Правые и левые: классовая борьба на постсоветском пространстве
13.05.2022Начало здесь
По очевидной логике, все области межформационного перехода примерно совпадают с государственными границами, в которых этот переход начинался, знаменуя окончание относительно стабильной эпохи. В частности, Украина находится в зоне межформационных процессов, начавшихся в бывшей Российской Империи примерно 170 лет назад, и в силу особенностей ядра этой империи, Московии, не завершившихся до сих пор. В этой же зоне находится РФ, все республики бывшего СССР, все куски бывшей РИ не вошедшей в СССР, и большая часть стран бывшего СЭВ, в основном никогда не входивших в состав РИ, но подвергавшихся влиянию, как ее самой, так и продуктов ее распада, СССР и РФ.
Иными словами, в украино-российском конфликте действительно есть весомая составляющая «гражданской войны». Речь, разумеется, не идет о «триедином народе», «братских народах» и прочих пропагандистских нарративах, лишенных реального содержания и созданных исключительно для оправдания попыток имперской реставрации.
Гражданская война характерна тем, что в ней участвуют части единого в прошлом общества, а не два государства, сложившихся как отдельные социумы.
До 2014 года Россия и Украина жили фактически в одном социально-экономическом пространстве, о чем свидетельствует разнообразие и число связей между ними, до сих пор окончательно не обрубленных.
Огромное количество украинских гастарбайтеров и украинских коллаборантов питало и питает уверенность россиян в том, что Украина является не отдельным государством, а всего лишь мятежной имперской провинцией.
Это убеждение, вкупе с агрессивной дикостью, присущей архаичному русскому обществу (принцип «права сильного» и презрения к законам, не подкрепленным угрозой суровой кары за их нарушение, работает в феодальном обществе на всех уровнях) и порождает крайнюю жестокость российских оккупантов.
Вместе с тем, надо признать, что для сомнений в реальности украинской государственности у россиян были и некоторые реальные основания. Хотя формальная независимость Украины была провозглашена три десятилетия назад, мы все еще находимся на начальной стадии ее фактического становления.
Рождение отдельного от России общества второго типа, включающего в себя украинскую нацию — социокультурную и этнополитическую общность, частью которой ощущает себя большинство населения, и построение на основе этой общности демократического/ консенсусного украинского государства идет очень трудно. Мы не прошли пока и десятой части этого пути.
До 2013 Украина стабильно вращалась на российской орбите, то немного отдаляясь от России, то приближаясь к ней, но не проявляя твердого намерения уйти прочь, построив общество второго типа, несовместимое с российским принципиально, и ,по этой причине, совершенно отдельное от него. Иначе, впрочем, и не могло быть, поскольку украинский класс 1Н в первые годы независимости существовал лишь в зачаточно-маргинальном состоянии. Основные классовые битвы шли между украино-российским 1НС, включавшим в себя и украинский олигархат, и чисто российским 1С+, на общем социально-экономическом поле.
Но ситуацию изменили два социальных процесса, шедших параллельно. Во-первых, 1НС постепенно украинизировался, поскольку его российская часть мало-помалу была уничтожена, проиграв российскому классу 1С+ в классовой борьбе. А, во-вторых, причем, во многом благодаря украинизации 1НС, произошла институализация украинского класса 1Н. К 2013 году 1НС и 1Н уже достаточно окрепли, а 1НС достаточно отошел от России, чтобы эти два класса могли заключить ситуативный союз, и попытаться уйти из-под власти архаичного российского 1С+, сместив на посту президента Украины московскую марионетку Виктора Януковича.
Это и вызвало ответную реакцию в виде первой, 2014 года, волны российской агрессии.
Откуда у российского 1С взялся «+» в классификации, и что он означает, мы поговорим немного позднее, когда речь пойдет о специфическом явлении социал-феодализма. Пока же отметим, что неофеодальный 1С+ по сравнению с классическим 1С всегда ультрареакционен и крайне агрессивен.
Таким образом, нынешняя война с Россией имеет несомненный характер войны межклассовой и межформационной, идущей внутри единого общества, вошедшего в период социальных преобразований. Эта война — часть перехода Украины из состояния общества первого типа в общество второго типа. При этом, в сознании россиян Украина утверждает свою независимость единственным понятным россиянам, на их уровне культуры, методом — путем ответного вооруженного насилия. Так происходит наше окончательное отделение от принципиально нереформируемой РФ (причины ее нереформируемости были подробно разобраны ранее: [1], [2], [3], [4]).
В том, что уход Украины от России долгое время шел очень медленно, нет ничего зазорного для нас. Украинский старт в независимость, и одновременно — начало перехода к формации второго типа были, по многим причинам, запредельно сложны. Мы слишком долго находились в зоне российской колонизации, где украинское население массово денационализировалось, высылалось из Украины и уничтожалось физически, замещаясь пророссийскими колонистами. Сама Россия, как уже сказано, принципиально нереформируема, отчего никакие компромиссы и «разводы по-доброму» с ней невозможны в принципе. Зато, используя сложившиеся экономические связи, Россия долгое время успешно навязывала Украине свое архаичное социальное устройство, всячески затормаживая в ней ход реформ.
Таким образом, нынешняя война была неизбежна, и столь же неизбежно она будет продолжаться, то затухая, то разгораясь вновь, еще довольно долго, вплоть до окончательного разгрома нашего архаично-имперского противника. Без этого разгрома успешное завершение европейских реформ в Украине невозможно.
Причем, «окончательный разгром» здесь означает не просто исчезновение России с политической карты, но также обязательное предание проклятию и забвению всякой исторической преемственности между ней, и новыми государствами, которые возникнут на ее месте. Ни на что меньшее мы не можем согласиться, поскольку такой финал — вопрос нашего выживания. Украина слишком долго, и слишком тесно была связана с Россией, и если это архаичное социальное чудовище выживет, пусть и в сильно усеченном виде, оно почти наверняка снова нападет на нас, видя в Украине свою законную добычу.
Кроме того, в силу своих размеров и ресурсности, в сочетании с нереформируемостью и архаичностью, Россия, получившая в свое время доступ к ОМП, всегда будет представлять собой угрозу для всего мира. Российская верхушка, притом, не только Путина и Ко, а любая верхушка, способная по-настоящему утвердиться в Кремле, способна, в критической для себя ситуации, решиться на глобальную ядерную войну, увидев в ней шанс для себя на выживание в отброшенном на 200 лет назад, неофеодальном мире.
Более того, даже лишенная ОМП, но сохранившая нынешнее социальное устройство и историческую преемственность Россия неизбежно будет играть роль глобального центра неофеодальной реставрации, оказывая влияние на массы слоя 0НС по всему миру.
Все перечисленное, в сумме, и составляет принципиальное отличие России от Китая.
Несомненно, Китай, чье технологическое развитие опасно опередило социальное, сегодня являет собой огромную проблему для всего мира. Но, вместе с тем, Китай вполне реформируем, более того, он сверхреформируем, он необычайно пластичен и гибок, легко вбирая и интегрируя в себя всяческие новшества. В нем уже сегодня идут хотя и малозаметные со стороны, но несомненные социальные реформы, и их выход из тени и интенсификация, способная в исторически короткие сроки выровнять социальный разрыв, созданный быстрым технологическим рывком — вопрос ближайших десятилетий. Китай, вне всякого сомнения, органично впишется в современный мир. Как именно он в него впишется — не вполне пока понятно, и за этой неопределенностью скрывается целая корзина проблем. Но риск мировой катастрофы от Китая, безусловно, не исходит.
Конечно, и наша победа над Россией, и ее исчезновение неизбежны исторически, а война ускорила эти процессы. Но, даже ускорившись, они не станут такими быстрыми, как всем нам того хотелось бы. Известная фраза Арестовича о том, что «Украина готова воевать до 2035 года» смотрится в этой связи неоправданно оптимистичной. Воевать с Россией, окончательно добивая ее, нам придется гораздо дольше, хотя, скорее всего, и с перерывами.
Немало проблем предстоит решить и внутри Украины. Процесс «европейских реформ», то есть, формационного перехода от первого типа общественного устройства ко второму, идет крайне сложно из-за все еще не изжитой до конца привязки к России двух переходных классовых групп: 0НС и 1НС.
Влияние российского 1С+ на украинскую часть 0НС, который до начала острой фазы войны 24.02 был фактически общим с Россией, да и сейчас в значительной мере остается таковым, по-прежнему очень существенно. Как следствие, институализация 2Н на периферии украинской нации (вторые классы, по причине своей инертности и неустойчивости всегда находятся на национальной периферии, для них это норма) идет крайне медленно. Украинский 1Н также все еще слишком слаб, к тому же именно на него приходится и большая доля военных потерь.
Таким образом, в плане социальных реформ наиболее важными задачами для Украины отстаются окончательное разложение 0НС — до украинского 2Н, и 1НС — до украинского 1Н. До тех пор, пока оба этих процесса не завершены, Украина и Россия будут оставаться в социальном плане неразделенными сиамскими близнецами, с частично общей системой идеологического кровообращения. Через нее Россия отравляет нас сегодня своими неофеодальными токсинами.
Эксклюзив
Продолжение следует
Сергей Ильченко, для Newssky
