Почему Россия и Турция столкнутся вновь

Сомнительное перемирие, в муках рожденное переговорами Джона Керри и Сергея Лаврова, оставившее за скобками интересы всех прочих игроков ав сирийской войне – официально завершилось с выходом из него режима Ассада (под довольные смешки в Пентагоне). Другие силы в регионе к нему, собственно и не присоединялись – и кроме позорного пятна на репутации Госдепартамента США, обхаживавшего московского Риббентропа – в истории это перемирие ничего не оставило. Вместе с тем, практически неизбежным становится новое нарастание российско-турецких противоречий – причем, похоже, на завершающем витке этого конфликта.

Очевидно, что первичными интенциями вмешательства России в гражданскую войну в Сирии послужили следующие – отвлечение внимания общества от краха новороссийского проекта, а также от экономической ситуации в самой РФ. Однако, список мотивов, разумеется, не исчерпывается только потребностями информационного облучения российского социума, которое с некоторых пор превратилось в один из двух инструментов сохранения контроля над населением (второй состоит в прямом насилии).

Вторжение в Сирию было также обусловлено поиском возможностей для возобновления внешнеполитического диалога с Западом, создавшим вокруг России режим «мягкой изоляции», демонстрацией приверженности определенной идеологии (которую можно поверхностно охарактеризовать как «антизападничество») и защитой на территории Сирии объектов компании «Стройтрансгаз», принадлежащей одному из «кошельков» Владимира Путина – Геннадию Тимченко (а также самой территории Сирии от «враждебных газопроводов»). Впрочем, надо думать, в последнем случае Москва достаточно оперативно нашла общий язык с «Исламским государством».

Тем не менее, на двенадцатом месяце российской военной кампании в Сирии – официально она (несмотря на спровоцированное учениями стран-членов ЛАГ вблизи сирийских границ и появлением у боевиков каких-никаких ПВО бегство РФ из страны в марте – возможно отчасти притворное) ведется лишь силами ВВС и загадочных «военных советников», что было дезавуировано как сообщениями о присутствии в этой стране и подразделений профессиональных русских наемников, и чеченских добровольцев (о чем сообщал сначала Рамзан Кадыров, а потом ряд случаев пришлось признать и МО России) – вышеуказанные цели были достигнуты лишь частично.

Во-первых, российское общество так и не переболело «Новороссией» (что неудивительно, поскольку ее ошметки, «ДНР» и «ЛНР», непосредственно граничат с РФ), а сотрудники силовых ведомств, в чьи функциональные обязанности входит обезвреживание подпольной политической деятельности (таким, в частности, является небезызвестный Игорь Гиркин-«Стрелков»), теперь курируют развитие пестрых ирредентистских проектов вроде «Комитета 25 января».

Во-вторых, экономический кризис, вызванный  как стагнацией хозяйственной подели путинской России, так и режимом санкций, залакировать уже невозможно – ведь только с начала текущего года потеряны сотни тысяч рабочих мест, в тяжелом состоянии оказалась банковская система, под большим вопросом находится даже способность правительства финансировать инфраструктурные мероприятия в рамках подготовки к ЧМ 2018, ведь они требуют импорта комплектующих и услуг.

В-третьих, несмотря на ряд кратких встреч Владимира Путина с президентом США Бараком Обамой и ограниченное участие России в диалоге о сирийском урегулировании (главным образом, в «Женевском формате»), визиты в Москву французского президента Франсуа Олланда (и других французских чиновников), а также баварского премьера – говорить о преодолении изоляции не приходится. Более того, нарастающий вал содержательном публичных обвинений и судебных решений, позиционирующих российского лидера в качестве предводителя гангстерской организации, проникшей в структуры принятия решений и корпоративные конструкции западных государств и их объединений – это может означать постепенный отказ западных элит от восприятия Путина в качестве конструктивного партнера для диалога.

Наконец, идеологическая составляющая, роднящая режимы Путина и Асада, сильно расшатана как вполне откровенными переговорами о судьбе Сирии за спиной ее номинального руководителя (нередко возникает ощущение, что единственной гарантией его выживания является охрана из числа российских специалистов и безопасность дороги на российскую авиабазу в Хмеймим– по крайней мере, именно там пряталась семья диктатора во время его визита в Москву), так и теми в некотором смысле «тэтчеристскими» методами, с помощью которых российская власть пытается купировать последствия кризиса у себя дома.

Вполне вероятно, что сирийская авантюра изначально была экспромтом профессионалов в области отношений с общественностью, чье влияние на целеполагание и политические решения Кремля  уже двадцать лет (с момента второй избирательной кампании Бориса Ельцина) является если не определяющим, то избыточно нездоровым.

Завершившееся «странным примирением» столкновение с Турцией в таких обстоятельствах было делом времени. В 2016 году это противостояние приобрело собственную логику, все менее связанную с конкретным  инцидентом – уничтожением турецкими ВВС российского бомбардировщика, то ли нарушившего (после неоднократных предостережений) воздушное пространство Турции, то ли «штатно» уничтожившего деревни сирийских турок («туркоманов»).

Усиление напряженности, спровоцированное попытками возобновления блокады асадистскими и российскими войсками Алеппо (Кремль уже не раз обвинял США в бомбардировке Алеппо, хотя такая операция полностью находится в русле именно российских задач в рамках сирийской кампании) неизбежно будет иметь свое продолжение.

В свете всего вышесказанного, следует, вероятно, уточнить – как абсолютная покорность российского обывателя аппарату пропаганды, так и все же до сих пор демократический дизайн современного турецкого государства все еще оставляют существенное пространство для отступления и на нынешнем этапе, а именно ввода турецких войск в Сирию и занятия ими существенных территорий.

Однако воспользуются ли этими возможностями Москва и Анкара – сказать сложно.

Мониторинг информационного пространства Турции, к примеру, показывает, что даже либеральная Hurryiet как никогда раньше переполнена публикациями, посвященными самой разнообразной российской проблематике, которая подается в подчеркнуто негативном ключе. Несмотря на так называемое «примирение».

О российских СМИ говорить излишне – раз уж на уровне парламента поднимался вопрос о денонсации Карского договора, который подписала с Турцией в 1921 году еще РСФСР.

Впрочем, реакция МИД РФ на это смелое предложение была достаточно прохладной – несмотря на смазывание всех и всяческих граней в политической жизни России последних двух лет, разрыв Карского договора сигнализировал бы о непризнании Москвой территориальной целостности Армении, Грузии и Турции. В первом случае Россия «элегантным движением руки» (и в который раз) подставила бы своего вынужденного сателлита – Армению, обострила бы переживающие «травматическую стабилизацию» отношения с Грузией, и усилила бы турецкий casus belli.

Важно понимать, что – по гамбургскому счету – что и сегодня ни Путин, ни Эрдоган не стремятся к новому фронтальному военному столкновению. Однако, логика развития конфликта выглядит неумолимой – одностороннее отступление (да и кроме того, а в чем оно может состоять?) пока совершенно исключено. Однако уже скоро асадистско-российские войска встретятся с турецко-сирийскими подразделениями в пригородах Алеппо…

Максим Михайленко