Выборы в Нидерландах: промежуточные итоги. Пять «не» Герта Вилдерса

— Он ещё не премьер

— Он не «фашист» и даже не «крайне правый»

— Он не друг Путина

— Его партия не имеет поддержки абсолютного большинства избирателей

— Рютте ещё не ушел

Результаты состоявшихся 22 ноября в Нидерландах досрочных парламентских выборов породили разговоры о «движении вправо», якобы характерном для современной Европы и мрачные прогнозы о возможном отказе этой страны от поддержки Украины. Поводом стала победа Партии свободы (Partij voor de Vrijheid — PVV), во главе с 60-летним Гертом Вилдерсом. Впервые за 20 лет существования PVVона заняла на выборах первое место и получила право на попытку сформировать коалиционное правительство.

Победа у PVV, впрочем, довольно зыбкая: заняв первое место, она набрала всего 23,7% голосов, что дало ей 37 мест в парламенте из 150. Конечно, это на 20 мест больше чем на прошлых выборах в 2021 году, так что успех налицо. Но минимальное процедурное большинство, необходимое для формирования правительства – 76 голосов.

Что собой представляют Герт Вилдерс и его PVV

Вилдерс и его партия выступают против исламской иммиграции и за ограничение влияния ЕС на процесс принятия решений на национальном уровне.

«Мы позаботимся о том, чтобы Нидерланды снова стали для голландского народа. Мы ограничим цунами убежища и миграцию. У людей снова будет больше денег в кошельках», — сказал Вилдерс на одном из последних предвыборных митингов.

Учитывая, что в июле коалиционное правительство Марка Рютте распалось, среди прочего, и из-за споров по поводу политики предоставления убежища, победа PVV Вилдерса, сделавшей тему ограничения миграции центральным пунктом предвыборной кампании, была предсказуема.

Вместе с тем, признание Вилдерса и его сторонников «крайне правыми» выглядит притянутым за уши. Еще более притянутым за уши смотрится обвинение в «нацизме». И даже «евроскептицизм» не совсем точно описывает суть PVV.

Суть в том, что евросоюзовская транснациональная бюрократия, нивелирующая особенности каждой из стран, набрала слишком большую силу и этим всех сильно достала. И маятник сейчас качнулся в другую сторону, поскольку такие процессы неизбежно цикличны.

Любая федерация или конфедерация, испытывает такого рода внутренние напряжения – а Евросоюз это конфедерация де-юре, сильно дрейфующая в сторону федерализма де-факто. Слабо приросшие к федерации части при этом отваливаются, как это случилось с Великобританией, всегда бывшей в ЕС несколько инородным телом. Остальные со временем устанавливают равновесие между властями разного уровня, с минимальной осцилляцией между усилением полномочий федерального центра и ответной реакцией на местах. Ключевое слово тут – «время».

Евросоюз – очень молодая и ещё неустоявшаяся (кон)федерация, к тому же находящаяся в стадии расширения. Кроме того, это очень сложносочиненное образование, поскольку многие из его членов имеют либо конституционное федеративное устройство – ФРГ, например, либо де-факто близкое к федеративному. Иными словами, такие осцилляции в странах ЕС –нормальное явление. Никаких признаков скорого распада Евросоюза они, к большому огорчению России и Китая, не несут, и даже выход из ЕС ещё каких-либо стран, по примеру Великобритании, исчезающе маловероятен.

Так что Герт Вилдерс и его партия, победившие на выборах – это нормально. По своей сути они скорее национал-эгоисты, чем евроскептики. Что же до требования ограничить миграцию культурно чуждого элемента, не желающего натурализоваться в новой стране, а, напротив, стремящегося навязать ей свой образ жизни, то такое такое требование выглядит вполне разумно, ибо не фиг.

Но политическая борьба всегда порождает крайности. К тому же у Евросоюза есть на востоке замечательный сосед, который всегда не прочь его немного раскачать и ослабить, поддержав политические силы, выступающие против федеральных властей. А оппозиция всегда нуждается в ресурсах, и не только финансовых, но и, к примеру, в информационных, и, может, при случае, ситуативно подыграть этому соседу. Иной раз и без прямой выгоды для себя, а просто в пику федеральным властям, втянув их в неудобную для них дискуссию, и заставив их сторонников внутри страны терять голоса. Это ещё не делает такую оппозицию однозначным и постоянным инструментом Кремля. Точнее, иногда делает, а иногда нет. К примеру, немецкая Захра Вагенкнехт –несомненный кремлевский инструмент, на ней пробу ставить негде.

Читайте также: Кремлевская Захра и её вагенкнехты. Как готовится переворот в Германии

Другой пример, немецкая АдГ – уже под вопросом, но, скорее, всё-таки нет, чем да. Виктор Орбан – да, но лишь ситуативно, он всё-таки играет за себя, а не прямо за Кремль. Просто Орбан – принципиальный антилиберал, и делает ставку на вечный конфликт с Брюсселем, возвышающий его в глазах его избирателей, отчего его интересы устойчиво совпадают с путинскими.

Читайте также: Нелиберальная демократия. Как Венгрия под Орбаном прогибалась

А вот премьер Италии, Джорджия Мелони, однозначно против Путина и путинской России. Притом, что Мелони считает Орбана вполне приемлемым демократом, и выступала против санкций за аннексию Крыма в 2014, а, в 2018, поздравила Путина с »переизбранием», назвав его «однозначной волей русского народа». И, даже в 2022, правда, ещё до начала полномасштабного вторжения, заявила в одном из интервью, что Италии нужен «светский мир с Россией». Но после 24.02.22 – как отрезало, полный разворот в сторону от России, и жесткая критика «неприемлемой крупномасштабной войны».

А всё почему? Потому, что Мелони не сидит в кармане у Путина, и на его финансировании. Она самостоятельный европейский политик, и её электорат, по крайней мере, большая его часть тоже нисколько не пропутинский. В военной авантюре Москвы в Европе – а, Украина – это именно Европа, в отличие от азиопской России, Мелони увидела опасность для Италии, и для себя лично. И, всё, на этом её игры с Путиным закончились.

Кроме того, надо принимать во внимание, что риторика политиков в оппозиции, и после прихода к власти порой меняется самым решительным образом. Ещё вчера такой народный трибун обличал всех подряд, и обещал ездить исключительно на велосипеде, а сегодня, глядишь, он уже передвигается не менее, чем на пяти бронированных машинах, и норовит растянуться на семь.

Вилдерс же гораздо либеральнее, чем Мелони. Он вообще никакой не консерватор, а просто считает ислам чуждым и разрушительным для европейского социума элементом. Ислам – не абстрактный «добрый и сферический ислам в вакууме», а, такой, какой на практике завозится мигрантами-мусульманами в Европу, действительно угрожает европейским гражданским свободам, а иной раз и жизни европейцев. Здесь можно вспомнить убийство в 2004 году режиссёра Теодора ван Гога, совершенное исламским фанатиком Мохаммедом Буйери, гражданином и уроженцем Нидерландов марокканского происхождения, и убийство Пима Фортёйна двумя годами ранее, совершённое леваком Волькертом ван дер Граафом в связи с позицией Фортёйна по вопросу мусульманской миграции. До этого в Нидерландах никого не убивали по политическим мотивам более 100 лет. Трудно после этого оспорить утверждение, что мультикультурная химера, определенно не срослась.

Во всех остальных вопросах Вилдерс вполне либерален. Правда, с изрядной толикой национального эгоизма, и подозрительности по отношению к ЕС. Но, учитывая, что брюссельские бюрократы изрядно достали его и его избирателей своим стремлением навязать им негодный мультикультурализм, нет ничего удивительного в том, что PVV с большим сомнением относится ко всем действия Брюсселя.

В 2014 году Вилдерс рассказывал о «нацистах на Майдане» – но, если обратиться к первоисточнику, легко заметить, что ему просто нужно было посильнее пнуть своих оппонентов. А вот вторжение 24.02.22 он уже вполне однозначно осудил. С оказанием помощи Украине у PVV есть, правда, сложности: она считает, что Нидерландам следует сохранить ресурсы для собственной армии. То есть, дело не в том, что Вилдерс и его партия принципиально против вооружения Украины, вовсе нет. Они против разоружения армии Нидерландов, на тот случай, если война придет в Европу, а ещё они хотят убеждаться, что помощь Украине даёт зримый эффект. Ну, что ж, с такой позицией вполне можно работать, и находить компромисс.

В поисках коалиции

Формирование коалиционного кабинета в Нидерландах – дело очень и очень неспешное. И, до тех пор, пока новый кабинет не будет сформирован, старый кабинет, во главе с Марком Рютте, будет исполнять свои обязанности.

А насколько неспешен в Нидерландах процесс формирования нового правительства? А, вот, примерно настолько:

Время между всеобщими выборами и приведением к присяге правительств Нидерландов, начиная с 1971 года.

В настоящее время, после сложных предварительных переговоров три партии согласились провести общую, совместно с PVV, встречу своих представителей в пятницу, 8 декабря. На ней, в закрытом режиме были обсуждены основные препятствия, которые их разделяют. Иными словами это еще не коалиционные переговоры, как таковые, а лишь прикидка: возможна ли коалиция вообще.

К слову, чисто теоретически коалиция возможна и без PVV, хотя она и заняла первое место. Во всяком случае, никаких законных препятсвий для этого нет, но о такой крайности речь пока не идет. Никто в Нидерландах Вилдерса в роли премьера не боится, и не считает его антисистемной фигурой. Ну, не любит он, и его избиратели мусульман – и что с того? Если это не примет каких-то уже совсем запредельных форм, а в рамках коалиции это невозможно, так пусть себе и не любят. Имеют полное право.

Итак, с PVV готовы обсуждать будущую коалицию три партии.

Это, во-первых, Народная партия за свободу и демократию (Volkspartij voor Vrijheid en Democratie, VVD), набравшая 15,2% голосов и получившая 24 места в парламенте, на десять меньше, чем в 2021 году. VVD – партия Марка Рютте, впрочем, он ушел с поста её председателя ещё в августе. Более того, 56-летний Рютте объявил о намерении вообще уйти из политики, как только будет сформирован новый кабинет. Впрочем, при этом Рютте довольно серьёзно рассматривают в качестве преемника Йенса Столтенберга на посту генсека НАТО. В настоящее время лидером партии является Дилан Йешилгёз-Зегериус – 46-летняя женщина курдского происхождения, министр юстиции и безопасности в правительстве Рютте.

Далее, это партия Новый общественный договор (New Social Contract, NSC), основанная 19 августа 2023 г., и получившая 12,88 % и 20 мест в парламенте. Для новой партии это невероятный успех, которым она обязана своему лидеру, Питеру Омцигту. А тот, в свою очередь, набрал популярность,

сыграв ключевую роль в отставке правительства Рютте, которое пошатнулось в результате расследовании действий власти, ошибочно обвинившей несколько тысяч семей в мошенничестве с получением помощи для детей в 2021 году – а дальше уже всё пошло-поехало.

Омцигту при этом пришлось уйти из партии Христианско -демократический призыв (Christen-Democratisch Appel, CDA), в которой он состоял, и основать собственную NSC. В результате,CDA получила только 5 мандатов, против 10 на прошлых выборах, а Омцигт триумфально въехал в парламент во главе новой политической силы, с прекрасными перспективами. Сейчас ему очень важно не упустить свой шанс и он будет действовать крайне осторожно, но, вместе с тем, и напористо. На случай, если с PVV не сложится, у NSC есть свой вариант коалиции: Альянс Партия труда и «Зелёные левые» (GL/PvdA) – 25 мандатов, VVD- 24, «Демократы 66» (D66) – 9 мандатов, Партия защиты животных (PvdD) – 3 мандата.

Обе партии, и VVD, и NSC поначалу мамой клялись, что никогда, никогда, никогда даже (…) совместно с PVV на одном политическом поле не сядут… но, приглядевшись к ситуации, стали прикидывать, как бы всё-таки половчее рядом с ней присесть.

И, наконец, четвертый кандидат в состав коалиции–»Фермерско-гражданское движение» (Boer Burger Beweging, BBB): 4,65%, 7 мандатов – плюс 6 по сравнению с 2021 годом, лидер – 56-летняя Кэролайн ван дер Плас. Договориться с фермерами будет проще всего: увеличив присутствие в парламенте с одного мандата до семи они хотят выжать из этого успеха всё возможное, и войти в правительство.

А вот с VVD и NSC всё обстоит сложнее, хотя принципиальных разногласий с PVV, вот чтобы прямо вектора врозь, у них нет. Есть расхождения в степени радикализма плюс партийная тактика, исходя из результатов, достигнутых на выборах. И VVD, и NSC поддерживают ужесточение миграционной политики – правда, в разной степени, но признают, что вопрос назрел, а BBB, по меньшей мере, не против этого. NSC – евроскептики, но умеренные, никаких лозунгов о выходе из ЕС, в отличие от PVV, никогда не выдвигали, они – за конструктивную работу с Брюсселем и поиск компромиссов. Но и PVV у власти едва ли станет заходить так далеко, чтобы всерьёз предлагать выйти из Евросоюза.

Относительно помощи Украине коалиция, с большой долей вероятности, сойдется на сочетании её с усилением собственной армии. Большинство граждан страны, как показывают опросы, выступают за продолжение поддержки Киева, а укрепление собственной армии сейчас общий тренд во всей Европе. На участие Нидерландов в авиационной коалиции по снабжению Украины F-16 это никак не должно повлиять, особенно с учетом того, что Вилдерс ещё не премьер, и станет им не завтра. И, вообще, затягивание с предоставлением F-16 имеет более сложную природу, чем вздохи о том, что, мол, «последнее отдаём, от сердца отрываем». Главная проблема – в отсутствии в ЕС и США видения того, какой должна быть победа Украины.

Читайте также: Когда Трамп свистнет и Байден запоёт. При каких обстоятельствах возобновится американская помощь Украине

Реальных же проблем, по которым договориться будет действительно трудно, по сути, видно две. Первая: VVD, потеряв на выборах десять мест в парламенте, а до этого формировавшая и возглавлявшая четыре кабинета подряд, понимает, что изрядно намозолила глаза избирателям. Она предпочла бы на некоторое время уйти в тень, поддержав правительство Вилдерса при его утверждении, но не участвуя в нём, и поддерживая правящее меньшинство в парламенте лишь ситуативно. Для PVV такая перспектива крайне неприятна, поскольку по факту VVD оказывается в роли Карабаса Барабаса, рулящего кукольным спектаклем из-за кулис, и уходящего от ответственности при всякой спорной ситуации.

Вторая: у PVV – плюс 20 мест, и у NSC– плюс 20 мест. Но NSC – молодая партия, не отягощенная наследием прошлого, и испытавшая стремительный взлёт. Кроме того, у неё, как уже сказано, вырисовывается запасной вариант коалиции. Отсюда – завышенные ожидания, и неизбежный жесткий торг за министерские портфели.

В целом, переговоры обещают быть непростыми. И небыстрыми. Но договориться – вполне реально. И ничего особенного при этом не произойдёт.

Сергей Ильченко, политический обозреватель Newssky