Пригибая мыслящий тростник. Очерк международных отношений. Ч. 6. Эксклюзив

Роман Сергея Войтовича.

Предыдущая часть здесь

Несменные часовые

Нужно было искать дополнительные источники нектара, которые способны были поддержать вечный послеобеденный праздник. Васина общительность сослужила нам в этом хорошую службу — он познакомился и завлек к нам в кабинет двух вечных обитателей предбанника кабинета Жюля Верна.

В то время как Юрий Николаевич принимал у себя разных важных чиновников и спортивных начальников, эти двое иногда вместе, иногда по очереди дежурили под кабинетом, как несменные часовые, под мавзолеем Ленина. Правда они не стояли по стойке смирно, вытянув руки по швам, а сидели и скучали на потертых министерских стареньких стульях, дожидаясь заветного часа.

— Никуда не уходите! Вы мне скоро понадобитесь! — изредка выходил и говорил Юрий Николаевич.

И так могло длиться бесконечно долго. Только под вечер, когда шеф уже прилично набирался и окончательно трансформировался в Жюля Верна, как небезызвестный доктор Джекил в мистера Хайда, высокое начальство расползалось по своим собственным норам, а несменные часовые допускались в кабинет. Они периодически бегали за бутылкой и парочкой вонюченьких беляшей с базара перед стадионом, максимум, что позволяли их скудные финансы и возвращались, как преданные вассалы, с обожанием во взгляде слушать давно знакомые рассказы и обещания раздухорившегося Жюля Верна. Я тоже иногда заглядывал в гнездо порока под конец дня. Когда Жора бывал сильно под мухой, у него просыпалась небольшая мания величия. Он вообще очень хорошо и демократично относился к сотрудникам управления, если нужно было что-то срочно подписать или решить вопрос, можно было без стука приоритетно заходить, несмотря на наличие в кабинете посетителя любой важности. Если пил — закрывал дверь, и тогда нужно было предварительно позвонить. Пускал внутрь только по условному стуку.

Но если был пьян, становился нашим защитником вдвойне. Показывал бицепс и по слогам, медленно говорил: «Вы за-щи-ще-ны!», уверял что мы, работая с ним, как за каменной стеной, а также обещал скорое продвижение по службе, что было откровенной ложью. Двум несменным часовым с польскими длинными фамилиями, сотрудникам федерации гребли, было слегка за пятьдесят. Как и большинство бывших спортсменов, прозябающих в спортивных отделах и федерациях, они отличались бедностью, патологической жадностью и характером бойцовских петухов. Спортивные отделы и федерации вечно раздирали склоки, и только такой опытный дипломат как Юрий Николаевич, который давным-давно окончил Московский институт международных отношений, в советские золотые времена работал сопровождающим на круизных лайнерах за границу, и теперь сам, как такой лайнер, мог уверенно лавировать между многочисленными камнями преткновения бурных спортивных будней.

Часовые не любили друг друга, ревновали, и жестоко наговаривали. При этом каждый, стараясь больше другого ублажить президента федерации, в обмен на пьяные эфемерные обещания должностей, поездок со сборной командой гребцов за границу, защиты от интриг их многочисленных врагов, претендующих на те же блага, изощрялся в меру своей фантазии и скудных материальных возможностей.

Не представляю, как Жоре удавалось так долго руководить бурной необузданной стихией федерации гребли — но справлялся он хорошо. Как всегда всем все обещал, и ничего не делал. Спортсмены взаимоликвидировались в постоянных стычках и интригах, а Жора, посмеиваясь, с рюмкой в руке, оставался на гребне, как настоящий гребец.

Вот этих двух часовых и начал Василий периодически приводить в наш кабинет и предлагать свои варианты. Все равно им было скучно без дела сидеть в приемной до вечера.

Василий предлагал то одному, то другому сбегать за бутылкой, в обмен на разный хлам из сувенирной продукции. Твердый товар перекачивался в жидкий. Нехитрый расчет на жадность всегда бил в десятку. Даже когда у одного было уже четыре электрических чайника, семь олимпийских галстуков и десять наборов гравированных ручек, он все равно бежал за бутылкой и беляшами, в расчете получить пятый чайник, восьмой галстук, одиннадцатый набор гравированных ручек из сувенирной продукции.

Но тут обозначилась серьезная проблема, угощать нас и Юрия Николаевича одновременно, у часовых не хватало оборотного капитала. Так как Юрий Николаевич им ничего материального не предлагал, только туманные выгоды в будущей праведной жизни, то чаша весов все чаще склонялась в сторону чайников, наборов гравированных ручек и галстуков. Жюль Верн все чаще выходил из своего кабинета, чтобы промолвить сакраментальное «Никуда не уходите! Вы мне скоро понадобитесь!», и замечал, что часовые своевольно покинули пост. Сначала он не особо обращал на это внимание, а затем все-таки начал разыскивать своих, еще совсем недавно таких верных вассалов, и неизменно находил их у нас в кабинете.

— Не пускайте больше этих бездельников к себе! — недовольно выговаривал он нам с Василием, когда они уходили.

— Да что же мы можем сделать, это же ваши вассалы, Юрий Николаевич! — с деланной наивностью оправдывались мы. — Вы их держите в предбаннике целый день, вот им и скучно. Они и шляются по кабинетам.

— А вы им случайно не наливаете? — подозрительно вопрошал шеф.

— Да побойтесь Бога! Это они постоянно приносят бутылку, а мы отказываемся. Однако они очень настырные!

— Вот я и говорю, не пускайте! — ворчал шеф.

— Хорошо, постараемся. — отвечали мы практически ежедневно, а Элина при этом тихо фыркала в своем углу.

Несменные часовые, регулярно оккупирующие наш кабинет, были ей сильно не по душе. Но Элину мы всегда угощали дорогим коньяком, когда он бывал, и она прощала нам с Василием наши маленькие пристрастия.

Однако вскоре одного часового назначили начальником команды, а другого государственным тренером, их доходы и энтузиазм возросли, наивные, решили, что это Жора продвинул их по служебной лестнице. Хотя может и замолвил слово, где нужно. Кто его знает?! И средств у них теперь хватало для войны на два фронта — и Жору благодарить, и у нас бесполезный хлам со склада «Укрспортобеспечения» выторговывать.

Для Жоры они были незаменимыми помощниками. Когда он напивался совсем в дым, начинал петь, как Чапаев, «Черный ворон» и при этом тихо плакать, только им можно было поручить доставку шефа домой. Все исполняли в лучшем виде! Служили замечательной живой говорящей подпоркой для грузного тела человека-клопа.

Иногда, на следующий день после жестокой пьянки, жена не пускала Юрия Николаевича на службу, запирала дома на ключ, и уходила на работу.

Тогда сметливый шеф звонил одному из двоих, тот приезжал под его дом и привязывал к заблаговременно спущенной с шестого этажа веревке бутылку джин-тоника, производства пивзавода «Оболонь», любимого с похмелья утреннего напитка Юрия Николаевича. Настолько вот доверительными были их отношения.

Первые загранкомандировки и заграничные гости

Что касается зарубежных командировок, то шефы старались распределить их между мной и Василием поровну. Пока мы с Васей еще не успели на широкую ногу поставить зарубежные визиты в соответствии с протоколами о сотрудничестве, которые сами и сочиняли, то я несколько раз съездил в Польшу, Венгрию, Чехию по молодежной тематике, а Василий, хоть тренером числился я, а он госслужащим, сопровождал сборную команду Украины по гребле на байдарках и каноэ в качестве переводчика, вместе с хитрым новоиспеченным начальником команды, одним из Жориных несменных часовых.

По рассказам Василия, спорт не мог полностью прокормить членов сборной команды по гребле, поэтому в перерывах между тренировками многие подрабатывали, кто кем. У одного из спортсменов была вообще экзотическая вторая профессия — гробокопатель! Да и чему тут удивляться, ребята крепкие, утром веслом помахал на канале, вечером лопатой на кладбище.

Главной же задачей начальника команды, было прятаться от собственной команды перед соревнованиями, чтобы выдать как можно меньшему количеству спортсменов положенную спортивную форму, предварительно полученную в «Укрспортобеспечении», чтобы потом присвоить ее себе, и сбыть за деньги желающим. Но этот, новоиспеченный начальник команды был не самым жадным. Предыдущий, на детских соревнованиях по гребле вручал детям за победу не реальные кубки, а только их фотографии. Греб ребенок хорошо, пришел первым, а вместо настоящего кубка получал фотографию кубка. Достойная награда за победу! С другой стороны, не сможет юный победитель из этого кубка на радостях по традиции напиться. Такая своеобразная борьба за трезвый образ жизни молодого поколения.

А я в это время с удовольствием посещал зарубежных коллег по молодежной тематике в разных странах.

Как-то поехал в Венгрию по тематике молодежных информационных центров — это организация таких контор, где молодежь всегда может бесплатно получить необходимую информацию в незнакомом городе и зайти в Интернет.

Наших, я имею в виду представителей русскоговорящих стран, там не было, и я думал, что поездка будет скучной, и что и рюмку не с кем будет поднять. Однако свято место пусто не бывает. Соотечественников заменил толстый веселый грек, и худой маленький болгарин в очках. Они давно друг друга знали, держались особняком от остальных западноевропейцев, отличались задорным нравом, общительностью, и с удовольствием приняли меня третьим. Тем более что оба, хоть и плохо, но говорили по-русски. Не знаю, где грек выучил русский, но подозреваю, что при общении с проститутками, он смешно причмокивал, и несколько раз очень эмоционально хвалил оральные таланты русских и украинских жриц любви, работающих на дорогах Греции и Болгарии, по которым он регулярно перемещался. Мы гуляли по Будапешту, пили вино и пиво, общались, оценивали национальную кухню. Особенно поразил венгерский ресторан в виде древнего кочевого шатра, где меню было написано на настоящих телячьих лопатках, а свечи (единственное освещение ресторана) горели в подсвечниках, сделанных из настоящих костей. Древнее оружие и амуниция выгодно подчеркивали интерьер.

Толстый грек дешево купил совершенно ужасный, как на мой вкус, гобелен, и радовался при этом, как ребенок. Показывал всем европейцам и хвастался, как дешево ему достался сей шедевр. Западноевропейские дуралеи смотрели на него свысока, а мне грек очень понравился своей непосредственностью.

Грек и болгарин оказались не просто друзьями, но и партнерами. Каждый возглавлял в своей стране лавочную общественную организацию (это когда все реальные члены организации умещаются на одной лавке) и весьма плодотворно сотрудничали. Они участвовали в европейской программе Леонардо — обменивались молодежными делегациями между своими организациями с целью изучения и освоения древних ремесел другой культуры. На самом деле они получали деньги от Евросоюза на определенное количество людей, сокращали этих людей до размера собственных персон, с удовольствием ездили летом друг к другу, затем варганили для европейцев отчеты, и были очень довольны своим сотрудничеством. Так что византийский менталитет и в западной Европе всегда проторит себе тропинку.

— Сергей, а ты не хочешь создать молодежную организацию, и с нами сотрудничать? — как-то спросил сластолюбивый грек. — Мы бы с удовольствием к тебе ездили. У вас девушки очень красивые.

— Можем попробовать. Вышлите мне условия программы. — без особого энтузиазма ответил я.

— А какая у тебя зарплата? Может тебе не интересно? — полюбопытствовал болгарин.

— Да нет, очень интересно! Я просто пока не очень представляю, как это организовать. Но попробовать можно. А зарплата у меня где-то двадцать пять долларов в месяц.

— Сколько-сколько? Двадцать пять! Я не ослышался? Ай-ай-ай! — сильно удивился грек, эмоционально по привычке причмокивая и качая головой из стороны в сторону.

— Нет, ты не ослышался. У меня не очень большая зарплата. — подтвердил я.

— Да, тогда тебе точно нужно участвовать в европейских программах! — снова встрял болгарин.

— Несомненно! — с улыбкой подтвердил я.

После этого диалога православные братья настояли, что сами будут платить за мое пиво.

Но Украина, к сожалению, не член Евросоюза, и сотрудничество в результате не состоялось, по техническим причинам.

Еще одной темой был прием иностранных делегаций. Василий никогда не участвовал в таких мероприятиях, которые не укладывались в рабочее время. Ровно в шесть вечера его или ждала папина машина, или он должен был выдвигаться на метро, в сторону дома. Дорога домой занимала около двадцати минут. Жил он неподалеку, в самом центре города. Если в шесть двадцать Василий дома по какой-то причине не появлялся, начинала звонить обеспокоенная мама, он тут же подрывался и спешил ее успокоить дома. Ну очень боялись родители коварного зеленого змия!

Прием делегаций

Я же с удовольствием участвовал в приеме иностранных делегаций.

Один раз приехала делегация министерства, отвечающего за молодежную политику, из Германии. Пожилой, седовласый руководитель, в сопровождении двух более молодых коллег, один из которых говорил по-русски практически без акцента.

Мне поручили, после их приема и встреч с руководством в комитете, за который отвечал визовый отдел, сходить с немцами на ужин. Ужин заказали рядом, в ресторане нашей ведомственной гостиницы «Спорт». Все было заказано заранее, оплачено и договорено. Еда была вкусная, немцы с удовольствием уплетали и, естественно, захотели принять на грудь традиционной украинской водки. Когда принесли по пятьдесят грамм первый раз, практичные немецкие бюргеры сразу поинтересовались, сколько это будет стоить, и даже полезли за своими бумажниками.

— Вы же гости! Как можно! — обиженно возмутился я, широко размахивая руками. — Платить ничего не нужно!

— А! Первая бесплатно! — сделали немцы собственный вывод закрепощенным мозгом. — Гут! Спасибо! Потом платим мы!

— Да-да! Там посмотрим…! — неопределенно ответил я.

Они очень удивились, когда бесплатно оказалась и вторая, и третья рюмка, потом принесли бутылку, а через некоторое время и вторую. Их руки уже устали тянуться за кошельками, которые оказались, в данном случае, абсолютно не нужны.

Прилично захмелев, пожилой глава делегации рискнул меня спросить, как украинцы относятся к немцам, ввиду фашистской оккупации в годы Великой Отечественной Войны. Очень подозревал, что мы все-таки до сих пор держим камень за пазухой. Я хотел его успокоить, и ответил:

— Да чего нам вас немцев не любить. Вы же не негры, и не арабы!

— Вы не любите негров и арабов?! — сразу же возбудился и удивленно воскликнул беспокойный старикан.

— А за что их любить? — неопределенно ответил я.

Дедуля это запомнил, и потом, вместо того, чтобы заниматься в командировке привычным делом, радостно пить качественную, и при этом дешевую, украинскую водку и пиво, донимал этими самыми вопросами, на следующий день на встрече, министра и начальника молодежного департамента. Ответ опытных бюрократов был простым и лаконичным:

— У нас в стране нет расовых проблем потому, что в Украине негры и арабы не водятся!

Пришлось немцам удовлетвориться.

В этот же, первый день, после сытного ужина мы пошли водить козу — в знак благодарности немцы хотели угостить меня пивом. А я не отказывался. Я бы и сам гостеприимно угощал их дальше, но денег совсем не было. Нищенская зарплата не позволяла совершать широкие жесты за свой счет. Сколько еще пива мы выпили, я не помню, но утром, когда я хотел забрать любителей горячительного на экскурсию в оговоренные 9-00, известные своей пунктуальностью немцы опоздали на час!

Когда они все-таки вышли в холл гостиницы, один сказал, что звонил дочери и рассказал что в Украине очень красивые женщины, на что она ему ответила: «Папа, ты лучше все-таки водку пей!». Что они успешно и продолжали делать еще два дня.

По возвращении на работу, первым делом я зашел к Марку Михайловичу — отчитаться.

— Марк Михайлович, когда я вчера спросил немца, который хорошо говорил по-русски, не был ли он в советские времена агентом Штази, тот кажется, слегка обиделся. — доложил я.

— Разумеется Пауль обиделся! — обеспокоенно воскликнул Марк Михайлович — Он всегда был агентом западногерманской разведки!

Да, он давно знал этого немца! Досадная ошибка, но черт этих немцев разберет, на кого они там работают!

Также невозможно не упомянуть удивительный визит двух питерских престарелых профессоров по тематике спорта инвалидов. Их решили не мариновать в Киеве, а на второй день визита отправить в один из украинских регионов. Так как своей гостеприимностью славится западная часть Украины, была выбрана ровенская область, тем более что круглоголовый начальник ровенского областного управления молодежи, спорта и туризма был большим другом Юрия Николаевича, часто приезжал в Киев, и постоянно что-то ксерокопировал на аппарате нашего управления. Юрий Николаевич не хотел чтобы пожилые российские специалисты пали жертвой западно-украинского гостеприимства и отправил меня их сопровождать. Поэтому испытать всю силу ровенского радушия пришлось нам втроем!

Приехали мы утренним поездом, нас встретили, покормили завтраком, разместили в уютной гостинице в центре города. В плане визита была встреча с руководством области, посещение городского спортивного центра инвалидов, областного ожогового центра и, с целью общего развития, знаменитой ровенской янтарной фабрики, краеведческого музея. Все это было действительно очень интересно и познавательно — от начальства узнали о развитии спорта инвалидов в области, о достижениях местных спортсменов на международной арене, потом познакомились с самими спортсменами, пообщались, увидели, как они тренируются, готовятся к соревнованиям. Несколько жутковатое конечно зрелище совместной тренировки людей с различными физическими и умственными недостатками, наводит на мысль о бренности существования, но если они нашли себя хотя бы в спорте, то это замечательно!

Ожоговый центр усилил впечатление. Фредди Крюгеров нам конечно не показывали — все они в стерильных палатах, но от рассказов главврача пробирал по коже мороз! Дали подержать кусочки свиной кожи, которую пересаживают обгоревшим. Внутри все еще человек, а снаружи немножко свинья! В жизни гораздо чаще бывает совсем наоборот, а с обгоревшими вот так! Но если это помогает выжить, то и Слава Богу! Человеческую кожу у нас тогда не выращивали, богатым клиентам могли под заказ вырастить в США за три дня и привезти самолетом. А бедным достается свиная шкура!

Приятно разрядило обстановку посещение янтарной фабрики. Кто бы мог подумать, что в незапамятные времена на месте ровенской области было дно моря, а теперь добывают янтарь — хоть и мелкий, но очень высокого качества. Янтарные изделия тонкой работы, созданные местными умельцами из янтаря, добытого и обработанного на заводе, радовали глаз и воодушевляли творческий поиск.

Самым скучным представлялось протокольное посещение краеведческого музея, но только не для меня!

— Насколько мне известно, во время Великой Отечественной Войны полк, которым командовал мой дед, освобождал ваш город. И после того как город был освобожден, дед получил легкое ранение, и был временно назначен первым военным комендантом Ровно. Не сохранилось ли у вас в музее какой-нибудь информации по этому поводу? — спросил я экскурсовода под конец экскурсии.

— А как фамилия деда? — спросил заинтересовавшийся вопросом экскурсовод.

— Сергей Иванович Лотарев.

— Да, знаем такого! Идемте со мной!

Экскурсовод подвел к тематическому стенду и показал статью в пожелтевшей от времени газете с маленькой размытой фотографией и речью деда, по случаю освобождения города. Было приятно!

— Так в честь твоего легендарного ровенского деда необходимо выпить! — тут же предложил круглоголовый. — Вы уже наверняка устали от всех наших протокольных мероприятий?!

Никто не возражал, что подвиги деда необходимо было почтить, по древнеславянскому обычаю, тризной, и мы поехали в пионерский лагерь с героическим названием «Корчагинец». Пионеров там не было — не сезон! Но не может же такое живописное место, носящее гордое имя героя, простаивать в отсутствие пионеров! Поэтому, в такие периоды местное руководство использовало его для проведения различных мероприятий, приемов гостей и делегаций. Хотя мне кажется, что и присутствие пионеров им в этом не очень-то мешало!

Для начала мы попарились в качественной сауне на дровах, и выпили несколько раз по пятьдесят грамм различных местных крепких настоек, которыми славится именно западная часть Украины. Круглоголовый мастерски орудовал веником, чувствовался огромный опыт в этом деле, практически профессионально пропарил и меня, и питерцев.

Видимо, он не случайно так хорошо парил, а также, не зря постоянно наезжал в Киев, упорно ксерокопировал документы на нашем стареньком, противно стрекочущем ксероксе, и так широко принимал делегации. Через некоторое время его назначили заместителем министра, дали квартиру в Киеве и предоставили просторный министерский кабинет.

— Помнишь, как тебя парил заместитель министра? — впоследствии вспоминал он при каждой нашей неформальной встрече.

— Да, есть что вспомнить! — неизменно отвечал я, однако имел в виду совершенно не баню.

Но тогда я просто искренне наслаждался баней, не подозревая о главном сюрпризе.

После сауны логичным продолжением выглядел праздничный ужин, по случаю нашего визита.

Я совершенно не сразу озадачился, зачем ужин накрыт в большом пионерском актовом зале. Расположились мы вплотную перед невысокой сценой, за тремя длинными столами, построенными в ряд, а стулья расставлены с одной стороны столов, в аккурат напротив сцены. Когда мы все сели лицом к сцене — я, питерцы, круглоголовый начальник управления с заместителем, который носил за ним портфель, и директор «Корчагинца», всего шесть человек, а зрительный зал оказался у нас за спиной, я логически предположил, что сейчас занавес упадет, и нам покажут фильм о героическом прошлом, доблестном настоящем и перспективном будущем пионерлагеря.

Но не тут-то было! Не успели мы и по две рюмки выпить, как на сцену забралось человек шестьдесят взрослых людей в украинском национальном облачении, построились в три шеренги, от одного края сцены до другого, причем до первого ряда я мог практически дотянуться рукой, и затянули:

— Подмосковные вечера…

После первой песни, без перерыва зазвучала уже другая, украинская.

— Несе Галя воду…

— Да, это наша гордость, областной хор! — похвастался после двух первых шедевров круглоголовый, довольный произведенным на нас, неизгладимым на всю жизнь, впечатлением.

Передо мной лично никогда еще не пел такой огромный хор! Просто кусок в горло не лез! Все выглядело ужасно гротескно! Мы сидим вшестером за праздничным столом, выпиваем, вкусно закусываем, общаемся, а в двух шагах от нас, взрослые люди в красочных национальных костюмах, выстроились в три ряда и поют песни. Одну украинскую, потом одну российскую — в знак дружбы двух братских народов! И так более двух часов!

Этот верх местного самодурства, когда огромный ряженый хор поет для шести человек, очень смущал, сильно отдавал пережитками феодализма, но выхода не было, нужно было пить, есть, хвалить хор и находчивость местного руководства. Питерцы тоже были в шоке. Так дедушек за всю жизнь нигде не принимали!

Когда фарс закончился, по дороге в гостиницу, как и следовало ожидать, захотелось продолжения, вернее, окончания банкета! В два часа ночи мы поехали в небольшой поселок еще в один пивной ресторан, который славится свежим разливным пивом. Пиво действительно было насыщенным и вкусным!

— Что за пиво без раков. Раки у вас есть? — неожиданно спросил захмелевший круглоголовый, когда мы расположились за столиком.

— Извините, к сожалению, закончились! Завтра будут свежие! — ответила милая официантка.

— Завтра, это слишком поздно! А ну ка! — и он тут же приказал своему несчастному заместителю, бдительно весь вечер охранявшему портфель шефа, срочно найти раков, которые в ресторане отсутствовали.

— Да где же я их возьму, в два часа ночи? — озадаченно спросил павший духом заместитель.

— Шалишь! — самодовольно заявил местный царек. — Не будет через десять минут раков, уволю! Ты меня знаешь!

Это была сама вершина самодурства! Но каково было мое удивление, когда ровно через десять минут к нам подбежал запыхавшийся заместитель.

— Есть! Есть раки! — и довольный поставил перед нами на стол заветный пакет.

— Мелкие раки! Все равно уволю! — грозно сказал начальник управления, но было видно, что только для вида, в душе он был очень доволен произведенным на всех впечатлением.

Вечером следующего дня, после посещения нескольких региональных начальников и мэров, еще одного посещения сауны и бурного застолья, мы наконец-то отбыли в Киев. Чувства были смешанными. Казалось, мы были в этом городе не два дня, а по крайней мере, месяц. А питерцы выглядели крайне потрепанными.

Вершина карьеры

Жизнь и восходящая спираль карьеры госслужащего раскручивалась в правильном направлении. Сменился очередной министр. Им стал некогда первый секретарь комсомола Украины, до недавнего времени возглавлявший туристическое направление. Снова были серьезно перетрушены кадры комитета, новый руководитель перетащил и свою команду, однако Жюль Верн как всегда устоял, даже не пошатнулся. Он был настоящей скалой украинской бюрократии! Жора хорошо знал нового руководителя, неожиданно вынырнувшего из комсомольского прошлого, и вполне вписывался в структуру и идеологию новой команды, захватившей министерство под очередную волну разграбления. Комсомольская вороватая банда быстро оценила перспективы, насколько спорт широкое непаханое поле, по сравнению с недоразвитым туризмом! Приказы и сметы полились рекой! Если предыдущий министр был пожилым карьерным бюрократом, ориентированным на технически правильное существование государственного органа и застольно-рюмочные варианты, то на смену пришла организованная когорта бывших комсомольцев-рвачей.

Если новоиспеченный министр, за которым всегда смешно семенил помощник (как и все помощники нес кожаный портфель шефа, чтобы тот не потерял), на новой должности не бросил своих туристических замашек и использовал любую возможность, удовлетворяя все поступающие из-за границы приглашения, большую часть времени проводил в заграничных командировках, то его команда сразу взяла, как говорится, быка за рога. Первым заместителем был назначен бывший генеральный директор, и владелец крупной туристической компании — Андрей Махно!

Маленький, лысенький, невзрачный тип с жиденькой бороденкой и шаловливыми вороватыми глазками, нежданно-негаданно обратил внимание на нашего пугливого Марка Михайловича.

— Ах, какой человек! Какой человек! — восхищенно делился со мной и Василием Марк Михайлович, преданно сжимая руки у сердца на груди, в знак уважения нового кумира, после каждого своего посещения заветного кабинета первого заместителя министра, куда его стали вызывать регулярно.

— Не знаю! — сомневался я. — Как по мне, на какого-то пройдоху он похож!

— Да что вы, Сергей! Это святой человек! — возражала жертва странного шарма нового начальника. — Он руководил крупной туристической компанией! А теперь свой шестисотый мерседес на волгу променял! Жаловался мне, как страдает в неудобном автомобиле.

— Ой! Жди беды! — вразумлял я шефа. — А от вас-то он что хочет?

— Ничего! — наивно уверял Марк Михайлович. — Говорит что тут мало интеллигентных людей, и ему практически не с кем пообщаться! Вы же сами понимаете, кругом спортсмены!

— И он решил с вами общаться?

— Ну да! Он меня и в ресторан приглашал! Вы не представляете Сергей, каким дорогим вином он меня угощал!

— Марк Михайлович, вы же вроде как водку любите?

— Да нет, почему же, от хорошего вина не откажусь!

— Может, он педераст?

— Фу, как вам не стыдно! — возмущался Марк Михайлович таким беспочвенным обвинениям и убегал из нашего кабинета, а мы смеялись этой странной связи.

— А чего он убежал-то? — спрашивал я Василия. — Не знаю как у Махно, а у Марка Михайловича точно довольно специфический, мягкий такой характер.

— Да, добром это не кончится! — подтверждал мои опасения Василий. — Та еще парочка!

Однако все оказалось гораздо банальней. Чувства здесь были ни при чем! Через полгода должна была состояться олимпиада в США. Официальные болельщики подавались комитетом в посольство США, где им давали визы. Махно решил всех этих болельщиков отправить через свою туристическую фирму, и для этого решил несколько приблизить Марка Михайловича, которому конечно льстило неожиданное внимание высокого начальства к его скромной персоне, но на которого жалко было смотреть перед олимпиадой, ведь он каждый раз покрывался бордовыми пятнами, когда ему приносили документы очередного болельщика украинской сборной от Махно. Очень боялся, как бы чего не вышло! И не зря! Ведь хитрый Жюль Верн спиной чувствовал подвох, и все вопросы оформления болельщиков целиком и полностью заблаговременно перепоручил Марку Михайловичу. Снял, как говорится, груз ответственности со своих плеч.

Прошло несколько месяцев, был конец обычного рабочего дня, мы с Василием закрылись в кабинете Юрия Николаевича, пропустить с хозяином по пару рюмочек. И тут — громкий стук в дверь, причем, совсем не наш условный! Думали не открывать, но посетители были настойчивыми, стучали и стучали. Пришлось сдаться и отпереть дверь. Как я успел заметить, это были двое в штатском. Жора сразу все понял, моментально протрезвел, и конечно мастерски перегородил большим животом доступ СБУшникам в кабинет, незачем им смотреть на бутылки, рюмки и беляши. Вытолкал в предбанник, а потом препроводил в кабинет Марка Михайловича, главного и единственного ответственного за оформление болельщиков, по просьбе Махно и поручению Юрия Николаевича.

Как оказалось, ни один официальный украинский болельщик из США почему-то не вернулся. Наверное, решили подождать следующей олимпиады! Американская сторона несколько расстроилась, направила ноту, и как результат, теперь СБУ выясняло, откуда же такие болельщики взялись! Вопрос замяли, никто не пострадал, хоть Марку Михайловичу и пришлось поволноваться на нескольких неприятных допросах соответствующих органов. Поэтому я убежден, что бизнесменов ни в коем случае нельзя назначать на высокие государственные посты!

В народе широко бытует миф, что если человек богатый и у него все уже есть, то при назначении на высокую государственную должность он уже не будет красть, а будет заботиться о народном и государственном благе. Ну это же просто смешно! Ведь большинство богатых бизнесменов редкие психи, с однобоко деформированной личностью! Они совершенно не зря стали богатыми! Все их мысли, чувства и действия заточены на получение прибыли, а еще лучше, сверхприбыли, что еще легче реализовать, получая конкурентное преимущество, благодаря сладкой должности на государственной службе. Такие люди отличаются патологической жадностью, и так как все-таки должны платить государству налоги со своих фирм и предприятий, то считают, что государство им в любом случае должно, и своего у него никогда полностью не заберешь и не вернешь. Поэтому нужно при малейшей возможности отрывать от государственного пирога. И вот, в результате карман Махно оттопырился еще больше, а украинских спортсменов начали еще жестче проверять и унижать в посольствах, при получении визы.

Для того чтобы украинской команде получить визы, членам команды часто приходится демонстрировать свои спортивные возможности прямо в консульствах иностранных государств. Гимнастам крутить сальто, борцам бороться, штангистам поднимать тяжести.

Но Махно был не единственных заместителем министра. Основным стяжателем оказался Борис Драпашок, типичный комсомольский функционер с рыжей нахальной ашкеназийской внешностью и тяжелым «тухесом».

Боюсь даже себе представить истинный размах его операций, однако косвенные признаки начали проявляться уже очень скоро…

Продолжение следует здесь