Противоречия украинских реформ

В 2014 году…

перед новым постреволюционным правительством (вот как-то трудно назвать его революционным, исходя из всего уже известного о нем на третий год, а кроме того из-за истерически требуемой США и ЕС «правовой и политической преемственности» власти) встали задачи, которые несут в себе глубокие внутренние противоречия.

Во-первых, оборона и безопасность, очищение и оптимизация органов государственной власти и преобразование системы местного самоуправления (отчасти навязанное нам Минском) политически законным (а не штурмовым как в Грузии, увы!) способом требуют огромных финансовых затрат (как минимум в размере еще одного украинского ВВП). В послевоенной Западной Европе эту задачу отчасти решал План Маршалла. В некоторой степени этим задачам способствует западная финансовая помощь, но структуры украинской власти настолько забюрократизированы и настолько зависимы от парламента, как от альфы и омеги любого законодательства, что способны прозрачно и эффективно освоить только самые скромные средства ($100-300 млн в год).

А это значит – новые заимствования (и их нам предоставляют в форме гарантий, главным образом, США), это означает новое повышение налогов или новую необеспеченную эмиссию гривны. И все это мы уже видели. Да и как-то трудно ожидать от чиновничества, что оно будет сокращать самое себя.

Во-вторых, трехкратный обвал национальной валюты, бесконечное повышение акцизов и реформа энергетики добивает среднее сословие (и «белое» и «теневое»), которое в Украине и является носителем революционных ценностей. Это горький парадокс.

В-третьих,выживающий только благодаря существованию огромного теневого сектора занятости (в частности – «зарубежного») и раздаче в середине 90-х жилой и приусадебной собственности, сделанным в 2000-е «белым» и теневым сбережениям (и приобретенной недвижимости), а также (увы, несомненно – контрабанде)  народ в своей основной массе давно готов к ликвидации солидарной пенсионной системы (все равно на выходе из нее 99%  граждан получит жалкие гроши). Вместо этого общество постоянно невротизируется то мерами уравниловки, то диким налогом с пенсий, то ничего не решающим повышением пенсионного возраста.

Можно перечислять еще много таких более узких и локальных противоречий. Но их объединяют три общие черты.

А) Задача реорганизации институтов государственной власти с надеждой на их большую эффективность во многом (если не применять штурмовой грузинский способ) противоречит задаче строительства динамичной предпринимательской экономики с «легким» государством (расходы бюджета в районе 25% ВВП), стабильной валютой, максимальной дерегуляцией в частности оплаты труда (с теневым компонентом цену труда все равно и сейчас устанавливает рынок, просто больше головной боли ), низкими и простыми налогами, и быстрыми темпами роста (5-7%), которые позволили бы в 7-10-летней перспективе настигнуть по уровню легального благосостояния и содержания бюджетных отраслей некоторые новые страны-члены и страны-кандидаты в ЕС.

 

Вместо этого в Украине выстраивается дешевый вариант социал-демократии, характерный для относительно богатых ресурсами стран третьего мира, напоминающий политику трех последних президентств в Перу, Румынию второго пришествия Иона Илиеску, Аргентину Кристины Киршнер, Бразилию Дилмы Руссеф и других стран, которые в эти эпохи объедияняли социальная демагогия, громкая «борьба с коррупцией» без уничтожения ее общественно-экономических причин, торможение роста вплоть до явного застоя и углубление общественных противоречий.

Б) Вторая уже волна реформаторов (с 2014 года) довольно плохо знает свою страну, свой «объект» – увы, но это именно так. Украина – отнюдь не «страна инвалидов» (как говорит о нынешней Польше Бальцерович). Просто ее настоящая экономика во многом находится в тени (но в этом мы не так далеко ушли от члена ЕС Греции – если не сказать больше), а глуповатые репрессии лишь стимулируют ее дальнейшую тенизацию.

 

Ведь реформаторы воспринимают теневую экономику Украины как какое-то инфернальное зло, потому что она «не наполняет бюджет», а подобная  философия фискала, по мнению успешного реформатора Кахи Бендукидзе вообще губительна для рыночных реформ. И имеют самое дремучее о ней представление.

Потому что у них в голове упорно держится модель донецкой олигархии, а ведь недавно Денис Казанский доступно растолковал огромную разницу между эксплуататорской тенью олигархического востока Украины и народной тенью торгового запада Украины, осваивающей «миграевро», «миградоллар» и гигантский потенциал оптовой трансграничной торговли [1].

Но нет, вместо того, чтобы максимально освободить кующих реальный (а не уплывающий в оффшоры олигархических холдингов) ВВП Украины заробитчан, самозанятых, аутсорсеров, цеховиков и биндюжников-контрабандистов, освободить так, чтобы они вбрасывали во много раз больше денег в местное потребление, нежели сегодня – реформаторы только надстраивают и надстраивают над обществом колосс бюрократизации. Перенося свои совковые антипредпринимательские фобии на живую украинскую экономику, в которой почти исчез (и давно) всякий коллективизм.

При этом доходную часть бюджета, как в малоразвитых странах, обеспечивают огромные нефтегазовые и табачные компании. А почему не средний и малый бизнес? Да потому что мотиваций не создано, а репрессии никогда не сработают – деньги, они как песок сквозь пальцы, знаете ли, утекли и поминай как звали…

Да и уровень потребительского спроса, реальная, а не полуфиктивная «белая» занятость в стране, развитие современных технологий – и так держатся на перечисленных выше социальных группах и слоях. А вовсе не на архаичном пролетарии-участнике мертвой солидарной системы, официально низкооплачиваемых учителях, врачах и преподавателях (которым надо где-то еще подрабатывать в тени, разумеется, поскольку они де-факто, кроме администраторов, являются wage–slaves) да паразитах-чиновниках, не умеющих отличить карандаш от ручки.

 

В) Наконец, это игнорирование существования монополий (что и создает реформе энергетики шлейф негатива), игнорирование интересов среднего сословия (получается, за субсидии для хронически бедных и якобы хронически бедных должно заплатить оно – более того, эти страты таким образом стравливаются политически), отсутствие понимания психологической важности (об этом, кстати, как раз неоднократно говорил Бальцерович) стабильности валютного курса. Давно пора признать, что несвоевременный эксперимент с «плавающим курсом» провалился, а этой демагогией просто прикрывали обмеление резервов и катастрофическую девальвацию.  В этом вопросе существуют разные идеологические подходы и мнения, тем не менее, налицо крайне специфическая политика НБУ и продолжение банкета рискованных социальных экспериментов за счет, главным образом, мелких собственников и самозанятых.

Итак, по-настоящему рыночных реформ и глубоких институциональных реформ – не получилось (разве что откроется второе дыхание благодаря внешним стимулам). Слишком много противоречий, но их продолжают поливать сухими сливками риторики. Но что-то все-таки получилось – на шажок Украина отошла от мертвящего прошлого, или даже немного отползла от той пропасти, в которую, скажем, падает утратившая дно Россия.

Об этом – в заключительной статье.

 Макс Михайленко

 

 

 

[1] http://deniskazansky.com.ua/pocenu_zapad_ukrainy_zhivet_luchshe_vostoka/