Правда об индульгенциях в Католической Церкви

30.07.2022 0 By NS.Writer

Важно объяснить практику покаяния в Католической Церкви. Любой греховный поступок человека имеет два вида последствий. Вред для вечной участи человека, и вред для временного состояния человека. Вечное наказание за грехи, — вечная разлука с Богом — ад, что символически описывается как вечное сгорание, вечное разрушение. В Библии ад описан в виде горящей свалки (Геенна Огненная, это конкретно долина Хинном около Иерусалима, где был мусорный полигон, который перманентно вонял и горел. Символ ясный и понятный).

Иллюстративное фото

Временное наказание за грехи, — исцеление природы. Оно созидательно, но порою болезненно (так, как и физическое лечение не всегда приятно) по мере приближения к Богу (источнику бытия и созидания). Поскольку природа человека через совершение зла соединяется со злом, и уже не может без него быть (по крайней мере так себя ощущает), то исцеление от этого зла человеку будет болезненно. Вот провозглашение этого облегчения и называется «индульгенция», и(ли) «отпуст». Это страдание и есть временное наказание за грех. Через это состояние проходят все спасенные, поскольку абсолютно совершенных людей не было, нет и никогда не будет. И вот боль временного наказания может быть облегчена участием Церкви, или даже вовсе отменена.

Учение об индульгенциях связана с тайной Милосердия Божия. В таинстве исповеди грешнику прощаются грехи, о которых он искренне сожалеет. Таким образом, он может достичь вечного спасения. Полученное прощение, однако, не освобождает нас от временных (временных) наказаний, которые случаются при нашей жизни, или после смерти в чистилище. Обильная сокровищница индульгенций Церкви служит освобождению от этих наказаний. Индульгенция — это отпущение Богом временного наказания за грехи, уже прощенные в таинстве исповеди, то есть окончательное исцеление христианина.

В таинстве покаяния Бог прощает грехи человека, если он искренне в них раскаивается, но человек все же обязан возместить нарушенный нравственный порядок, ибо всякое зло — нарушение справедливости и любви. Святой Иоанн Павел II объяснял это в своем увещании «Reconciliatio et poenitentia»: «Душа, падшая из-за греха, увлекает за собой Церковь и, в некотором роде, весь мир. Другими словами, нет греха, даже самого интимного и тайного, самого строго индивидуального греха, который относился бы только к тому, кто его совершает. Всякий грех проецирует более или менее насильственно, с большим или меньшим ущербом, на весь церковный строй и на всю человеческую семью» (п. 16). Индульгенцию можно получить для себя или для умершего человека при определенных условиях.

Итак, уточню: вина греха, или оскорбления Бога, устраняется в таинстве исповеди, но последствия греха остаются. В этих эффектах скрыто наказание за грех. Бог хочет свести его к человеку и поэтому позволяет ему обрести особую благодать, именуемую снисходительностью. В даре частичной индульгенции он частично освобождает от нее, тогда как в даре полной индульгенции он получает ее полностью. А дар индульгенции можно поднести за себя, или за страждущих в чистилище. Различают частичные и полные индульгенции (в зависимости от того, насколько они освобождают нас от временного наказания). Эти индульгенции может получить каждый крещеный, выполнив соответствующие условия для себя, или предложив их за умерших.

Итак, как писал в своей книге «Католичество и священное Предание Востока» ученик Вл. Соловьёва, греко-католический священник Александр (князь Волконский, потомок Михаила Ломоносова и Петра І): «…индульгенция дается частичная или полная. Только Богу ведомо, в какой мере человек ею воспользовался, ибо действительность отпуста зависит также и от субъективных условий получившего его. Одно механическое выполнение действий, предписанных данной индульгенцией, не может избавить от мук. Когда Церковь дает полный отпуст, воспримет его полностью только тот редкий человек, который любовь к Богу поставил превыше всего. Исторически индульгенции связаны с епитимьями. С первых веков христианства покаяние сопровождалось наложением епитимьи; ее главной целью было удовлетворение Божьей справедливости за нанесенное оскорбление.

О публичной епитимьи первые данные имеются от III-го века: Григорий Неокесарийский описывает строгие наказания, налагавшиеся в африканской церкви на отступивших от веры под влиянием гонения Деция Траяна (249-51 гг.). Эта строгая форма епитимьи стала исчезать на востоке в IV-м, на западе в V-м веке. Известные епископы (Амфилохий Иконийский, Григорий Нисский) составили тогда покаянные греческие и латинские книги, определявшие размер епитимий. За публичное кощунство полагалось 7 воскресений стоять у дверей церкви, 7 пятниц довольствоваться хлебом и водой, 7 воскресений кормить 2–3 бедных; за предумышленное убийство епитимья была пожизненна с причастием лишь перед смертью и т. п».

Практика «отпустительных грамот» пришла и в православие. (Кому интересны детали см. «Православная Энциклопедия»). Этот же автор замечает, что и «… на востоке в Антиохии, Константинополе, Сербии, Киеве, Москве существовали разрешительные грамоты, весьма сходные с индульгенциями». В целом он трактует индульгенцию как исполненную епитимью.

Прощение грехов и восстановление общения с Богом влечет за собой прощение вечного наказания за грех. Однако временные наказания остаются. Христианин должен стараться, терпеливо перенося страдания и всякие испытания и, наконец, спокойно приняв смерть, принять как благодать временные наказания за грех. Он должен стараться полностью освободиться от «ветхого человека» и «облечься в нового человека» посредством дел милосердия и любви, а также через молитву и различные покаянные практики.

Индульгенции можно получить как для себя, так и для душ умерших. Однако их нельзя получить для других людей, все еще живущих на земле. Чтобы получить индульгенцию, нужно быть крещеным и неотлученным от церкви.

Итак, чтобы получить это освобождение нужно исполнить «условия индульгенции», это:

1) покаяние в грехах;

2) участие в Евхаристии (неосужденно принять святое причастие);

3) исполнение условий, дел благочестие и т. д.

В Средние века была порочная практика принимать денежные пожертвования за третье условие, эта практика фактически превратилась в торговлю. Денежные пожертвования за третье условие были запрещены Тридентским собором.

Человек живет в состоянии морального выбора между добром и злом. Каждый конкретный случай выбора оставляет след на природе каждого конкретного человека. Сделал разок выбор в пользу зла, стал чуть-чуть злее. Даже очень маленький выбор, солидаризировался с палачами-чекистами, раз другой третий и не заметил, как сам стал палачом-садистом. Пускай только тираном для жены и детей. А потом люди удивляются, откуда берутся чекисты и гестаповцы, а они к этому идут мелкими шажочками.

Добро так же влияет на человека. сделал даже маленькое добро, прям совсем мелкое добрецо, и стал сам чуть-чуть добрее. Не существует людей чисто злых и чисто добрых. Как не существует в материальном мире ни «химически чистого» зла, ни абсолютного добра. Злодейство может открыть в мир двери добру, добро может иметь вредные последствия, способствующие злу.

В общем — все сложно, но не запутанно. И каждый человек сложен, сложно-составен и многообразен. И какая его часть личности больше злая больше добрая, трудно разобраться и самому человеку. И де факто, может случиться, что некое зло, которое человек в себе считал простительной мелочью, это огромное преступление. Большинство сотрудников концлагерей не в силах были понять за что их судят, они же вроде ничего злого не делали. Ну, подумаешь открывал банки с «циклон Б» и из банки пересыпал синие гранулы в какую-то дырку. А в результате стал убийцей, причем еще и массовым, пострашнее маньяка.

Равно и наоборот. И вот в эсхатологической перспективе, когда человек должен будет пережить одну Встречу, вся эта сложно-составность человека имеет огромное значение. Отделить внутри человека «зерна от плевел» (то есть сорняков) вне его выхода в вечность невозможно. Встреча, которая предстоит каждому человеку, это встреча с Богом, и с самим собой. Пока человек сам от себя скрыт. И чекистская мразь, пытающая людей током, может не чувствовать дискомфорта от своего бытия, его собственная рожа ему неведома, но придет день, когда встреча с собой неизбежна. И никакие слова оправдания не сработают, если он — чудовище, то быть ему чудовищем.

Но.

Пока жив не поздно все изменить. Что вызывает шквал критики в адрес Христианства, так это учение о покаянии. Что можно взять и объявить бывшее не бывшим. То есть получается, что человек может стать другим. Именно стать, а не просто переменить своё мнение о событии. Полно людей, сделавших какую-то гадость, не прочь вернуться в прошлое, чтобы не совершить эту гадость. Но, увы, вернуться в прошлое нельзя, не совершить гадость, уже невозможно, можно только перестать быть гадом сейчас и в будущем.

И тут собственно Христианство «имеет, что сказать». Человек может получить прощение за свои гадости. Но от той инстанции которой подвластно и прошлое, и будущее, то есть только от Бога. Человеку необходимо принять дар Прощения. Вот в чем вся ложь и гнусность «православного» фильма “Остров«с Петром Мамоновым? Там главный герой всю жизнь кается за одно преступление, и прощенным себя чувствует только когда узнает, что преступления не совершал. То есть никакого дара прощения там и нет.

Бог в силе исправить последствия совершенной гадости. Но человек должен этого захотеть. Не интеллектуально согласиться с тем, что «это было плохо», а активно пожалеть и приложить усилия к тому, чтобы это более не повторялось. Человек должен именно перестать быть гадом. Тут, в мире всего временного и материального. А это сложно. Может всей жизни не хватить, даже длинной. Очень важно еще раз повторить. Покаяние — это исправление, а не просто интеллектуальное согласие со своей «плохостью». И если с простыми злодействами все просто, последствия можно исправить без труда, то с крупными злодействами сложнее.

А по христианской литературе гуляет рассказ про коменданта концлагеря Аушвиц-Биркенау Хёсса, который был приговорен к смерти, и ради казни его привезли в от самый лагерь, чтобы повесить на той самой виселице, куда он ранее отправлял других. В ночь перед казнью к нему допустили священника, чтобы он мог исповедоваться и священник принес Причастие. Хёсс покаялся, Бог простил. Но люди то им убитые не воскресли, зло которое он натворил никуда не делось. И этого монстра Бог принял в рай? А каково его жертвам там будет его встретить?

Это все законные упреки. Кажется, что в христианской теологии тут логическая дыра. Кажется, что в христианском учении о прощении если не дыра, то подлость. Скажем некий человек, доведший себя грехами и пороками до монструозного состояния, за пару часиков до смерти покаялся и хоп, вошел в Вечность праведником. В ответ на это замечание некоторые недалекие проповедники христианства разводят примитивную демагогию на тему, «мои пути — не ваши пути» и т.д. Но на самом деле дыры нет, и подлости нет. Монстр не будет принят в рай. Несмотря на предсмертные исповедь и причастие, еще монстр должен перестать быть монстром. То есть должно проследовать исцеление его человеческой природы обезображенной до состояния монстра. Вот это исцеление и называется «посмертным очищением» или «временным наказанием» (кому что ближе, юридизм, или онтологизм, или они вместе, в любом случае наши умозаключения относительны).

Не относительно только умение Бога сочетать милосердие и прощение со справедливостью. Умение переделать монстра обратно в человека, при некоем содействии этого самого человека, а точнее всего того добра (может и вовсе мелкого «добреца») человеческого что еще осталось в монстре. «А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня» (1 Кор. 10 :15)

Тут надо сразу указать, что нельзя пытаться высчитать время этого очищения. Оно субъективно. Для нас секунды, а там века, или еще какие-то другие единицы измерения. Неведомо. И вообще время субъективно. «Тысяча лет как день и день как тысяча лет» было сказано за 1900 лет до Эйнштейна, или даже еще раньше. Это состояние теологически грамотно описывается термином «состояние посмертного очищения», или, более привычно, как «Чистилище».

Сам пациент на свое состояние никак повлиять не может. Может только терпеть это состояние. Но вот Церковь может влиять. Ну кто имел опыт лежания по больницам, знает, что все больничные гадости переносятся лучше, если знаешь, что есть те, кто тебя любят. Церковь как духовная семья верующего не оставляет его и в этом состоянии.

Верующие на земле способны влиять на это состояние, и это влияние и называется «освобождением» — индульгенцией. Ясно, что это освобождение может быть дано только в случае если человек обратился и покаялся. Только содействием Бога, а никак иначе. Другое дело, что есть и в этой бочке меда красивой теологической концепции своя ложка гадостного вещества человеческого несовершенства. Ложкой дегтя явилось стремление человека все упрощать и примитивизировать, а еще ставить на коммерческие рельсы ради извлечения прибыли. Концепция того, что можно человеку, переживающему посмертное очищение «подставить плечо» и помочь пережить это состояние как можно менее дискомфортно, — слишком сложная.

В период моральной деградации Церкви, это «освобождение» понималось как «прощение грехов» что далеко не так, и выдавалось «за пожертвование».
Народ очень быстро забыл теологические тонкости, и «обратил дом молитвы в вертеп разбойников», стал понимать индульгенцию как «отпущение грехов за деньги», а саму грамотку с текстом типа «благодарим за пожертвование да помилует вас Бог», стали называть «индульгенцией». Кстати, такое народное мифологическое понимание и проникло в советские учебники и даже «научные» монографии.

Таким образом торговля бумажками «благодарим за пожертвование» обратилась в прибыльный бизнес, с промо-акциями, рекламными компаниями и промоушеном. Позорная рекламная компания бумажек в Виттенберге в 1517 г. стала формальной причиной начала Реформации. Только в 1567 г. Папа Римский Св.Пий V, запретил торговлю бумажками. Еще одна деталь. Индульгенция использовалась так же для отпущения епитимьи, церковного дисциплинарного наказания. Например, участие в охоте ради развлечения, а не для пропитания каралось 2 годами покаяния, а супружеская измена 1 годом.

Обычно это были отлучения от причастия, или дни поста, которые суммировались, в итоге были верующие, имевшие несколько тысяч лет епитимьи. В итоге появились бумажки с конкретными сроками. В народе быстро решили, что это сроки пребывания в состоянии посмертного очищения.

Как в любом прибыльном бизнесе, появился огромный рынок «контрафактных» индульгенций, где уже за фиксированную таксу обещались прощения грехов и прошлых, и будущих и вообще «заранее заказанный пропуск в рай». Продавцов таких бумажек преследовали и государство, и Церковь, но «спрос рождает предложение», их было никак не меньше чем сейчас продавцов контрафактных ДВД-дисков с фильмами. Кстати формально их тоже должны преследовать, штрафовать и т.д. На фоне войн и эпидемий, то есть почти перманентного страха смерти у среднего обывателя Европы, торговля бумажками, запрещенными Папой в 1567 г., все равно продолжалась. Бродили по городам и весям торговцы бумажками с «папскими» печатями, «святыми реликвиями», «волшебными письмами», дававшие за плату поцеловать «перо архангела Михаила», или «иерусалимский хлеб». Продолжавшаяся совсем недолго по историческим меркам, 1343-1567 раздача «освобождения от состояния посмертного очищения» за «пожертвование», нанесла серьезный урон христианской морали, и Церкви.

Заметим, что и на Христианском Востоке сохранялось нечто подобное. В похоронном обряде РПЦ МП «отпустительные грамоты» вкладывают в руки покойникам (кому интересно, нагуглите текст, средневековая грамота об индульгенции, ну только что провозглашает ее не Папа, а любой приходской батюшка).

Даже в ХХ веке во время Второй мировой войны, многие солдаты под подкладкой фуражки или пилотки носили такие грамотки. Известен случай, когда на черепе погибшего солдата «отпечаталась» картинка с такой грамоты. Сама грамота истлела вместе с мягкими тканями, а иконка как переводилка отобразилась на лобной кости. Может Бог принял эту наивную веру в могущество бумажки, как покаяние, и утолил эту жажду надежды на Вечное Спасение. Он сам куда лучше знает, кого и как спасать и миловать. Будем каяться и доверять Ему.

Эксклюзив

ВерстянюкИван Верстянюк, обозреватель, Newssky


Підтримати проект:

Підписатись на новини:




В тему: