Эскалация в Украине — проигрышная стратегия

Стремление претендовать на новую территорию и мобилизовать больше войск вряд ли компенсирует потери россии на поле боя, но это может перевести войну в самую опасную фазу, публикует перевод статьи newssky.com.ua со ссылкой на newyorker.

В среду утром владимир путин объявил, что война в Украине вступает в новую фазу — по крайней мере, таково было его намерение. Его телеобращение содержало три центральных сообщения: Кремль планирует провести референдумы на оккупированных украинских территориях на юге и востоке, чтобы подготовить почву для их немедленной аннексии; тогда эти земли будут считаться национальными границами россии, а это означает, что рф готова применить ядерное оружие для их защиты; и «частичная мобилизация», то есть военный призыв, была призвана поддержать российские военные усилия. путин назвал войну в Украине борьбой за само существование россии — не с украинской армией, а объединенными силами коллективного Запада. Цель некоторых на Западе «состоит в том, чтобы ослабить, разделить и в конечном итоге уничтожить нашу страну», сказал он.

Ранее этой весной, фактически проиграв битву за Киев, путин переключился на то, что он считал долгой игрой. Он поставил на то, что для победы ему просто нужно будет дождаться, пока Запад, столкнувшись с резкими скачками цен на энергоносители и продукты питания, инфляцией и волнениями, не смягчит свою поддержку, а Украина, измученная войной и истощенная ресурсами, не сдастся. россия одержит победу сразу в двух кампаниях: подчинении Украины и свержении возглавляемой Западом системы безопасности.

путин смог сохранить веру в это видение большую часть лета, поскольку россия использовала свою значительную артиллерийскую мощь, чтобы прорваться через Донбасс на востоке Украины. Очереди выглядели фактически замороженными в других областях, оккупированных россией, таких как Херсонская и Запорожская области, что дало путину время для того, чтобы статус-кво приобрел вид неизбежного. россия выиграла бы не прямым нокаутом, а своего рода медленным техническим нокаутом, в ближайшие месяцы и годы. Война — или «спецоперация», как ее называют, выражаясь все более расплывчатым официальным языком, — могла вестись дешево и грязно, с использованием наемников, кадыровцев из Чечни, людей, схваченных с улиц оккупированных Донецка и Луганска, и заключенных, которым обещали помилование, если они выживут на фронте.

Этот план потерпел крах в начале этого месяца, когда украинское контрнаступление на двух фронтах, на юге и северо-востоке, вынудило российскую армию оставить всю Харьковскую область без особых боев в считанные дни. На площади более тысячи квадратных миль одна линия за другой просто обрушивалась. По словам человека, знакомого с российской оборонной политикой, отступление из Харьковской области представляло собой «чрезвычайно серьезную оперативную потерю для российской армии, которая могла перерасти в стратегическую».

В течение нескольких месяцев, сказал мне этот человек, действительно казалось, что украинская и российская армии страдали от одной и той же проблемы: ни у одной из сторон не было сил, чтобы продвигаться вперед и сильно двигать фронт в том или ином направлении. Но украинские вооруженные силы постоянно пополнялись новыми призывниками и могли организовать значительные поставки западного оружия, в частности, ракетную систему «Химарс» американского производства, которая способна поражать цели на расстоянии около пятидесяти миль. Украина начала наносить удары по российским складам боеприпасов, командным пунктам и логистическим узлам далеко в тылу врага, вынуждая российскую армию перебрасывать свои резервы еще дальше в тыл. «Когда началось их наступление, нам нечем было зашить эти дыры, — сказал мне этот человек, — и украинцы прошли насквозь».

15 сентября администрация Байдена объявила о последнем пакете вооружений США, который стоит до шестисот миллионов долларов и будет включать в себя дополнительные боеприпасы для систем Химарс и артиллерийские снаряды. «Все выглядело довольно угрожающе, как будто мы просто видели предвестник каких-то новых катастроф», — сказал мне человек, знакомый с российской оборонной политикой. «Мы воюем в одиночку, тогда как у Украины много союзников. И по мере борьбы у нас будет все меньше и меньше современного оружия, а Украина будет получать только больше».

В какой-то момент за последние две недели эта реальность, должно быть, осознана путиным, который, подобно игроку, все глубже погрязшему в долгах, решил преодолеть проигрышную серию, удвоив ставку. Каждая часть его новой стратегии содержит в себе риски и неопределенные преимущества. Почти гарантировано, что Украину, которая уже семь месяцев находится в состоянии войны, которую она считала экзистенциальной с самого первого дня, не остановит попытка россии претендовать на новую территорию. Даже перед лицом ядерной угрозы украинские контрнаступления, скорее всего, продолжатся. Маловероятно также, что администрация Байдена и другие западные правительства внезапно откажутся от своих усилий по вооружению и помощи Украине только потому, что путин неожиданно заявляет, например, что город Херсон теперь принадлежит россии.

Мобилизация также не принесет большого облегчения путину. В своем телеобращении он говорил о «частичном» призыве резервов, ограниченных тремястами тысячами человек. Но, по данным «Новой газеты», секретный пункт письменного приказа позволяет довести эту цифру до миллиона. Первые два дня мобилизации отмечены массовыми, почти беспорядочными облавами на мужчин, особенно в отдаленных губерниях. Как всегда, больше всего пострадают сельская беднота и этнические меньшинства страны. Тем не менее, сколько бы тел ни смог собрать Кремль, «сама по себе мобилизация ничего не исправит», — сказал мне человек, знакомый с российской оборонной политикой. «Это может только создать новые проблемы».

Даже если Кремлю удастся пополнить ряды вооруженных сил несколькими сотнями тысяч человек, армии придется разместить и обучить их, а это гигантские усилия. В лучшем случае на это уйдут месяцы, и к тому времени может быть уже слишком поздно влиять на траекторию войны — не в последнюю очередь потому, что эти новобранцы не будут особенно мотивированы или обучены обращению с передовым современным оружием. «Если бы в марте объявили мобилизацию, то к настоящему моменту они могли бы иметь, скажем, пятьдесят тысяч новых войск, но они этого не сделали», — сказал мне этот человек.

Описывая различные уровни поддержки войны в россии, политический философ Грег Юдин делит страну на три группы: «несогласные», «радикалы» и «миряне». То есть те, кто открыто выступает против войны, те, кто ее приветствует, и те, кто изо всех сил старается не обращать внимания соответственно. Как утверждает Юдин, миряне представляют собой большинство россиян, которые пытались сохранить свою частную жизнь, избегая при этом всей темы Украины и войны. «Это, конечно, прискорбно, но плюс в том, что эти люди совершенно не желают каким-либо образом активно участвовать в войне», — написал Юдин в Твиттере в середине сентября. Стратегия путина заключалась в том, чтобы выпутаться из войны, предлагая обывателям обычную жизнь в больших городах рф, а радикалам — историческую битву против нацистов и западной машины, одержимой идеей уничтожения россии. Оба угла были доступны в зависимости от того, где вы решите посмотреть. (Несогласным достались только остракизм и репрессии.)

Однако мобилизация поставит под сомнение иллюзии обывателей, если не разрушит их полностью. Но, как сказал мне Юдин, это будет процесс, который произойдет со временем, и он, скорее всего, будет происходить на личном, а не на коллективном уровне. Другими словами, ждите индивидуального недовольства, может быть, даже саботажа, но еще не революции. «Для русского человека, не имеющего опыта коллективных действий, инстинктивная реакция при первом появлении какой-либо угрозы — спрятаться, спастись, спрятать голову в песок», — сказал Юдин. Это был период от вторжения до наших дней. «А если случится что-то еще хуже? Ну, тогда закопайте голову еще глубже».

Но и у этого процесса есть свои пределы, особенно если российская мобилизация окажется более далеко идущей, чем заявленная путиным «ограниченность». В душераздирающей статье Эндрю Рот из «Гардиан» описал первый день призыва: «Повестки доставлены подходящим мужчинам в полночь. Школьные учителя настаивали на раздаче уведомлений о призыве. Мужчинам дается час, чтобы собрать вещи и явиться в призывные пункты. Женщины рыдают, отправляя своих мужей и сыновей воевать на войну россии в Украине».

Новая политика призыва выявила фундаментальное противоречие для путина, который исторически полагался на определенную разновидность гражданской демобилизации, при которой граждане должны быть апатичными, отстраненными и инертными, и от них мало что требуется или ожидается, кроме самые пассивные формы номинальной лояльности. Теперь вдруг россиян просят пожертвовать своей жизнью ради дела, которое им даже толком не объяснили.

«По логике вещей, чтобы заработала военная мобилизация, она должна была следовать за политической мобилизацией», — сказал Юдин. «Откровенно говоря, вам нужно что-то вроде настоящего фашизма». Но до сих пор путинизму удавалось предложить только поверхностный симулякр — поджигатели войны призывают к крови по государственному телевидению, но практически никто не стекается на стадионы по собственной воле для участия в провоенных митингах. Кремль, похоже, довольно быстро отказался от попыток довести общество до милитаристского кипения. И вот, как выразился Юдин, «все это теперь как дубиной по голове: «О чем это? Я вам не мешал, вы мне не мешали, а теперь мне идти в армию и умирать за что?» Демобилизационный-мобилизационный парадокс, говорил Юдин, «достиг своего предела».

Что же касается послания, адресованного Украине и Западу — заморозьте конфликт на моих условиях, или я нажму ядерную кнопку, — путин, скорее всего, в очередной раз убедился в неработоспособности реальности. «путин хочет избежать крупных столкновений на поле боя», — сказала Татьяна Становая, глава аналитической фирмы «Р.Политик». «Он знает, что это не в его пользу. Поэтому он посылает сообщение, предлагая решить проблему по-хорошему — чтобы Запад отступил от войны и позволил россии самой разобраться с Украиной. Или в плохом смысле — то есть столкнуться с риском ядерной эскалации». Становая добавила: «Он уверен, что Запад ведет войну против россии на территории Украины, и [он] сейчас ставит ультиматум, чтобы это прекратилось».

Единственная загвоздка в этом плане заключается в том, что он, скорее всего, не сработает. Джейк Салливан, советник Байдена по национальной безопасности, заявил, что Соединенные Штаты никогда не признают фиктивные референдумы и предполагаемые новые границы РФ — предположительно, как с точки зрения дипломатического признания, так и с точки зрения того, какую территорию США считают законной и открытой для украинских ударов. Мало того, что Вашингтон продолжит поставки таких систем, как Himars; США могут вскоре предоставить другое тяжелое вооружение, такое как боевые танки, которые нужны Украине для продолжения контрнаступлений.

Что тогда? Многое зависит от того, что происходит на поле боя. Если мобилизация не даст российским военным силы, необходимые для обеспечения безопасности аннексированных территорий, путин «окажется в ситуации, когда не останется ничего, кроме ядерного варианта», — сказала Становая. «Я почти уверен, что путин действительно надеется, что еще ничего не потеряно и ему не придется прибегать к этому аргументу. Но, учитывая, что он уже несколько раз просчитался в отношении Украины, новое разочарование кажется неизбежным».