Замороженная Македония. Почему Греция, Франция и Болгария в разное время выступали против ее вступления в ЕС

В статье «Балканская головоломка для Евросоюза», среди причин, долгое время мешавших началу переговоров между Албанией и ЕС, упоминались и вето, сначала греческое, затем французское, и, наконец, болгарское, последовательно накладываемые на вступление в ЕС Северной Македонии. В этой статье мы разберёмся в их причинах.

Северная Македония — страна со сложной историей и столь же сложным географическим положением. Она получила независимость в 1991 году, как одно из государств-правопреемников Югославии. Не имея выхода к морю, Северная Македония граничит с Косово на северо-западе, Сербией на севере, Болгарией на востоке, Грецией на юге и Албанией на западе. Нетрудно увидеть, что все соседи — достаточно проблемные страны, с несовершенными (с некоторым исключением Греции) демократиями. А это, в свою очередь, нередко порождает у политиков таких стран соблазн разыграть национальную карту, дабы отвлечь избирателей от собственных коррупционных грехов и диктаторских замашек.

Аналогичные проблемы существуют и в самой Македонии. Такая гремучая смесь просто не может не порождать конфликты с соседями по всему периметру её границ.

Исторически Северная Македония составляет примерно треть географического, и, отчасти, исторического региона Македония, разделённого в настоящее время между шестью странами: Грецией, Северной Македонией Болгарией, Албанией, Сербией и Косово. Общее население региона составляет 4,76 млн человек, население Северной Македонии — около двух миллионов. Столица и крупнейший город — Скопье, в нем проживает примерно четверть населения страны. Большинство, 64% составляют этнические македонцы — южнославянский народ. Вторых по численности албанцев около 25% населения, за ними следуют турки, ромы, сербы, боснийцы, аромуны и некоторые другие меньшинства, упомянутые в конституции. Болгарами, не упомянутыми в действующей редакции конституции, считают себя примерно 3500 граждан Северной Македонии.

Концепция македонской этнической идентичности, отличной от балканских соседей, относительно нова. В силу этого, она остаётся гибкой, и, одновременно, уязвимой. Самые ранние её проявления зафиксированы во второй половине XIX века, в общих чертах она оформилась после Первой мировой войны, и была закреплена сначала болгарской оккупацией, а затем политикой СФРЮ, находившейся в конфликте с СССР и его сателлитами. Тем не менее, этого хватило для развития отдельного македонского языка, национальной литературы, историографии и основания в 1967 году Македонской православной церкви.

Прочь отсюда, славянин некрасивый!

В 2003 году Республика Македония, тогда ещё без приставки «Северная», подала заявку на вступление в НАТО в рамках Адриатической хартии, в 2004 — на вступление в ЕС, а в 2005 получила статус кандидата на членство в Евросоюзе. Но на её пути в НАТО и ЕС встала Греция, усмотревшая в македонском национальном строительстве опасность будущих претензий на принадлежащую ей часть региона Македония.

Надо сказать, что некоторые основания для таких опасений македонская внутренняя политика первых лет независимости действительно создавала. После распада СФРЮ новое государство, управляемое националистической партией с длинным названием «Внутренняя македонская революционная организация — Демократическая партия за македонское национальное единство» (ВМРО–ДПМНЕ), стало использовать в качестве символов Солнце Вергины и фигуру Александра Македонского. В то же время Греция не признавала в македонцах родню, и обвиняла Республику Македонию в покушении на идентичность греческой Македонии.

Временный компромисс был найден в 1993 году, когда стороны создали согласительную комиссию для разрешения исторических споров, и договорились использовать название «Бывшая югославская Республика Македония» (БЮРМ), до тех пор, пока споры не будут разрешены. Но по факту БЮРМ использовался только Грецией, и некоторыми международными организациями, в частности ООН, а Франция, Германия, Великобритания, Китай, США и Россия использовали название Республика Македония. Это, мало-помалу, накаляло отношения между странами, тем более, что работа согласительной комиссии шла ни шатко, ни валко. В 1994 году Греция даже ввела эмбарго на торговлю с Македонией, затем напряжённость несколько спала, но неприятный осадок по обе стороны границы остался.

В 2006 году к власти, после перерыва, вновь пришла ВМРО–ДПМНЕ, начавшая проводить политику антиквизации, с целью прикрыть ей собственные коррупционные интересы. По версии ВМРО–ДПМНЕ современные этнические македонцы являются потомками не только славян, но и древних македонцев-греков, в то время как современные греки не имеют к древним грекам прямого отношения. В итоге, древние греки стали лезть в македонскую современность буквально из каждой щели. Центр Скопье украсили мостом через реку Вардар со статуями выдающихся мужей Древней Греции, и множеством колоннад в древнегреческом стиле. Чуть ли не на каждой площади воздвигались статуи Александра Македонского и его отца Филиппа II, именем которого назвали центральный стадион. Наконец, когда в центре Скопье возвели 14-метровую конную статую Александра Македонского, а его именем назвали главный аэропорт страны и центральный проспект столицы, в Афинах решили, что с этим пора что-то делать. И в 2008 году Греция наглухо заблокировала вступление Македонии в НАТО и ЕС, в ультимативном порядке потребовав сменить вывески.

Проблема, однако, была в том, что при непростой истории БЮРМ и столь же непростом окружении, где каждый из соседей в разные периоды претендовал на её территорию, поскольку «мы ж один народ», такой разворот был делом непростым.

Ситуация сдвинулась с мёртвой точки, когда к власти в Греции пришло второе правительство Алексиса Ципраса. В июне 2018 года, после многочисленных протестов в обеих странах, и взаимных обвинений, было подписано Преспанское соглашение, в рамках которого Республика Македония обязалась сменила название на Республику Северная Македония. Этому предшествовала отчаянная борьба с попытками России вмешаться в ситуацию, обзаведясь на Балканах маленькой, обиженной на всех соседей марионеткой. Начиная примерно с 2010 года в БЮРМ зачастил Дугин и его бесы-евразийцы помельче.

Поначалу все шло просто прекрасно для Москвы. Но в 2016 году случились досрочные выборы, на которых прозападный Социал-демократический союз Македонии (СДСМ) получил 49 мест из 120. Правда, ВМРО–ДПМНЕ получила 51 место, но СДСМ договорился с албанцами, и получил в парламенте большинство в 62 голоса. К досрочным же выборам привёл слив коррупционного компромата на ВМРО–ДПМНЕ, и лично на её лидера, Николу Груевского (впоследствии сбежавшего под крыло Виктора Орбана). О том, как этот компромат попал в руки социал-демократов, история умалчивает, но все говорит о том, что в дело вмешались доброжелатели из ЕС, не желавшие появления в Македонии балканского издания Александра Лукашенко.

Как ни метались из Москвы в Скопье кремлёвские эмиссары с чемоданами нала, как пытались отыграть назад поражение ВМРО–ДПМНЕ, суля в обмен на сближение с Россией и отдаление от НАТО и ЕС «повышение жизненного уровня македонского народа», искоренение безработицы и получение «энергоносителей и других природных богатств на 50% дешевле», но в последний день сентября 2018 года в Македонии прошёл-таки консультационный референдум о её переименовании.

Правда, его результаты выглядели спорно: хотя 95% проголосовавших высказались в пользу примораживания приставкой «Северная» и против не в меру расходившихся коррупционеров из ВМРО–ДПМНЕ, вкупе с древними греками и вполне современными российскими шпионами и бандитами, чувствовавшими себя в Македонии как дома, к урнам для голосования пришло только 37% избирателей при минимально необходимых 50%.

Тем не менее, приличия были соблюдены, более трети неравнодушных македонцев единодушно сказали своё слово, и в феврале 2019 Македония стала Северной. Конфликт с Грецией был исчерпан. В 2020 году Северная Македония стала членом НАТО.

Эммануэль Макрон набирает политический вес

Но злоключения Северной Македонии на пути в ЕС, как оказалось, только начинались. Эстафету вето приняла у Греции Франция, заблокировавшая начало переговоров ЕС со Скопье и Тираной до тех пор, пока не будет согласована новая методология будущего расширения.

О чем же, собственно, шла речь?

Весной 2019 года Франция начала кампанию за усиление влияния на пост-югославском пространстве. 29 апреля Макрон представил на саммите Западных Балкан в Берлине французскую стратегию для региона. Она подразумевала дальнейшее укрепление связей Франции с балканскими странами в вопросах экономики, безопасности, правосудия и обороны, а также борьбу с незаконным оборотом стрелкового оружия, поддержку молодёжной кооперации и совместные франко-германские инициативы. В рамках реализации этой стратегии15–16 июля 2019 года состоялся визит Макрона в Сербию — второй после 2001 года визит французского президента в Белград. В ходе визита Макрон, в частности, поддержал идею об обмене территориями с Приштиной.

Но, несмотря на активность Макрона, влияние Франции, как на Балканах, так и в ЕС в целом, росло слишком медленно и в недостаточной степени. И тогда Макрон решил сыграть ва-банк: 18 октября 2019 он, после долгих переговоров с другими главами государств ЕС окончательно заблокировал решение Еврокомиссии начать переговоры со странами Западных Балкан. Макрон тогда заявил, что, хотя Франция и поддерживает «европейскую перспективу» Западных Балкан, как таковую, она не удовлетворена медленным продвижением реформ в Северной Македонии.

Позиция Макрона имела вполне понятную внутриполитическую причину. Блокируя движение Северной Македонии в ЕС, он подстраховывал себя от обвинений со стороны Марин Ле Пен, утверждавшей, что расширение Евросоюза отбирает рабочие места у французов. Формальных же поводов для вето, как обычно, было более чем достаточно. Париж обоснованно сослался на то, что Евросоюз не закончил процесс интеграции и реформирования ранее принятых членов: в частности, проблемы с коррупцией и верховенством закона в таких странах, как Польша, Венгрия, Румыния и Болгария подрывают единство ЕС. В качестве выхода из ситуации Франция предложила Еврокомиссии «глубоко реформировать» способ ведения переговоров о вступлении, не уточняя предлагаемых реформ в деталях. Понятно, что такое реформирование, а также связанное с ним вето, могли длиться ровно столько, сколько это было нужно Макрону, а именно, до президентских выборов 2022, прошедших в два тура, 10 и 24 апреля, что, в итоге и произошло.

Эстафету вето принимает Болгария

Наконец, в ноябре 2020 года начало переговоров между ЕС и Северной Македонией заблокировала Болгария, выдвинув ряд собственных, не имевших отношения к ЕС, требований. Причины были во многом сходны с вето Греции, разве что предмет исторического спора оказался посвежее, а российская агентура, заинтересованная в невступлении Северной Македонии в ЕС, раз уж не выгорело с НАТО, активно действовала с обеих сторон.

Первоначально Болгария активно поддерживала вступление Северной Македонии в ЕС. В 2017 году страны даже подписали «Договор о добрососедских отношениях», содержащий политическое понимание национальной идентичности, как вопроса личного самоопределения, который следует рассматривать независимо от истории. Но, мало-помалу стороны накопили претензии друг к другу, исторически относящиеся, в основном, к двум периодам: освобождению из-под турецкой власти в середине-конце XIX века, и Второй Мировой войне, а также и последующему пребыванию Македонии в составе СФРЮ.

В итоге, Болгария обвинила Северную Македонию в несоблюдении ряда пунктов договора, начиная от отсутствия инвестиций в инфраструктуру, которая могла бы лучше связать две страны, и заканчивая медленным темпом работы двусторонней исторической комиссии, созданной для разрешения историографических разногласий. Но реальной основой болгарских претензий было отрицание самого факта существования македонской нации и языка, отличного от болгарского.

Как это всегда бывает, острый приступ национализма, с имперскими нотками «старшего брата», наставляющего на путь истинный неразумного младшего, совпал в Болгарии с началом очередного парламентского кризиса. Стремясь отвлечь избирателей от внутреннего конфликта, София фактически разорвала соглашение о дружбе со Скопье, отбросив ключевой тезис о том, что, независимо от того, когда и при каких обстоятельствах была создана нация, самоидентификация в качестве нации после ее создания становится суверенным правом, которое не может быть оспорено кем бы то ни было со стороны.

Все остальные зигзаги болгарской стороны были чистейшей демагогией, прикрывающей её неправовую позицию. Болгарские официальные лица утверждали, что македонцы — это болгары, лишь по невежеству не знающие об этом. Болгарская академия наук отказалась называть язык Северной Македонии «македонским», утверждая, что речь идёт об одном из болгарских диалектов. При этом, Болгария, злоупотребляя преимуществами, которые ей дало членство в ЕС, использовала типично российский приём, раздав македонцам 97 000 своих паспортов — при, напомню, 3500 гражданах Северной Македонии, идентифицирующих себя, как болгары.

Спор «болгары или не болгары» распространился и на ряд знаковых для обеих стран исторических фигур. От царя Самуила, правившего с 971 по 1014 годы до революционера XIX века Гоце Делчева, боровшегося за права славянского населения, проживавшего на территории современной Болгарии, Северной Македонии и части Греции, и не удосужившегося, по причине занятости, оставить потомкам хотя бы одно свидетельство того, кем он, собственно, себя считал: болгарином или македонцем?

Но даже если бы такие свидетельства нашлись, между смертью Делчева и сегодняшним днём ​​прошли две балканские и две мировые войны, переход от феодальных монархий к неофеодальному «социализму», а от него — к либеральной демократии, не говоря уже о нескольких волнах массовой миграции и обмена населением на всех территориях, где он когда-либо действовал.

Второй, ещё более острый спор, «оккупация или воссоединение» относится к периоду 2МВ, когда, после капитуляции Королевства Югославия, Болгария получила под управление от нацистов большую часть Северной Македонии, а также части Южной Сербии и Северной Греции. Спор был усугублён тем, что после освобождения в 1944 году Социалистическая Республика Македония стала одной из шести республик СФРЮ во главе с Иосипом Брозом Тито, а Болгария вошла в сталинский блок и оставалась верным союзником СССР вплоть до 1989 года. Это противостояние югославской эпохи сегодня используется в качестве аргумента болгарской стороной, утверждающей, что македонская идентичность и кодификация языка в 1944 году были для Тито способом минимизировать болгарское культурное влияние в стране.

Характерно, что самые непримиримые позиции в этих вопросах занимают лица, связанные, с одной стороны, с болгарским КГБ в эпоху СЭВ, с другой — замеченные в постоянных контактах с кремлёвскими эмиссарами.

О чем же они в итоге (не) договорились?

16 июля парламент Северной Македонии 68 голосами из 120 проголосовал за предложение Франции о частичной уступке болгарским требованиям, с тем, чтобы разблокировать переговоры о вступлении в ЕС. Характерно, что после апрельских президентских выборов Франция уже не возражала против вступления в Евросоюз Албании и Северной Македонии.

Македонская оппозиция бойкотировала голосование.

Французские предложения сводились к тому, что Северная Македония должна изменить конституцию, внеся болгар в список меньшинств, права которых гарантированы, и включить в УК статью за разжигание ненависти к болгарам и Болгарии. Макрон, представивший предложение, подчеркнул, что сделка не ставит под сомнение существование македонского языка, а «покоится на компромиссах и балансе».

Но тут есть нюанс: для конституционных изменений необходимы, как минимум, 80 голосов, и взять их в сегодняшнем раскладе сил в македонском парламенте можно только у депутатов от албанского меньшинства. Те, в принципе, не против, но требуют взамен признания албанцев, совместно с македонцами, государствообразующей нацией, и повышения статуса албанского языка до уровня македонского. Сейчас в преамбуле конституции Северной Македонии сказано, что она является «национальным государством македонского народа».

Решится ли уже сложившееся в парламенте македонское большинство на такую сделку, с далеко идущими последствиями, сказать сегодня сложно. Но

уместно вспомнить, что в то время, как в Албании македонцы имеют право на образование на своём языке лишь в начальной четырёхлетней школе, в Македонии образование на албанском языке гарантируется государством на всех уровнях, вплоть до высшего. Законодательство Албании запрещает участие политических партий меньшинств в высшем законодательном органе страны. Запрещаются также выпуск газет и трансляция любых передач на македонском языке или языках остальных меньшинств. В то же время албанское меньшинство в Македонии не только обладает широкими правами де-юре, но и де-факто занимает привилегированное положение на всех уровнях общественной и политической жизни.

Не всё просто и в Болгарии. Вето фактически не снято — согласно решению болгарского парламента от 24 июня оно будет считаться снятым только после внесения изменений в македонскую конституцию. Именно за это проголосовали 170 болгарских депутатов, при 37 голосах против. При этом, Болгария продолжает считать македонский язык диалектом болгарского и тут же внесла в ЕС меморандум, напоминающий об этой позиции.

Многие эксперты в ЕС видят опасный прецедент в том, что болгарские требования интегрируются в рамки общеевропейских переговоров. Не нужно большого воображения, чтобы представить себе, к примеру, Хорватию, проворачивающую тот же трюк с Сербией или Черногорией в будущем. У государств-членов ЕС может таким образом появиться вкус к взлому политики Евросоюза в собственных интересах. Такие критики утверждают, что единственный способ спасти внешнюю политику ЕС — отказаться от принципа единогласия в пользу голосования квалифицированным большинством…

Эксклюзив

Сергей Ильченко, для Newssky