Реджеп Эрдоган и его непростая победа

Эксклюзив. Эрдоган победил во втором туре, хотя его результаты оказались чуть хуже, чем в прошлый раз. Это, впрочем, было вполне ожидаемо. Тем не менее, победа осталась за ним. Почему же Эрдоган, со всеми его недостатками, до сих пор не надоел туркам?

Окончательных результатов ещё нет. По предварительным, за Эрдогана проголосовали 52,16% (49,52 %) избирателей, за его конкурента, единого кандидата от оппозиции Кемаля Кылычдароглу — 47,84% (44,88 %). Явка на выборах составила очень солидные 83,87%. (87,04%). В скобках указаны данные первого тура.

Одновременно с первым туром президентских выборов (он, напомню, прошел 14 мая) проходили выборы в парламент. Партия Справедливости и Развития (ПРС) вместе с союзниками, в рамках Народного Альянса получила на них 336 мандатов из 600.

Сравним это с прошлыми выборами. В июне 2018 года. Эрдоган победил в первом туре, набрав 52,59 %. ПСП с союзниками получили 340 мандатов из 600. В августе 2014 года Эрдоган победил в первом туре набрав 51,79 %.По результатам парламентских выборов 2015 года ПСР получила 317 из 550 мандатов в парламенте. Ограничение в два срока подряд позволила обойти конституционная реформа 2017 года, обнулившая счеткик.

Очень стабильные результаты Эрдогана ясно указывают на то, что у него есть очень стабильный электоральный сегмент. Разберемся: какой он? Для этого обратимся к картам его электоральной поддержки по всем трем выборам и сопоставим их.

На картах все хорошо видно. За Эрдогана от выборов к выборам голосует турецкая глубинка. Против — западные области, Стамбул и средиземноморское побережье, и регионы, где особенно ощутима проблема с курдами. Впрочем, курдская проблема — застарелая, и не один Эрдоган на ней споткнулся.

В чем разница между глубинкой и западной оконечностью Турции? Последняя более зависима от сиюминутных колебаний экономики: от курса лиры и от отношений с Западом. Кроме того, эта часть электората, как правило, более вестернизирована — в турецких, разумеется, пределах. Но авторитаризм Эрдогана раздражает ее больше. Наконец, дело не только в достоинствах и недостатках самого Эрдогана, но и в его соперниках.

75-летний Кемаль Кылычдароглу старше Эрдогана, которому 69, он уже несколько раз проигрывал ему раньше, и значительно уступает в харизме. Назвать его прозападным или либеральным довольно сложно, хотя он и пытался растянуть себя на прозападную часть избирателей, недовольную слишком авторитарным эрдогановским стилем.

Иными словами, у оппозиции просто не было яркого лидера. Возможно, более удачным вариантом был был бы мэр Стамбула Экрем Имамоглу — он просто моложе и динамичнее в свой 51 год. Но и Имамоглу на фоне Эрдогана смотрится бледно. К тому же его выбили из выборной обоймы: 14 декабря Имамоглу получил два года и семь месяцев лишения свободы по обвинению в оскорблении членов Высшего избирательного совета Турции. В дальнейшем, правда, все окончилось компромиссом: Имамоглу подал апелляцию, избежал тюрьмы, сохранил пост мэра, но выдвигаться в президенты уже не смог. Он участвовал в выборах как тень Кылычдароглу и будущий вице-президент, и, тоже, кстати, без особого успеха. Харизма, неуловимая такая штука, но она есть…

Сам Кылычдароглу тащит на себе репутацию вечно проигрывающего кандидата. Такое бывает — ну, не складывается у человека политическая карьера за пределами его партии. Иной раз и просто не везет — в политике многое зависит от удачи, как в лотерее. Нынешние выборы были для него последним шансом. При этом, постоянно проигрывая, Кылычдароглу не накопил в активе опыта управления — хотя бы на уровне мэра Стамбула.

Чувствуя, что проигрыш неизбежен, и сам Кылычдароглу, и его окружение, перед вторым туром заметались, стремясь привлечь к себе голоса со всех сторон, и сделали немало противоречивых заявлений. Попросту говоря, они наобещали всё и всем, меняя набор обещаний в зависимости от того, к какой аудитории адресовались. Выполнить эти обещания пакетом было невозможно.

В итоге, набрали они с Эрдоганом почти поровну: Кылычдарглу вырос на 2,96%, а Эрдоган — на 2,64%. Но Эрдогану, недобравшему всего полпроцента в первом туре, этого хватило с лихвой, а Кылычдароглу — нет. Он снова оказался вторым. Что поделаешь — судьба. Хотя 47,84% голосов из 64,1 миллиона зарегистрированных избирателей Турции — это тоже очень много, это успех для политика, свидетельство его популярности, и Кылычдароглу — несомненный политический тяжеловес. Будь ему 25, или даже 50, и такому результату цены бы не было. А, так — увы, не сложилось.

У Эрдогана поддержки оказалось чуть-чуть больше, на 4,3%. Примерно на таком же уровне он лидировал и на двух предыдущих выборах, но там побеждал в первом туре.

Какова же логика избирателей, голосующих за Эрдогана? Ему есть что предъявить. За два его предыдущих срока Турция совершила технологический рывок, утвердила себя как региональный лидер, и как лидер тюркского мира, и продолжает укрепляться в этих ролях. Турция стала региональным углеводородным хабом, и укрепляется также в этой роли. Турция успешно, и с выгодой для себя маневрирует внутри НАТО. Она также маневрирует между Россией, НАТО и Украиной в российско-украинском конфликте. В частности, играет ключевую роль в зерновом коридоре для Украины, прикрывая этимсерые схемы контрабанды зерна, которое украли в Украине российские оккупанты. Контрабанда и содействие в обходе санкций стали для Турции выгодным занятием, а ее положение транзитера и важного партнера Украины служит надежной индульгенцией. Но одновременно Турция поставляет Украине оружие.

Наконец, Турция смогла осуществить поистине головоломный маневр: сохранив за собой место технологического лидера мусульманского мира, наладить отношения с Израилем, испорченные в 2011 году. Причем, испорченные по инициативе того же Эрдогана, но на посту премьера: до конституционной реформы 2017 года именно премьер был главой исполнительной власти.

В 2011 году, стремясь завоевать завоевать популярность в арабском мире, Эрдоган резко осудил зачистку израильским спецназом «флотилии свободы», пошедшей на прорыв блокады Газы. Ценой стал разрыв турецко-израильского военного и разведывательного сотрудничества, но на арабский мир это сработало. Эрдоган пошел на это, просчитав плюсы и минусы, а затем отыграл назад то, чем пришлось пожертвовать.

Что и говорить: очень гибкий, очень успешный, и, несомненно, очень протурецкий политик.

Чего не добился Эрдоган? Налицо инфляция и сложная ситуация в экономике. Инфляцию Эрдоган пообещал обуздать, признав ее как острую проблему. Он подкрепил обещания, вложившись перед выборами в популистские проекты: профинансировал из бюджета повышение минимальной заработной платы, снижение пенсионного возраста и раздачу бесплатного газа.

Что еще? Отношения с Западом остаются сложными —но, такова, увы, плата за свободу маневра, приносящую экономические выгоды. Инфляция болезненна — но в мире глобальный кризис, и обвинять в ней одного Эрдогана было бы нелепо. Авторитарист, это многих раздражает. Но если вы не занимаетесь политикой, или даже занимаетесь, но на региональном уровне, и не работаете в СМИ, или даже работаете, но не критикуете непосредственно Эрдогана…. Есть авторитарные зажимы, но демократия все-таки тоже есть.

И вот, в этой ситуации, практичные турки просчитывают: стоит ли им рисковать, и менять Эрдогана на кого-то ещё? И на кого именно? И, сопоставив кандидатуры Эрдогана и Кылычдароглу, сделали выбор в пользу Эрдогана. Потому, что за Эрдоганом 20 лет опыта, сначала в премьерском (2003-2014), а затем, с 2014 года, в президентском кресле, и в течение этих 20 лет у него уже есть реальные достижения. А как покажет себя Кылычдароглу — это ещё вопрос.

Несомненно такая логика устраивает не всех. И недовольство Эрдоганом имеет тенденцию к росту — см. карту. Тем не менее, тех кто выбирая между Эрдоганом и Кылычдароглу сделал выбор в пользу Эрдогана оказалось больше. На 4, 3%. Будь на месте Кылычдароглу кто-то другой — возможно, все сложилось бы иначе. Но такого другого в Турции не нашлось. И, значит, Эрдоган — снова президент.

Надо признать, что Эрдоган своим третьим сроком основательно умыл Путина. Он наглядно показал, что можно сидеть на вершине власти очень долго — 20 лет, с 2003 года, быть изрядным автократом, вести собственную линию в отношениях с Западом, мощную и самостоятельную внешнюю политику — и при этом демократически переизбираться на выборах. Не накручивать себе 146% голосов, не находиться под санкциями, не прятаться в бункере, боясь за свою жизнь, не испражняться исключительно в секретный чемодан, и не находиться в розыске Международного уголовного суда.

Но тут есть нюанс.

Эрдоган — президент Турции и патриот своей страны. Можно относиться к нему как угодно, но, в том, что он стремится сделать Турцию лучше, чем она есть, нет никаких сомнений. А Путин — мелкий гангстер, которого российские либералы провели на место президента, чтобы дергать за ниточки как марионетку. Правда, они просчитались: Путин передушил своих кукловодов этими же ниточками. И остался бандитом, под прикрытием президентской должности. Его основная цель — личное обогащение. Отсюда и остальные отличия от Эрдогана.

Сергей Ильченко, обозреватель Newssky