Всем привет. Меня зовут Денис Скорбилин, и в 2019 я написал о том, что наступает новая эпоха метамодерна, и Украине с Россией в этой эпохе наступит полный трындец. К сожалению, я был прав. Старую Украину уже не восстановишь, не воскресишь и не вернёшь людей. Той Украины больше нет. А после того, как русская армия показала свою абсолютную несостоятельность, вторая часть прогноза переносится из «если» в «когда». Однако дымящиеся руины Российской Федерации это хорошо, но на хлеб их не намажешь и на репарации я бы не рассчитывал. Пора задуматься: как мы будем жить дальше.

Хотя бы в двух основных аспектах: за какие деньги жить и зачем жить. Для начала.

Война и экономика

Проблема, породившая русско-украинскую войну 2014–2032, глобальнее, чем кажется. И война, поэтому будет идти долго: не до точки в украино-российском прямом конфликте за территории, а до тех пор, пока на постсоветском пространстве не сменится «старший». Россия выполняла эту функцию с 1991 по 2014, но затем монополию на «старшесть» утратила. Весь этот ужас, что сейчас происходит, это производная от передачи власти от России к Украине. Это не закончится в Крыму или на Донбассе, это будет длиться ещё лет десять.

Повторю покороче: Украине воевать ещё десять лет, минимум. Даже если Москва будет сожжена в 2023, это не решит вопрос перехода представительских функций от России к Украине. Это долгий процесс.

Непонятно, где будет проходить фронт, кто с кем будет рубиться, как это будет показываться по телевизору. Может быть, будут паузы «худого мира» Но в любом случае наши солдаты будут погибать, в наши дома и коммуникации будут прилетать ракеты. Поэтому «война» и «экономика» теперь пишутся через запятую. Потому что в отрыве от экономики нельзя воевать десять лет. И союзники так долго помогать нам не смогут — в следующем году ожидается рецессия, и мы не можем исключать того, что нас перестанут поддерживать совсем.

Поэтому нам предстоит глобальная переделка всего. Нужен гибрид мирной и военной экономики — новая Запорожская Сечь, размером с Украину. Нам нужна децентрализация коммуникаций (Киев уже делает). Нам нужно стараться децентрализировать систему отопления, где это возможно (держа в уме, что у этого есть очень большие риски коррупционного и бесхозяйственного характера).

IT в наших условиях это не просто инструмент личного выживания и притока валюты в страну. Это первая линия обороны. Все крупные национальные продуктовые компании должны задаваться вопросом: как наши продукты помогают в войне. И находить ответы, и внедрять, и самим находить тех, кому это нужно. Государство за нас уже ничего не сделает, оно не поспевает. Также нужно понимать, что по-настоящему за расшатывание Украины русские возьмутся после тотального краха своей армии и потери Крыма. Какие они могут делать спецоперации — я уже писал. Здесь патриотические айтишники тоже могут стать частью нашей обороны, объединившись с медийщиками.

Нам нужно использовать опыт Польши в локализации производства военной техники стран НАТО. Поляки через систему тендеров получают готовую разработку от лучших разработчиков (например, так появился САУ Krab, воюющей у нас). Первую партию собранных железок покупают готовую и покупают лицензии на производство. Потом стараются максимальное количество узлов производить у себя дома. И, конечно, потом продавать и зарабатывать хорошие деньги. ВПК должен приносить деньги. Много денег. На 100% не окупится, но с косвенными выгодами в виде рабочих мест, экономии, создания издержек для противника… вполне неплохо.

Нам нужно своё производство БПЛА, максимально дешёвых и разноплановых. Приоритет отдавать разработкам машин двойного назначения, чтобы выжимать максимум пользы из каждого аппарата. Разрабатывать информационные системы. собирающие данные с БПЛА и анализирующие не только для войны, но и агросектора, например. Вообще, цепляться за любую возможность сгенерировать армией доходы или сократить издержки. У нас уже есть прекрасный софт, объединяющий разные роды войск. Например, «Крапива», которая связала напрямую данные разведки и расчёты артиллеристов.

Такие программы можно развивать и в сторону дополнительных, условно-мирных направлений. Геодезическая разведка, мониторинг посевов, обнаружение лесных пожаров. Нам нужно генерировать много-много смыслов во всех передовых отраслях, военных и мирных, чтобы не было ни тех, ни других в чистом рафинированном виде. Сегодня беспилотник тушит лесные пожары, получив координаты от разведывательного геодезического БПЛА. А завтра этот же беспилотник получает координаты от того же самого разведчика, и сбрасывает мину на русского чмобика.

Думаете, это фантастика какая-нибудь? Для американцев уже реальность.

Разумеется, ПО нужно лицензировать за большие деньги, как и продавать БПЛА союзным странам. При необходимости дарить, как дарят сейчас нам. Потом эти инвестиции окупятся сторицей.

Важный момент: при максимально широкой номенклатуре видов БПЛА, у них должны быть максимально стандартизированные узлы: моторы, батареи, зарядки. Сборка БПЛА должна быть простой настолько, чтобы мы могли создавать сборочные цеха в одесских катакомбах, подвалах, бомбоубежищах — везде.

Нужно подумать о носителях для БПЛА, которые могли бы упростить использование аппаратов и дать новые сценарии применения. В том числе и в контексте бизнеса.

Я не думаю, что Украина, как государство и вертикаль, удержит монополию на насилие и силовое решение вопросов. Честнее даже так сформулировать: оно эту монополию утратило ещё в 2014, с ростом влияния волонтёрских фондов, добробатов, ТрО и, в целом, по мере роста значимости для общества образа вооруженного защитника из народа.

Этому процессу поздно сопротивляться. Наоборот: нужно подставить паруса под ветер перемен. В СНБО должны появиться представители крупного национального бизнеса, а взамен этой власти национальный бизнес возьмёт на себя финансирование отдельных армейских проектов. Вы скажете, что кое-где и кое-как это делается уже, но надо не кое-как, а официально, с понятно прописанными ролями и согласованными планами. Средний и малый бизнес могут в своих городах взять на буксир ТрО, получив за это представительства в органах местной власти.

Да, это означает больше свободы на низовом уровне, экономической, культурной, религиозной. Поэтому, чтобы Украина не развалилась на феоды, смычки бизнеса, армии и государства на национальном и региональном уровнях должны быть структурированы вокруг идеологии. А не вокруг коррупционных схем, кумовства и мечты стать самым крутым региональным бароном. В нашу жизнь должна прийти Идея. А ещё лучше, если придут сразу много — Идеи.

Идеология

Одной из малоприятных черт эпохи модерна была попытка всё многообразие идей и людей свести к единственно правильной картине мира, а всех, кто не вписался, убить. У кого-то получился первобытный капитализм, кто-то смастерил коммунизм или фашизм, а один художник намалевал на стенке национал-социализм, хотя лучше бы выбрал слово покороче и на другую букву. Конец немного предсказуем: все умерли и наступил постмодерн, когда никаких идеологий уже было «не нужно» и «пусть рыночек порешает». Очень понятный период выученной беспомощности, когда не хочется делать ничего, чтобы ничего не случилось. Хорошо, что он закончился.

Миру (и Украине, в частности) нужно что-то потвёрже в плане духовной, идеологической и экономической опоры, чем «рынок» и «деньги». Наступает время идеологий, идеализма, ярких пламенных манифестов. При этом мы не должны повторять ошибки прошлого. Не надо искать одну великую, универсальную идею Великой Украины и потом изгонять из пространства всех неправильных украинцев. Пусть идеологий Украины будет сто тысяч, по триста человек в каждой идеологии. Так можно выйти за рамки привычных представлений и привычного мышления.

Метамодерн весь про горизонтальные связи, практичность и ситуативность, а также про сохранение каждой индивидуальности на общей великой стройке. Поэтому идеологии должны производиться промышленным способом, десятками в день, и быть связаны между собой по ключевым словам, понятиям, смыслам и контактам. А где-то и различаться, конечно. Из этого многообразия проявленных мыслей будет складываться устойчивое большинство, формирующее общий вектор развития страны.

Нечто подобное Россия сделала со своей системой внутренней пропаганды, используя концепцию «Шлема ужаса». Однако в наших силах использовать этот инструмент в созидательных целях: объединяя, а не разъединяя. Осознание, что каждый украинец имеет право на своё мнение, и это не мешает нам всем двигаться к общей цели, победит, наконец-то, нашу национальную болезнь: тотальную нетерпимость к чужому мнению и чужим проявлениям.

Пусть будет сто Украин, которые будут договариваться между собой там, где это будет уместно, и не будут лезть туда, куда их не просят. Языков тоже пусть будет сто, включая новоязы типа одесского языка, как смесь русского, идиша, молдавского и целого ряда украинских языков. Опыт той же Испании показывает, что это посильная разность в идентичностях. Правда, в Испании уже была гражданская война, и теперь там умеют договариваться и торговаться, потому что знают, что это интереснее, чем убивать друг друга. И эту часть испанского опыта украинцам тоже нужно принять, чтобы не учиться на чужих ошибках.

Реальность фантастики

Самое страшное оружие, развёрнутое против Украины — это скептицизм украинцев. Точно также, как в нашу армию не верила ни одна западная страна, так и мы сами не верим в себя, в нашу способность преобразовать наш украинский быт и уклад.

Скажу коротко и жёстко: я не верю тем, кто не верит. Посмотрите, как наш народ перемолол «вторую армию мира». И этим людям что-то неподвластно? Да этот народ способен на всё!

Поэтому я верю в то, что Украина метамодерна возможна, и глобальные преобразования ей под силу.

Да, будет трудно. В первую очередь трудно из-за установок в наших головах. Но справимся. После 2022 мы уже справимся со всем.

Эксклюзив

Денис Скорбилин, аналитик трендов, Newssky