Четыре «Г». Германия, гаубицы и газ. И еще Гаага для Путина, но это пока не точно

История с военной помощью Германии Украине, и с путинским газовым шантажом, прямо связанным с ней, многослойна. Что-то лежит на поверхности, а что-то не то, чтобы скрыто, но не бросается в глаза.

Первый слой очевиден: любые попытки постепенного увеличения давления на Путина, рассчитанные на то, что Россия сдаст назад, лишены смысла. Кремль сдавать назад не может, да и не хочет, и для этого есть серьезные основания.

Гаубицы и газ

Федеральное министерство экономики 13 июля предоставило немецкому производителю оружия Krauss-Maffei Wegmann (KMW) разрешение на производство ста самоходных гаубиц типа Panzerhaubitze2000 для последующей продажи Украине. Здесь нужно пояснить механизм оружейных поставок: ЕС и США выделяют Украине финансовую помощь для борьбы с российской агрессией, но деньги сами по себе стрелять не могут. Деньги нужно потратить на оружие. Например, в данном случае – на гаубицы.

Заказ большой, производство – медленное, цикл – длинный. Сотня гаубиц будет производиться несколько лет, но здесь важно то, что их производство уже будет начато. Раньше начнут – раньше поставят, кроме того, скорость производства, при большом заказе, будет возрастать. В настоящее время Украина получила три Panzerhaubitze2000 из имеющихся запасов Бундесвера. Они хорошо показали себя на поле боя, но их количество недостаточно.

Кроме того, в интервью газете Rheinische Post, опубликованном 21 июля, глава комитета Бундестага по обороне Мари-Агнес Штрак-Циммерман заявила, что Германии стоит отказаться от круговых поставок оружия Украине в пользу прямых. Круговые поставки — это поставки современного немецкого оружия бывшим членам Варшавского договора, ныне — членам НАТО, которым они замещают стоящие у них на вооружении образцы советской техники, а те, в свою очередь, передаются Украине. Логика в этом была следующая: во-первых, у ЗСУ есть специалисты и ремонтная база для использования и обслуживания такой техники, а, во-вторых, Украина, по сути, являет сегодня собой предполье Запада, укрываясь за которым НАТО следует подготовиться к обороне. Иными словами, эта логика предполагала либо поражение Украины, либо заключение компромиссного мира с Россией, которая по-прежнему будет агрессивна и опасна. Если и не сразу, после заключения мира, то вскоре.

Очевидно, что такой подход был крайне неблагоприятен для нас. Кроме того, быстро выяснилось, что работает он скверно. Помимо медлительности немецкой бюрократии и торможения, которое оказывали разного рода путинферштееры, причина была и в спящем немецком ВПК, переведенном на режим мирного времени. Европа давно не воевала, и успела забыть о том, что такое массовое производство оружия. Россия же сохранила огромные оружейные запасы СССР, который в течение всего своего существования готовился к захватнической мировой войне, выжидая благоприятного момента. Правда, в итоге не дождался, развалившись от внутренней дряхлости – но надежды на мировое господство теплились в Кремле до самого конца «первого государства рабочих и крестьян».

Так вот, глава комитета по обороне заявила в интервью, что хотя старые обязательства надо выполнить, заместив то, что уже передано Украине, впредь снабжать Украину современным оружием следует напрямую.

А 25 июля стало известно, что ЗСУ получили три первых зенитных комплекса Gepard из ожидаемых 15. Решена и проблема с боеприпасами к Gepard-ам.

В этот же день, 25 июля Газпром сообщил, что с 27 июля уменьшит поставки в Германию по газопроводу Северный поток-1 еще наполовину – до 33 млн кубометров в сутки или 20% от его максимальной мощности. Формальные объяснения не интересны, поскольку понятна реальная причина – энергетическое давление на Берлин.

Наконец, на следующий день, 26 июля, стало известно о прибытии в Украину трех реактивных систем залпового огня типа MARS-II, «младшего брата» HIMARS, построенной на том же принципе «минимум ракет при максимальной точности».

Общая логика действий обоих сторон понятна. Германия понимает, что мирно договорится с Кремлем не удастся, что что Россия должна получить в Украине предметный и болезненный урок. Россия же, в свою очередь, делает ставку на энергетическую войну, и ждет зимы, рассчитывая на «холодные бунты». Вся Европа, не только Германия, пытается заместить российские поставки и снизить расход газа. При этом, дефицит газа вызывает рост цен на него.

То, что Кремль не может сдать назад, и должен вытащить из войны хоть что-то, что можно было бы выдать за победу, стало уже общим местом во всех анализах хода войны в Украине. Вместе с тем, очевидно, что позволить Кремлю выйти из войны победителем, то есть, к примеру, легитимизировать отторжение от Украины Крыма, Донецка и Луганска, тоже невозможно. Оправившись от потерь, и постепенно размыв санкции, московский режим будет предпринимать новые и новые попытки расширения на Запад. Понимание неизбежности такого развития событий мало-помалу преодолевает на Западе кремлевскую версию: мол, Россия не намерена ни на кого нападать, а хочет лишь получить подушку безопасности между собой и расширяющимся НАТО. Кажется, что и до германских политиков дошла, наконец, ложность этого подхода.  Германия начинает расширять военное сотрудничество с Украиной уже без оглядки на российский газовый шантаж.

Это, конечно, хорошая новость, но, вместе с тем, лишь тактический успех. И даже с тактической точки зрения этот успех крайне спорный. Прежде всего, потому, что непонятно, как быть в этой ситуации с рядовыми немцами? С избирателями, от которых в демократической стране, по большому счету, всё и зависит. Ведь ставка Путина на газовую войну как раз и рассчитана на то, что у европейцев, прежде всего, у немцев, наступит усталость. И что, столкнувшись зимой с энергетическим кризисом, они уступят давлению, сдав Украину Москве, и смирятся с газовой зависимостью от России. Которая в дальнейшем неизбежно приведет к новым уступкам Кремлю — но это будет уже потом, а холодно будет прямо сейчас.

Путин и Россия

Объяснять рядовому избирателю необходимость терпеть, перенося лишения — задача крайне неблагодарная, но, тем не менее, решаемая. Правда, решаема она только в том случае, если объясняющий может показать ясную цель, ради которой стоит терпеть, и доказать, что отказ от ее достижения означает в перспективе еще большие неприятности.

Так вот, относительно войны в Украине и антироссийских санкций с этим пока все обстоит крайне сложно. И не только в Германии, но и в целом на Западе. И не только с избирателями, но и с политиками, и даже с экспертами. Сегодня на Западе нет ясного плана, с ясной целью, которую можно было бы считать победой над взбесившимся русским медведем, то есть, гарантией от новых неприятностей made in Russia, повторяющих старые. Идея о том, что достаточно сменить плохого Путина на хорошего Постпутина все еще рулит. Да, ее бесспорность и безальтернативность немного поколебалась, но лишь чуть-чуть, и она далеко не изжита.

Идею замены Путина как решения российской проблемы,на смену идее о том, что Москва миролюбива, не хочет войны, а хочет лишь гарантий безопасности от расширения НАТО, после чего с ней, белой и пушистой, будет одно удовольствие вести дела, продвигает навальная провальная русская либерда. Провальная — потому, что она не просто безо всякого сопротивления сдала страну нацистам, но тесно союзничала с ними, в значительной степени являясь частью русского нацизма — как, к примеру, тот же Навальный. Именно русская либерда внесла решающий вклад в формирование нарциссической идентичности россиян, упивающихся самолюбованием в зеркале выдуманной пропагандой «великой истории России» и возмущенных тем, что остальной мир не разделяет их восторгов. Этот нарциссизм, в свою очередь, успешно возродит традиционную для России негативную идентичность: весь мир против нас, мы занимаем оборону, но, поскольку оборона ведет к поражению, наносим превентивный удар и переходим в наступление. Мы имеем на это право – его нам дает наша особость: мы не такие, как все там, на Западе, где правит бездушная (ир)рациональность. У нас же налицо высокая духовность и традиционные (вариант – самые прогрессивные) ценности.

Этой особостью русская либерда поначалу пыталась торговать на Западе, и даже добилась некоторых успехов. Затем, когда волна рашизма накрыла и ее, частью перешла на «русские патриотические позиции», а частью, той, которую не взяли в патриоты, поскольку бюджет не резиновый, пошла побираться по миру в поисках западных грантов на борьбу за русскую демократию. Эта побирушечья масса густо насыщена прямой агентурой всех конкурирующих друг с другом российских спецслужб, так что провести черту между завербованной и не завербованной частью бродячей русско-совковой либерды не представляется возможным.

Более того, такой черты и вовсе нет, поскольку вся постсовковая либерда, прикормленная до последнего времени в двух российских столицах, официально-имперской и «расчленительно-культурной», и избежавшая прямой вербовки наследниками «железного Феликса», плотно манипулируется ими – и может быть без каких-либо трудностей завербована уже напрямую, если в этом возникнет необходимость. Никаких идейных и моральных препятствий для этого не существует. Это вытекает из самой природы русского либерализма, густо замешанного на имперских идеях.

Естественно, что и завербованные, и манипулируемые русские либералы активно используются Кремлем.

Выгоды Кремля при этом очевидны. Во-первых, пусть лучше Путина критикуют и обличают свои агенты/ полезные идиоты, которых всегда можно приструнить, определив допустимые и недопустимые темы, чем какие-то люди из другого района. Во-вторых, иллюзия о том, что замена Путина будет означать смену конфронтационного курса Кремля на сотрудничество с Западом в роли младшего партнера, в сочетании с дезинформацией о тяжелой болезни кремлевского карлика, который то ли помер, то ли помрет через две-три недели максимум, позволяет навязать Западу тактику выжидания, чрезвычайно выгодную Кремлю.

Очевидны и собственные, помимо обслуживания интересов Кремля, выгоды русской либерды. Она в очередной раз пытается продать себя Западу на роль «хороших русских», уведя в тень свою непригодность к любой полезной деятельности. Аналогичным образом русская либерда продает себя и в Украине, благо тут все обстоит совсем просто. Достаточно сказать, что Владимир Зеленский – величайший политик современности, и что конкретный либердын, говорящий это, намерен в скором времени написать о Зеленском книгу, как происходят чудеса. Одни получают украинское гражданство, другие – возможность обличать на государственном украинском канале глупость и безкультурность «укронационалистов», не благоговеющих перед русской культурой в их лице.

Между тем, за последние 30 лет русская либеральная публика ярко проявила себя только в одном: стала идеальной почвой для развития русского нацизма. В остальном же она была занята самообслуживаем, а, попросту говоря, жрала из рук любой власти, в то время как брошенный и обманутый всеми, в том числе и ею, «простой человек» дичал на обломках совка, погружаясь в ресентимент. Сейчас эта стая дегенератов, с неопределенным, в духе времени траншгендером, обличает тех, кого сама же и сдала Путину, и пытается доказать, что «онанетакая».

Еще в последнее время в оборот вбрасывается идея о «деколонизации» России, путем ее раздела на 100500 демократических государств. Но и этот процесс идет трудно.

Во-первых, постсовковая либерда мгновенно оседлала и этот проект, наглухо скомпрометировав его, и обрекая на полный провал, как и все, к чему она прикасается. Во-вторых, непонятно, с какой радости эти новые государства в массовом порядке станут демократическими. Опыт распада СССР говорит об обратном – демократии, даже половинчатые и спорные, стали исключением, продуктом редкого стечения многих необязательных обстоятельств. В-третьих, разговоры о «деколонизации» не достигли и стадии экспертного обсуждения, ограничиваясь бесплодной либерастической говорильней, в сочетании с активным грантожорством.

В целом, «деколонизация» России оказывается таким же пустым номером, как и ее «депутинизация». А в области realpolitik, относимой к России,  царит старый провальный тренд, сводящийся к двум пунктам: искать компромисс с Путиным в рамках возможного – раз, и, два – содействовать либерде в воспитании в ее рядах Постпутина. Который, каким-то непонятным образом,после смерти Путина займет его место, и повернет Россию на демократический путь. Сценарий триумфального восшествия Постпутина в Кремль в наглую сдирается с возвращения в Россию Сим Симыча Карнавалова из известного романа. Но Симыч, как мы помним, был против западной демократии, и выступал за Русский Особый Путь, неизбежно приводящий к возрождению русского нацизма. Что, к слову, подробно расписано в романе Войновича.

Попытки же договариваться с Кремлем по частным вопросам неизменно оканчиваются выигрышем Кремля. Иначе и быть не может, поскольку Кремль принципиально недоговороспособен. В любом договоре он видит не барьер, который нельзя переходить, потому что об этом договорились, а юридический лабиринт, который можно и нужно преодолеть, ограничив договором действия другой стороны, но не стесняя собственных. Именно это и произошло на зерновых переговорах в Стамбуле. Кремль немедленно нарушил все договоренности по Украине, но зато получил максимум возможностей для собственного зернового экспорта, в рамках договора, заключенного параллельно, в паре с украинскими обязательствами, и под гарантии ООН. После чего Лавров немедленно отправился в Африку сколачивать антизападную коалицию африканских государств в обмен на поставки им зерна, как российского, так и украденного в Украине.

Итак, никакой стратегии выигрыша у России ни у Запада в целом, ни, тем более, у Германии в частности, сегодня нет. Есть только стратегия постепенного замещения российских энергетических и сырьевых поставок — но и там все обстоит сложно. Замещение по факту почти неизбежно приводит к удорожанию. По ряду позиций оно вообще проблематично, чтобы не сказать невозможно. А, значит, объяснить избирателю необходимость держать санкции, причиняющие ему массу неудобств, будет крайне сложно. В самом деле – хорошо, пусть Россия плохая: нацистская, агрессивная, опасная. Где реалистичный план, способный сделать ее другой или устранить российский фактор из политического расклада как таковой? А, если такого плана нет, и нацистская Россия — данность, с которой ничего нельзя поделать, то не следует ли думать о том, как выстроить с ней приемлемые отношения. В том числе и приемлемые экономически. Западный избиратель в массе своей озабочен своими проблемами, а не высокими идеалами, и он вовсе не идиот. Он прекрасно понимает, по меньшей мере, на интуитивном уровне, что любой диктатор всегда производная от народа, готового принять его диктат, так что дело отнюдь не в Путине, а в том, что демократия на территории России, как ее не дели, еще менее вероятна чем на территории Афганистана. А убедительного плана военного разгрома России и обустройства на ее месте оккупационных зон под внешним управлением, что, конечно, решило бы проблему, сегодня нет и близко.

Россия не рухнет от экономических проблем

Это тоже достаточно очевидно, особенно при наличии Ирана, уже сорок лет находящегося под санкциями. А еще – Китая и Индии, которые совсем не прочь воспользоваться российскими ресурсами, поддерживая на плаву существующий в Кремле режим. И целой группы африканских стран, которые РФ сейчас привязывает к себе, расширяя рынок поставок зерна за счет вытеснения с него Украины. И множества бизнесменов из всех стран, которые обходят и будут обходить любые санкции. Минимальную технологическую поддержку – а санкции бьют в первую очередь по доступу к технологиям, Кремль получит в любом случае. На неудобства своего населения ему плевать, как и на его мнения, которыми он научился отлично манипулировать. Более того, затяжная война с Украиной, подаваемая пропагандой как Апокалиписис, в котором Россия сражается на стороне Добра, о чем российские пропагандисты вещают уже открытым текстом, может быть использована для сплочения социально атомизированных россиян вокруг Кремля. Этот номер в свое время удался Сталину: если в 1941 Красная армия массово сдавалась в плен, не желая воевать за Советы из принципа, то уже к 1944 году российская часть СССР была консолидирована вокруг идеи победы над германским фашизмом, в сочетании с мечтой о мести, приятно разбавленной насилием и мародерством на «освобождаемых» территориях. Это же вполне может получиться и у Путина. Иными словами, война средней интенсивности, перешедшая в затяжное позиционное противостояние, может использоваться Кремлем для внутренней стабилизации неограниченно долгое время.

Если бы российская проблема существовала обособленно от прочих мировых проблем, такой сценарий был бы самым вероятным. И одновременно – крайне проблематичным для нас, поскольку огромная разница в ресурсах, приводящая к полной зависимости Украины от западной помощи, будет со временем сказываться все сильнее. Основания же для получения такой помощи при отсутствии ясного плана победного завершения конфликта, будут размываться, и, рано или поздно, не видя возможности победить, Запад придет к мысли о размене Украины на худой мир. Альтернативой этому может стать только нарастание напряжения между Западом и Кремлем, вплоть до готовности Запада пойти на риск ядерной войны.

Это было бы совершенно невозможно, ограничивайся конфликт линией Запад — Россия. Но все обстоит еще сложнее.

Россия – не главная проблема Запада

Конечно, для украинцев именно Россия представляется сегодня центром Мирового Зла. Отчасти это так и есть, но лишь отчасти. Мордорское Московское Зло смогло поднять голову только став частью более глобальной проблемы: внутреннего кризиса Запада. Существенной частью этого кризиса стала утечка технологий в социально отсталые страны, которая неизбежно должна была привести к появлению антизападного центра силы, оспаривающего у Запада его ведущую роль. В силу ряда исторических причин таким центром стал Китай.

Оставляя в стороне всю сложность и многозначность западно-китайского противостояния, ограничимся беглым взглядом на его российский сегмент.

Сегодня Пекин использует Москву как прокси для противостояния Западу, причем, не только в Европе, но и по всему миру. В частности, он позволяет Москве сколачивать антизападный глобальный блок из слаборазвитых, но потенциально высокоресурсных стран, будучи уверен, что в решающий момент сможет оказать на Кремль необходимое влияние, развернув его политику в выгодную для себя сторону. Но прокси-игра чревата опасностью выхода марионетки из-под контроля в самый неподходящий для этого момент.

К тому же и внутри Китая сегодня идут крайне сложные процессы, толкающие руководство КПК на авантюристические действия по захвату Тайваня. Эти процессы, равно как и мотивы Си Цзиньпиня, побуждающие его играть на обострение, тоже отдельная и сложная тема. На российском же направлении они означают ненулевую вероятность ситуации, когда Западу будет необходимо закрыть «русский вопрос» как можно скорее, и любой ценой, даже идя на просчитанный риск ядерного конфликта с Москвой. По сути, именно такая ситуация и является наилучшим из всех возможных шансов для Украины. Все остальные, связанные с использованием нашей страны как инструмента для изматывания и дестабилизации России, несут для нас гораздо большие риски.

Подведем итоги

Рост германской, в частности, и западной, в целом, решимости помогать Украине, и постепенное расширение номенклатуры поставляемых нам вооружений — наш несомненный успех. Главная заслуга в нем принадлежит украинским патриотам, которые в составе ВСУ наглядно показали свой боевой дух и способность успешно бить «вторую армию мира». Но в отсутствии ясного и реалистичного плана сокрушения России, вплоть до удаления ее с политической карты мира, в каком бы то ни было виде, этот успех будет оставаться неустойчивым, а шансы Путина отыграть ситуацию назад — значительными. Вопрос о том, чем должна завершиться война и каким будет послевоенный мир становится все более острым, а его прояснение — все более безотлагательным. Бесспорно, не все здесь зависит от Украины. Но нам следует, по меньшей мере, выработать такой план для себя, с тем, чтобы в дальнейшем продвигать его на международном уровне.

Эксклюзив

Сергей Ильченко, для Newssky