Болгары старого времени. Как три парламента подряд не смогли сформировать правительство, и чего ожидать дальше

Президент Болгарии Румен Радев подписал второго августа указ о роспуске парламента (Национального собрания 47-го созыва) и назначил выборы на второе октября. Это третьи досрочные выборы подряд, после которых уже четвертый по счету парламент будет пытаться сформировать правительство. Три предыдущих, избранных в течении 2021 года, пали жертвами патовых итогов голосования.

Эта сказалась на явке: если 4 апреля 2021 года она составила 49,1%, что, к слову, тоже немного, то 11 июля — только 42,19%, а 14 ноября — 40,23%. Причем, выборы в парламент 14 ноября были совмещены с первым туром президентских выборов, в котором явка составила только 38,64%: почти 4% из тех, кто дошел-таки до избирательной урны, спасовали перед списком из 23 кандидатов. Впрочем, Болгария парламентская республика, и президент при нормальной работе парламента несет в ней представительские функции. Естественно, что основное внимание избирателей сосредоточилось на парламентском списке.

Во втором туре президентских выборов явка была еще ниже — 33,65%. Победу одержал действующий президент Радев, за второй срок которого проголосовали 66,72% участников. Его конкурент, Анастас Герджиков, набрал только 31,80%. Радева поддерживала “коалиция коалиций”, в составе альянса “Продолжаем перемены” (ПП), окучивающего мелко-средний бизнес; популистской, оперирующей горячими темами “на злобу дня” партии “Есть такой народ” (ИТН) певца Слави Трифонова, названной в честь одного из его альбомов; коалиции из мелких популистских партий “Вставай, Болгария! Мы идём!” (ИБГ-НИ), и коалиции, наконец, “БСП за Болгарию”, составленной из реликтовых коммунистов, левых националистов, зеленых и социал-демократов разного толка во главе с левоцентристской Болгарской социалистической партией — бывшей правящей коммунистической.

Этот сложносочиненный салат, предлагавший избирателям лозунги на любой вкус, объединял в своих рядах и сторонников ЕС, и евроскептиков, а в сумме — тех самых болгар старого времени, о которых писал полтора века назад Каравелов: прагматично-провинциальных, в любой момент готовых сменить взгляды и симпатии. Делавший карьеру при всех властях Румен Радев, пошедший на второй президентский срок   яркий представитель этого типажа. Впрочем, до Радева мы еще дойдем, а пока посмотрим, что происходило в трех мертворожденных парламентах.

Болгарский коалиционный ад

Парламентские выборы 4 апреля 2021 года проходили в положенный срок — редкость для Болгарии, где досрочные выборы скорее правило, чем исключение.

По результатам голосования на первое место вышел блок ГЕРБ-СДС: правоцентристский и проевропейский, с богатым политическим прошлым. СДС — “Союз демократических сил” родился в декабре 1989, как коалиция из 13 оппозиционных организаций, от левых социал-демократов до крайне правых националистов. Став затем единой партией, он сыграл ведущую роль в демонтаже советской системы, включая вынос из мавзолея тела Георгия Димитрова и избрание сторонника демократических реформ Желю Желева первым президентом Болгарии. В дальнейшем СДС отошел на второй план, уступив место партиям с более актуальной повесткой, а в 2021 году попытался вернуться в первый ряд болгарской политики, используя ресурс ГЕРБ — “Граждане за европейское развитие Болгарии”.

История же ГЕРБ и его лидера Бойко Борисова за последние полтора десятилетия в значительной степени определила сегодняшнее состояние болгарского политического поля.

В 2009 ГЕРБ получил на выборах 117 мандатов из 240, и смог, хотя и с трудом, сформировать однопартийное правительство, во главе с Борисовым.

На следующих полувнеочередных выборах в мае 2013 — их планировали на июль, но протесты из-за роста цен на электроэнергию и горячую воду, вызванного монополизмом поставщиков, вынудили Борисова подать в отставку — ГЕРБ получил 97 мандатов. Это было больше, чем у любой из трех других партий, прошедших в парламент, и давало право формировать правительство, но в коалицию с ГЕРБом никто не пошел. В соответствии с законом президент Росен Плевнелиев передал формирование правительства БСП, занявшей на выборах второе место, и 29 мая коалиция БСП — ДПС проголосовала за новый кабинет министров во главе с Пламеном Орешарски. О БСП уже сказано, а ДПС, “Движение за права и свободы” — центристы, с базой поддержки среди этнических меньшинств, в основном — турок.

Через год, в июле 2014 рухнуло и правительство Орешарски.

После выборов в октябре 2014, ГЕРБ, получивший только 84 мандата, что все равно более чем вдвое превысило второй результат БСП, с 39 мандатами, сформировал коалиционное правительство во главе с Борисовым. В коалицию с ним вошли еще три партии, что дало в сумме 137 мандатов.

Но и это правительство не дожило до конца срока.

В 2016 году в Болгарии прошли президентские выборы, на которых кандидат от ГЕРБа Цецка Цачева проиграла Румену Радеву, поддержанному БСП. Борисов подал в отставку, новое правительство сформировать не удалось, и парламентские выборы опять состоялись досрочно, в марте 2017.

ГЕРБ вышел на первое место с 95 мандатами, и сформировал коалиционное правительство с блоком “Объединенные патриоты” (ОП), из трех партий, созданным для выдвижения общего кандидата на президентских выборах, и пошедшим в том же составе на внезапные парламентские. В программу ОП входили социальные гарантии, жесткий контроль иммиграции, выход из НАТО и восстановление тесных отношений с РФ. Последнее было рассчитано на голоса тех, кто был недоволен разворотом от России к Европе. Болгария выполняла его с 2004 года, когда вступила в в НАТО, — и продолжила в 2007, вступив в ЕС.

Борисов и Радев вскоре вступили в конфликт, обострившийся после поддержки Радевым протестов 2020 года против политики правительства и правящей коалиции, обвиненных в росте коррупции, произволе власти, подверженности влиянию мафии и давлении на СМИ. Протесты активно поддержала и европейская болгарская диаспора. Несмотря на давление, и компромат на Борисова, говоривший, правда, о том, что ничего серьезного накопать против него не удалось, кабинет министров продержался до очередных выборов. Стремясь поправить пошатнувшийся имидж сторонника европейской демократии и гражданских свобод ГЕРБ пошел на них вместе с когда-то харизматичным, но поблекшим СДС.

Парламентская немочь

Итак, 4 апреля ГЕРБ-СДС вышли на первое место, с 75 мандатами. На втором месте оказалась ИТН — 51 мандат, далее — “БСП за Болгарию” — 43, ДПС — 30, блок “Демократическая Болгария” (ДБ), из трех партий — 27 мандатов, и “Встать, Болгария” (ВБГ) — 14. Две последних партии поднялись на электорате, в равной мере недовольном и ГЕРБ, и БСП, так что союз с любой из двух возможных коалиций был для них самоубийством с далеко идущими последствиями. С Трифоновым же не хотели иметь дела сами ГЕРБ и БСП, полагая, что тот займет выигрышную для него и проигрышную для них позицию “внутреннего оппозиционера” в составе правящей коалиции. Словом, новый парламент определенно был не жилец.

На выборах 11 июля ИТН вышла на первое место, хотя и почти вровень с ГЕРБ-СДС, 65 и 63 мандата соответственно. “БСП за Болгарию” съехала на 36 мандатов, ДБ — выскочила на 34, опередив ДПС с 29 мандатами, а ВБГ получила 13 мандатов. В сумме же это давало ровно тот же пат, что и в прошлом парламенте.

Наконец, на выборах 14 ноября вперед вырвался новый игрок: коалиция “Продолжаем перемены” (ПП), взявшая 67 мандатов. По сути же, ПП занялась ровно тем же, что и ДБ — ВБГ: поиском недовольных, зависших между ГЕРБ и БСП. ГЕРБ удержался на отметке 59, ДПС поднялась до 34, БСП за “Болгарию”, ИТН и ДБ съехали, соответственно, на 26, 25 и 16 мандатов, а ВБГ, увы, не встала, и исчезла с радаров. Зато в конце списка появилось популистское, с ностальгически-промосковским привкусом, “Возрождение” с 13 мандатами.

120 мандатов из такого расклада не вырисовывались никак. Зато из него хорошо складывались союзы против: ГЕРБ, ИТН, ДПС и “Возрождение” задружились против ПП. В принципе, даже за вычетом СДС, занявшей относительно ПП осторожную позицию, эта четверка могла бы наскрести 120 мандатов для формирования правительства. Но для ГЕРБ такой союз означал бы политическое харакири. И, тогда, президент Радев, исчерпав все возможности по передаче мандата на выдвижение состава правительства от партии к партии, объявил на второе октября очередные-внеочередные выборы, назначив технический Кабмин.

Конечно, никто не гарантирует, что новый парламент будет дееспособнее, чем прежние. Но, действуя методично, проводя выборы снова, и снова, и снова, и снова, до получения результата как учит нас инструкцияпо втиранию в известное место мази с виагрой, сформировать правительство рано или поздно удастся. И это новое правительство заживет до очередного и неизбежного протестно-парламентского коллапса.

А дальше-то что?

Впрочем, ничего ужасного в болгарских верхах не происходит. Такая чехарда для них — стойкая традиция, а также верный признак того, что демократия в стране еще жива. При диктатурах, последняя из которых держалась на советских штыках, такой фигни ничего подобного в Болгарии не происходило — а сейчас диктатуры нет, и, вот, опять.

Причина такой особенности болгарской политики тоже достаточно очевидна — провинциальная практичность, сложившаяся исторически и описанная еще Каравеловым, порождает сверхпрочный сплав популизма, коррупционного кумовства и идейного релятивизма, что и ведет к бесконечной коалициаде, когда низы никого из предлагаемого им набора не хотят, а верхи ничего нового предложить низам не могут. Но у болгарской практичности есть и плюсы, да и деться от нее болгарам некуда — без нее они были бы уже не вполне болгарами. А, значит, с ней нужно как-то жить, в том числе, выбирать работоспособный парламент, и, по возможности, с первой попытки.

Сторонним же наблюдателям эту специфическую практичность следует принимать в расчет для лучшего понимания болгарских политиков. К примеру, заявления Румена Радевао том, что Крым — российский, а санкции не приносят пользы, еще не означают поддержки им российской агрессии. Радев сделал успешную карьеру в советской Болгарии, а затем окончил две американские военные академии, и руководил многими учениями НАТО. В сумме это говорит о его способностях, востребованных при любой власти, и готовности по-болгарски практично, принять любые правила игры. Исходя из этого же практичного подхода Радев считает, что давление на Россию обходится слишком дорого и Европе, и Украине. Конечно, аннексия Крыма была нарушением международного права, но как долго Европе придется ощущать на себе последствия санкций:“5 лет, 10 лет или 50?”. В такой позиции, несомненно, есть логика — правда, несколько близорукая, упускающая из виду неизбежный рост московских аппетитов в ответ на снижение давления на Кремль.

При этом, Болгария в сложившихся условиях, когда сотрудничество с ЕС и НАТО сулит больше выгод и безопасности, чем сотрудничество с Кремлем, шаг за шагом отдаляется от России. Она прессует местных “русофилов” и их кремлевских нанимателей и пинает путинских псевдоисториков, переходит с российского газа на азербайджанский, гонит поганой метлой самолет Лаврова, пачками высылает расшпионившихся российских дипломатов и отказывает в визах россиянам. Сам Радев вежливо, но жестко поставил на место патриарха Кирилла, расхамившегося накануне мероприятий, посвященных 140-й годовщине обороны Шипки в 2018 году, но, поставив, снова стал называть московского “патриарха всея ФСБ” “человеком интеллигентным, православным, любящим свою Родину и открытым для диалога и взаимоотношений с Россией”.

Нет смысла ссориться ни с Радевым, ни с другими болгарскими политиками из-за таких заявлений. Их следует воспринимать исходя из общей ситуации в Болгарии, значительная часть населения которой еще не вполне вышла из постсоветской люмпенизации, в силу чего продолжает тяготеть к России, с чем политики, избираемые в том числе и этим населением не могут не считаться. Гораздо рациональнее способствовать, по мере возможности, тому, чтобы болгарская практичность сама толкала болгар прочь от Москвы. Потому, что если условия изменятся, и сближение с Россией станет выгоднее с практической точки зрения, то Болгария без проблем развернется к Москве. И снова развернется от Москвы, если условия снова изменятся на противоположные.

Что же до парламентских патов, то они поддаются законодательному регулированию. Один из возможных рецептов был вынесен на референдум еще в 2016 году, одновременно с выборами, на которых впервые победил Радев. Идея исходила от ИТН Трифонова, и заключалась в проведении парламентских выборов в два тура, с тем, чтобы сменить пропорциональное представительство по 31 избирательному округу на мажоритарное.

Референдум, в котором были еще два пункта — о введении обязательного голосования, и об урезании субсидирования политических партий не дотянул 0,2% до 51%, что означало бы его принятие в безусловном порядке, и был затем, с болгарской практичностью, провален парламентским большинством образца 2017 года. Но не исключено, что к идее мажоритарной реформы болгары вернутся сейчас вновь.

Эксклюзив

Сергей Ильченко, для Newssky