Лёгкость неинтеллигентности. Эксклюзив

…И не вдруг, и не случайно, а постепенно и глубоко осознанно — так остро захотелось обозначить всё происходящее сегодня одним словом. Только одним словом. Единственным. Одним-единственным. Потому что изо всех своих подогретых и разгорячённых сил все медиаутюги страны извергают мириады слов, процент пустоты которых неумолим в своём стремлении к 100%. А хочется разумного немногословия.

И потому хочется одного слова.

И оно есть, это слово. Это слово — неинтеллигентность.

Но понятие неинтеллигентности будет неполным. Самое полное — это лёгкость неинтеллигентности. И именно в этом двусловии приходит довольно чёткое понимание сути происходящего.

Неинтеллигентность. И — как неотъемлемое уточнение — лёгкость неинтеллигентности.

Проще простого понять на примерах. Примерах, которые у всех на глазах и на устах. Куда уж ярче то?

Стремиться во власть и, более того, прийти во власть из неинтеллигентной лёгкости ква-ква-квартальности — это ярчайшее проявление, воплощение лёгкости неинтеллигентности. Той неинтеллигентности, которая проста и несмываема — даже дипломами о «наивысших образованиях и академиях». Где, что ни лицо, — то природный гротеск неинтеллигентности. Неинтеллигентности умышленной. Строго отсеиваемой. Рафинированной неинтеллигентности. Которая есть удобоваримый товар, товарец на продажу.

Продаётся неинтеллигентность.

И когда количество покупателей неинтеллигентности строго выравнивается с количеством избирателей, неинтеллигентные избиратели отдают голоса за символ неинтеллигентности и избирают неинтеллигентность во власть.

И вот тогда неинтеллигентность — быстро освоившись как на сцене, так и в кулуарах власти, — переходит в стадию лавинообразной эпидемии всепоглощающей, всеразрушающей и всеразвращающей неинтеллигентности.

А неинтеллигентность в масштабах государства — разрушение государства.

Толпе неинтеллигентов хотелось водрузить на престол и видеть на престоле царя-неинтеллигента. Хама, попросту говоря. И хамы получили хама. В том точном его значении, в котором его истошно возопил бессмертный Воробьянинов Киса: «Ха-мы!».

Невозможно ждать добра от неинтеллигента, который на ответственном и всетранслируемом совещании «тыкает» человеку, чья вина ещё требует профессиональной правовой оценки: «Выйди отсюда, бандит!». Неинтеллигентность — суть беззаконие.

Невозможно ждать построения правового государства от неинтеллигента, который принимает участие в пресс-конференциях и брифингах с лейтмотивом оглашения виновности людей, которых ещё не назвал виновными суд, каким бы свое- и несвоевольным он ни был в стране.

Нет и не будет государственного позитива от «полуспикера», который до омерзения неинтеллигентно обмывает косточки «соснам-несоснам» и тем самым без тени сомнения, убеждённо и бесстыдно, выставляет свою сексистскую неинтеллигентность на всеобщее обозрение. Буквально упиваясь и высказываниями, и небритостью, куда более приличествующими заурядному хряку-неудачнику из развалившегося колхоза.

Остатки интеллигенции — традиционно слабо организованы и всё более растеряны под натиском наших соплеменников и современников, озвученных ещё столетней давности, но неувядающим Воробьяниновым.

Неинтеллигентность — сплочённа и слабовыветриваема из госслужебных помещений, особенно — наивысших кабинетов. И достаточно уволить какого-никакого скоробогатого чиновника, как его тут же пытаются затолкнуть обратно такие же неинтеллигенты, ибо неинтеллигентность — мафия, а мафия — неинтеллигентность, сиамские хамы.

У неинтеллигентности глубочайщие корни. О столетиях вытравливания из сознания украинцев какой бы то ни было интеллигентности можно судить по обязательной обаятельной стеснительности разговаривать на чистом украинском языке разного рода минувших азировых и нынешних кремлечелюстных.

Неинтеллигентность — агрессия, агрессивность и, как закон, — кровава. Интелигентность — беззащитность, подчёркнутая и всенепременнейшая жертвенность, голгофа, тяжелейший крест, как вечный, уязвимый, но планетарный противовес лёгкости неинтеллигентности.

В памятной речи своей академик В.П.Эфроимсон в Политехническом институте в декабре 1985 года, после просмотра фильма о жизни академика Вавилова, очертил картину со сверхинтеллигентными жёсткостью и бесстрашием: «До тех пор, пока страной правит номенклатурная шпана, охраняемая политической полицией, называемой КГБ, пока на наших глазах в тюрьмы и лагеря бросают людей за то, что они осмелились сказать слово правды, за то, что они осмелились сохранить хоть малые крохи своего достоинства, до тех пор, пока не будут названы поименно виновники этого страха, — вы не можете, вы не должны спать спокойно».

Бесстрашный интеллигент назвал составляющую интеллигентности, которая неинтеллигентности неведома, — достоинство. Да, да, да! Неинтеллигентности неведомо именно оно — человеческое достоинство. Кривлянья, пошлость, беспардонность, пусть они происходят на глазах миллионов зрителей да под бурные, и даже продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, — неинтеллигентны. Потому что недостойны истинного интеллигента — эти рожицы и мимика пойманного заучем подвыпившего старшеклассника-троечника.

Так потому и легка она, неинтеллигентность, что корчить рожицы и пусто ржать над этим — легче лёгкого.

А об игре на классическом и почитаемом во всём мире музыкальном инструменте, который волею неинтеллигентности стал в Украине полусимволом пошлости, не будет ни слова, хотя это и было бы и доступно, и — непростительно — легко…

Василь Точило