Соединенные Штаты Америки vs рашизм. Прагматичные бихевиористы, энергично вращающие мир

В двух тандемах Великобритании и США, антинацистском и антирашистском, отстоящим друг от друга на 80 лет, каждой из стран был отведен свой круг вопросов. Великобритания отвечала за идеологию и стратегию противостояния гитлероватым диктатурам; США — за тактику и военно-экономическое обеспечение. Конечно, границы размыты, но они были и есть.

О мотивах Великобритании в ее борьбе с рашизмом, российским вариантом национал-социализма, основанном на характерных для России ценностях, а также об отличии рашистских ценностей от ценностей Запада было рассказано в предыдущих статьях. Нынешний разговор — о роли и месте в этой борьбе Соединенных Штатов Америки.

США: большие, громкие, гиперактивные и самодостаточные

Это немедленно бросается в глаза при сопоставлении политики США и Великобритании. Огромная федерация из 50 (до 1959 года — 48) «state», отдельных государств, со своими законами и парламентами, объединенными общей Конституцией, не просто имеет более сложное, чем Великобритания, устройство, но является, по сути, отдельным миром, обитателям которого хватает и собственных новостей. США крайне замкнуты на свои внутренние процессы, и достигают там наибольших успехов. Внешняя же политика играет для них второстепенную роль, выступая второй производной от внутренней.

Как следствие, горизонт внешнеполитического планирования у США короче британского, а их действия — прямолинейнее, и всегда жестко привязаны к внутренней политике. А, поскольку, детали этой политики ускользают от внешних наблюдателей, если они не профессиональные американисты, то внешняя политика США зачастую и выглядит крайне непоследовательной, мечущейся из крайности в крайность и ситуативно-беспринципной. Но это далеко не так. Просто, как в известной притче о четырех слепых, мы ощупываем разные части большого слона, не воспринимая его целиком.

Слон же, точнее, тандем республиканского слона и демократического осла, очень велик, и очень сложен. Так, если у других стран политика достаточно зримо делится на внешнюю и внутреннюю составляющие, то в США таких составляющих целых 52.

Во-первых, это внутренняя политика каждого из 50 штатов, которые, за исключением отсутствия права на свободный выход, по прецеденту Верховного суда от 1869 года, вполне себе самостоятельные государства, с высоким уровнем полномочий, а не безликие «субъекты РФ», и даже не германские федеральные земли.

Во-вторых, федеральная политика, включающая отношения между штатами, между каждым штатом и федеральным центром, а также отдельных штатов с их соседями за пределами США — и для США это как раз то, что в других странах является по факту внешней политикой. И, наконец, собственно внешняя политика, в классическом понимании этого слова, но для США она уже дальняя внешняя, заморская (overseas).

Эта политика должна также учитывать позиции отдельных штатов, перспективы электоральной ситуации в рамках четырехлетней каденции федеральной исполнительной власти, по каждому из штатов и интересы ТНК, базирующихся в США. Она также должна поддерживать равновесие в рядах очень неоднородных союзников США, в нескольких, достаточно отдаленных,и очень разных регионах. Это неизбежно означает ее значительное усложнение, а, значит, более короткое и гибкое стратегическое планирование, причем региональные стратегии сплошь и рядом могут конфликтовать друг с другом. Кроме того, и 80 лет назад, и сейчас, Европа является хоть и важным, но не главным центром интересов США. Главным центром был и остается Китай и весь тихоокеанский регион.

Эти особенности внешней политики США исключают их быструю реакцию на непредвиденные перемены. Быстрой бывает только спланированная реакция в ответ на просчитанные события. На внешнюю политику США наложено слишком много разнообразных связей и обязательств, отчего она более компромиссна, чем какая-либо другая, и очень, очень инерционна, способная лишь с огромным трудом корректировать планы на ходу.

Вместе с тем, США обладают, пожалуй, самыми мощными в мире thinktanks, до некоторой степени, но далеко не полностью пересекающимися с британскими. На один уровнь с ними в последние лет 5-7 вышел разве что Китай, хотя прямые сравнения здесь делать трудно, поскольку у каждой из стран есть своя прогностическая специфика, имеющая как сильные, так и слабые стороны. Мощные thinktanks обеспечивают высокий уровень футурологии и стратегического предвидения, так что действительно непредвиденных событий случается немного — но, опять-таки, с важной оговоркой: кабинетные разработки должны, во-первых, заметить, поверить им, а, поверив, довести до применения на практике, проведя по крайне сложным политическим лабиринтам.

В сумме это дает крайне сложную и неоднозначную систему внешней политики. Временами великую, почти всемогущую, спасительную для друзей и ужасную для врагов. В других ситуациях — систему крайне уязвимую, неповоротливую, как слон в посудной лавке, и такую же разрушительную от собственной неуклюжести.

Анализировать эту систему можно долго, совершая массу интересных открытий. Но мы оставим это до лучших времен, которые когда-нибудь обязательно настанут, и отметим сейчас только один принципиальный момент: чтобы попасть в актуальную внешнеполитическую повестку США, нужно засветиться в их внутренней политике, хотя бы на федеральном уровне — иначе есть риск, что вас не заметят. Хотя и тут не все просто, и есть свои ловушки.

Украина в американской внутренней политике: история вопроса

Первым украинцем, всерьез презентовавшим наше государство в США, стал экс-премьер Павел Лазаренко, арестованный 20 февраля 1999 года в Нью-Йорке при попытке въехать по поддельному паспорту. Конечно, до Лазаренко был и Леонид Кучма, обменявший в 1994 году старые советские ракеты, нацеленные на США, что, собственно, и вызвало к ним интерес с американской стороны, на Бесполезный Болезный Будапештский меморандум (президент Франции Миттеран, еще в 1994 году назвал его невыполнимым). Но и для Украины советские ракеты с ЯО были тогда бесполезны, поскольку поддерживать боеголовки в рабочем состоянии, осуществляя их пересборку, она не могла, а коды пуска были в Москве, и та не собиралась делиться ими.

Конечно, уперевшись, ракеты все же можно было отжать, но пользы от них тогда было бы немного. Зато такой шаг привел бы к огромным издержкам, финансовым и политическим, вплоть до изоляции Украины. И, поскольку российская агрессия представлялась в те времена маловероятной, Кучма сдал ЯО, получив в качестве бонуса стекляные бусы и зеркальца небольшие компенсации от США и России. По сути, у Украины просто не было другого выбора.

Но Кучма остался в американском сознании третьестепенным персонажем, затерявшимся в тени Клинтона и Ельцина, не столько субъектом, сколько объектом сделки. Зато шоу с Лазаренко, укравшим в Украине в бытность ее премьером $200 млн. по оценке экспертов ООН, и более $250 млн. по оценкам американских следователей, растянулось в американских судах на много лет. Всего же на счетах к 2006 году Лазаренко было заморожено (но не отобрано) $477 млн.

Эта магия крупных цифр, а также попадание Лазаренко в десятку самых коррумпированных государственных чиновников мира согласно рейтингу Всемирного банка 2008 года, вызвали к нему живейший интерес американской аудитории, побудив к отысканию Украины на карте мира. А тесные связи экс-премьера с Юлией Тимошенко презентовали американцам и «женщину с косой».

В итоге Украине удалось вернуть $15 млн., а еще $100 млн., которые Лазаренко скрывал в оффшорах были отобраны у него в 2014 году и разделены между правительством США ($75 млн.) и банком островного государства Антигуа. Для самого же Лазаренко все окончилось хорошо: отсидев, с перерывами, около десяти лет, он, с 2016 года благополучно живет в Калифорнии со второй супругой и тремя детьми, являя собой пример истории успеха в стиле self-made man.

Известность Тимошенко, полученная ей в США ходе разбирательств с Лазаренко во многом обусловила американский интерес к ее персоне: 30 декабря 2010 г. Государственный департамент США проинформировал правительство Украины о своей озабоченности преследованием Тимошенко, заявив, что оно «не должно быть избирательным или политически мотивированным». А когда та все же оказалась в тюрьме, Сенат принял целых две резолюции, призывавшие к ее освобождению, и осуждавшие ее преследование как политически мотивированное.

В непосредственной связи с делом Тимошенко раскручивалось и дело Пола Манафорта-младшего — лоббиста, политконсультанта и поверенного, тесно связанного с Республиканской партией, которому в 2017 году были предъявлены обвинения, связанные с его консультационной работой на пророссийское (что подчеркивалось большинством американских комментаторов) правительство Виктора Януковича.

Заодно всплыло и несколько множество эпизодов, связанных с деятельностью пророссийского лобби. В частности, лоббирование в Госдепартаменте в 2003 году отмены запрета на выдачу въездной визы олигарху Олегу Дерипаске, которому было нужно организовать продажу в США акций его компании РУСАЛ (Дерипаска получил мультивизу в 2005). И многоходовка 2004 года по возвращению в грузинскую политику экс-министра госбезопасности Игоря Гиоргадзе, пытавшегося вернуться в Грузию из Москвы (не получилось). Впрочем, ни по этим эпизодам, как таковым, ни по якобы заключенному между Манафортом и Дерипаской контракту на $10 млн. (что оба они отрицали), претензий к Манафорту не было. Но лоббирование интересов иностранных государств, политиков или инвесторов требует регистрации в Минюсте в качестве иностранного агента, чего Манафорт своевременно не сделал, а это подпадало под статью о заговоре против Соединенных Штатов.

Разбор хитросплетений дела Манафорта — отдельная, большая (и скучная) тема. Для нас же в этой истории важны две детали.

Освещение дела в американских СМИ разбилось, фактически, на два блока: собственно уголовный и репутационный. Последний был связан с тем, что Манафорт, с его обширными пророссийскими связями, возглавлял предвыборную кампанию Трампа с июня по август 2016 года, а также был советником в президентских кампаниях республиканцев Джеральда Форда, Рональда Рейгана, Джорджа Буша-старшего и Боба Доула. В сочетании с уклонением от регистрации в качестве иностранного агента, после которого Манафорта не подпустили бы к президентским выборам, это дало повод для атаки демократов на Трампа, с обвинениями его в том, что он — креатура Москвы, и на пригревшую около себя такую гадюку Республиканскую партию в целом.

Украина в этой громкой истории упоминалась постоянно, поскольку Манафорт консультировал Януковича и топил Тимошенко на выборах 2010 года, организуя против нее кампанию в западных СМИ, которая должна была сформировать ей имидж антисемитки и подорвать к ней доверие со стороны действующего президента США, демократа Барака Обамы. Все это были чисто внутриамериканские разборки, но Украина при этом была на слуху в колонке внутренних американских новостей, и выглядела довольно сносно: с одной стороны, конечно, как корумпированная и бестолковая Анчурия, но, во всяком случае, не злоумышляющая против США, а, скорее, сама постоянно становившаяся жертвой гнусных московских интриг.

Понятно, что эту музыку не могли заказывать одни только демократы. И республиканцы, к президентским выборам 2020 года, но сильно заранее, в декабре 2019, что было вызвано, среди прочего, необходимостью перебить атаки на Трампа, запустили свой контрскандал. Речь шла о предполагаемой причастности Джо Байдена и его сына Хантера к отмыванию денег через компанию Burisma. По версии личного адвоката Трампа, Рудольфа Джулиани, дело всплыло в 2016 году, в бытность Байдена-старшего вице-президентом при Бараке Обаме, но было мгновенно придушено путем увольнения генпрокурора Украины Виктора Шокина президентом Петром Порошенко, после одобрения этого решения Радой. Реальной причиной увольнения стала, якобы, угроза Байдена задержать $1 млрд. американской помощи Украине.

Это были чисто американские разборки, притом, предвыборные, в которые был вытащен старый скандал вокруг событий 2016 года. Украина в них выступала только как декорация. Исходя из украинских интересов, ей и следовало вести себя, как декорация, максимально пассивно, не подыгрывая ни одной из сторон, поскольку иностранное вмешательство в выборы считается в США серьезным преступлением. Но администрация Трампа прибегла к давлению, приостановив 18 июля оказание Украине одобренной Конгрессом военной помощи, и возобновив ее только 11 сентября, добившись украинского участия в расследовании. Некоторую роль, вероятно, сыграла и неопытность команды Зеленского, а также его личная неприязнь к Петру Порошенко. В итоге компромат Джулиани не сработал, на выборах победил Джо Байден, кандидат от Демократической партии, а Украина оказалась в неловком положении. В том, что это не возымело для нее тяжелых последствий, не было заслуг ни действующего президента, ни его окружения. Иными словами, хотя присуствие в американском информационном поле, в более или менее пристойном образе, необходимо для страны, желающей находиться в поле зрения внешней политики США, вести игру на этом поле она может только законным путем.

Хитрованов, пытающихся действовать в обход, минуя, официальных лоббистов, зарегистрированных в Минюсте США, рано или поздно ловят. Это чревато тюремным сроком для исполнителей, особенно иностранцев (пример — россиянка Мария Бутина), и репутационным ущербом для страны, интересы которой они продвигали.

Американский внешнеполитический стиль и политика в отношении России

Основные тренды американской внешней политики довольно просты, но сильно захламлены в общественном сознании грудами пропагандистского мусора, копившегося веками. Весь этот мусор — продукт все той же феодальной архаики. Это делает его довольно однотипным, так что критика США родом из СССР ничем, по сути, не отличается от критики, рожденной в Министерстве пропаганды Третьего рейха или в студии Соловьева.

Если же говорить о реалиях, то американская внешняя политика, вопреки стереотипам пропаганды отличается крайней неагрессивностью. Сложносоставной гигант крайне миролюбив, в чем тожесказываются его прагматизм и деловая хватка: война ведет к экономическому подъему лишь в плане торговли оружием, воевать же самим — одни убытки, и на это можно пойти только в крайней ситуации.

Как следствие, в обе мировые войны США вступали неохотно, после долгих колебаний, и с большим опозданием к началу событий. В Первую мировую — 6 апреля 1917 года, в качестве ассоциированного члена Антанты, впервые отказавшись от политики невмешательства в дела Старого света.

Во Вторую мировую — 7 декабря 1941 года, после нападения Японии на Перл-Харбор, причем этот конфликт имел шанс остаться для них региональным, ограничившись Тихоокеанским ТВД. Но 11 декабря Германия и Италия, раздраженные экономической помощью, которую США оказывали Великобритании сами объявили им войну.

Если же США все-таки вступают в войну, их противнику неизменно приходится туго. Но, и воюя, Соединенные Штаты стараются давить не пушечным мясом, а техническим и ресурсным превосходством, всячески избегая людских потерь. Российская, а ранее советская пропаганда старалась представить это слабостью, но это далеко не так. Напротив, такой способ ведения войны — единственно возможный для обществ, построенных на принципах юридического равенства, и, в силу этого, высоко ценящих жизнь каждого своего гражданина — и могущих рассчитывать на его ответную лояльность.

Американская политика в отношении Российской Империи и СССР в период Интербеллума была скорее отстраненно-деловой, а после 2МВ перешла в Холодную войну — дипломатическую, экономическую и идейную, с добавкой локальных конфликтов. Победив в Холодной войне, США проявили милость к побежденному Советскому Союзу. Это, кстати, им свойственно в принципе: ровно так же они повели себя по итогам 2МВ в отношении Германии и Японии, и еще мягче обошлись с Италией.

В отношении России, после распада СССР, США долгое время вели себя доброжелательно-миссионерски. Непутевого запойного соседа, дошедшего до разорения, пытались наставить на путь истинный и перевоспитать, привив ему вкус к нормальной жизни. Но такая жизнь, в ее американском понимании, требует законности, чего в России не было и нет, и личной ответственности, не свойственной архаичному российскому обществу.

Здесь тоже видны исторические параллели между нашим временем, и началом Второй Мировой войны. В конце 30-х годов прошлого века США устранились, в целом, от европейских дел. Даже в отношениях с Великобританией наступило заметное охлаждение. Но Германия и СССР, вошедшие в фазу быстрого промышленного роста, в значительной степени за счет тотальной милитаризации, широко закупали в США оборудование, технологии и инженерные услуги, и привлекали американских инвесторов. Людоедская сущность обоих режимов, гитлеровского и сталинского, долгое время не мешала этому сотрудничеству. На нее закрывали глаза, ища в торговом партнере хоть что-то хорошее и надеясь на его эволюцию к лучшему.

Рашистские пропагандисты, еще со времен СССР, ставили США в вину сотрудничество с режимом Гитлера, обходя молчанием тот факт, что они все же сотрудничали с германскими предпринимателями, а не с Гитлером напрямую. Но их сотрудничество со Сталиным по масштабам было еще большим, а с моральной точки зрения увы, не лучшим, так что факт остается фактом: и тогда, и сейчас США, как, впрочем, и другие страны Запада, легко сотрудничают, по крайней мере, экономически, даже с крайне отвратительными режимами. Это дает рашистской пропаганде повод для утверждений об аморальности Запада, с непременным цитированием Ленина, с его «капиталисты сами продадут нам веревку, на которой мы их удавим».

Но, как показывает опыт, такое сотрудничество возможно только до некоторого предела, который устанавливают особенности каждой страны. Планка тут тем выше, чем меньше в стране феодальных пережитков. Здесь можно вспомнить, что и при Ленине, и в первые годы правления Сталина, США не торопились продавать Советской России что бы то ни было — из принципа. Зато они оказывали ее голодающему населению безвозмездную продовольственную помощь — в тех пределах, и тех регионах, где это позволяли советские власти, во многих случаях организовывавшие голод вполне преднамеренно.

Наши дни. В какой степени мы можем рассчитывать на американскую поддержку?

Мотивы, сподвигающие США на поддержку Украины, в целом, повторяют британские, хотя и с поправкой на отличия двух стран. Но, отвечая в этом тандеме за материальные ресурсы и снабжение, США действуют крайне осторожно, начиная с подготовки тыла. Так, в настоящее время, впервые в истории, экспорт американского СПГ в Европу превысил поставки российского трубопроводного газа, хотя ситуация с газом в Европе все еще остается напряженной. Тем не менее, и это большой шаг вперед, и, по факту, фундамент будущей поддержки Украины.

Кроме того, хотя конфликт вокруг Украины — часть большого конфликта России и Запада, последний лишь очень медленно, и с большим трудом движется к пониманию этой данности. Это проистекает из плохой теории, ведущей к непониманию процессов, идущих в России.

Между тем, все довольно очевидно. Потеря Украины и ее вестернизация означает идейный крах панславянства, составляющего стержневую часть идейной конструкции, удерживающей от распада саму Россию, консервируя ее архаику и препятствуя развитию. К слову, сегодня панславянская идея, пройдя ряд стадий развития, превратилась в полный аналог «единства немецкой нации» в редакции Гитлера. Одновременно, внутри самой России развивается двойной кризис.

Во-первых, ее отсталая экономика уже неспособна выжить в современном мире, даже как периферийный сырьевой придаток, и быстро деградирует.

Во-вторых, внутри этой экономики нарастает конфликт между двумя видами феодализма: классическим, с «хрустом французской булки», который возрождён «коллективным Путиным» и модерновым социал-феодализмом, ошибочно принимаемым за «российский либерализм». Все это и толкает кремлевский режим к войне, в которой он видит способ скрепить распадающуюся Россию изоляцией и чрезвычайщиной: закрыть страну, оболгать и предать анафеме западную идеологию, затянуть гайки, заодно почистив аппарат от излишне самодеятельных чиновников. В целом, это один-в-один повторяет историю с Третьим Рейхом, который не мог остановить внешнюю экспансию, поскольку только вечная борьба с внешними и внутренними врагами была оправданием его существования, успехи же в борьбе по самой своей логике влекли за собой территориальные и ресурсные захваты.

Но Западу потребовалось очень длительное время для осознания того, что современная РФ, повторяя в развитии Третий Рейх, но в более тяжелой, по причине большей феодальной отягощенности, форме, вошла в тупик, откуда нет хода назад. Уже только демонтаж России, притом, полный, с разрывом всякой исторической и правовой преемственности, сможет устранить постоянную опасность, исходящую от нее для Запада, и для мира в целом. Это осознание формируется очень трудно. Запад, включая и США, долгое время надеялся, что все как-то обойдется, Путина сместят, а на его место придут более вменяемые фигуры. Но сейчас Великобритания и США уже вплотную подошли к пониманию неизбежности конфликта.

Тут начинается гонка на время. Если мы продержимся 3-4 месяца, то, вероятно, получим и прямую военную помощь, поскольку война в Европе станет свершившимся фактом, и психологически все успеют к ней привыкнуть. Сейчас нас поддерживают финансово, дипломатически, антироссийскими санкциями и поставками оружия — и это пока все, на что мы можем рассчитывать. Соединенные Штаты еще приглядываются к ситуации, и к нашему желанию быть свободными. Их тоже можно понять — они накопили большой опыт провалов, к которым приводили попытки экспорта западных ценностей в страны, не готовые, и не желающие их принять — и Афганистан стал последним по времени примером такого рода. Так что нам нужно еще убедить США в том, что на нас стоит сделать ставку. И, если мы продержимся, на деле доказав, что готовы драться насмерть за независимость и европейский путь развития, наши шансы резко возрастут. В Кремле, впрочем, это тоже понимают и надеются на блицкриг.

Эксклюзив

Сергей Ильченко, для Newssky