«Кровь и почва» vs «благословение и проклятье»

Эксклюзив. Современные гуманитарные науки избегают говорить о коллективных сущностях, и вообще стремятся избежать генерализаций. Это связано со значительно выросшим уровнем индивидуализма. И как ранее замечено чем самодостаточнее индивидуум, тем менее он зависит от общества, тем менее он себя ассоциирует со своей группой, что довольно часто (потому, что позитивные нонконформисты — это явление редкое) оказывает влияние и на религиозную деятельность. Надо отметить также и то, что в современном обществе есть постоянное стремление выгнать религию вообще из общественного пространства в частную сферу, а довольно-таки интимные вещи, вроде сексуальных пристрастий сделать максимально публичными. Это такой «массаракш» («мир наизнанку»), как в романе братьев Стругацких, где символы, а главное ценности, религии в этом вывернутом мире должны быть скрыты в сфере глубоко приватного, о них не принято говорить, обсуждается их публичная демонстрация.

Это не в последний момент связано с идеологией абсолютизации сексуальной свободы, для которой религия (как, впрочем, любая публичная позиция, что требует от человека ответственности за сексуальное поведение) является серьёзным препятствием. Не помню точно, но какая-то из лево-либеральных «ведьм»-феминисток, уверяла будто где-то в джунглях есть племя, у которого принятие пищи,— это глубоко интимный процесс, а вот секс наоборот — максимально публичный. Никакие антропологи такое племя так и не нашли, а информация о его существовании — банальное вранье. Но это очень знаковое враньё. В натуральном, естественном мире людей, совместные трапезы — это высокая форма общения. Неотъемлемой частью которых было питье и еда из общей посуды, которую называли «братиной» и передавали по кругу. Обычай прожил много веков и исчез только в XVIII веке, а роскошные чаши и блюда для этого ритуала можно увидеть в музеях.

Этот исторический экскурс нужен для иллюстрации одного важного факта. Трапеза (банкет, пир) — это часть публичной культуры человека настолько глубоко укорененная, и видимо настолько архаичная, что выдуманное феминистской-«ведьмой» племя просто не может существовать даже теоретически. И практически антропологи у всех обнаруженных племён, что в дельте Амазонки, что в центре Африки, что в Новой Зеландии, находили свои версии культуры совместных трапез.

Ну а в Священном Писании вера во Христа, тоже многократно сравнивается с праздничным пиром. И это в культуре античного средиземноморья очень прозрачный и понятный символ. У древних греков и римлян боги тоже перманентно пируют, изредка отвлекаясь от пира для взаимодействия (или блудо-действия) с людьми. Именно в пространстве публичного общения, для которого, торжественный пир является как бы основой, и происходит обмен религиозным опытом. Лево-либеральный «массаракш» конечно все это ненавидит. Но ненавидит именно из-за Христианства.

Заметим, что Ислам, в области сексуального поведения для женщин гораздо более консервативный, чем Христианство, вот этот самый ислам в их рейтинге ненависти не занимает первенствующих позиций. И вот почему. Исламская моральная теология крайне «схоластична» по сути, и не занимается выявлением сущностных причинно-следственных связей для обоснования своих норм и запретов. Просто ссылаясь на свои источники как на непогрешимый авторитет. То есть ведёт себя, как должна бы себя вести религия, в представлении лево-либеральной публики. В то время как христианская теология так себя не ведёт. Путь христианской теологии в том, чтобы раскрыть сущностную необходимость многих Истин Божественного Откровения. То есть показать, что они актуальны сами по себе. И чудо Божественного Откровения состоит в том, что его истины сообщены человечеству до того, как были апробированы эмпирическим путем.

Именно Христианство является прямым врагом левого «массаракша». И один из факторов этой враждебности это требование не упоминать о Евангелии в публичном пространстве. Не демонстрировать ценности. Молчать о вере, молчать о Христе. И вот тут как раз возникает ситуация, когда «молчанием предаётся Бог». Ради сомнительного «мира» с антихристианской публикой не стоит воздерживаться от проповеди Евангелия. Не стоит воздерживаться от Креста.

Вернемся к теме коллективной идентичности, потому что и она напрямую порою связана с темой Креста и ответственности. Для человека естественна принадлежность к группе, в первую очередь к своей семье, потом к роду-семье родителей с линиями бабушек и дедушек и разной степени пра… К народу, который складывается из родов, и, наконец, к политической нации, которая формируется обычно по территориально-этнической идентификации.

Современные гуманитарные науки не любят говорить о коллективных сущностях. Но такие виды коллективной сущности как народы существуют. Живущие в разных государствах, несколько разных живущих в одном государстве — не важно.

Если мы обратимся к Библии, то увидим, что Бог работает с человеком сразу на всех уровнях.

И индивидуальном, когда Бог прямо повелевает Аврааму разорвать родовые, кровные связи.

И коллективном, обращаясь через пророков сразу ко всему народу Израиля.

И уже в Ветхом завете Бог закладывает будущие предпосылки Нового Народа Божьего — Церкви.

Уже в Исходе Израиля из Египта Бог призывает не препятствовать неевреям присоединяться к народу Израиля. Потом появятся нормы доместификации (своего рода «одомашнивания», или адаптации) странников. И сама книга Руфь посвящена тому, что прабабушкой царя Давида становится мигрантка (переселенка). Иными словами, кровное родство не является детерминирующей категорией. И наконец кульминация Божественного «нацбилдинга» это Вселенская Церковь, — мистическая нация, новый Народ Божий, предназначенный для всех народов и племён на земле. Народ, в котором «нет эллина ни иудея…. но во всех Христос». Если угодно, то Церковь — это Божественный глобализационный проект. Но полная реализация, или если угодно, актуализация этого проекта свершится во Втором Пришествии, только после последнего Суда.

А сейчас мы, кроме Церкви, продолжаем жить в своих коллективных сущностях, народах, нация, государствах, которые мы призваны освятить и привести к Богу. Важная весть христианской веры для современного мира, —коллективные сущности тоже могут быть посвящены Богу. Это посвящение не отменяет и не нивелирует необходимости индивидуального освящения каждого верующего. Призыв Бога и к каждой коллективной сущности тоже звучит. Но, из этого можно сделать и другой вывод. Как существует Благословение для коллективной сущности, так же существует и проклятие.

Как есть народы, в которых общество ориентировано на поддержку добродетели и препятствование злу, так же ещё есть и общества, где грех и преступление считаются добродетелями (например, в современном Швабростане). Именно там зло награждается, а добродетель преследуется.И ясно, что такая коллективная сущность, такое общество принимает на себя не благословение, но проклятие.

Понятие национального как идеи единства, «крови и почвы» (генетического происхождения и территориального) появилось в XIX веке по мере отмирания феодальной сословной идентификации. Многие века люди идентифицировали себя через сословия. И для российского дворянина, остзейский барон и культурно и по менталитету был ближе его собственных крестьян, хотя этнос, язык и религия у российского помещика и остзейского барона были разными. Мои предки, польские графы, порою лучше чувствовали себя в салонах Вены и иных столиц, чем в Белой Подляске среди крестьян, например. Сословная идентичность была тем, на чем держались империи Европы в качестве наднациональных структур. Но по мере распада феодального сословного общества в Европе, и появления гражданской нации как политического актора на первое место стали выходить элементы этно-культурной идентификации как основная составляющая гражданской нации.

В ХХ веке это приобрело настолько важное значение, что династии Романовых вменяли в вину тот факт в последнем императоре была только 1/64 часть русской крови, а династия Заксен-Кобургов-Готта в Великобритании сменила фамилию на Виндзор что бы считаться более английской. Концепт автономной этнокультурной идентичности как основа для гражданской нации и соответственно политического суверенитета разрушил все империи мира. Концепт империй в качестве наднациональных структур уступил место новымформам межнационального взаимодействия. И это естественный процесс.

Но именно тут для христианина есть два больших искушения.

Искушение первое. Сделать из «крови и почвы» идола. Как идол в свое время был сделан из идеи империи, в лоне церквей Византийской традиции, известных под именем православных; иными словами, абсолютизировать вопрос этнокультурной идентификации. В свое время это было названо ересью этнофилетизма. Которая по сути является формой «идолизации» («обожествления», или сакрализации) государства и государственной власти. Как это в свое время произошло в германском протестантизме, и привело к появлению движения «немецкие христиане» — дававшего св Писанию пронацисткое истолкование. Само существование этого движения — одна из самых позорных страниц в истории Христианства.

Второе искушение. Это отвергнуть этнокультурную идентификацию, как не нужную и лишнюю, как это делают в пику государственной идеологии в Швабростане представители несколько аморфного учения «урано-политизма» (небесного отечества, когда земное государство объявляется чем не нужно, но к нему надо всего лишь полу-лицемерно «соблюдать приличия»). И исходя из учения о единстве человеческого рода и недавней истории возникновения этой формы самоидентификации начать говорить об «опасности национализма». Или даже противопоставлять идею «национальной самоидентификации» и христианства. Мол, христиане — граждане Неба, и у них нет национальности («урано-политизм» по Даниилу Сысоеву).И это тоже ошибка. И вот почему.

Идентификация по принципу «крови и почвы», по принципу этно-культурной принадлежности возникает естественным путем. И в Ветхом Завете мы видим, как Бог не творит «народ Божий» словно «из ничего», а созидает его внутри одного из семитских народов Средиземноморья. При этом Бог не взламывает культурные и этнические реалии в которых живёт народ, а проникает в них и их преображает. Так жуткий обычай жертвоприношения первенцев распространённый тогда среди семитских народов превращается в «жертву очищения». При этом конечно полное вытеснение языческих (народных) обычаев происходит не сразу. И проповедь пророков Божьих встречает огромное сопротивление. И случаются периоды двоеверия, когда прямо в храме Соломоновом устанавливают идолы финикийских божеств и совершают в честь них обряды и жертвоприношения. Борьба за истинную веру идёт без взлома или деконструкции семитской этнокультурной идентичности, но через трансформацию её (если угодно «преображение») в новую идентичность, где ключевым элементом является вера в Единого Истинного Бога.

Христос так же не взрывает и не взламывает мир семитской — эллинистической идентичности Израильского народа под властью Римской империи. Он рассказывает и концовки мидрашей и греческих басен. Теология Нового Завета продолжает провозглашать превосходство идентичности по вере и над национальной, («нет эллина ни иудея») и над социальной («ни раба ни свободного»), и даже над половой идентичностью («ни мужского ни женского»). Принадлежность к Христу превыше всех идентичностей.

Но реальность этого мира не взрывается. Погружаясь в купель Крещения люди остаются, мужчинами или женщинами, богатыми или бедными, греками или эфиопами. Их национальная и культурная идентичность, как и половая и социальная никуда не исчезает. Она не должна быть сломана или взорвана. Она должна пойти по пути Преображения.

В итоге «кровь и почва» должны пойти по пути преображения во Христе, они должны пройти по пути освящения и синергии. Иными словами, идея освящения не только отдельного человека, но и целой коллективной сущности не чужда Христианству. Даже идея освящения коллективной сущности с названием «нация». Так же, как и идея освящения коллективной сущности с названием «семья». В этом смысле народ — это «семья семей». И тоже призван к освящению и жизни в благодати. При этом надо принять две важные истины веры, что бы принятие освящения нации не превратилось в культ «святого этноса». Источник Святости — только Бог. И Его Святость получает любая сущность, что индивидуальная, что коллективная которая желает её получить и исполняет Его волю. И потому как отдельный человек может пойти по пути святости, так и нация может пойти по этому пути. Но этот путь все равно будет складываться из множества индивидуальных маленьких путей.

Вернемся к прежним нашим тезисам. Современные гуманитарные науки, особенно современная философия права не любят коллективной ответственности. Но в Писании — она есть. За идолопоклонство царя Ахаза Бог на три года «затворил небо» и страдал-то народ, который может особо не принимал решений и не влиял на решения царя. Страдает и сам пророк Илия.

Современному человеку, до предела атомизированному, это кажется несправедливым, но в контексте единства человеческого рода и мистического Единства Христианской Церкви — это очень верное явление. И в этом явлении огромное значение имеет индивидуальная святость. Как порочный человек, волей или неволей распространяет зло и порок (почему следует быть нетерпимым к таким «индивидуальным» порокам как сексуальные извращения и вообще разврат).Так и индивидуальная святость влияет на все общество. Хотя Писание говорит о «святом остатке» — некой очень маленькой группе людей, которая служит к освящению всего общества, ради которой Бог дарует благословение всей семье, роду, политической нации и даже государству.

Вопрос, насколько этот «святой остаток» влияет на остальное общество? Спаситель в проповеди сравнивает Церковь с закваской (дрожжами) которая проникает во все тесто. Именно из этой проповеди происходит пословица: «мал квас да все тесто квасит». Но так же ещё и «берегитесь закваски фарисейской». Активно выбирающее, либо отвергающее Бога меньшинство, может служить причиной благословения или проклятия для целого народа.

И под конец приведу весьма своеобразный «аргумент от Гитлера». В современном дискурсе не принято, но история германского народа 30-40 гг. ХХ века, очень ярко показывает, что такое выбор между благословением и проклятием. Когда большинство людей целой нации променяли свободу Детей Божьих на коллективную манию величия, ставшую причиной ужасающих преступлений. Это просто пример того, как важно не утрачивать моральный ориентир на Господа, в том числе и на уровне коллективной сущности. Но в этой истории есть и великое Благословение. Вопреки историческому мифу, «святой остаток» германского народа словом и делом боровшихся против массового умопомрачения был достаточно велик. Из 14 католических епископов Германии нацизм и его вождя критиковали публично 11. Почти 20% протестантских пасторов подверглись разным репрессиям за критику нацизма. Именно эта жертва «святого остатка» в народе Германии стала залогом очищения народа от навлеченного проклятия. В РФ ничего подобного и близко нет.

Хотя, конечно, следует признать, что нацизм причинил германской нации непоправимый ущерб, который видимо не восполнится никогда. Это напоминание о цене, которую приходится платить за общенациональное помрачение даже тем, кто тогда ещё не родился. Почему так важна вера и святость христиан, живущих в обществе.

Недавно я имел дискуссию с бывшим священником РПЦ, ставшим агрессивным атеистом, именно потому, что формальная принадлежность к христианству не спасает от проклятия. «Зачем нужна церковь если она не спасает от помрачения?» — писал мне оппонент. Факт, что всякое помраченное зло можно творить с крестами и иконами по благословению патриарха (равно как Холокост творился с надписями «Gott mitt uns» на пряжках солдатских ремней, по «благословению» рейхсбишофа «немецкой церкви»). Да, внешние знаки христианской веры, включая наличие церковной иерархии — вообще ничего не значат перед Богом, если не являются манифестацией внутреннего устремления к святости Бога. Если не являются тем что умножает и растит «святой остаток» — мистическое вместилище Тела Христова на земле. Но до того оно скрыто. Только, когда бутылка открыта, можно понять, вино в ней или уксус. И только во время кризиса и испытания веры «святой остаток», мистическое Тело Христово, может явить себя. И любитель анекдотов граф фон Гален (в том числе прямо в проповеди) становится непримиримым критиком нацизма, «Мюнстерским Львом», блаженным Клеменсом.

И таких примеров масса, нет смысла приводить их все. Призыв ко всем нам. Не надеяться на то, что святость «святого остатка» призовет на нас Божественное Благословение. Но самим стремиться стать этим Святым Народом. И только тогда можно надеяться на Благословение и помощь от Христа.

Мартин Скавронский, dr. hab. для Newssky.