Российская экономика проваливается в реальность

Эксклюзив. Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) ещё в конце 2023 — начале 2024 года сообщал о снижении экспорта и производственной активности в промышленности и строительстве. С осени 2023 промышленное производство фактически не растет: в четвертом квартале показатели снизились на 0,1% по сравнению с третьим, а в январе на 0,3% по сравнению с декабрем.

При этом стагнирует всё: добывающие обрабатывающие отрасли, строительство, розничная торговля, грузооборот (в частности, в кризис масштаба 90-х погружаются «Российские железные дороги») и спрос на труд. Что, в целом, неудивительно, поскольку вся промышленность в России постепенно становится военной, а остальное исчезает — из экономики, и, в целом, за ненадобностью.

Впрочем, и официальные данные об уровне производства российского ВПК катастрофически расходятся с реальностью. Причина — приписки. Вот как это выглядит на простом примере (эта тема живо обсуждается на профильных форумах).

Допустим, предприятие получает заказ на 100 танков. На самом деле, это целый комплекс предприятий, которые могут кивать друг на друга и друг друга покрывать, но это отдельная тема.

Получили заказ, и, главное, деньги вперед, оценили узкие места, выяснили, например, что не хватает двигателей и пушечных стволов. Заказали оборудование, или готовые комплектующие, если их можно ввезти, из Китая.

Пока заказ не пришел, начинают работать в три смены по тем комплектующим, где можно нарастить объёмы, клепая, например, редуктора поворотного механизма башни. Зачем клепают опережающими темпами? Потому что надо отчитаться об освоении ресурсов, увеличении числа рабочих мест, росте производства.

Тем временем заказанное оборудование привезли, но запустить его не получается, оно гонит брак, а китайцы не едут помогать. Брак актируют как полуфабрикат, который нужно доработать до нормального состояния, составляют карту отклонений, оценивают, потери списывают убытки. То, что поддается исправлению, хотя бы в теории, направляют на склад. Туда же направляют задел годных деталей, которые можно будет пустить в ход, когда будут изготовлены или доведены до ума остальные комплектующие.

Теперь внимание: редуктор, к примеру, составляет 5% от всей стоимости танка (цифра произвольная, просто для примера). 20 редукторов по стоимости равны танку. Но только по стоимости. Тем не менее, по документам груда деталей разной степени пригодности пройдет в итоге как 100 произведенных танков.
При этом реальных «более или менее танков» будет, скажем, штук 30. У них тоже будет куча дефектов и недоработок, но, если правильно поработать с приемкой, то их можно впарить МО. Путем каннибализации из этих 30 танков на фронте соберут 10. Но это уже не проблемы предприятия, которое отчиталось об успешном выполнении оборон заказа, повысило зарплату рабочим и ИТР, выдало премии, а директоров наградили, и пригласили поспать в зале на послании Путина. Этот обман и самообман практически невозможно разоблачить, поскольку он прикрыт грифами секретности, причём в несколько слоёв.

Конечно, рано или поздно обман вскроется. Производители уповают на время и на ВСУ. Часть дефектных изделий всё-таки дохромает до фронта и будет уничтожена, а с ними похоронены и все дефекты. Часть можно будет допилить до минимально рабочего состояния на рембазах, и тоже израсходовать в бою. Часть поломок объяснить объективными причинами. Весь этот массив никто никогда не разгребет, а время идет. Люди и изделия меняются — и наверху и внизу. Меняются шахи, дохнут ишаки, которых обязались научить говорить и уходят на повышение военпромовские Ходжи Насреддины…

Так устроено всё военное производство России. Точно так же оно, к слову, работало и во времена позднего СССР. И не очень позднего тоже. И даже когда в СССР расстреливали за вредительство и саботаж, а продталоны заменяли деньги, это работало точно так же. По меньшей мере — в очень значительной степени. Скажем, из 100 условных танков работоспособными могло быть не 10 а 70, но только на самом пике репрессий. И всё равно не 100 из 100.

Сергей Ильченко, заместитель редактора Newssky