Валентин Ткач: «Просто нужно читать – так мы меняем реальность»

Валентин Ткач принадлежит к плеяде современных «модных» философов современной Восточной Европы, каким-то трудно постижимым образом синтезировавших институциональную традицию в экономике с социологией и украинским «фольком». Когда книги Ткача – многолетнего автора «Зеркала недели» и многих журналов – появляются на прилавках, их сметают. Я даже скажу так – во многом, «Імітація» и «Квазілюдина»  сыграли роль «Манифеста» Маркса для Революции Достоинства. В этом редком случае я не перечисляю темы, которым посвящено это интервью. О Валентине Ткаче можно рассказать очень много – или просто отправить читать его книги. Как по мне, второе – легче для психики.

 Валентин, как бы Вы охарактеризовали свой — либо такой, “интеллектуальный”, оптимизм и скептицизм в отношении текущих последствий, или результатов Революции Достоинства?

Революция остановила, но еще не демонтировала, старые механизмы экономических, политических, социальных и даже бытовых отношений. Появился шанс создать и запустить механизмы новые, с новым содержанием задач. В этом есть оптимизм – шанс все начать «с чистого листа».

Сейчас мы движемся по инерции. Обстоятельства усугубляются аннексией и военными действиями, человеческими и материальными жертвами. Увеличивается неопределенность в будущем состоянии «соседа». Эти и другие обстоятельства порождают не столько скепсис, сколько отвлекают от очень важной работы.

Что нужно? Нужно вспомнить футбольную байку про Пеле, который объяснял Яшину, почему сборная Союза никогда не станет чемпионом мира: «Вы всегда боретесь со своими недостатками, а мы развиваем свои преимущества и сильные стороны».

Украина имеет поразительный пример солидарных действий – эта наша сильная сторона и ее надо развивать и встраивать в новые механизмы, с внедрением которых нельзя затягивать.

Как Вы считаете, можем ли мы заменить-подменить органы государственной власти теми институтами, которые, во всех своих плоскостях породил Майдан?

Боже упаси. Весь наш кавардак и происходит от постоянных подмен. Бизнес шел во власть и «подменял» государство; кланы и клики «подменяли» партии; вместе они ангажировали и «подменяли» институты общества.

Обучение подменялось приобретением диплома, а здравоохранение свелось к рекламе и аптеке. Это не оценка учителей и врачей! Этот ряд можно продолжить, к великому сожалению.

Главная нынешняя задача – это создание и воплощение новой корпоративной культуры («общественного договора»), в которой власть будет осуществлять законность – формализованное представление людей о справедливости; гражданское общество будет осуществлять контроль над деятельностью власти, а бизнес будет воплощать свои инициативы и инновации.

Это – если кратко.

Когда гражданский активист идет во власть, это проявление дисбаланса в диалоге власти, бизнеса и общества. Еще можно согласиться с его присутствием в законодательной власти с оговорками. Но гражданский активист и исполнительная власть – это оксюморон. Там нужно исполнять, а не указывать, что делать.

Возникновение «институтов Майдана» как раз и иллюстрирует, что власть не выполняла свои функции, она была в «дискурсах бизнеса» и при этом оставалась неподконтрольной.

Нужно разделить функции бизнеса и власти, а обществу придать инструменты контроля (но не присутствием во власти), обеспечить его мощную переговорную силу и укрепить его социальный капитал.

Да, это невероятно трудно сделать, но делать нужно ровно так.

Какие слагаемые нашего общества мы, революционеры, пока не можем поменять?

Если немного помечтать, то менять и не нужно. Нужно строить новое. Иногда не нужно бороться с «тенью», достаточно просто «включить свет».

История не сохранила нам примеры борьбы арабских (индийских) цифр с цифрами римскими.

Просто развитие торговли и банковского дела расставило все на свои места. При этом римские цифры получили свое уникальное, уже эстетическое, назначение: их используют для обозначения юбилеев и торжественных дат. Разрушая символы прошлого, прежде нужно создать образ будущего. Конечно, это сложнее, но и интереснее и ответственнее. Здесь нужна особая наука и интуиция.

Почему научное знание важно для тех, кто хочет “поломать” тренд развития своего социума? Не праздный это вопрос, эх, совсем не праздный, если честно…

Вы задали вопрос, который требует отдельного разговора, а не ответа.

Прежде, чем что-то ломать, давайте, определим «науку», исходя из «первых принципов», а не по Бертрану Расселу.

Когда человечество было еще юным, и Земля плавала на трех китах, человек все равно справлялся с возникающими задачами, потому что понимал Мир, а не объяснял его. Это так, потому что мы объясняем всегда лишь модель Мира, которая не обязательно приближает нас к пониманию, как в нем жить.

Ведь именно объяснение модели атома вызвало затем самые массовые убийства людей в Хиросиме и Нагасаки и держит человечество в постоянной угрозе уничтожения в ядерной войне. Мир, прежде чем его объяснять, следует понимать. И не есть ли тот ужас, в котором оказалась Украина, следствием попытки извращенного сознания, пораженного философской интоксикацией, навязать цивилизации собственную модель существования человечества, совершенно оторванную от Мира?

Столкновение с неизвестной реальностью (а она всегда такая, потому необъятная!) формирует у человека специфический невроз. Он, если не сублимирован матрицей Культуры, превращается во внутривидовую агрессию, которая приводит сообщества к самоуничтожению.

Инструментами матрицы Культуры есть работа, живопись, песни, предрассудки, сказки, верования, традиции и прочее. Наука, в смысле мировоззрения, также является таким же инструментом.

Для примера. Работа обеспечивает преодоление страхов, возникающих как неуверенность в физиологическом обеспечении. Когда первобытному человеку докучали кошмары, видения, галлюцинации, то он пытался с помощью рисунков избавиться от таких страхов, выведя их за свое воображение в наскальных рисунках. Так появились и песни, которые притупляли страхи зловещей тишины или ошеломляющего грохота.

Практика преодоления погодных, климатических, сезонных катаклизмов закреплялась в традициях и снимала неврозы, связанные с внешними факторами.

Наука, в первоначальном смысле и самая правдивая в своем назначении, должна обеспечить комфортную координацию человеку между действительным и представлениями о действительном. Ее основным методом были не анализ и синтез, а метод проб и ошибок.

Метод проб и ошибок сохранил для нас сообщества, в которых одним из инструментов совместной жизни стали моральные нормы взаимоотношений – верования. У всех известных нам народов были представления о «высших силах». Те же сообщества, попытки которых не нашли такой инструмент сублимации невроза, просто самоуничтожились, и поэтому нам о них ничего не известно.

В более поздних периодах существования человечества не сублимированную агрессию начало подавлять государство (оно по этой причине-функции и возникает), или же оно, государство, направляет ее в экспансию и войны. Чем вульгарнее матрица Культуры (а какая она у рабов, крепостных?), тем больше запрос на внутренний террор и захватнические войны. Они и составят идеологию такого государства.

Главная задача – назначение науки состоит не в том, чтобы объяснять действительность, а в том, чтобы сублимировать невроз, возникающий при столкновении человека с действительностью.

То есть, наука, наряду с верой, искусством, традициями, предрассудками, работой, сказками является лишь одним из инструментов матрицы Культуры, которая координирует наше представление о действительности к действительности.

Поэтому, науке не обязательно точно описывать природные явления. Главная ее задача заключается в том, чтобы люди не нервничали. Ведь, когда людям, воспитанным в знании, что Солнце движется вокруг Земли, рассказали истинное положение вещей, то от не сублимированной агрессии, порожденной правдивыми знаниями, они сожгли Джордано Бруно.

Наука должна быть продолжением сказки. Потому что именно сказка в первобытных сообществах играла роль амортизатора страхов, не давая им развиться в агрессию. Те сообщества, в которых не были изобретены сказки, самоуничтожились.

И не следует настаивать на правдивости и точности науки, потому что сам ее нынешний метод анализа является грубым надругательством над неразрывным и непрерывным энергетическим универсумом действительности.

Современная наука все свои выводы делает на основе решений канонических уравнений и производных от них. Канонические же уравнения сформулированы для вымышленной химеры – материальной точки, которой в природе не существует. Ее определение противоречит фундаментальной природе энергетического универсума, одной из форм которого каждый из нас и все мы есть. То есть вся современная наука построена на вере, но вере в вымышленное человеком.

Наука приближенно, путем построения модели, описывает часть действительного и дополняет всегда наше, существующее в данный момент, представление об истинном. Поэтому наука всегда будет только доктриной момента.

Если вера в науку помогает ответить на вопрос «Как?», то Вера в Бога помогает ответить на вопрос «Зачем?» – это Любовь.

Но самое интересное, что те, кто верит в Бога, и кто однажды почувствовал Его присутствие, уже никогда не задают себе ни вопрос «Как?», ни вопрос «Зачем?». В этот момент перед ними встает все величие безграничной и необъятной Сущности Бога.

Поэтому нет рациональной версии поведения, каждая версия – уникальна!

А наука должна оставаться продуктивной сказкой о рациональных версиях жизни, которых, в действительности, нет. Увлекшись моделированием Мира, человечество забыло об основном назначении науки – сублимации страхов. И теперь уже современная наука приобрела такой вид, что сама начинает невротизировать человечество.

Человек всегда формировал определенное представление о Мире. Оно было ограниченным и фрагментарным. Но сами фрагменты сохраняли целостность и были своеобразной калькой части Мира.

Современный «квазичеловек» уже не формирует фрагменты, а строит дискретные модели Мира. Следовательно, к потере связей между фрагментами добавляется потеря связей в самом фрагменте. Он уже не является даже калькой. Такое представление о Мире становится не просто неадекватным, оно становится чуждым. Возникает роковой разрыв между Миром и представлениям человека о Мире. Формируется парадоксальная ситуация: «квазичеловек» становится пришельцем по отношению к Ноосфере и вступает с ней в конфликт. Он пытается, возможно, и без злого умысла, дезориентировать Ноосферу, «подогнать» ее под свои модели. И это не гипербола. Уничтожение лесов Амазонии, с их фантастическим видовым разнообразием, для выращивания генномодифицированной монокультуры, потому что это ситуативно (модельно) выгодно, и является примером такой дезориентации природы.

Генотипы существующих видов прошли непостижимый в разнообразии путь эволюционного метода проб и ошибок, который к тому же шлифовался межвидовым балансом. Сохранялись только те изменения, которые обеспечивали кооперативное (!) выживание видов. Поэтому, когда сейчас, генные инженеры вносят изменения, то это изменения, которые в свое время были отклонены эволюцией, или совершенно не соответствуют межвидовым равновесным состояниям. Разговоры об управляемости такого процесса являются вульгаризацией континуального способа существования живых организмов и не живой природы.

Это очень опасное состояние, потому что вектор решения такого конфликта известен. Ноосфера всегда «включает» компенсаторные механизмы в виде эпидемий, войн, экологических катастроф и катаклизмов в случае, когда между действительным и представлением человека о действительном возникают критические разрывы.

Жить по-новому означает вернуть науке ее первоначальное назначение или, хотя бы, не невротизировать социум.

С точки зрения Бертрана Рассела, утверждение, что «дождь идет, так как Блез Паскаль ночью опустил давление в барометрах», является антинаучным. Но, с точки зрения умиротворения и покоя, которые должна обеспечивать наука как мировоззренческий инструмент матрицы Культуры, такое утверждение является сутью своего предназначения.

Определение науки Бертраном Расселом является изысканным. Оно продуктивное, но только в пространстве нашего представления о Мире. В то же время полное назначение науки как раз себя и проявляет вне такого представления. Оно на грани Мира и представления о Мире.

Из понимания этого факта и следует наше новое отношение к науке. Мир не нужно объяснять и совершенствовать – это объяснение и совершенствование только наших моделей, которые не просто начнут нас пугать, но и составлять нам угрозу.

Чего боится современный человек? Он боится опоздать на работу, не сдать своевременно отчет, он боится компьютерных вирусов, отказа мобильных устройств и тому подобное. Если это все обобщить, то современный человек боится того, что он и придумал.

Современная наука превращается в сублимацию страхов ею же и порожденных. При этом такое представление о Мире уже не имеет ничего общего с самим Миром.

Человеку нужен не Космос, человеку нужен человек. Иногда мне кажется, что ответ на вопрос «Есть ли жизнь на других планетах?», человечество получит, уничтожив жизнь на Земле.

Но я, конечно, сильно увлекся. Однако, лишь для того, чтобы подчеркнуть определяющее обстоятельство: ответ на Ваш вопрос нужно искать после того, как мы определим смысл науки и ее предназначение. Это даст возможность не «поломать тренды развития», а построить  новый социум.

Вот кроме нескольких книг Ткача — это не подхалимаж, а революционный тренд (“наши взводные, ротные, батальонные командиры — не тупицы, они любят читать и хотят читать…так вот) что им, новым украинским лидерам — читать?!

У меня есть материал «Искусство сказки». В нем я указываю, что, если вы хотите быстро составить представление о незнакомой вам стране, то поинтересуйтесь, как в этой стране собственность превращается в капитал (институциональная картина) и, какие сказки в этой стране рассказывают детям.

О капитализации вообще и в условиях переходного периода, в котором мы находимся, нужно читать Эрнандо де Сото. Его книгу «Загадка капитала» Маргарет Тэтчер охарактеризовала так: «…Она посвящена главному источнику неудач в странах третьего мира и бывшего соцлагеря – правовой необеспеченности частной собственности и частного предпринимательства».

Знание институциональной процедуры дает возможность понять фундаментальные соотношения: между формальной и неформальной стороной общественного договора, между легальностью и легитимностью. В конечном итоге человек сможет увидеть, как и где формируются представления о справедливости и, как и где они превращаются в нормы законности.

Политическому классу сейчас нужно читать книги о «первых принципах» организации общества и государства.

Ну и, конечно, читать сказки (не путать с фэнтези).  В сказках изложены комплексы фиксированных действий. Сначала им обучают ребенка: он получает представление о том, как себя вести, как давать оценки и вокруг чего строить свои ожидания и представления об успехе. Потом он уже сам передает этот багаж, дополненный собственным опытом своим детям.

Почему это важно? А потому, что комплекс фиксированных действий это и есть менталитет. Его носителем являются сказки, мифы, традиции, культура, верования, предрассудки, кулинария (и прочее). В условиях, когда конфликт между глобальным (институты) и локальным (сказки) становится все острее, мы должны найти их неконфронтационное дополнение.

Украина здесь может продемонстрировать выдающийся пример – это наш «Щедрык». Он стал глобальной визитной карточкой Рождества и Нового года.

Я скажу банальную вещь: «Просто нужно читать». На какие книги вас выведет этот путь– это уже, в каком-то смысле, промысел и ваш нравственный труд. Но читать нужно вдумчиво. Возьмем, к примеру, «Вий» Гоголя. О чем повесть? Я даже не хочу в пост перечислять версии. Но для меня – это трагедия человека «в миру».

Он учится, попадает в ночь (жизнь), далее – в отношения с государством (сотник), с дворовыми (быт)… И нигде не находит понимания. Он прибивается волею судьбы к церкви. А там – сами знаете что. Не будем вспоминать, чтобы не грешить. Это моя интерпретация повести. Но книги великих мастеров потому и вечны, что открывают простор для интерпретации в самых разных временных контекстах. Поэтому они вечны.

У каждого должен быть свой путь к книге. Ударение на «свой».

С некоторой очевидностью, мы влияем на усугубление упадка экономики России. Это плохо, или хорошо, или что?

В Украине просто явно проявляется действие механизмов, которые были запущены вовсе не в Киеве. И я бы сказал, не запущены, а возникли.

Украина – один из факторов, но просто он очень пронзительный, говорящий. Это, во-первых, человеческие жертвы. И еще. Если остальные участники, даже в значительно большей мере, влияют на экономическое положение в России, то «украинская» составляющая вскрывает упадок нравственный. Это долгая история о потере меры бытия. Но она – фундаментальная, потому что эта история о потере доверия в обществе, в стране, в мире. Здесь важно не путать одобрение, достигнутое пропагандой, с доверием как результатом общей меры бытия и исполняемых(!) моральных законов. Мудрецы говорят, что конец света настанет тогда, когда сторожу понадобится сторож (на языке экономики – это рост транзакционных издержек). «Сторожа» могут обеспечить 85% одобрения, но это не будет доверие. Роль Украины в таком положении дел в России только опосредованная. Да ее выбрали в качестве жупела, инструмента в руках «сторожей».

Но она «выскальзывает» из их рук.

Вы задаете вопрос: «Плохо это или хорошо?» Все зависит от базы сравнения и степени философской интоксикации.

Чтобы выявить «роль» Украины нужно сначала определить ситуацию в России:

1. Россия не выдержала испытания капитализмом. Банальная клептомания привела Россию в кризис.

2. Причину кризиса, стыдливо прикрывая свои грехи, нашли в том, что Россия не нашла себя в глобальном мире, потому что этот мир плох.

3. Чтобы изменить мир, нужно изменить его парадигмы (система международного права), но изменять волевым образом стали дискурсы (границы и договора).

4. Сверхзадача: разрушить основу мира – его финансовую систему, основанную на долларе и внедрить новую, основанную на золоте. К ней прилагается много взаимоисключающих себя других «философских «нищаков».

5. Общая для всех задач, которые ставит Россия, ошибка: своими действиями она, в первую очередь, разрушает доверие, а, значит, не достигнет никаких целей. Потому что и новые парадигмы, и новые финансовые системы и эталоны основываются на доверии.

6. Из, предполагаемого Кремлем, в результате имеем: потерю доверия в мире к рублю, к Путину, к России.

7. Французы говорят: «Всегда найдутся хорошие слова, чтобы скрыть плохие инстинкты».

Поэтому-то философская интоксикация, поразившая Россию, которая взросла на питательной среде рентного проклятия, и рядится в гламурные тоги «новой геополитики». Сама по себе философская интоксикация не опасна, она отмирает естественным образом, как и все придуманное людьми. Но, это так, пока кто-то не начинает ее воплощать, дезориентируя людей, с целью скрыть свой провал.

8. Экономика – это совокупность цели, способов и средств. Если цели (воровство) стыдливо прячутся за красивой риторикой об избранности, способы определяются вне экономической формулы, а средства разворовываются, то такая экономика разрушается (распадается).

Есть роль Украины в перечисленном?

Главной причиной является рентное проклятье самой России.

Страна, которая живет за счет природной ренты, со временем превращается в территорию, где ничего не производится. И это не российский феномен. Он называется «голландская болезнь» (видите – Украина и здесь не причем). Весь мир воспринимается населением такой страны (властной элитой), как угроза отъема ренты. Поэтому, единственное, что производится в такой стране – это ненависть ко всему миру, если элиты не предложат стране альтернативу. Это и есть рентное проклятье.

А что же есть на самом деле? Это крушение общего пространства мифов Украины и России. Часть мифов, как-то Переяслав, Полтава, распадается и превращается просто в исторический факт. Часть исторических фактов, как-то Конотоп, Круты – теперь главные факты национального сознания украинцев.

Образно говоря, мы и до сих пор культивировали разные «сказки», но они были общими, а теперь каждый будет писать, и читать «сказку» свою.

В чем принципиальная разница? Россия теряет свою историю, а Украина свою историю обретает!

Для Украины это очень ответственный момент – момент выбора. Она начинает писать свою новую историю. Но, если, разрушая старые символы (в том числе), она не создаст внятные новые образы, то она повторит старые сюжеты только в новых декорациях. Мы одну доктрину момента заменим другой доктриной момента.

Наконец. Надеюсь, Вас, Валентин, такой вопрос не шокирует. Мы — нам от 25 до 45 лет — приходим в высокие кабинеты. А как нам не скурвиться-то?

А это невозможно, пока люди по-разному видят свое представление об успехе и, в отсутствии морального закона и меры бытия, определяют его через обретение власти или денег. Я уже не говорю о самой системе управления, которая, в нынешнем виде, является ни чем иным как генератором искушений.

Пока мы в Украине не сформируем общее представление об успехе человека, диалог в обществе не будет продуктивным, а наши солидарные действия будут распылены.

Суперосновы «хочу» – «могу» – «имею» определяют представление человека об успехе.

Их координация составляет его смысл и определяет алгоритм поведения человека.

Нынешняя технология мышления, в основе которой лежит анализ, приводит к тому, что эти суперосновы расщепляются, а связи между ними теряются. Следствием этого становится одномерность успеха.

Связанный с суперосновой «имею», смысл успеха будет касаться денег и имущества.

Если представление об успехе будет сосредоточено вокруг «могу», то содержанием его станет карьера или власть.

Когда смыслом успеха станет «хочу», то ожидания и действия человека будут направлены исключительно на потребление.

Такие извращенные представления об успехе определяются как грех расточительства, тщеславия и суеверия, бражного безделья соответственно. Даже, если мы внедрим в стране новую нормативно-институциональную базу (а это необходимое условие перемен), то разночтения в смысле успеха сделают наши действия хаотичными. Мы не получим синергию солидарных действий.

Когда мы Мир начнем представлять не как совокупность моделей, а как симфонию потенциалов, то изменится наша координация в Мире.

Другим станет представление об успехе. А новый опыт как переосмысленное прошлое обеспечит непрерывность и устойчивость смыслов существования, которые будут определяться новой мерой бытия.

Синтез как новая технология мышления позволит по-другому ответить на вопрос: «Чего хочу?», «Что могу?», «Что имею?», «Откуда?», «Куда?», «Что есть Мир?» и «Что есть Я? ». Это обеспечит возврат от «квазичеловека» к человеку.

Я понимаю, какая «подсказка» скрыта в Вашем вопросе. Но я объяснил выше, к чему приводит нагромождение «сторожей». Поэтому, уверен, что ответ на Ваш вопрос будет продуктивным, если его начинать искать в плоскости обретения меры бытия. Дальше все приложится и заработает. Без этого, мы повторим прожитую историю, но лишь с «новыми лицами». А, как говорил Блаженнейший Любомир Гузар, нужно искать «новое сердце». В этом и есть ответ на Ваш вопрос.

Когда мы вспоминаем об уроках Исхода, то всегда говорим о сорока годах, в течение которых умер последний человек, рожденный в рабстве. Но, опускаем то обстоятельство, что за это же время остальные обрели новый моральный закон. А какой новый моральный закон у наших «новых лиц»? Есть ли у них, пусть и разное, но общее, представление об успехе?

Я успех определяю так: это всесторонняя и полная жизнь в Мире, подаренном людям, а не умение «выкручиваться» в мире, придуманном людьми.

Может, вокруг такой общей(!) установки и следует искать ответ на Ваш вопрос?

PS: В канун Нового года, я хочу поздравить Вас, Максим, NEWSSKY, и всех нас со всеми праздниками. 

Хочу пожелать нам, чтобы следующий год стал годом развития наших побед на пути «нашего Исхода», тяжелого, но неизбежного. 

Это значит, чтобы мы обрели в нем тот новый образ страны, которую хотим построить. Чтобы в этом образе в гармоничной симфонии сосуществовали семья, община, народ. Чтобы домохозяйство нашло общий язык с государством, а общество стало эффективным модератором такого диалога. 

И, как говорил Вуйко Дезьо: «Світла в хаті!»

Беседовал Макс Михайленко