Тени тоталитаризма: разрушенные мифы

Эксклюзив. В мире, где каждый шаг был расписан идеологами, а свобода мыслить была преступлением, советская власть пыталась создать гнуснейший миф о величии. Этот миф всё покрывал — от фальшивых побед до жестоких репрессий, от подлинных страданий до вранья, которое становилось «правдой» для миллионов. За этим фасадом скрывалась не просто власть — тоталитарная машина, неустанно разрушающая все, что могло бы дать людям хоть каплю свободы. Сколько раз за эти 106 лет они пытались поверить в то, что их идеалы — это то, что приводит к счастью, не замечая, как власть хрустит под ногтями свободы? Тоталитаризм, скрытый за маской процветания, простирается в прошлом, отравляя будущее.

Текущая война, развернувшаяся в поисках утраченной имперской мощи, демонстрирует, насколько важно провести жёсткую десоветизацию и деимпериализацию для того, чтобы сохранить Украину и её будущее. Без глубоких изменений в политической культуре, отказа от идеализации сталинского прошлого и осуждения сталинских репрессий, нет шансов на реальное обновление. Элементы советского сознания, утвердившиеся в обществе, порождают замкнутый круг, из которого сложно выйти без кардинальных шагов.

Вокруг различных сантиментов, таких как «не обижайте стариков» или «моя бабушка любит Сталина», стоит серьезный вызов. Эти оправдания и мягкость в отношении исторических преступлений, пусть даже в виде бытового воспоминания о «старших поколениях», ведут к реставрации сталинского империализма. Такой подход не просто возвеличивает, но и оправдывает фигуру кровавого диктатора, подготавливая почву для насаждения того же авторитарного, милитаристского мышления, которое было в основе сталинской (а теперешней путинской) политики. В результате именно эти идеи вновь становятся оправданием насилия, жестокости и влечения к войне.

Сталинизм-путинизм, как и нацизм, стал тяжёлым наркотиком для многих.

Он привязывает людей к лживому представлению о величии через насилие и подавление. Он способен втягивать массы, обещая им несуществующую стабильность и развитие, при этом забывая о человеческой жизни, о праве на свободу и на достоинство.

Миф о «историческом предназначении» представляет собой концепцию, согласно которой народ или нация имеет особую миссию или судьбу, предначертанную высшими силами или историей. В контексте России этот миф о русском историческом предназначении, как правило, включает в себя идею о том, что Россия должна играть ведущую роль на мировой арене, быть центром православного мира и вести цивилизаторскую миссию. Это представление о России как «спасительнице» или «глобальной державе» оказывает сильное влияние на внутреннюю и внешнюю политику.

Суть мифа заключается в восприятии России как великой державы с уникальной миссией. В нем переплетаются элементы религиозной миссии и исторической судьбы, когда российская элита и значительная часть народа убеждены в том, что их страна должна быть центром силы, влияния и духовности. Этот миф часто используется для оправдания агрессивной внешней политики, вмешательства в дела других стран, особенно тех, которые когда-то входили в состав Российской империи или СССР.

Однако, несмотря на внешнее величие, миф об «историческом предназначении» также скрывает проблемы, связанные с внутренними кризисами, социальной несправедливостью и экономической отсталостью.

Историческая риторика и идеи о великой России часто используются для отвлечения внимания от реальных проблем внутри страны, в том числе экономической деградации, коррупции и неэффективного управления. Внешняя агрессия и желание «возродить империю» становятся способом мобилизации общества, но в долгосрочной перспективе это может привести к изоляции страны, ухудшению отношений с соседями и экономическим санкциям.

Тем не менее, идея о предназначении часто поддерживает определенный порядок в обществе, формируя коллективное сознание и мобилизуя нацию на поддержание государственной мощи, даже если это может приводить к политической и социальной нестабильности.

Эта тема подразумевает символическое и метафорическое восприятие русского национального самосознания через призму мифов и фантазий. В данном контексте «эротические сны» о русском величии — это не буквальная/фрейдистская трактовка грез, а более глубокое восприятие чрезмерного и наивного идеализирования исторического величия и мощи России. Это отражается в образе «страны, которая должна править миром», что, в свою очередь, перетекает в реальные действия в государственной политике и в общественном сознании. Примером может служить перекос у представителей власти, где идеи величия, как мифической и непогрешимой силы, становятся основной мотивацией для шовинистической риторики.

Для народа, ощущающего свою историю как цепь великих свершений, ощущение исторического величия становится неотъемлемой частью его идентичности. Эта идея о «великом народе» с претензией на доминирование и «вторжение» в другие культуры приводит к болезненной реакции на внешний мир, стремлению к возвышению и глобальному лидерству.

В российской политике мы видим, как эта логика пронизывает внешнюю политику, активное военное вмешательство, как стремление утвердиться в мире через силу, напоминая поведение человека, который «бежит, не зная куда», в поисках своего места в мире.

Противоположная точка зрения на этот миф величия может заключаться в реальном анализе российской истории, где часто преувеличены ее достижения, а настоящее состояние дел (экономика, социальная сфера, здоровье населения) игнорируется. Подобная мифологизация «великой Руси» рисует образ, в котором народ живет в гипертрофированном восприятии своей силы и влияния, что, в свою очередь, закрывает глаза на реальные угрозы и проблемы.

Подобные идеологии, поддерживаемые фанатиками, не могут обеспечить счастье и процветание ни одной нации. В конце концов, разумный человек не может существовать в системе, построенной на насилии, манипуляциях и подавлении инакомыслия. В любой стране, которая стремится стать великой через тиранию и жестокость, нет места для настоящей свободы и самовыражения.

Историческая память, как и любой другой аспект культурной идентичности, играет важнейшую роль в формировании общественного сознания и политической жизни. В России она стала важнейшим инструментом в политическом арсенале власти. Государство использует историю, чтобы укрепить свою легитимность, формировать национальное самосознание и управлять общественными процессами. Конструирование истории и использование исторической памяти для достижения политических целей — это практика, которая проявляется как в период стабильности, так и в моменты кризисов.

Одним из важнейших аспектов использования исторической памяти является переписывание истории в интересах текущего политического режима. Например, в Советском Союзе была создана официальная история, где акценты делались на победе в Великой Отечественной войне, достижениях социалистической революции и строительства нового общества. В то же время многие моменты исторического прошлого были либо забыты, либо извращены. После распада СССР постсоветская Россия столкнулась с необходимостью переосмысления своей истории, что открыло новые возможности и для политической манипуляции.

Тамбовское восстание

Сегодня власть активно использует историческую память для консолидации общества, оправдания внешнеполитических действий и оправдания внутренней политики. Вопросы, связанные с Великой Отечественной войной, роли России в мировых событиях, память о жертвах сталинских репрессий и трагедиях XX века, остаются важными темами для политической риторики. Переписывание истории, создание мифов о прошлом — это попытки укрепить национальное единство и легитимность властных структур. А такие манипуляции с историей часто приводят к расколу общества, ведь различные группы воспринимают события прошлого по-разному.

Таким образом, историческая память является мощным инструментом власти, а политика прошлого может быть использована как для укрепления, так и для ослабления государственной власти, влияя на общественные процессы и внутреннюю политику.

Россия, как преемница Советского Союза, в значительной степени сохранила многие аспекты советской системы, что находит отражение в ее социальных и культурных нормах. Несмотря на внешнюю либерализацию и декларируемую демократию, в России продолжают действовать старые механизмы контроля, присущие тоталитарным режимам. На протяжении последних десятилетий российское общество переживает своего рода нео-совдепию, когда прежние моральные ориентиры, усиленные государственной пропагандой, продолжают оказывать глубокое влияние на жизнь граждан.

И неудивительно, что сегодня термин «русофобия» стал инструментом манипуляции, используемым для прикрытия политических репрессий и давления на тех, кто осуждает действия российской власти. В действительности, под этим понятием скрывается не столько ненависть или неприязнь к русским людям как этносу, сколько неприятие политической системы, которая возглавляется Владимиром Путиным. Часто это неприятие связано с агрессивной внешней политикой России, ее вмешательством в дела соседних государств, нарушением международных прав и ущемлением прав человека внутри страны.

Манипулируя понятием «русофобии», власть и пропаганда в России пытаются создать образ «врагов народа», в котором оказывается любой, кто критикует действия государства. В таком контексте люди, осуждающие агрессивную политику России или проводимые репрессии, автоматически обозначаются как «русофобы». Это позволяет скрыть истинную причину их критики – именно политическую систему, а не сам народ.

Новочеркасское восстание при Хрущёве

Подтверждением этого является тот факт, что среди самых ярких оппонентов российской власти – многие русские и русскоязычные люди, которые осуждают действия Кремля. Русофобия не может быть нацелена на этих людей, потому что они сами являются частью российской культурной и социальной идентичности. Важно различать критику политической власти от ненависти к нации.

Так, на международной арене понятие «русофобии» часто используется, чтобы создать иллюзию, что критика Путина и его режима есть проявление ненависти к русским как к нации. Однако в реальности это всего лишь защита тоталитарной системы, манипуляция с понятием, которая помогает оправдать насилие, пропаганду и агрессию.

Идеология, навязываемая как сверху (властью), так и снизу (средствами массовой информации и социумом), становится не просто набором утверждений и правил, а частью ментальности народа. Когда государственные органы используют пропаганду для распространения идеологии, люди начинают воспринимать ее как нечто неоспоримое и абсолютное.

Подобная идеология становится своего рода «религией», в которой обязательным становится слепое исполнение ее принципов и норм. Это напоминает тот же механизм, что использовался в нацизме, где население было обучено принимать абсолютную правоту своей идеологии, не подвергая ее сомнению.

Сравнивая Россию с Украиной, очевидно, что Украина значительно успешнее справляется с задачей преодоления советского наследия. Принятие демократических ценностей, усилия по укреплению гражданского общества и развитию собственной ационального идентичности стали фундаментальными вехами на пути к независимости. Украина отказалась от совдеповского мышления и активно работает над тем, чтобы выстроить свое общество на основе свободы, уважения к правам человека и открытости к международному сообществу.

В то время как Россия все еще застряла в старых социально-политических паттернах, пытаясь создать видимость модернизации, Украина показала миру, что даже в самых сложных обстоятельствах можно выстраивать более свободное и прогрессивное общество, основанное на новейших ценностях и подходах.

К сожалению, современное российское общество, которое продолжает идеализировать такие отвратительно-кровавые фигуры, как Сталин, повторяет трагический опыт прошлого. Чтобы выйти из этого цикла, необходимо не только многократно осуждать преступления, совершённые при Сталине, но и отказаться от любых форм советского мышления, которое оправдывает насилие ради территориальных амбиций. Время требует пересмотра исторического опыта и создания нового подхода, который ценит личную свободу, демократию и взаимное уважение между народами.

Советский Союз оставил после себя не только материальные и политические разрушения, но и духовные. Одним из самых трагичных следствий стал тот факт, что за десятилетия репрессий и жестокого подавления любой формы инакомыслия, система физически уничтожила или сломала тех людей, которые могли бы воспринять идею свободы и сопротивляться тоталитарному режиму. Последний всплеск сопротивления, в лице Новочеркасского восстания, имел место при Хрущёве, но его подавление стало сигналом того, что шансы на перемены уже стремительно уходят.

Когда впоследствии появилась реальная возможность для перемен, то оказалось, что те, кто мог бы осуществить эти перемены, были уничтожены либо физически, либо морально. Страну, столкнувшуюся с шансом на свободу, уже не было кому возглавить.

Воля к свободе и независимости оставалась в некоторых составляющих СССР, таких как Украина, страны Балтии и Кавказа, но не в Швабростане. Там общество было настолько подавлено, что его готовность бороться за свои права практически исчезла. Население, которое там осталось, не способно вести борьбу, потому что за годы советского правления оно было систематически деградировано.

Сталинская эпоха хотя бы могла оперировать понятием «врагов народа», «сопротивляющихся», что позволило создать враждебный имидж, требующий репрессий.

Это не просто политическая деградация, это культурный и моральный упадок. Множество людей, воспитанных в духе почитания вождя, теперь не видят угрозы в его авторитарных методах. Они готовы закрыть глаза на зло, потому что уверены, что «так было всегда» и что это нормализует ситуацию. В отличие от более ранних эпох, когда в народе были живы идеи сопротивления и борьбы за свободу, сегодня эти идеи практически уничтожены.

Разгон Болотной площади

Но еще более трагично то, что те, кто пытался бороться или осуждал сталинский режим, были стерты из исторической памяти. Власовцы, крестьянские восстания, другие формы сопротивления — всё это было либо забыто, либо предано забвению. Власть, осознавая свою уязвимость, постаралась создать общество, лишенное критического мышления и способности к самокритике. Тоталитарная идеология проникла в каждый аспект жизни, и люди стали терять способность к протесту, к открытой борьбе за свои права.

Мартин Скавронский, россиевед для Newssky.