Россия может снова вторгнуться в Афганистан

Информационная операция о террористах, скопившихся у северных границ Афганистана, начатая МИД РФ на минувшей недели, свидетельствует, — в Кремле всерьёз рассматривают возможность повторного вторжения. Слова Лаврова 21 июля о том, что «О каких-либо точечных ударах по территории Афганистана никто речи не ведет, и о каком-либо вторжении в Афганистан никто даже не задумывается», — скорее подтверждают это, чем опровергают, пишет Сергей Климовский.

Когда в Кремле говорят, что даже не помышляют о чём-то, то практика показывает, очень даже помышляют. Такие заявления — «родимое пятно» российской автократии, и уже на следующий день после выступления Лаврова двое его помощников информировали СМИ, в Кремле задумываются и речи ведут.

Синхронно 22 июля Андрей Руденко, заместитель главы МИД, и Мария Захарова сделали однотипные заявления о неких скопившихся террористах и США, которые их снабжают, о чём у ведомства Лаврова якобы есть неопровержимые доказательства. Захарова вещала на своём обычном брифинге в МИД, а Руденко сделал заявление в виде интервью РИА Новости.

Однако, в слаженной работе ведомства Лаврова опять случился крупный прокол. Похоже, оно тоже идёт вразнос, как и вся система управления в РФ. Если Захарова в своей манере кричала об ИГИЛ, то Руденко говорил о том, что США стягивают иностранных террористов, воевавших на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Вероятно, это всё те же террористы, которых Турция, по армяно-российской версии, завезла в Карабах в 2020 г. из Сирии и Ливии, а теперь они переместились в Афганистан. На России всё как обычно. Теперь у Лаврова, как и у Молотова с Громыко, есть неопровержимые доказательства, что военщина Финляндии готова напасть на СССР, а США завозят баллистические ракеты в Афганистан из Пакистана.

Захарова и Руденко запугали россиян талибами, ИГИЛ и безымянными террористами из Сирии и Ливии настолько сильно, что Лавров на следующий день был вынужден выступить вновь и успокоить их тем, что запрещенные в РФ «талибы — вменяемые люди». Получилось, как с партией Гитлера, которая тоже была запрещена в СССР, но в 1939 г. вдруг выяснилось, что фюрер вполне вменяемый человек и с ним можно иметь дела. Поэтому Сталин осудил Великобританию и Францию за нападение 3 сентября на Германию и заявил, что гитлеризм имеет право на существование и уничтожать его нельзя. В декабре 1939 г. Сталин в ответной телеграмме Гитлеру, поздравившему его с 60-летием, писал о «дружбе, скрепленной кровью» немецких и советских солдат в войне с Польшей.

Лавров, успокоив россиян на счёт талибов, решил заодно успокоить страны Средней Азии, заявив, что «все обязательства РФ в рамках ОДКБ полностью остаются в силе. Конечно, мы очень твердо надеемся, что никому в голову не придет испытывать на прочность договор о коллективной безопасности». О том, что Армения как начала в 2020 г. испытывать ОДКБ на прочность, так и не может остановиться, Лавров промолчал. Как и о том, что РФ претендует на часть территории Казахстана, а между Киргизстаном и Таджикистаном возник конфликт о границе, который, похоже, не скоро закончится. Сейчас все члены ОДКБ, даже Лукашенко, атакующий Литву мигрантами, только тем и заняты, что испытывают его на прочность.

О том, что в Кремле даже не помышляют о вторжении в Афганистан, за день до ведомства Лаврова начал говорить Замир Кабулов, спецпредставитель президента РФ по Афганистану. Он 20 июля запустил тему доставки США вертолётами оружия ИГИЛ в Афганистане, а 22 июля долго обсуждал возможность военной операции РФ там с Венедиктовым в его передаче «Тузы» на «Эхе Москвы». На другой день, после того как Лавров заверил, что Россия никогда опять не вторгнется в Афганистан. При этом Лавров и Кабулов служат в МИД РФ.

Появление «туза» Кабулова в студии Венедиктова означает, что Кремль начал работу со специфической аудиторией «Эха Москвы» по формированию у неё позитивного отношения к возможному вторжению в Афганистан. Для Кремля эта аудитория ценна своей политической активностью и подчёркнутой оппозиционностью к нему. В Кремле логично считают, если удастся создать эффект одобрения ею вторжения, то глубинный народ бухтеть, разумеется, будет, он там всегда слегка бухтит, но роптать не решится, тем более протестовать, ввиду всенародной поддержки на «Эхе Москвы».

Кремль запустил операцию по подготовке общественного мнения в РФ к вторжению в Афганистан, но до ухода оттуда США и их союзников, вряд ли, рискнёт перейти к военным действиям, хотя и перебрасывает войска к его границе. Американцы дразнят Кремль, заявляя время от времени, что могут передумать и остаться, если талибы начнут массовый террор. Кремль это раздражает. Но он готов предложить себя США в качестве смотрящего за талибами и Афганистаном и вновь после Сирии разыграть тему о совместной борьбе с ИГИЛ и исламским терроризмом в самом широком смысле. В Сирии у него это не получилось, но почему бы не попробовать в Афганистане, авось выйдет, из-за близости того к Китаю.

У Кремля есть также большой выбор мотивов, которыми он может обосновать ввод войск и без получения на это согласия США. Кремль может ввести войска по просьбе талибов, а может ввести их для борьбы с талибами. Может ввести их по сирийской схеме, заявив, что хочет остановить ИГИЛ вдали от границ России. Москва горазда сочинять фантастические оправдания для себя и не краснеть, когда озвучивает их с надрывом в голосе.

Все такие её оправдания достойны внимания лишь как образы государственной лжи и пропаганды, но гораздо интересней и важнее причины, по которым Москва действует. В случае с Афганистаном у неё есть много причин, как сиюминутных, так и долговременных для вторжения. Среди сиюминутных наиболее весомы и интересны четыре.

Прежде всего, вторжение интересно для Кремля в аспекте транзита власти. При Ельцине подъём рейтинга Путина как премьера был прямо связан с его успехами во второй российско-чеченской войне. Поход в Афганистан, если его красиво обставить и политически грамотно провести, даст преемнику Путина эффект сопоставимый с покорением Чечни и аннексией Крыма, а вместе с ним и долгий карт-бланш на любые действия в РФ. На России всегда обожали царя-победителя, который увеличил число «исконно русских земель». За это ему долго будут прощать всё и пояса затянут. Соблазн вторгнуться усиливается и тем, что при грамотном исполнении всё может пройти без больших потерь.

Вторая причина финансовая. Она многогранна. В Кремле с 2015 по 2018 г. носились с идеей газопровода с Ямала через Афганистан в Индию. Но Афганистан, Индия, Пакистан и Туркменистан обошлись без России и в феврале 2018 г. завели трубу газопровода ТАРІ на землю Афганистана. Талибы заявили, что они и Аллах не против газификации. Но против муллы Тегерана, у которых есть благословение Аллаха на газопровод Иран — Афганистан — Индия, но нет благословения от США. Прокладка труб ТАРІ в Афганистане должна была завершиться в 2019 г. в районе Кандагара, но из-за военной активности пуштунских талибов строительство давно замерло. Если РФ оккупирует Афганистан и договорится с пуштунами, то сможет оседлать ТАРІ, а трубоукладчики из Кремля получат новое поле деятельности.

Помимо этой темы Афганистан интересен Кремлю также, как и с недавнего времени Африка, — перспективой зайти и что-то выкапывать из земли, тем более, что есть база данных советской геологоразведки. Тут уже живой интерес охранных компаний Пригожина и других. Интересен Афганистан и как производитель наркотиков, поскольку Китай может их экспорт в РФ и транзит через неё сократить и даже прекратить из-за той антикитайской коалиции, которую Москва исподтишка выстраивает вокруг себя в Азии. Так что, оживление китайско-украинских отношений — это ещё и реакция Пекина на бурную поддержку Москвой военной хунты в Мьянме.

Если вовлечение Афганистан под эгидой Москвы в коалицию против Китая — это третья важная причина оккупировать его, то поддержание в РФ ощущения осаждённой крепости — четвёртая причина для такого шага. Поскольку такое ощущение не должно быть сугубо медийным и виртуальным, то нужны малые и необременительные войны. Не где-то далеко в Сирии и в Африке, а у границ РФ. С перманентной войной с Украиной глубинный народ РФ за семь лет свыкся, и нужно его взбодрить новой войной. Афганистан удобный кандидат на такую роль, — воевать в нём придётся с созданным в России и Сирии ИГИЛ, с мифическими террористами из Ливии и Сирии, или в крайнем случае с партизанами Талибана, которые в отличие от 1980-ых, не будут получать оружие от США. В этом случае вторжение будет выглядеть как реванш за афганское поражение СССР и хорошо впишется в ностальгические схемы Москвы. Затраты невелики, а информационно-политический профит весом и очевиден.

Долгосрочные перспективы таковы, что как бы не развивались события в Афганистане для Москвы они не сулят ничего приятного. Независимо от того, проиграет Талибан сейчас битву за власть или выиграет. Третий вариант — распад Афганистана на Белуджистан и собственно Афганистан, похоже, самый приемлемый для неё.

Нынешнее выступление Талибана в историософском смысле тождественно вооружённому походу на Цюрих в 1839 г. окрестных крестьян, впервые названному по-немецки путчем. По ряду параметров Афганистан вполне сопоставив со Швейцарией. Но не современной, какой она начала становится после революции 1848 г., а той, какой она была между ней и Великой Французской революцией.

Цюрихский путч, ставший популярным из-за слова «путч», — лишь эпизод революционной волны в Швейцарии от импульса революций 1830 г. во Франции и в Нидерландах. Под их влиянием в Швейцарии тоже началось движение за либерализацию общественного сознания, за политические и экономические свободы, и против авторитарных порядков, навязанных ей на Венском конгрессе 1815 г. «Священный союзом» Австрии, Пруссии и России. Период с 1830 по 1848 г. в истории Швейцарии принято называть поэтично эпохой Регенерации, но на практике это была затяжная революция с легкой гражданской войной в финале.

Цюрихскому путчу предшествовал ряд событий. Первым стало принятие 10 марта 1831 г. правительством кантона Цюрих новой конституции, вводившей свободу торговли и производства, разделение властей, суверенитет народа, свободу вероисповедания, печати, секуляризацию образования и другие базовые положения либерализма. Такие конституции были приняты ещё в шести кантонах, которые в марте 1832 г. образовали «Союз семи» (Зибенбунд).

Поскольку «Священный союз» навязал Швейцарии модель конфедерации, близкую той, которую Москва седьмой год навязывает Украине под названием «федерализация», то «Союз семи» стал требовать преобразования страны в нормальную федерацию с обязательностью исполнения решений её парламента для всех кантонов. Он также пригрозил тем кантонам, где у власти были консерваторы и авторитаристы, что использует армию, если они будут мешать прогрессу. Как показало время, это было больше декларативное, чем практическое заявление. По этой причине семь консервативных кантонов лишь в 1843 г. создали свой «Особый союз» (Зондербунд) и начали настоящую войну.

Фактически раскол Швейцарии прошёл по линии протестантский и немецкоязычный промышленный север против католического и италоязычного сельского юга. Несколько кантонов, включая франкоязычную Женеву, ни к одному из этих «Союзов» официально не присоединились, но на практике поддерживали «Союз семи». Кантон Базель в 1833 г. на этой почве разделился на два полукантона — маленький, городской, северный и консервативный Базель-Штадт и больший, прогрессивный и сельский Базель-Ландшафт. В таком виде он существует до сих пор.

При этом внутри всех кантонов шла борьба между консерваторами и реформаторами, а внутри тех тлел конфликт между либералами и демократами. В силу особенностей истории повсеместно существовал если не конфликт, то давняя неприязнь между горожанами и жителями малых поселений. Вдобавок, значительная часть сельского населения относилась к посыпавшимся на них свободам с предубеждённостью, исходя из постулата, что от властей не следует ждать чего-то хорошего.

Горсовет Цюриха, чтобы снять такие предубеждения даже снес крепостные стены города, сделав вход в него свободным. Вопреки марксистам, столкновение произошло не на почве финансов, а образования. Власти заменили в школах пасторов учителями. Консервативная общественность возмутилась и потребовала от мэра справок на каждого учителя, что он лицо такое же высокоморальное, как и пастор. Мэрия справки выдала, общественность притихла, но не унялась, и создала «Комитет веры» в качестве альтернативного правительства. Затем произошло два информационных повода, давшие толчок путчу.

Первым было приглашение в 1839 г. мэром возглавить кафедру богословия в созданном в 1833 г. Цюрихском университете известного немецкого теолога и философа Давида Штрауса. Тот преподавал в Германии и прославился в 1835 г. двухтомной книгой «Жизнь Иисуса», где доказывал, Иисус Христос историческое лицо. Он был искренне религиозный протестант и, как показало время, убеждённый сторонник монархии и дворянства. Но выступал за свободу научных исследований и слова, поэтому имел репутацию опасного либерала, из-за чего и началась кампания: не пустим Штрауса в Цюрих. Это в российскоязычных справочниках часто называют формальной причиной путча.

Но более веским поводом было интервью бернского советника Чарльза Нейгауза местным СМИ, что Берн пришлёт в Цюрих 15 батальонов войск, если консерваторы там попытаются свергнуть либеральное правительство. Правительство Цюриха от этой непрошенной помощи публично отказалось. Но было поздно, консерваторы начали кампанию знакомую каждому украинцу «Из Берна в Цюрих едут автобусы с „бандеровцами“ искоренять нашу истинную веру». До Цюриха не доехали ни Штраус, ни «бандеровцы» из Берна, но 5 сентября пастор Бернхард Хирцель в посёлке Пфеффикон стал бить в колокол и взывать «Вперёд, хороший христианин!». Вперёд — это, разумеется, на Цюрих.

Утром 6 сентября в Цюрих вошло около 2 тыс. боевиков, собранных «Комитетом веры». Мэрия вступила с ними в переговоры, но на всякий случай подтянула все свои войска, в том числе и 350 офицеров-курсантов. Боевики хотя и были с оружием, но вели себя мирно, и хотели лишь того, чтобы мэрия взяла у них петицию против приезда Штрауса и остального, а также чтобы их накормили, поскольку они выступили в поход, не успев позавтракать. Мэрия с этим согласилась. Но поскольку городскую стену снесли и стало сложно контролировать, кто входит в город, то в этот момент по другой улице к месту переговоров неожиданно для военных подошла ещё одна вооружённая толпа. Чего она хотела так и осталось неизвестно, поскольку военные оценили диспозицию и решили, что их окружили и будут убивать. Они не стали ждать, открыли огонь и застрели 14 путчистов, после чего обе толпы разбежались. Путчисты стреляли хуже, и ранили только члена Большого совета Цюриха ботаника Иоганна Хегетшвайлера, ведшего с ними переговоры, который через несколько дней и умер.

Похоже, никто не хотел отвечать за стрельбу, поскольку активная часть мэрии покинула город, а путчисты не стали его повторно штурмовать. В результате в Цюрих пришёл этакий полевой командир протестантского «Талибана» отставной полковник и мэр одного посёлка Поль Карл Эдуард Зиглер с отрядом. Он отыскал четырёх консерваторов из правительства, свёл их в одной комнате с тремя такими же членами внепарламентской оппозиции во главе с Иоганном Хюрлиманом и объявил это собрание временным правительством, назвав его Госсоветом. Этот Госсовет 9 сентября распустил парламент Цюриха и назначил через 10 дней выборы, на которых и победили консерваторы под лозунгом, правительство должно состоять из людей благочестивых, а не образованных. Полковник, чтобы из Берна не пришли войска, сразу заявил, что конституцию 1831 г. отменять не будут. Берну, как неформальной столице Швейцарии, и другим членам «Союза семи» хватило этого заверения, и их войска в Цюрих не вошли.

Созданное полковником правительство прославилось лишь тем, что в 1843 г. провело судебный процесс над Вильгельмом Вейтлингом и его «Союзом коммунистов», в который позже вступили Маркс с Энгельсом. Суд признал коммунизм опасной ересью. Вейтлинга выслали назад в Германию, а его сторонникам пригрозили запретом жить в Цюрихе, если продолжат агитацию. В 1845 г. оно проиграло выборы либералам и Цюрих окончательно вернулся на путь прогресса.

Летом 1847 г. реформаторы пошли в большое наступление и утвердили в парламенте Швейцарии закон, объявлявший деятельность иезуитов и консервативного «Особого союза» несовместимой с конституцией страны. Обе стороны собрали по стотысячной армии и начали гражданскую войну, но не столь продолжительную и кровопролитную, как в США. В ней на стороне католического и консервативного «Особого союза» хотели поучаствовать Австрия, Франция и Пруссия. Но «Союз семи» в ноябре за 26 дней полностью разбил его армию, не столько в военном аспекте, потери с обеих сторон составили несколько сотен человек, как в моральном. Лидеры этого швейцарского «Талибана» вместе с иезуитами бежали в Италию, а в 1848 г. в Европе началась «весна народов» и всем сразу стало не до Швейцарии, где быстро на радостях приняли новую конституцию, обязательную для всех кантонов, и ввели всеобщее избирательное право для мужчин. По умолчанию подразумевалось, что муж и жена имеют одинаковые политические взгляды, иначе не понятно, как они вместе живут. Проигравшим войну католикам разрешили участвовать в выборах и иметь свою фракцию в парламенте.

Конституцию 1848 г. под давлением радикальных либералов и «народников» кардинально изменили в 1874 г., внеся положение о консультативных референдумах и другие изменения. Вторая ревизия конституции проходила с 1963 по 1999 г. Так что, современная Швейцария, которая многим импонирует, это продукт долгой истории, в которой не сложно увидеть черты, свойственные современному Афганистану. В начале этой истории молодой Энгельс в 1846 г. писал, что Швейцария — это полный отстой и бесперспективность, а США — эталон прогресса.

США 20 лет выполняли в Афганистане роль прогрессора по просьбе Аль-Каиды, которая устроила теракт 11 сентября и из-за попустительства ей первого правительства талибов. За это время США подтянули Афганистан в цивилизационном аспекте до уровня Пакистана. У 69% афганцев появились мобильные телефоны, у 22% — интернет. В Пакистане эти цифры составляют 78% и 27,5%. К ужасу талибов женщин стали брать на работу в госслужбы, в том числе и в полицию, и им ещё разрешили вести бизнес. У талибов был шок, когда они поняли, что женщины тоже могут задавать вопросы и отдавать приказы. В результате руководству талибов, запрещавшему в 1980-ые своим воинам фотографироваться, пришлось смириться с многими ещё более ужасными новациями, вслед за швейцарскими клерикалами XIX века, как католическими, так и протестантскими. Талибан, в отличие от ИГИЛ, требующего, чтобы все одевались по моде VII века, признаёт изменения в одежде афганцев, произошедшие за тысячу лет, но категорически против джинсов и европейской одежды вообще, как нетрадиционных.

Руководство талибов осознаёт, что на таких идейных разногласиях долго не продержаться, почему и отклоняло все предложения всех правительств зарегистрироваться и участвовать в выборах. Талибы не могут их выиграть. Могут лишь в первый раз получить максимум 30% голосов, а затем их влияние будет неуклонно снижаться. Поэтому они хотят взять власть с помощью автомата и никогда её не отдавать. Сейчас у них фора, поскольку местные силы прогресса ощущают себя коллаборантами и морально подавлены, а талибы выглядят как борцы с оккупантами. Но это очень временная и условная фора.

Для Кремля и автократий Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана одинаково опасны как победа, так и поражение талибов. В первом случае велика опасность, что с гор спустятся бородачи и сурово скажут: «Ну ребята, вы и зажрались, пора вернуться к заветам пророка и законам шариата» в стиле путча 1978 г. в Иране. Во втором есть риск революций, которые из Средней Азии потянутся к России, и та окажется в кольце революций по всему периметру. В силу всех этих обстоятельств в Кремле начали на всякий случай кампанию по продвижению идеи вторжения в Афганистан, несмотря на разногласия, как в брежневском политбюро.