Ересь ненасилия: религиезация политического дискурса

Эксклюзив. В концепции «непротивления злу насилием», мы обнаруживаем на самом деле следующую серьезную лакуну, если угодно философскую лакуну. Дело в том, что она базируется на довольно нереалистичном представлении о природе зла. Что якобы не сопротивление злу ведет к уменьшению зла, и здесь игнорируется такой очень простой факт, что природа зла содержит в себе механизм деградации от меньшего зла — к злу большему. Вот про это мало кто думает, на самом деле.

Ересь ненасилия: религиезация политического дискурса

Позволю себе процитировать Роберта Ауманна, лауреата Нобелевской премии по экономике 2005 года, который говорит: «Когда агрессор видит, что его методы работают, он продолжает им следовать. Он выдвигает всё новые и новые требования. Если агрессор встречает решительный сопротивление, он пересматривает свой подход. Пацифизм ведёт к войне, так как страна, где он становится идеологией, начинает играть по его правилам, по правилам агрессора», — конец цитаты. Это очень серьезное возражение. В результате отказа от сопротивления злу насилием, зло деградирует и увеличивает постоянно количество жертв. В результате количество жертв начинает расти. Задумаемся, а почему вообще вот, откуда такое возникло? Я нисколько не считаю, тут Махатму Ганди интеллектуально нечестным, но считаю интеллектуально нечестными тех, кто озвучивает его слова в наше время, когда в ряде случаев универсальность, не эффективность, а универсальность его доктрины, его приемов была опровергнута реальными событиями в реальных государствах.

К сожалению, это представители левой либеральной интеллигенции, для которых ощущение реальности важнее самой реальности. Им важно не слышать, не участвовать в чём-то неприятном. Им хочется, чтобы зло как бы сожрало само себя, а они как вот остались в стороне в белом пальто. Вовсе не умножение мира и минимизация зла их интересует в этой ситуации, их интересуют собственные ощущения. Поскольку в большинстве своем они сами не готовы к каким-то лишением, и обращу внимание на то, что их требования к протестующим придерживаться сатьяграхи, они, в общем-то, в основном выдают их из своих теплых кабинетов.

Никто из них под палки полиции в Белоруссии или России не идёт, а сами они в основном как бы тёплых кабинетов не покидают и рассуждают о непротивлении злу насилием, находясь в комфорте. И, более того, тех людей, которые действительно пострадали, они обычно не поддерживают и стараются с ними контактов не иметь. Это очень важный момент, на который следует обратить внимание.

Что мы на самом деле видим среди пацифистов таких официальных, ну максимум их деятельности — это проведение митингов и распространение вот этой литературы. Первое — это нежелание, такое догматическое мышление, вот Джин Шарп, Ганди и вот какие-то авторы: Эрика Ченовет, и Мартин Лютер Кинг, и Ральф Эмерсон, и там, Лев Толстой, Брюс Дженкинсон. Они вот развили теорию и всё, теория непогрешима, теория, значит идеальна, наиболее эффективна и так далее. А вот если это не получается, значит, это плохо для реальности, а не для теории. Они не готовы пересматривать теорию в связи с выявившейся, ну хотя бы признать её не универсальностью, начнём издалека. То есть в их представлении наиболее эффективно отбиваться от разъярённого медведя, надо мило ему улыбаясь и помахивая букетом ромашек. Так он увидит ромашки, решит, что «ах, как нельзя трогать этого человека», понюхает ромашки и довольный даст себя почесать за ушком.

То есть вот такое представление о реальности и нежелание что-либо в ней менять. То есть это догматическое мышление. Да, есть некая Божественная истина, которая нам ниспослана в готовом виде, и любая попытка её как-то подвергать критике это ересь. Для религии такое положение абсолютно нормально, потому что там предполагается, что это истина сверхъестественного происхождения, то есть это сверхъестественные силы, Господь Бог, вот сообщает безошибочную истину. Но для политической мысли это более чем странно, это свидетельствует о неспособности пересматривать свои собственные взгляды и находить в них ошибки, и соответственно развивать их в более лучшую сторону.

Второе важное, которое здесь, это нежелание видеть те негативные последствия, а негативные последствия при жизни Ганди были, я напомню, что в Индии после обретения независимости была гражданская война и массовые акты геноцида. Вот нежелание видеть эти проблемы, они приводят к тому, что нежелание видеть и то, что непротивление злу насилием приводит к умножению этого зла.

Также нежелание видеть того, что у зла, живущего в человеке, у него есть вот эта тенденция к деградации. Ну, происходит она из двух, на самом деле источников. Первое — это человек склонен к самооправданию: «Я это сделал, потому что, если бы я это не сделал, это сделал бы кто-то другой. Уж лучше я это сделаю, чем кто-то нехороший и надо было это сделать, потому что вот того, что я сделал, оно необходимо вообще для всех. Даже если я сделал объективно что-то нехорошее злое, оно всё равно всем полезно. Да и его вредные последствия в принципе не имеют никакого значения». То есть человек, творящий насилие, такое говорит.

Естественно, что при повторяющихся ситуациях это влечёт автоматически к тому, что он будет увеличивать и увеличивать объём насилия в адрес того, кто вообще никак не сопротивляется. И мы это прекрасно видели на примере Белоруссии, где людей подвергали жутчайшим пыткам за акции мирового протеста. И, к сожалению, надо сказать, что европейское сообщество на это отреагировало никак. То есть все сторонники леволиберальной сатьяграхи они повосхищались мужеством людей, подвергаемых пыткам, но на этом все и закончилось.

Это очень важный на самом деле аспект. Дело в том, что вот этот ультиматум, который выдвигает евро-сообщество, непротивления злу и ненасильственного протеста, это незаконный ультиматум, конечно. Он говорит о том, что люди полностью не понимают ни природу зла, ни природу человека, ни природу государственной власти. Что, к сожалению, и это факт, государственная власть может быть полностью опирающейся на насилие и диктатуру. Это отрицание очевидных вещей, оно наносит огромный ущерб и может стоить даже миллионы невинных человеческих жизней.

Если мы вспомним, что одна из концептуальных идей современного мира это концепция высшей ценности человеческой личности, ну и естественно, человеческой жизни. И вот ради этой высшей ценности мы призываем к ненасилию, к пацифизму. Видим, как она входит в прямое противоречие с самой собой, поскольку если бы и в тех случаях, когда действительно власть Ирана свергалась, извините, банально военным переворотом.

А тут приведу самый простой пример из недавнего — это свержение власти диктатора Мурси в Египте, которое осуществила военная хунта, просто это бонапартистский переворот классический, которая назначила демократические перевыборы. А диктатор он из «братьев-мусульман», из тоталитарной секты, прямо скажем. Который сейчас отбывает пожизненное заключение, находится в тюрьме, а Египет так и не превратился в очередной ХАМАС, в очередной рассадник какого-то безумия терроризма, в который он обязательно превратился, если бы требования несопротивления злу насилием были реализованы. Если бы военные, вот этот генерал, к сожалению, имя забыл, не решил бы поиграть в Наполеона Бонапарта и свергнуть диктатора Мурси.

Вот к этому важно обратиться, к тому, что идея эффективности ненасильственного протеста работает только внутри сравнительно демократических государств, а внутри тоталитарных государств, в отношении тоталитарных диктатур она не работает от слова совсем. И те, кто учат о боевой универсальности и пишут об этом книги, они, конечно, глубоко ошибаются. И, если бы они были честными людьми, они бы сложили полученные ученные звания, признали свою ошибочность и, как правило, постарались бы публично выступить о своей неправоте.

Однако, вместо этого мы видим происходящий интересный процесс, что вот эта идея ненасилия в гражданском идеологическом смысле, идея пацифизма она превращается в новую религию. Она входит в такую концепцию, если угодно, религиозного знания это так, потому что это так, а все, кто не хотят с нами соглашаться, те злодеи фашисты, милитаристы, сторонники насилия и вообще почти убийцы.

Вот когда мы сталкиваемся с такой позицией — это первый признак, что перед нами не политическая, даже идея, не политическая концепция, а идеологическое догматическое учение, можно сказать, секта. А я тут скажу, что каждое тоталитарное государство — это государство-секта. Я неспроста назвал династию Кимов династией живых богов, потому что современные тоталитарные государства, да, это вот как древний Египет, там во главе живые боги. Вождь обязательно наделяется сверхъестественными свойствами. «Все сердца немцев стучат в такт сердцу Гитлера», «Ленин это и есть партия», а «Гитлер — это есть партия» тоже говорили, «Россия — это Путин, Путин — это и есть Россия», — сказал Володин.

Вот происходит вот эта религиезация политического дискурса, то есть мы сталкиваемся именно с тоталитарной сектой, государства в виде секты. И когда государству в виде предлагается оппонировать к разуму, к совести, признается очень простая вещь, что якобы человек непластичен, вот прямо соответствует учебникам. Да, но крайне странное представление человеке и о государстве.

Ну еще конечная мысль, почему я как бы очень часто упрекаю леваков в лживости? Я напомню одну простую вещь, что вот те люди, которые требовали от протестов в Беларуси сатьяграхи и покорности — вот не сопротивления злу насилием… Эти же, абсолютно эти же люди, эти же спикеры оправдывали террор и погромы, которые устраивали активисты движения «Black lives matter», блмщики, боровшиеся за равноправие негров в США, ну на этот раз они борются уже за привилегии для чернокожих.

Вот устраиваемые ими погромы оправдывались якобы вот то, что погромщики поджигают машины, это как-то должно спасти их от голода. Они якобы этими погромами и разгромами мелкого бизнеса возмещают себе ущерб, нанесённый им вот этим белым патерналистским обществом — тоже неправда, потому что там часть этого мелкого бизнеса черным принадлежит. То есть уже как бы и не сходится.

Но я напомню, что это одни и те же люди, и это говорит о них, точнее о их позиции в том, что эта позиция основана на том самом орловском двоеверии государству: когда нам удобно это можно, когда мы считаем, что от нас это требует каких-то действий — это нельзя. Вот это двойственная их позиция нам говорит прежде всего о том, что к всему, что исходит от этих людей, леволиберальной этой группы следует относиться с огромной презумпцией скепсиса и недоверия.

Мартин Скавронский, dr hab, россиевед, для Newssky