Особо опасные отношения или ООО Россия-Германия. Эксклюзив

Парадоксы оси «Москва-Берлин» на европейском фронте глобальной гибридной войны: между «сдерживанием агрессора» и «новой восточной политикой» особого партнерства.

Германия, безусловно, самая основательная страна в современном мире. Между парламентскими выборами в этой стране и формированием нового правительства — дистанция огромного размера. Выборы в бундестаг прошли еще 26 сентября. Два месяца ушли только на определение прошедшими в парламент партиями партнеров по коалиции, определению круга задач будущего Кабинета и распределению постов. И наконец свершилось, 24 ноября в Германии достигнуто коалиционное соглашение о формировании нового правительства между Социал-демократической партией Германии, партией «Зеленых» и Свободной демократической партией. Через две недели Кабинет официально возглавит социал-демократ Олаф Шольц, которого при этом немецкие эксперты считают «наиболее приемлемой кандидатурой для Путина», дает скрытые сигналы, что намерен выстраивать с Москвой «особые отношения». Исторически при социал-демократах во главе германского правительства сначала у СССР, а потом и у России были наиболее хорошие отношения с ФРГ, что дает право кремлевским аналитикам надеяться на улучшение двусторонних отношений с Германией. Хотя текст коалиционного соглашения не даёт для этих надежд особенных оснований.

Уходящий ноябрь 2021 года ознаменовался резким обострением отношений между Германией и путинской Россией, как организатором и вдохновителем миграционного кризиса на границе Беларуси и Польши. Ангела Меркель трижды звонила и вразумляла Александра Лукашенко, при этом Берлин справедливо считает, что Россия здесь главная, что Кремль ведет политику с позиций силы и поэтому Европа не должна уступать. А значит и Евросоюз должен вести политику с позиций силы. Власти Германии отложили сертификацию «Северного потока — 2», а будущие члены нового правительства Германии из партии «Зеленых» подняли вопрос об принципиальном отказе от данного проекта. Премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий пытался лично связаться с будущим канцлером ФРГ Олафом Шольцем со следующим мсседжем: «Польша сейчас защищает рубежи ЕС. Если мы говорим о более широкой перспективе, то давайте вместе работать на мир и не снабжать Владимира Путина дополнительными деньгами, на которые он может продолжить вооружаться». В ответ Олаф Шольц осторожно высказался в защиту Польшу на фоне критики в связи с укреплением ей границы с Беларусью: «Слишком легко осуждать что-то на расстоянии, не давая при этом рецептов, как урегулировать ситуацию более эффективно».

Сомнительно, чтобы новая немецкая власть считала, что для Путина деньги Газпрома так важны, что очередной угрозой блокирования «Северного потока — 2» удастся заставить Кремль пойти на уступки в вопросах вроде миграционного кризиса. Пока Путин продолжает демонстрировать, что на любое давление готов ответить предельно жестко, полагая, что иначе Россию «просто затопчет огромная коалиция Запада». К примеру, включение Нафтогаза Украины в группу, которая проводит сертификацию «Северного потока — 2», хоть и без права вето, эксперты в Москве оценили, как личную пощечину российскому лидеру, и прогнозируют как ужесточение позиции Путина, так и неожиданные «ассиметричные» ходы с его стороны. Попробуем эти ходы просчитать.

Историческая ретроспектива

Более трехсот лет отношения Германии и России являются одной из главных осей европейской политики. Если в ХVIII и XIX веках Российская империя и немецкие государства не раз бывали союзниками, то в ХХ веке страны дважды сходились в мировых войнах. Победа во Второй мировой й войне сделала Советский Союз гегемоном половины разделенной Европы и Германии, ядерной сверхдержавой. Наследие Победы (при Путине превратившееся в «победобесие») и сегодня воспринимается российской элитой как основа морального авторитета РФ, одной из трех основ современной российской идентичности. Для немцев Вторая мировая война также стала переломным событием: она привела к формированию новой немецкой идентичности, основанной на принципах социальной рыночной экономики, гуманизма, толерантности и сдержанности в применении военной силы. Этот конфликт идентичностей последние три четверти века для немцев и русских стал знаковым в двух специфических силовых противостояниях мирового характера: Холодной войне (1946 −1989 гг.) и Гибридной войне (2001 — н.в.).

Перелом в Холодной войне на европейском театре военных действий произошел начале 1970-х во многом благодаря «новой восточной политике» канцлера Вилли Брандта. Результатом ее стали Московский и другие «восточные» договоры ФРГ. Ровно 50 лет назад в 1971 году, Вилли Брандт (канцлер Германии от СДПГ в 1969-1974 гг.) получил Нобелевскую премию мира за свои политические инициативы в отношении Кремля и его тогдашних сателлитов в Восточной Европе.

После достаточно скандальной отставки Вилли Брандта (связанной со шпионажем) пятым федеральным канцлером ФРГ (1974 — 1982 гг.) стал социал-демократ Гельмут Шмидт, который ввел в германский политический обиход принцип невмешательства во внутренние дела суверенных государств и термин «особое партнерство» в отношении Москвы. Шмидт стал инициатором подписания Хельсинских соглашений и поддерживал хорошие личные отношения с Леонидом Брежневым. Даже после ввода советских войск в Афганистан в конце 1979 года, Шмидт не отказался от контактов с Кремлем и летом 1980-го года ездил в Москву на переговоры с советским руководством.

Бурное развитие «особого партнерства» Германии и РФ на всех уровнях и во многих областях было отмечено после падения Берлинской стены на протяжении четверти века, до начала агрессии Кремля против Украины. Более 6000 немецких компаний вышли на российский рынок и закрепились на нем. Российские немцы и советские евреи переселились в Германию, создав миллионную (если не гораздо большую) русскоязычную диаспору в самом центре Европы. Берлин стремился играть роль проводника Москвы в ее попытках встроиться в западное сообщество, создать «Большую Европу» от Атлантики до Тихого океана. Именно в Берлине в сентябре 2001 года в своей речи в бундестаге, Владимир Путин провозгласил «европейский выбор» России. А в 2003 году Берлин, Париж и Москва даже как бы образовали новую «Антанту», как ее назвал тогдашний министр иностранных дел России Игорь Иванов. Это объединение должно было противодействовать американскому вторжению в Ирак, а в дальнейшем выступать в качестве противовеса Вашингтону. Тогда же стала набирать популярность концепция большой Европы от Атлантики до Тихого океана, в основу которой легло бы соединение немецкой промышленности и российских ресурсов.

Разумеется, возникали и накапливались проблемы. Владимир Путин даже высказал в своем выступлении на Мюнхенской конференции по безопасности (февраль 2007 года) резкое разочарование ролью, которую ФРГ сыграла в расширении НАТО на восток. Ангела Меркель, которая была тогда в мюнхенском зале, стала первым канцлером Германии, свободно говорящим по-русски. Однако впоследствии отношения стали гораздо более холодными — по причинам многих разногласий.

О том, что сразу почувствовала, что ей не избежать конфликтов с президентом России Путиным, Меркель рассказала журналистам только в ноябре 2021 года: «Мне было это всегда ясно, еще тогда, когда он в 2001 году, выступая в Бундестаге говорил, что есть значительные разногласия. Для российского президента распад Советского Союза является печальным событием, мы же, напротив, ощущаем радость по поводу окончания холодной войны, германского и европейского единства. Но при вступлении в должность я и представить себе не могла, что он аннексирует Крым и что на востоке Украины — практически рядом с Евросоюзом — дойдет до военных столкновений».

В 2011 году Берлин инициировал «партнерство для модернизации», чтобы помочь России развивать и модернизировать экономику. Москва, в свою очередь, выступила с инициативой подписания договора по европейской безопасности, а затем поддержала предложение Берлина о создании комитета министров России и ЕС по вопросам внешней политики и безопасности для урегулирования конфликтов («мезебергская инициатива»). Тогда Путин лично продвигал в Германии концепцию «Большой Европы» как «платформу тесного экономического, научно-технического и политического сотрудничества».

Однако, после того как Владимир Путин объявил о своем намерении участвовать в президентских выборах 2012 года, Меркель расценила этот шаг как откат назад в политике России, предвещавший (что полностью оправдалось) негативный поворот во внешней политике Москвы.

Захват части территории Украины окончательно похоронил эпоху тесного дружественного взаимодействия между Россией и Германией. Тезис кремлевского диктатора о том, что немцы, за 25 лет до того получившие с согласия Москвы возможность реализовать единство своей нации, должны «понять» чувства русских в Крыму, был решительно отвергнут Берлином. С точки зрения германского правительства, действия РФ на Украине, охарактеризованные как неспровоцированное применение военной силы, аннексия части территории соседнего государства и поддержка в нем сепаратизма, подорвали европейский мирный порядок, существовавший с 1945 года, и нарушили основополагающие документы системы безопасности в Европе. Именно Меркель стала инициатором введения европейских санкций против России.

Сегодня Россия в общественном мнении Германии имеет жесткий негативный образ авторитарного клептократического государства, которое паразитирует на природных ресурсах; агрессивного режима, преследующего инакомыслие и угрожающего свободному демократическому выбору Украины и Грузии. Многолетние санкции, периодические высылки дипломатов, разногласия по поводу спортивного допинга, отравление и арест Алексея Навального, буксующий «минский процесс» по вине России, обвинения в кибератаках — все эти факторы объективная причина крайнего холода в отношениях Германии и РФ. Но… все может измениться. Не случайно Олаф Шольц (на своей странице в Twitter) призывает сегодня ЕС к новой «восточной политике»: «Восточная политика Вилли Брандта служила переменой, которая привела к освобождению. Объединение Германии и европейское единство были бы немыслимы без Вилли Брандта… Сейчас нам нужна новая, европейская, восточная политика».

Правительственный “Светофор«и соловьи «особого партнерства»

В начале ноября в Москве побывал бывший глава Европарламента и кандидат в канцлеры ФРГ от Социал-демократической партии Германии на предыдущих выборах — Мартин Шульц, ныне возглавляющий Фонд имени Фридриха Эберта. Для федеральных пропагандистских изданий, этот близкий соратник и доверенное лицо Шульца сделал следующие заявление: «У Германии и России особые отношения, что отчасти обусловлено нашей историей. Их дальнейшее развитие может внести позитивный вклад и в улучшение отношений Евросоюза с Россией. Канцлеру ФРГ надо взаимодействовать с Россией. Не забывайте, что Олаф Шольц был генеральным секретарем СДПГ при ее предшественнике Ангелы Меркель — Герхарде Шрёдере. Это часто упускают из виду. Ангеле Меркель действительно можно поставить в заслугу то, что она даже в самые сложные моменты поддерживала контакт с Владимиром Путиным. Сам Владимир Путин тоже стремился поддерживать эту связь. С приходом Олафа Шольца ситуация не только изменится, но улучшится. Этим летом Германия и Франция предложили провести саммит Россия — ЕС. Но идею заблокировали ряд стран Восточной Европы. Думаю, сторонники возобновления встреч с Россией скоро предпримут новую попытку».

В это же время состоялся традиционный форум «Потсдамские встречи», где основной темой обсуждения стали изменения германо-российских отношений после выборов в парламенты двух стран. Выступавшие на форуме немецкие участники обозначили смягчение риторики Берлина в адрес Москвы при преемственности политического курса.

И вот 24 ноября «Светофор» — так в Германии называют коалицию социал-демократов, «Зеленых» и либеральной СвДП (по их «фамильным» цветам) — окончательно определился с «палитрой». Новая коалиция представила 177-страничное соглашение о партнёрстве, в котором заметное место занимают отношения с Россией.

Формально противостояние с Россией оказалось среди приоритетов коалиции Штольца. В документе говорится о «преступной аннексии Крыма» и «попытках дестабилизации ситуации на Украине». Но при этом будущий канцлер и его союзники выступают за «разрешение замороженного конфликта», который связывают с выполнением Минских соглашений и последующей отменой санкций против РФ.

Опять же формально СДПГ, «Зелёные» и СВДП критикуют в Москву за «наступление на гражданские и демократические свободы». Немецкая коалиция обещает российскому гражданскому обществу поддержку и требует позволить его представителям поддерживать неограниченные контакты с немецкими партнёрами.Одним из важных элементов будущего сотрудничества с Россией, как считает коалиция Шольца, должно стать смягчение визовых требований для россиян. Кабинет лидера СДПГ «хочет добиться» безвизового режима для некоторых категорий граждан, например, для людей младше 25 лет.

Одновременно коалиция Шольца рассматривает Москву как «одного из ведущих игроков на мировой арене». Будущее правительство держит курс на сотрудничество с Россией для решения глобальных задач «на базе международного права, соблюдения прав человека и европейских ценностей, которые известны России».

Отметим, что 40-летняя Анналена Бербок станет первой женщиной на посту министра иностранных дел Германии за всю историю страны и известна как яростная противница «Северного потока — 2». Но в немецкой традиции, глава МИД отвечает преимущественно за отношения с США и партнерами по ЕС, а вот отношения с Москвой ведет непосредственно канцлер. Олаф Шольц неоднократно однозначно высказывался в поддержку «Северного потока — 2», СДПГ традиционно связана с крупными энергетическими компаниями. Такую же позицию занимают и свободные демократы — партия, связанная с большим бизнесом. Да и в партии «Зеленых» не все категорично против «Северного потока — 2».

Понятно, что контуры «новой оси» Германии и РФ в контексте продолжающийся гибридной войны, трудно сравнивать с взаимоотношениями Берлина и Москвы полвека назад, на последних этапах Холодной войны. Содержание возможной «новой восточной политики» Германии будет существенно отличаться от линии Вилли Брандта и Гельмута Шмидта, но стремление Олафа Шольца к возращению отношений «особого партнерства» очевидно. И Киеву следует это учитывать.

Андрей Мишин,

политический обозреватель Newssky