Молдова: почему провалился план Козака?
06.02.2024Эксклюзив. Вернемся теперь к «плану Козака» и к его провалу. На дворе был 2003 год и приднестровская приватизация только-только набирала обороты. На тираспольские власти, которые не жаждали федерализации с Молдовой, пусть и на самых льготных условиях, давила Москва, буквально выкручивая им руки и наступая на горло. Но для верхушки Тирасполя «план Козака» означал конец всех планов на обогащение от приватизации, поскольку выводил ПМР из зоны беззакония в зону действия молдавских законов, где просто украсть приватизируемые предприятия было невозможно. Конечно, какие-то доходы тираспольская группировка, прикрытая российской базой, получила бы. Но, по сравнению с первоначальным замахом, это были бы жалкие крохи.
В свою очередь, Воронин некоторое время поддерживал «план Козака», дожимая Тирасполь, с которым вел подковерные торги о доле каждой из сторон. И хотя верхушка ПМР сопротивлялась до последнего дня, она все-таки капитулировала. После чего «план Козака» оказался не нужен иже никому. Сохранение статус-кво, при достигнутом соглашении о дележе доходов от серой зоны «ПМР», было выгоднее всем сторонам криминально-экономической игры, шедшей под прикрытием «приднестровского конфликта», нежели его завершение любым способом. В наибольшем выигрыше оказывались Кишинев и Тирасполь, поскольку «федерализация» под протекторатом России, по сути, отдавала всю Молдову на прямое разграбление российским олигархам. Эту очевидную ситуацию и прикрыли сказкой о вмешательстве посла США.
История ПМР, как совместного бизнес-проекта нескольких промышленно-финансовых ОПГ, оперировавших в ряде стран, включая, к слову, и Украину, и пользовавшихся Россией как тылом и силовой крышей; функционеров высшего ранга из различных структур международно-признанных властей Молдовы, доходно сотрудничавших с криминалом; и, наконец, уже местных, приднестровских, элит, чей бизнес был изначально и тесно переплетен с разного рода криминальной деятельностью, на этом, разумеется, не окончилась. После 2008 года бизнес-проект прошел несколько стадий развития, и отлично чувствует себя и в наши дни. При каждой смене власти в Кишиневе новая молдавская власть занимала пригретые ее предшественниками места в старых схемах откатов, сконструированных еще при Воронине.
Получив в 2008 году 100% акций МолдГРЭС, Интер РАО ЕС модернизировало ее для работы на газе. Далее в ход пошла незатейливая, но эффективная схема: ОАО ГАЗПРОМ поставляет газ АО «Молдовагаз», зарегистрированному в Молдове, а тот поставляет его конечным потребителям по всей Молдове, включая Приднестровье — и, естественно, МолдГРЭС. МолдГРЭС зарегистрирована не только в ПМР, но и в Молдове, и может из-под молдавской крыши торговать энергией с кем угодно. При этом, основным покупателем энергии, производимой на украденной у Молдовы станции, является сама Молдова.
Выплаты МолдГРЭС за потребленный газ поддерживают режим в Тирасполе на плаву, составляя порядка 30-40% его бюджета. То есть, Молдова, говоря о желании разрешить приднестровский конфликт, на деле сама же подпитывает ПМР финансово.
При этом, МолдГРЭС из-под крыши ПМР за газпромовский газ не платит. Точнее, она платит за газ в бюджет ПМР, но лишь по той цене, которую на него назначили в ПМР, а эта цена значительно ниже, чем отпускная цена АО «Молдовагаз». ПМР же на счет АО «Молдовагаз» не перечисляет вообще ничего. Но АО «Молдовагаз» продолжает поставлять газ, вешая на себя копящийся долг, который уже превысил $7 млрд. Почему продолжает — на сей счет есть длинный список формальных объяснений, в который мы сейчас углубляться не будем.
Кто владелец АО «Молдовагаз»? ОАО ГАЗПРОМ — 50%, Республика Молдова в лице Департамента приватизации и управления госимуществом — 35,33% и непризнанная ПМР в лице Комитета по управлению имуществом Приднестровья, зарегистрированного в Молдове как ООО — 13,44 %. Общий уставный капитал АО «Молдовагаз» — 1332,9 млн. леев, разделенных на акции номинальной стоимостью 100 леев. Это смешная сумма по сравнению с $7 млрд, так что АО «Молдовагаз», когда придет время, можно будет спокойно обанкротить, передав его собственность — газовую инфраструктуру Молдовы, — в собственность ОАО ГАЗПРОМ уже напрямую. Вот и вся схема газовой отмывочной.
Другие предприятия ПМР, включая ММЗ («Молдавский металлургический завод») работают так же. И кто после этого станет утверждать, что власти Молдовы все эти годы хотели разрешить приднестровский конфликт, а с ним закрыть и схемы, в которой они не могли не иметь своей доли? А ведь таких схем, завязанных на ПМР, в Молдове очень много, и газовая — только самая очевидная. Какой же тут может быть конфликт? Между Тирасполем, Кишиневом и Москвой давно сложилось полное понимание, нарушаемое только спорами о дележе доходов. Но это уже, как говорят, дело житейское. ПМР по факту давно уже добилась экономического признания, и ничего большего ей не нужно. Политическое признание для ПМР — только лишняя головная боль.
«Коллективный Запад». С западными партнерами тоже все непросто. «Коллективный Запад» неоднороден, и сотрясаем внутренними противоречиями, а его функционеры отлично коррумпируются. Дойная корова по имени «ПМР» приносит порядка $2 млрд ежегодной чистой прибыли. С такими деньгами в Европе можно купить практически любого чиновника, и даже целую партию, если не мелочиться.
Между тем, сохранение ПМР ставит крест на любых молдавских реформах, а сохранение Молдовы в ее прежнем виде тандема «признанная Молдова-непризнанная ПМР» дестабилизирует и коррумпирует весь регион.
Признать свой провал и бессилие перед молдавской коррупцией ни в ЕС, нив США не могут, и делают вид, что все идет как надо, хотя и очень медленно. А очередной клан у власти, хотя и приведенный к власти Западом, но, вместе с тем, классический молдавский мафиозно-коррупционный родственный клан, назовем его условно «клан Санду-Гаврилицы», охотно им подыгрывает.
Впрочем, реальная клановая схема, разумеется, сложнее. Один клан редко когда может удержать всю власть, да и границы между кланами размыты. Последним суперкланом у власти в Молдове был клан Владимира Воронина, который и установил, в целом, существующие сегодня правила игры и на плечах которого прошел во власть Владимир Плахотнюк.
Плахотнюк был последним правителем, способным реально контролировать Молдову. Он действовал, по сути, гангстерскими методами, но все при нем довольно сносно работало. Бюджет наполнялся. Жить становилось лучше, хотя и понемногу. Демократии правда, как таковой, не было, но ее и сейчас по факту нет. Плахотнюк, не занимавший в последние годы де-факто у власти никаких официальных должностей, показал себя эффективным менеджером, а иные методы управления в Молдове, как показывает опыт, неэффективны. Но Плахотнюк был слишком самостоятелен, и в этой связи не нравился никому: ни Москве, ни Вашингтону, ни Брюсселю. И они, все вместе, его прогнали. Лучше от этого не стало — просто экономика ушла в пике.
Но вернемся к кланам. Как уже было сказано, раньше клан-победитель замыкал на себя связи с Россией, поскольку незаконные операции, проводимые в тандеме с непризнанной ПМР, сулили наибольшие теневые доходы. Соответственно, проигравшие немедленно записывались в протоевропейцы.
Но, начиная с 2014 года, и, особенно, с 24.02.22, позиции России ослабли и сейчас привычная картина смазана: клан Санду-Гаврилицы сохраняет формальное «равнение на Европу», но воздерживается от резкостей в отношении России. Ритуальные антироссийские движения молдавским властям совершать приходится, в ответ на что из Москвы раздаются такие же ритуальные угрозы. Но ничего реального в плане разворота от России не происходит. Молдова не участвует в санкциях, и ограничивается формальным осуждением российской агрессии, причем, лишь в тех случаях, когда это необходимо по протоколу.
Реальные вещи происходят только в газовых схемах. Вся ПМР, точнее, рулящий там холдинг «Шериф» связана с миром через молдавскую таможню, молдавские дороги и международный аэропорт Кишинев. Этой связи через Молдову не мешает то, что в Тирасполе плюют на молдавские законы, заявляют о независимости ПМР и бросают в тюрьму за высказанную вслух поддержку Украины. Несмотря на это Молдова торгует с ПМР и крышует ее своей таможней.
Кроме того, Россия, как мировой криминальный хаб, легко инкорпорирует в свою систему связей всех интересующих её клановых вождей. За бортом оставлены лишь заведомые отбросы, но даже там есть спящие закладки, позволяющие, при изменении ситуации, в считанные дни наладить нужный Москве контакт.А вот структуры ЕС, США и других нетоталитарных стран, контактируя с молдавскими реалиями, спрятанными под маской «страны, стремящейся в Европу», подвергаются значительной коррупционной коррозии.
Все попытки западных структур сотрудничать с Молдовой заведомо менее эффективны, чем российские, отчасти из-за непонимания молдавских реалий, отчасти из-за правового характера западных государств, не позволяющих их представителям идти на прямой контакт с заведомо криминальными партнерами.
Западные структуры сотрудничают исключительно с формальной Молдовой: с государственными органами, политическими организациями и гражданскими объединениями — а, по сути, с декорацией, за которой скрывается реальное родоплеменное устройство. Такое сотрудничество на порядок уступает по эффективности прямым криминально-коррупционным связям, выстраиваемым россиянами.
Всё это превращает Молдову (а в перспективе и Молдову в составе ЕС) в удобный российский прокси для взлома и разложения любых международных организаций, неподконтрольных Москве — всех, куда Молдову имели неосторожность принять, и в составе которых она имеет право голоса.
Политику в Молдове, в ее гражданско-правовом, то есть европейском понимании, по-прежнему заменяет криминально-коррупционная возня примерно полутора десятков родственных кланов. Попытка искусственно вырастить на грантовых деньгах протоевропейский псевдоклан «Санду-Гаврилица», который потащил бы Молдову в Европу, позорно провалилась. Молдавская система родственных связей, коррупции и круговой поруки оказалась сильнее, и протоевропейский штурмовой отряд разложился на классических молдавских коррупционеров. Все вернулось на круги своя.
В молдавской политике обитают только карлики, которые руководствуются исключительно личными и клановыми интересами. Вследствие этого масштаб их мышления — крайне мелкий, а горизонт восприятия — предельно узкий.Более того, процесс измельчания молдавской политики год от года прогрессирует, по мере все более мелкодисперсного перемалывания клановыми жерновами всех молдавских государственных институтов. Об этом и нужно постоянно помнить, анализируя ситуацию в Молдове и разрабатывая прогнозы её развития.
Непризнанная ПМР управляется одним кланом, институализированным в виде холдинга «Шериф». Сходная ситуация в последние годы сложилась и в Гагаузии, которую полностью контролирует клан Влах. В ПМР и Гагаузии господствующие кланы давят протесты на корню, изымая из оборота, криминальным или полукриминальным способом слишком громких и харизматичных критиков режима.
В остальной же Молдове уровень недовольства социальных низов балансирует на грани взрыва и бунта в течение, уже, по меньшей мере, последних лет 12. Но, как показал опыт таких бунтов, в отсуствии гражданского общества они могут лишь повлиять на позиции основных кланов, ослабив одних, и усилив других.
Иными словами, Молдова неспособна самостоятельно развиться до полноценного демократического государства, чье устройство опирается на развитое гражданское общество. Единственный возможный конструктивный сценарий — усиление одного клана, и установление авторитарной диктатуры, с которой уже можно как-то работать внешним западным игрокам. Но, в существующем раскладе сил, и этот путь развития выглядит маловероятным. Впрочем, как мы увидим, изменение мировой ситуации произошедшее с 24.02.22 несколько изменило ситуацию и в Молдове, хотя пока и незначительно.
Сергей Ильченко, политический обозреватель Newssky
