашей программы, курируемой Государственным департаментом США. Это стало понятно из того, что именно в наш университет направлялось наибольшее количество студентов по нашей программе. К тому же, в университете училось большое количество американских студентов, которые неплохо говорили по-русски и целенаправленно его изучали, неоднократно бывали в различных странах СНГ в виде волонтеров, участников специализированных программ и стажировок. Эти студенты постоянно искали контактов и общения, однако доверия не вызывали. Я с самого начала старался держаться подальше от таких контактов. Общение с улыбчивым полу-пончиком ростоманкой Катей, американским аналогом Павлика Морозова, которая стучала на своих соседей, заподозренных ею в торговле наркотиками, наводила на мысль, что с такой же улыбкой она, как и практически каждый ее соотечественник, сдаст любого, нарушающего умело внедренный в подсознание местного населения образ мыслей и поведения.

Через пару недель, планомерно изучая один за другим этажи местной девятиэтажной библиотеки, я с радостью обнаружил целый этаж, на котором были книги исключительно на русском языке. Литература была самой разнообразной тематики: классика, публицистика, искусство, история, тематические и научные, узкоспециализированные книги. Книги моя страсть! Когда я нашел эти сокровища, то сразу понял, что в Блумингтоне не пропаду, и в любой момент найду любимых авторов на родном языке.

Но что больше всего поражало, это обилие советской экономической литературы застойных и даже предшествующих им времен, которые занимали большую половину «русского» этажа. Было не совсем понятно, что делают здесь эти многочисленные тома, посвященные различным аспектам плановой экономики, показавшей якобы свою несостоятельность и неэффективность, как бы окончательно подтвержденную крахом могучей державы. Я шел между рядами стеллажей старых потрепанных советских экономических талмудов и все больше удивлялся, по виду книги были сильно читанными, значит кто-то до сих пор тратит на них свое время, пытается найти рациональное зерно и извлечь пользу. И это здесь, в самом центре США! Может здесь засели коммунисты и троцкисты, по образцу, например, Андрея из Канады?

Ничуть не бывало! Как показал дальнейший опыт общения, кругом подавляющее большинство самых настоящих узколобеньких махровых мещан, капиталистов, империалистов. Фермерский, традиционно консервативный республиканский средний запад, является колыбелью американского фашизма. В нескольких десятках километров от Блумингтона расположен небольшой городок Мартинсвилль. Именно в этом, ничем не примечательном городке, зародился ку-клукс-клан.

И именно здесь, в одном из основных полюсов американского консерватизма, в известном университете, неизвестные мне люди, явно уделяли значительное внимание изучению экономики Советского Союза.

Через некоторое время я убедился, что изучали не зря. Достаточно пойти в любой местный супермаркет, чтобы воочию узреть центральный распределитель в действии. Помидоры трех видов: обычные, зеленоватые, среднего размера, такие же, только спелые и на веточке подороже, и черри, самые дорогие, видимо потому, что лентяям и разрезать не нужно, можно целиком заглатывать. И ничего при этом не теряется, все три сорта абсолютно безвкусные.

Молоко все в одинаковых, двух-галонных бутылях. Производители разные, да и вкус вроде как ничего, однако скисает молоко месяца через два, и в холодильнике можно не хранить, и пить из горлышка, все равно через два месяца. А когда скисает, становится горьким, как ушная сера, при этом сыворотка составляет 95% всего объема. Жуть!

Картошка вся их Айдахо. На вкус нормально, но если полежит и начнет портиться, то понимаешь, что это инопланетный корнеплод. Темнеет, покрывается подозрительной слизью по всей поверхности. После этого начинаешь подозревать, что сейчас из этой картошки начнут вылупливаться «чужие». Уверен, что именно поэтому американцы выкидывают продукты практически свежими, чтобы из них не успели вылупиться «чужие».

Огурцы, это не огурцы, а какие-то зеленые и толстые полицейские дубинки, причем не только на вид, но и на вкус. Хоть полицейских дубинок я никогда не ел, но они просто обязаны быть такими же безвкусными, как американские огурцы.

Как-то пытались найти чай, в отличие от овощей полка с огромным выбором, даже продавца подозвали, просили выбрать из всего обилия чай без каких-либо добавок. Но и он оказался бессилен! Просто чая без добавок на полках супермаркетов не найдешь. Весь или с фруктовыми ароматизаторами, или травяными.

И так во всем. Минимальный, генетически модифицированный ассортимент, одинаковый во всех супермаркетах страны, хитро навязанный и идеально рассчитанный центральным распределителем, несколькими корпорациями, принадлежащими самым богатым людям страны. Вот для организации такого навязчивого маркетинга и могли в свое время послужить советские экономические труды, кем-то усердно изучаемые в американских университетах.

А если хочешь настоящего чая, яблок и овощей с натуральным вкусом и запахом, купить такой редкий продукт как гречку, существуют специальные, довольно дорогие магазины «Organic». Само название видимо предполагает наличие там органической, в отличие от неорганической пищи из супермаркетов, которая правда стоит в два-три раза дороже и имеет характерный самой своей природе вкус и запах. Но если там она органическая, то из чего же делается пища для заурядных сетей супермаркетов? Боюсь даже предположить!

Еще один вариант подешевле, это китайские и арабские магазины «Oriental Food», где можно также найти натуральные продукты, специи, экзотические вариации, о которых подавляющее большинство американцев никогда не слышали и даже не представляют об их существовании.

О, мы наивные советские дураки! Не поняли самой основы центрального распределителя. Вполне логично, что чем меньше ассортимент продукции, тем легче и дешевле его выпускать в необходимом количестве, потому что чаще всего, чем более массовый выход продукции, тем ниже ее себестоимость. Вот это мы поняли, а дальше допустили ошибку, приведшую к краху. Посчитали, сколько каких продуктов нужно для обеспечения более-менее сносной жизнедеятельности среднего организма советского человека, умножили на количество населения, построили необходимое количество предприятий, наладили выпуск товаров в условиях многоотраслевой экономики и думали, что дело в шляпе.

Так как по мнению Аристотеля человек существо политическое, и кроме желудка нуждается в некой духовной подпитке, это также было учтено — населению вместо христианства предложили идеологическую игру в коммунизм, очередную манипуляцию светлыми идеалами. И вроде бы как ничего, работало.

Но был упущен один важнейший факт — человек все-таки произошел от обезьяны! Об этом знали все, хвалили Дарвина, рассуждали об эволюции, естественном отборе, развивали теории, получали степени и звания, эксплуатируя в своих корыстных целях этих несчастных шимпанзе, с которыми наше ДНК совпадает на 95%, а о самой сути забыли. Не задались вовремя вопросом, что из себя представляет эта обезьяна, как живет, что ей интересно? А интересны ей яркие хрустящие обертки, которые приятно развернуть, достать оттуда любимое лакомство и насладиться им с чувством полного собственного достоинства. А иначе зачем еще обезьяне пальцы как не для того, чтобы разворачивать яркие обертки? Ведь банан тоже обертку имеет, его чистить нужно.

Вот с обертками наше советское правительство и прогадало, а все упирало на качество продукта, ГОСТы выдумало какие-то, стандарты высокие, совсем забыв об обезьяне, все еще скрывающейся за серой внешностью заурядного советского обывателя. А может самонадеянно уверилось, что смогло вытравить из нас все обезьянье, что коммунистическая идеология сама собой перепрограммировала все 95% обезьяньих ген.

А в это время, наши недоперевоспитанные обезьяны все больше поглядывали на запад, где находился центр ярко-оберточной обезьяньей цивилизации, и жестоко завидовали. Тем более, что товары с яркими лейблами и в красивых упаковках иногда все-таки попадали в их руки различными, часто запрещенными путями, что делало такие товары еще более желанными.

Вот эта зависть и разрушила, в конце концов, нашу чем-то красивую, добрую и наивную цивилизацию. Теперь у нас тоже все больше ярких лейбл и оберток, а ГОСТы и высокие стандарты забыты, запреты сняты, качество поругано. Наши помидоры тоже скоро станут безвкусными, огурцы превратятся в зеленые дубинки, картошка в яйца «чужих».

Я окончательно осознал, что нам тоже конец, когда однажды, еще в Киеве, увидел в телевизионной рекламе плавающую в молоке шоколадку. До тех пор я считал качественный шоколад тяжелым, а плавать должны совсем другие штуки похожего цвета. Это же надо, какой верх лицемерия! Преподносить очевидные недостатки, обернутые в правильную обертку, в виде неоспоримых достоинств.

Непобедимое орудие, вершина ярко-оберточной цивилизации! Американцы и европейцы сразу правильно оценили человеческую обезьянью натуру и начали всему придавать правильный ракурс, уделяя внимание не столько качеству, сколько правильной презентации продукта.

Параллельно с этим процессом конкурентной борьбы ярких оберток, нередко оторванных от самой сути продукта, глобальный всеобщий закон концентрации производства, являющийся прямым следствием того факта, что чем более массовое производство, тем ниже себестоимость продукции, и мелкое производство в результате не может конкурировать с крупным, возникла идея формирования предпочтений в глобальном масштабе, чтобы не дать мелким производителям, в преддверии тотальной глобализации, откусить даже маленького кусочка от общего производственного пирога.

И тут на службу приходит наука статистика и эконометрика, бездушная богиня всех американских знаний, которой преданно служат профессора-первосвященники во всех американских университетах, связанных со сферой управления как в экономической, так и политической сфере. Все свести к линейным процессам! Никаких кривых! Именно она при правильном применении, может как спрут опутать общество и заставить обывателей не кидаться от одной яркой обертки к другой, выбирая на какой остановиться, тем самым увеличивая затраты и старания по усовершенствованию оберток, а также позволяет убедить значительную часть населения, что нужно сделать именно такой выбор, а не какой-либо альтернативный. И когда подавляющее большинство будет готово сделать именно такой выбор, остальные альтернативы уже обречены отмереть, это только дело времени. Себестоимость основного выбора меньше, так как он более массовый, и, как результат, стоимость ниже, обертку, с которой все и началось, также можно сделать ярче. Никаких шансов! Предпочтение сформировано! Альтернативы только у китайцев или в дорогих специализированных органических магазинах для богатых.

Основной ахиллесовой пятой статистики и эконометрики является необходимость предсказуемости поведения объектов наблюдения в схожих ситуациях и из года в год, подчинение их поведения некоему закону распределения. Если объектом является человек, то с целью анализа поведения некоторой группы людей ничего особенно божественного от статистики и эконометрики не требуется, собирай нужные данные, применяй к ним статистические законы и зависимости, делай выводы и радуйся.

А вот если задача стоит иначе, получить заведомо предсказуемый результат, тогда статистика и преображается в спрута. Человек как индивидуум, микрокосмос, личность далеко не всегда предсказуем, да и задача приручения становится нецелесообразно сложной. А вот если в человеке целенаправленно будить обезьяну, ворошить и поднимать с дна души животную, коллективную основу, и делать это в масштабах всего общества, то в результате замесится огромная толпа, стадо, которое остается только правильно пасти и вести в заданном направлении. И в основе этой сатанинской деятельности лежит то, что все это преподносится под соусом как бы ценности личности и крайнего индивидуализма, другими словами, жадности и эгоизма. В этом и есть суть потребительской глобализации, когда человеческие черты сознательно нивелируются, начиная с самых юных лет, а вместо них внедряются некие готовые общественные штампы, не позволяющие личности расцвести ни при каких обстоятельствах. В США это очень заметно, манипуляция общественным сознанием достигла апогея, при общении с представителями стада становится страшно, боишься что растопчут в любой момент, и американцы начинают казаться не просто дураками и лунатиками, а представителями другого, какого-то очень чуждого нормальной человеческой натуре мира.

И все ради чего? Неужели ради навязывания выбора единственной правильной обертки! Так легче управлять, заранее рассчитывая и формируя заведомо предрешенный демократический выбор, сделанный хорошо управляемым стадом, но это не выбор, достойный звания человека, даже если по сути он и правильный.

Такие рассуждения отдаляли меня от американцев, вставали непреодолимой стеной, я жалел и боялся их, в них было что-то детское, наивное и беспомощное, но ничего не бывает более жестокого в человеческом обществе чем толпа, состоящая из детей. Если правильно организовать и натравить, они не имеют жалости и не чувствуют сострадания.

Когда-то мой друг, чтобы потом не отрабатывать на протяжении целой субботы или воскресенья прогул, в мединституте с этим строго, попросил меня пойти вместо него на лекцию по психиатрии. В лицо преподаватель студентов не знает, а учет посещаемости ведется при помощи мелких кусочков старых стенных бумажных обоев. При входе ты получаешь свой клочок. Пишешь на нем имя и сдаешь ассистенту. По факту он фиксирует информацию в журнале. При этом на каждой лекции обои с разным рисунком. Где преподаватель их брал так и осталось загадкой. Может кто из родственников на обойном рынке приторговывал, а он таким оригинальным способом излишки пристраивал.

Я записал фамилию своего друга на выданном мне клочке, и ненадолго превратился в студента-медика. Врач-психиатр и мы, студенты, шли по коридору психиатрической клиники, специалист со знанием дела описывал заболевания, случаи из практики, методы диагностики и лечения. Умничал, если одним словом! Всегда приятно, когда молодая поросль, особенно слабого пола, в рот заглядывает. Кульминацией должно было быть общение со случайным больным. Он вскоре и повстречался в коридоре. На вид обычнейший человек под пятьдесят, худощавый, рыхлый нос средних размеров, короткая стриженая бородка, нервные узловатые кисти рук, мешковатая пижама, без особых признаков придури, которых всегда ожидаешь в глазах психа. В общем, больной определенно не производил какого-то яркого впечатления. На дежурные вопросы о самочувствии, жизни, карьере, причинах, которые привели в желтый дом, ответы были вполне адекватными. Молодежь посмеивалась. Мол, нормальных людей ни за что ни про что в дурдоме маринуют.

Вот тут доктор и решил проявить опыт и мастерство специалиста по ремонту душ.

— Поясните пожалуйста выражение — «Яблоко от яблони недалеко падает»? — задал больному, на первый взгляд, вполне безобидный вопрос.

— Что вы себе позволяете? Я работал главным инженером крупного завода! Я решал сложные производственные задачи! У меня в подчинении было 3000 человек! — возмутился больной.

Студенты смеяться перестали.

— Вот это да! До сих пор от неугодных в психушках избавляются! — невольно закрадывалась такая мысль. Тут не до смеха.

— И все же, что вы думаете по поводу этого выражения? — психиатр-нарцисс готовился к маленькому триумфу.

— Ну, если хотите, я отвечу! — недовольно пробурчал пациент. — Яблоко падает с дерева под действия силы земного тяготения, направленной вертикально вниз. Поэтому оно не может упасть далеко от дерева, следовательно, поговорка утверждает абсолютно очевидную вещь, и таким образом, не имеет смысла. Хотя, если дерево стоит на склоне горы, то яблоко может укатится от дерева довольно далеко, что опровергает данное утверждение…

Бывший главный инженер еще минут десять на полном серьезе развивал свои интересные идеи, вследствие чего публика поняла, что изолировали его в стенах дурдома не случайно, а врач укрепил свое безупречное реноме.

Вот такая болезненная логика размышлений как раз очень характерна для американцев, по крайней мере для большинства из них. Но так как большинство населения в дурдоме не запрешь, сами тебя могут изолировать если захотят, причем следуя все такой же убийственно-жестокой формальной логике.

Для меня самое страшное было общаться с животными из американского инкубатора, которые считали себя людьми.

Обет молчания и новые знакомства

И я решил не общаться с американцами по-английски, если это не касалось учебы. Всегда говорил на родном языке, а Саша переводил. Часто это вызывало довольно яростную ответную реакцию, но мне было откровенно наплевать. Языковой барьер иногда бывает крепче самых надежный стен!

А вот родных, хорошо понятных мне людей я любил, и был рад познакомиться с ребятами, прибывшими из Норфолка.

Публика прибыла самая разношерстная. Еще трое из Украины. Взрослая серьезная худощавая Таня из Киева, пребывающая замужем за не менее серьезным владельцем колбасного цеха, юристка Марина, уже успевшая за два летних месяца на языковых курсах завить роман с еще одним азербайджанцем Эльчином, также нашим будущим соучеником, и мой тезка, Сережа Черный из Черкасс. Черный он не потому, что у него такая мрачная фамилия, просто он все вещи носил черного цвета, не знаю как исподнее, но подозреваю, что и тут он оставался до конца, так сказать, верен своему стилю. Он был страстным меломаном, слушал в основном грозный рок, и видимо поэтому свою наивную душу решил оттенить черными одеяниями. Даже свой длинный светлый русый хвост на голове, перетянутый неизменной черной резинкой, Сергей прятал под однотонной черной банданой. Создавалось впечатление, что он находится в постоянном трауре, да и весь пессимистически устроенный образ его мыслей только подтверждал это предположение. Речь его лилась излишне быстро и казалась какой-то вспыльчивой, ответ на любой вопрос звучал как вызов. Но это по молодости лет. Он действительно был самым молодым из нас, и возможно, самым талантливый, прошел по программе по специальности «Экономика» сразу по окончании киевского университета, несмотря на свой черный стиль, и вот оказался в нашей компании.

Прибыло и два чистокровных, в отличие от примазавшегося к ним Саши, узбека. Парашютов они с собой не взяли, только Саша отличался нездоровым экстремизмом, да и национальных халатов и тюбетеек тоже, но лица у них были типичные — круглые, всегда улыбающиеся и лоснящиеся — я думаю, этот лоск узбекских лиц уже закрепился генетически, в результате ежедневного поглощения плова на протяжении многих сотен поколений. Эту мою теорию подтверждает тот факт, что оба узбека взяли с собой по казанку. Так как Саша тоже взял с собой казанок для приготовления плова, как символ приобщения к традиции, то у его потомков все впереди — лица приобретут характерный узбекский лоск, конечно, если тоже будут везде возить с собой казанки и готовить такой замечательный плов, как папа. Нужно отметить, что за два года я неоднократно пробовал плов, приготовленный и Сашей, и Оскаром с Куатбаем. Рецепты были разные, вкус тоже сильно отличался, но во всех вариациях было ужасно вкусно, особенно когда ребята разобрались, где можно купить необходимые для получения полного удовольствия от блюда приправы. Оскар был самым младшим, седьмым или восьмым по счету сыном в крестьянской семье. Для его отца, простого производителя хлопка, это была огромная честь, что сына выбрали учиться в саму Америку! А вот быть женой младшего сына в семье, это трагедия! Младший сын, по местным обычаям, должен жить со своими родителями до конца их дней, но и большинство имущества достается после их смерти именно ему. Мужчине на востоке просто, он добытчик, а о детях и быте заботятся женщины. А вот жене младшего сына можно только посочувствовать, особенно в провинции. Она должна перейти жить в дом мужа, и до конца дней свекрови и свекра неукоснительно терпеливо выполнять их приказания, пожелания и распоряжения, заботиться о хозяйстве, муже и собственных детях. За три дня до отъезда в США молодой Оскар женился и уехал учиться. До женитьбы с женой он практически не был знаком. И вот, после отъезда мужа в Америку, жена Оскара вынуждена была по традиции переехать к его родителям, тянула хозяйственное ярмо, все два года молила мужа забрать ее хоть ненадолго в штаты, но молодой восточный деспот был неумолим — здесь она ему была ни к чему.

Куатбаю было под сорок, человек состоявшийся, семейный. На второй год к нему приехала жена с четырьмя детьми из семи имеющихся. Вот они как раз ходили по Блумингтону в халатах и тюбетейках.

По национальности Куатбай был каракалпак — такая народность, проживающая на берегах Аральского моря, до того как оно высохло. Он давно грантоедствовал по теме экологической катастрофы Аральского моря, и вот его по этой проблематике отобрали учиться экологии в США, в лучший университет экологической направленности.

Оба узбека не очень хорошо говорили не только по-английски, даже после норфолкских курсов, но и по-русски, но хитрый восточный торговый темперамент отлично заменял им знания и языковой барьер, помогал на протяжении учебы не вылететь из университета, хотя все два года они балансировали на очень опасной грани.

Самой же смешной, веселой, крайне эмоциональной, непосредственной и добродушной оказалась Таня Петрова, девушка из самого грозного города Сталинграда, ныне Волгограда. Ее самым любимым фильмом был фильм «Девчата», и не случайно, бойким темпераментом она как две капли воды походила на главную героиню этого легендарного фильма. Некрасивая, большегрудая, криво-толсто-ногая девушка среднего роста в очках сразу подкупала своим весельем, открытой душой, ярким темпераментом, которые моментально нивелировали все физические изъяны.

И еще несколько слов о главе российской диаспоры в городе Блумингтон — Гоше Анищенко. Коренной москвич-интеллектуал, его бабушки до сих пор живут в знаменитой, одной из первых московских высоток Нирнзее в центре Москвы, после окончания математического факультета МГУ, по примеру своих преимущественно еврейских сокурсников поехал строить светлое будущее в США. Вот уже пять лет он учился на PHD (местная аспирантура — прим. ред.) по экономике, ну где же как не в экономике приложить свои нерастраченные силы настоящему талантливому молодому русскому математику, и одновременно мучил младшекурсников — читал им эту самую экономику. Так как он читал лекции, то за учебу не платил — это обычная схема учебы и одновременной работы американских аспирантов. А жил на стипендию, размер которой был вполне соразмерен с размером нашей стипендии и соответствовал прожиточному минимуму в данной местности. Гоша был крупный, бородатый, довольно высокий, пропорциональное лицо несколько портили мешки под глазами — результат сильно испорченного годами напряженной учебы зрения.

Приехал он в международный центр на последние посиделки перед началом учебы вместе со своей бывшей девушкой, одесситкой Майей. Они наконец-то решили разъехаться, ввиду определенного несходства характеров, а так как доходы Гоши пока не позволяли ему жить самостоятельно, он искал себе сожителей из новоприбывшей когорты русскоязычных студентов. Кто-кто, а Гоша очень хорошо понимал, кого нужно брать в сожители, поэтому об американцах речь не шла. Он нашел хорошую пятикомнатную двухэтажную квартиру по выгодной цене, и теперь искал четверых сожителей, а нашел целых пять! На втором этаже с Гошей поселился Сережа Черный, а три комнаты на первом этаже сняли два азербайджанца — сердцеед Эльчин и добрый толстый Онар, который вернулся с летней стажировки на второй год учебы. И в последнюю заселились в целях экономии два узбека — Оскар и Куатбай. Размер средней зарплаты в Узбекистане на тот момент составлял долларов пять, поэтому для гибкого торгового нрава узбеков было просто непонятно, как за аренду комнаты в квартире можно выложить целых триста-четыреста долларов.

В общем, Гоша остался доволен. Во-первых, он наконец-то избавился от флегматичной, нудноватой, невезучей Майи, с которой не очень сходился характерами, и которая доставляла уйму хлопот и забот.

Во-вторых, Гоша теперь мог проявить свой талант, и реализовать тайные диктаторские наклонности. Одним из основных аргументов убеждения сожителей поселиться вместе, кроме цены было то, что Гоша очень хорошо разбирался в компьютерах, программах, сетях, да и вообще в электронных системах. Он пообещал ребятам развести сеть по всем пяти комнатам, о роутерах в те времена еще никто и не подозревал, подключиться к высокоскоростному Интернету в одной точке, а расходы делить на пятерых — прижимистые узбеки сказали, что будут платить пятую часть с двоих, и обещали подключаться только с одного компьютера. И тут сэкономить решили!

Сеть Гоша конечно организовал отменную, но сервер разместил в своей комнате, для быстроты и удобства контроля. Как только толстый Онар, второй год мечтающий о нимфах, а кругом наблюдая преимущественно толстых американских тюлених, начинал качать порнуху и вся сеть замирала от перегрузки порнотрафиком, так что никто не мог больше ничего не только качнуть, но и посмотреть, Гоша отлично видел кто и что делает на своих компьютерах, тут же отключал Онару доступ к сети, и ждал скорого визита провинившегося в свою комнату. Вскоре раздавался стук в дверь.

— Да-да! — отвечал Гоша, делая вид что чем-то очень сильно занят.

— Гоша, извини за беспокойство, но у меня почему-то нет Интернета? — с опаской спрашивал Онар, скромно протискиваясь в дверь.

— Странно, у меня все в порядке, — набивал себе цену Гоша, — нужно посмотреть.

И долго рылся в сервере.

— Да, похоже ты какой-то компьютерный вирус закачал! — продолжал через некоторое время Гоша. — Нужно разбираться.

— А ты случайно на порно сайты не заходил, там вирусов обычно много? — продолжал безжалостно терзать азербайджанца Гоша.

— Да нет, несколько фильмов всего скачал, — смущенно отвечал провинившийся Онар. — и Интернет отключился.

— Хм, вот проверил, вирусов вроде нет. — продолжал пытку диктатор. — Наверное, ты очень много всего качал одновременно с остальными ребятами, и Интернет вырубился от перегрузки. Сейчас посмотрим, что можно сделать.

Диалог продолжался еще некоторое время, в результате чего таки был достигнут компромисс. Онару было дозволено качать порнофильмы, но только после двух часов утра, и, максимум, до семи. Так что у него все-таки появилась ночная жизнь, правда весьма своеобразная.

Узбеки тоже грешили перед компьютерным Богом, и также часто получали заслуженное наказание. Они платили вдвоем за одну точку, и Гоша считал это несправедливым и мелочным подходом. Ведь и так стоимость на человека выходила весьма скромной, долларов по 10 в месяц. Поэтому подключил только один компьютер Куатбая, и строго-настрого предупредил, что если подключить другой какой-нибудь компьютер, вместо куатбаевского, то вся сеть накроется, и починить будет очень сложно. Хитрые узбеки дружно кивали головами и улыбались, но было понятно, что компьютерному гению не верили, и собирались запрет нарушить, что вскоре и произошло.

Как только Гоша заметил несанкционированное подключение с узбекской стороны, сразу среагировал проверенным способом — отключил им сеть, и стал ждать визита.

Нарушители были терпеливыми. Прошел день, другой, не идут! Сами пытаются наладить доступ — наивные! И только на третий день угощают Гошу пловом, и заводят разговор о возобновлении доступа к заветной сети.

— Гоша, Интернет-шайтан что-то совсем не хочет работать, помоги? — наводят мосты узбеки.

— Не может быть! У всех все вроде бы работает. Странно! — мучает свои жертвы Гоша. — А может вы пытались подключиться с другого компьютера? Тогда могла непоправимо накрыться вся сеть!

— Нет-нет! Что ты брат, как можно! Только с одного компьютера заходили! — лживо клялся Куатбай.

— Так, а чего тогда не работает? У всех же все нормально? — диктатор дожимал, а узбеки все заискивающе улыбались, кивали лощеными лицами и продолжали отрицать свою вину. — Не знаю, ремонтировать нужно. Время займет.

Гоша мучил узбеков еще пару дней, говорил что совершает сложный ремонт сети, потом подключил, и наказал больше никогда не подключать к сети другой компьютер. Узбеки все кивали и улыбались, но еще две попытки с аналогичным результатом все-таки совершили, к большому удовольствию Гоши — еще два раза поел вкусного домашнего узбекского плова, и объяснил обывателям, кто есть компьютерный Бог в этом доме.

Оскар, сын узбекской земли и отца мелиоратора был вообще смешным парнем. За несколько первых месяцев учебы он накопил денег и пошел покупать себе ноутбук. Так как он накопил две тысячи, а в магазине не было таких дорогих ноутбуков, то он заказал там ноутбук с дополнительными примочками, чтобы стоил как раз две тысячи. Именно этот ноутбук, доставленный под заказ, Оскар и пытался несанкционированно и безуспешно подключить к Гошиной сети. Когда все попытки закончились провалом, Оскар начал носить свой ноут в библиотеку, что было абсолютно бессмысленным, так как библиотека и так была переполнена свободными компьютерами, которые он мог абсолютно безо всяких проблем использовать. При этом нужно было видеть, как бережно Оскар доставал из дешевенького рюкзака свой суперсовременный компьютер, завернутый в материнский цветастый красивый платок с вычурным восточным узором, развертывал свой ценный сверток и подключался к университетской скоростной сети. Умилительное единение каменного и постиндустриального века! Когда уходил из библиотеки, то так же бережно паковал свой ценный груз в милый сердцу материнский платок.

Гоша слыл строгим преподавателем и безжалостно ставил двойки по результатам семестра нерадивым ученикам по экономике, тем самым заставляя их заново заплатить и пройти тот же самый обязательный курс. Не знаю как у Гоши хватало духу, но я никогда бы не поставил двойку студенту за семестр, зная сколько необходимо платить в Америке денег за каждый курс. Ставя двойку, он заставлял студента заплатить университету лишних тысячи три долларов за вторичное прохождение курса, и это не считая дополнительно затраченного времени. Я человек добрый, и у меня бы просто рука не поднялась. Вернее в Америке ставят не двойки, в системе оценивания у них буквы: А — это пятерочка, В — четверочка, С — соответственно, троечка, ну и логично что D — двоечка. Есть еще F — fail, (провалить (англ.) — прим. ред) ну, это чтобы показать, что ты полный дегенерат. Если получил за семестр D или F, курс нужно проходить заново. Допускается все оценки ставить с плюсами и минусами, и это также сказывается на цифровом эквиваленте буквенных оценок, который также существует, причем с точностью до нескольких знаков после запятой.

Но эти Гошины жестокости были лишь отголосками последней работы в Москве. В бурные девяностые он работал в одном из московских банков, и отвечал за сети и компьютерную безопасность. Пошел по стопам своего отца, но в коммерческом приложении. Тот занимался тем же самым, но в московском ФСБ. Не знаю как Гошу выпустили учиться в США, но факт остается фактом, он там не только учился и преподавал, но и находил еще время помучить узбеков и азербайджанца.

Мобильные телефоны огромных размеров в девяностые были сверхдорогим удовольствием, доступным лишь немногим избранным миллионерам, преимущественно в стильных пиджаках малинового цвета. Поэтому, основным Гошиным орудием был цифровой пейджер.

Гоша не находился в офисе банка постоянно. Все было настроено так, что если у кого-то из сотрудников возникала проблема с компьютером, то Гоше на пейджер приходил некий код, из которого он понимал, с каким компьютером проблема, и какая, шел к ближайшему телефону-автомату, и перезванивал сотруднику, с компьютером которого приключилась беда, чтобы проинструктировать, что делать. Личное присутствие Гоши требовалось редко, но иногда все-таки приходилось что-то настроить и отремонтировать. Самым непредсказуемым в компьютерном деле, по его словам, является человеческий фактор. Иногда пользователь такое может учудить, что на уши не налезет.

В те смутные времена, все очень боялись маски-шоу — неожиданных рейдов проверяющих органов в масках и с автоматами Калашникова в руках, когда всех кладут мордой в пол, а всю технику вывозят для проверки в неизвестном направлении.

В связи с этим, главный банковский сервер был замурован под лестницей в комнатке без окон, а основные сетевые функции были настроены через компьютеры второстепенных сотрудников, которые об этом и не подозревали. А Гоша знал код, передав который со своего пейджера в любой момент, уничтожал всю информацию на основном сервере банка. Такая вот конспирация!

Гоша был просто гением, он помнил тысячи вещей одновременно! Эта особенность его ума сразу бросалась в глаза, и помогала Гоше играть важнейшую социальную роль в русской диаспоре Блумингтона. Он знал и отлично помнил что у кого из членов диаспоры происходит в жизни, отлично ориентировался где, в какой части города какой магазин или ресторан открылся, закрылся, объявил большие скидки и акции, всегда мог посоветовать что и где лучше купить, куда и к кому обратиться, как лучше выйти из той или иной ситуации. В общем, был человеком незаменимым, знал всех русских в городе, мог всегда что-нибудь посоветовать и помочь решить проблему. Иногда эта его математическая щепетильность казалась чрезмерной. Он пытался оптимизировать практически все, мог из-за выгоды в пару долларов ехать в магазин через весь город, а потом гордиться как удачно все он просчитал. Но математик есть математик! Издержки профессии!

Мужская половина русской диаспоры Блумингтона Гошу уважала, а женская побаивалась. По просьбе нескольких своих друзей, преподавателей и сотрудников университета, Гоша взламывал ящики электронной почты их молодых жен и девушек, выписанных из России. В результате обнаружения переписки с любовниками, с большим скандалом распалось две семьи.

В США нельзя выпереть жену-предательницу без скандала, по-тихому. Необходимо созвать свидетелей, обычно представителей той же диаспоры, потому что с американцами редко кто общается, вызвать полицию, а потом уже при свидетелях выставлять жену за дверь. Иначе жена может заявить, что в процессе изгнания ты ее избил, тебе посадят до выяснения, независимо от того, что это откровенная ложь, а она тем временем вынесет из дому все вещи и деньги, что случается там повсеместно.

Но Гоша хороший друг, он не только почту для тебя бесплатно взломает, но и выступит адвокатом, объяснит, как и что нужно правильно сделать, чтобы изменщица осталась с носом. Изгнания жен были громкими и публичными, в качестве свидетелей приглашались многочисленные представители русской диаспоры, были яркими событиями в скучной жизни общины, становились поводом для всевозможных сплетен и спекуляций на долгие годы.

Мы с Сашей Гошу тоже зауважали, и всегда спрашивали совета где что купить, какой кинотеатр самый дешевый, какой ресторан выгодней? И неизменно получали самую подробную информацию у диктатора-эрудита. Например, недалеко от нашего дома был замечательный китайский буфет, в который можно было зайти за семь долларов и не выходить, пока не лопнешь. Можно было брать вычурную китайскую сладко-пряную еду в неограниченном количестве, совершая, как штангисты к снаряду, многократные подходы к буфету. С каждым таким подходом лицо маленького китайского директора-владельца становилось все грустнее и грустнее, хоть виду он старался и не подавать, а наши животы все полнее и полнее. Мы старались не очень часто огорчать китайца, но изредка все-таки баловали себя китайскими деликатесами за семь долларов.

Там же, недалеко, в торговом центре был и самый дешевый кинотеатр, который нам также порекомендовал Гоша. Билет стоил всего два доллара, на те же самые фильмы, которые шли во всех других кинотеатрах. Не имею представления, почему цена там была такой дешевой, но билет в кино в обычном кинотеатре в среднем обходился восемь долларов. Так что благодаря Гоше, который провез нас в виде бесплатной экскурсии по всему городу на одном из своих трех стареньких автомобилей, мы получили кучу полезной информации, которая помогла нам сэкономить деньги и понять, куда мы попали. Впоследствии, Гоша стал частым гостем в нашем новом старом доме, как и большинство остальных ребят.

Продолжение следует здесь