Революция позади попытки революции

Был ли Capitol Riot America эквивалентом поджога Рейхстага? Или стрельба там была больше похожа на выстрелы из форта Самтер, предвещающего вторую гражданскую войну?

Франк Собчак, newssky.com.ua публикует перевод его статьи со ссылкой на smallwarsjournal.

Сравнение с другими единичными микро-событиями в истории часто бывает проблематичным из-за множества различий в каждом случае. Но исследовать причины восстания, особенно макро-события, сформировавшие среду, в которой разгорелись несогласие, гнев и разочарование, гораздо проще. Восстание, разразившееся в офисах и коридорах Капитолия США, было не просто отражением гнева и крамольного поведения некоторых американцев, это было симптомом трещин, вызванных информационной революцией, раздирающей ткань мирового общества на куски, за последние несколько десятилетий.

Информационная революция – не первый случай, когда инновации создали поворотный момент в истории, когда почти все аспекты повседневной жизни были радикально изменены. Во время промышленной революции переход от квалифицированных ремесленников и сельского хозяйства к фабрикам и массовому производству привел к массовым нарушениям в жизни людей. Не имея возможности достаточно быстро адаптироваться или не имея необходимых навыков для новой экономики, многие люди потеряли работу и средства к существованию. Условия труда на новых фабриках часто были ужасающими, и неквалифицированных рабочих можно было относительно легко заменить, что еще больше угрожало самому их существованию.

Помимо этих экономических последствий, промышленная революция вызвала значительные политические и социальные изменения. Экономические разрушения и злоупотребления породили политические идеологии коммунизма и социализма. Анархисты предложили собственное нигилистическое решение революционных изменений, стремясь свергнуть новый порядок посредством убийств политических лидеров и взрывов государственных учреждений, которые они обвиняли в своих несчастьях. Промышленная революция также привела к социальным изменениям, часто расширяя права и возможности тех, кто ранее не имел права голоса через профсоюзы, организации избирательного права и движения за гражданские права. Эти изменения бросили вызов существующему социальному порядку, который создавал дополнительные трения и временами приводил к насилию.

Сегодня мы переживаем аналогичные изменения, если не более интенсивные. Как и промышленная революция до нее, сегодняшняя информационная революция вызвала массовые социальные, политические, военные и экономические потрясения. Но поскольку последствия промышленной революции распространились почти на полтора века, ее последствия были расплывчатыми и несколько легче поддались обработке. Сегодняшние изменения усиливаются скоростью технологических преобразований и происходят намного быстрее, создавая еще больше сбоев и беспорядков.

Информационная революция, параллельная промышленной революции, вызвала серьезные политические, экономические и социальные потрясения. По мере того как эти изменения распространились по всей Америке, они оставили после себя экономические разрушения, создав «пояс ржавчины», где фабрики простаивали, а рабочие места были потеряны, поскольку работа была сокращена и переведена в новые глобальные компании. Массовое производство товаров могло быть выполнено с меньшим количеством рабочих благодаря технологиям, в то время как компьютерные, технические и сервисные рабочие места заменили только часть утраченных позиций индустриальной эпохи. Многим не хватало навыков, чтобы бороться за эту новую работу. Бывшие промышленные гиганты, такие как IBM и GE, теперь слабы, а кафедру бизнеса теперь занимают Apple, Google и Facebook. Старые политические партии, которые когда-то представляли большинство, охвачены собственными внутренними восстаниями и распадаются на отдельные элементы. Социальные движения, требующие большей свободы, представительства и равенства, бросают вызов сложившейся элите – как мирно, так и насильственно.

Людям трудно ориентироваться в революциях, подобных тем, которые мы сейчас переживаем, поскольку изменения происходят быстрее, чем наши когнитивные способности адаптироваться на индивидуальном уровне. Правительства еще менее способны справиться с этими изменениями, и когда эти изменения приводят к экономическим потрясениям, они редко могут достаточно быстро внедрить программы, чтобы адаптироваться и смягчить удар. Даже частные предприятия часто слишком медлительны, чтобы ориентироваться в изменениях, и многие традиционные компании прошлой эпохи терпят крах или спотыкаются. Вместо них новые компании часто стремятся закрепить монополии или почти монополии в своем соответствующем секторе бизнеса.

В классическом трактате Теда Гурра «Почему люди бунтуют» он утверждал, что возможность насилия причинно связана с разницей между тем, чего, как люди считают, они заслуживают, и тем, чего, по их мнению, они способны достичь. Разочарование, переживаемое в течение достаточно длительного периода времени, может привести к кровопролитию. Поскольку информационная революция произошла так быстро, относительное чувство обездоленности между тем, что многие американцы считают, они заслуживают, потому что они испытали щедрость американской мечты в своей собственной жизни, и тем, чего, по их мнению, они могут достичь сейчас, просто велико. Одним словом, многие американцы отмечают эту степень относительной депривации, когда призывают «сделать Америку снова великой». Рост СМИ и развитие социальных сетей подчеркнули это несоответствие многим из тех, кого оставили позади экономические изменения информационной революции. Программы, ориентированные на богатство и особняки за миллионы долларов, позволили борющимся классам (многие из которых не входили в эти слои до наступления разрухи информационного века) увидеть, как другие американцы живут в сравнительном богатстве. Такой опыт служит горьким напоминанием об относительной депривации, которую они переживают.

Для тех, кто имеет навыки ориентироваться в изменениях информационной революции, они будут экономически успешными, и эти изменения не более чем личное раздражение. Но для тех, у кого нет этих навыков, их бросает современная экономика и «дивный новый мир». Неспособные распознать окружающее их общество из-за темпов перемен и, вероятно, изо всех сил пытаясь сохранить работу, они злятся и набрасываются на тех, кто, по их мнению, должен был их защищать. Присоединение к маргинальным политическим движениям кажется для них единственным способом вернуть себе прежний статус.

Эшли Бэббит, жертва восстания на Капитолии, которая боролась после ее службы в армии и видела, что ее бизнес потерпел неудачу, является примером тех, кто пытался адаптироваться, но остался позади.

Странным и извращенным образом информационная революция также помогла объединить участников этой группы и усилить их гнев и способность планировать контрреволюцию против «нового мирового порядка».

Существовало множество свидетельств того, что недовольные сегменты общества направили свой гнев из-за этих изменений на символическое событие, когда Конгресс подтвердил победу коллегии выборщиков 6 января, которая, казалось бы, перевернула их попытки вернуться к более ранней «большей» эпохе. Срыв, беспорядки и насилие были предрешены.

Хотя легче оценить действующие тектонические силы, которые привели к этим событиям, гораздо сложнее наметить курс вперед и попытаться предсказать, что произойдет дальше. Несмотря на многочисленные заверения в том, что Республика устоит и что добро восторжествует над злом, история изобилует примерами противоположного, и далеко не ясно, каковы будут долгосрочные последствия этих знаменательных дней.

Чтобы смягчить ядовитые последствия информационной революции и предотвратить будущие «6 января», правительство США должно немедленно приступить к реализации программ по минимизации воздействия этих социальных и экономических потрясений. Следует приложить больше усилий, чтобы попытаться помочь тем, кто остался позади, наверстать упущенное в связи с произошедшими изменениями. Потому что, если мы этого не сделаем, это, скорее всего, будет лишь одним из ряда более серьезных бурных событий, которые подрывают основы Республики.