Кто распял Иисуса Христа? Часть 3. Эксклюзив

Часть 2. Продолжаем.

Навет, которому две тысячи лет

3. Не было ни богохульства, ни богоубийства

В телефонном разговоре с одним нюрнбергским знакомым, бывшим москвичом, поинтересовавшимся, над чем я сейчас работаю, я вкратце рассказал о замысле данной книги. Он сказал, что у него есть книга, которая, как ему кажется, имеет прямое отношение к ее теме. Естественно, я заинтересовался, и через несколько дней книга была в моих руках.

Книга называется «Кто осудил Иисуса?» и имеет подзаголовок «Точка зрения юриста». Автор ее — Веддинг Фрикке, доктор юриспруденции из Германии. Биографию автора я, к сожалению, не нашел. В некоторых источниках сказано, что он не только юрист, но и библеист. Текст книги подтверждает глубокое проникновение автора в библейские сюжеты, а также в христианскую догматику.

В аннотации к книге сказано, что она переведена на 7 европейских языков и японский. Под предисловием автора стоит дата 9 ноября 1986 года. Надо полагать, немецкое ее издание вышло в том же году. Русское издание датировано 2003 годом.

Книга снабжена солидным научным аппаратом. При авторском тексте в 296 страниц 77 страниц занимают примечания и 6 страниц — список литературы. Русское издание дополнено послесловием известного теолога-библеиста Д. В. Щедровицкого.

Проглотил я труд Фрикке за два дня, после чего пришлось ввести данный раздел, который не планировал. Фрикке вскрыл такие аспекты проблемы, о которых я и не подозревал.

Для начала отметим, что он подтвердил основные положения первого раздела. Вот что он пишет по поводу якобы виновности всего еврейского народа в казни Иисуса: «Согласно синоптическим описаниям, Каиафа и его ближайшие сторонники изощренно манипулировали своими подчиненными, чтобы расправиться с Иисусом незаметно. Ведь арест „посреди ликующего народа“ мог спровоцировать не только демонстрацию солидарности с арестованным, но и народное восстание. Как же все это сообразуется с описанием пышущей злобой и ненавистью толпы, требующей смерти Иисуса?»

И далее: «В результате археологических раскопок было подсчитано, что максимально внутренний двор крепости Антония (где по христианской традиции проходил суд над Иисусом) мог вместить три тысячи человек. Представим, что такое сборище, в самом деле, имело место, и не было выдумано авторами евангелий… Тем не менее оно составило бы максимум 2% от числа паломников и жителей Иерусалима на тот момент в городе, и одну тысячную часть евреев, живших в то время. Как же можно обвинять весь народ?»

А вот что Фрикке пишет по поводу распространения мнимой вины евреев, живших в то время, на все последующие поколения еврейского народа: «Против этого, недвусмысленно рассеивая все сомнения, выступают ясные слова Торы во Второзаконии (24:16), запрещающие вменять вину на основании кровного родства: „Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей. И дети не должны быть наказываемы смертью за отцов, каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление“».

Надо признать, в Торе есть и несколько иное положение: «Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих меня. И творящий милость до тысячи родов любящим меня и соблюдающим заповеди Мои» (Исх. 20: 5,6). То есть за добро отцов Бог готов поощрять детей до тысячного колена, а за зло — наказывать только до четвертого колена. Мстительность же проповедующих человеколюбие христиан распространяется до скончания веков…

Фрикке продолжает: «Теория так называемого „самоосуждения евреев“ основана на единственном стихе Евангелия от Матфея (27:25) и находится в полном противоречии с еврейскими юридическими основами. Выводимая из нее теория коллективной вины еврейского народа, „ответственности, передающейся по кровному родству до тысячного колена“, вошла, к великому сожалению, в христианское учение, и впоследствии Церковь взяла на себя всю ответственность за практическое осуществление этой ужасной идеи.

Ориген, наиболее значительный теолог III столетия, писал в комментарии к Матфею: „Евреи пригвоздили Иисуса к кресту… поэтому кровь Христа не только на тех евреях, которые жили в его время, но на всех поколениях евреев, пока существует мир“. Августин, Фома Аквинский и Мартин Лютер имели такую же точку зрения по этому вопросу».

Фрикке не зря прибегает к авторитету Торы: не стоит забывать, что христиане включили ее в свое Священное писание. Включить-то включили, но исполняют, как видим, весьма выборочно.

Но вот самое ужасающее свидетельство того, как стрела ненависти и мести — этих «христианнейших» чувств, — выпущенная евангелистом Св. Матфеем, через Оригена, Св. Августина, Св. Фому Аквинского, великого реформатора христианства Мартина Лютера и множество других выдающихся христианских подвижников достигла жертв Холокоста: «В газете „Амтсблатт фюр ди эрцдиоцезе Фрайбург“ 27 марта 1941 года было опубликовано вышедшее из-под пера местного архиепископа пасторское послание, озаглавленное „Муж скорбей“. В нем пасхальная проповедь сопровождалась особого рода комментарием:

„Их глаза были ослеплены еврейской похотью мирового господства… Обманутый фарисеями, народ восстал против Него. Фарисейские секретные службы ложью и клеветой пробудили в народе зверя, и люди вожделели мрачного возбуждения и крови… Кто-то подсвистывал и кричал: „Бунтовщик“. „Лжемессия, самозванец“ — подхватывали стоявшие на обочине возбужденные женщины, чей вопль был громче выкриков мужчин… Зверь учуял запах человеческой крови и захотел утолить ею свою неистовую жажду. Она будет сполна утолена, лишь когда он умрет, пригвожденный к поперечине… А в это время над Иерусалимом звенит ужасающее, но пророческое проклятье евреев: „Кровь его на нас и детях наших“. Это проклятие чудовищно исполняется и по сей день“».

Вы поняли, уже две тысячи лет назад евреи рвались к мировому господству. Не Римская империя, не Персидская, не Вавилонская, не Египетская и какие там еще в древности империи были, а именно маленький Израиль стремился к мировому господству. И вот о чем мы не можем еще не сказать: все, что приписывал архиепископ древним евреям, можно с гораздо большим основанием отнести к немцам 1941 года: Гитлер точно стремился к мировому господству, немцы точно были обмануты нацистами и т. д. Что же теперь, как проповедовали Ориген, Августин, Фома Аквинский, Мартин Лютер и тот же архиепископ фрайбургский, немцев следует преследовать и убивать «во всех поколениях, пока существует мир?»

Возвращаясь к Веддигу Фрикке, стоит, вероятно, сказать о том, что он жил и работал в том же Фрайбурге, где за несколько десятилетий то того проповедовал цитируемый им архиепископ.

И вот как он комментирует его пасторское послание: «27 марта 1941 года евреи, соплеменники Иисуса, тысячами шли навстречу смерти, как и в другие дни тех страшных лет. Архиепископу, тем не менее, ничто не помешало обратиться к „страждущему Спасителю“ с такими словами: „Мы приветствуем Тебя, мы — христиане новой немецкой эпохи“. Такова была немецкая традиция толкования всего лишь пятьдесят лет назад. Такое толкование вполне могло появиться в любой публикации протестантской церкви».

Да что там — толкования, протестантский пастор и богослов Эрнст Биберштайн занимал высокий пост в айнзатцгруппе «С», занимавшейся уничтожением на украинских землях «нежелательных элементов», в основном, евреев.

Фрикке далее пишет: «…расовая теория самоосуждения находит поддержку и в наши дни среди теологов обоих направлений». И далее он приводит высказывания протестантского и католического теологов, его (и наших) современников, выдержанные в духе все того же нескончаемого возмездия евреям. Выходит, даже Холокост не удовлетворил жажду мести этих «благочестивых» христиан!

Таким образом, для Веддига Фрикке нет никаких сомнений в том, что исходящее от Церкви обвинение еврейского народа в богоубийстве, ставшее поводом для двадцативековых преследований евреев, не имеет под собой абсолютно никаких оснований и должно быть расценено, как преступная клевета, повлекшая за собой миллионы невинных жертв.

А что он думает по поводу вины тогдашних еврейских начальников — первосвященников и старшин, которые, пусть и по Закону, то есть за богохульство, но все же осудили Иисуса Христа? Как будет показано в данном разделе, Фрикке ломает всю новозаветную конструкцию, ставя, по сути, под вопрос сами основы христианства. Признавая существование Иисуса как исторической фигуры, он отрицает его божественную природу — со всеми вытекающими последствиями.

В этом случае предыдущая глава теряет смысл, но я посчитал необходимым ее сохранить, чтобы и глубоко верующие христиане, которые, конечно, не примут версию Фрикке, могли понять (если захотят), что винить еврейских начальников в богоубийстве было несправедливо — уже потому, что никто тогда о божественном происхождении Христа не догадывался.

А теперь последуем за доводами Фрикке. Прежде всего, он ставит под вопрос правдивость текстов Нового Завета. Он пишет: «Иисус лично не оставил после себя никаких письменных свидетельств. Единственным источником является Новый Завет. Однако, никто из авторов Нового Завета, включая Павла, который был единственным современником Иисуса, с ним не встречался».

Бытует мнение, что авторы четырех канонических Евангелий были либо апостолами Иисуса, либо непосредственными учениками апостолов. Например, в Википедии можно прочесть, что автор четвертого Евангелия Иоанн был одним из апостолов Иисуса. Фрикке высмеивает это мнение: Евангелие от Иоанна написано, считает он, примерно через 80 лет после описываемых в нем событий и, следовательно, апостолу Иоанну было бы в это время не менее ста лет. Более того: «Евангелие от Иоанна определенно не было написано одним автором. Существует вероятность, что другие Евангелия также стали плодом творчества нескольких писателей».

Относительно датировки Евангелий Фрикке сообщает: «Согласно господствующему мнению, Евангелие от Марка датируется приблизительно 70-м годом н. э. (за исключением второй половины заключительной главы, которая предположительно была написана примерно на сто лет позже); Евангелте от Матфея восходит к 80-м годам (заключительная его глава была написана спустя почти 150 лет); Евангелие от Луки увидело свет вскоре после того — около 90 г. н. э.; Евангелие от Иоанна — спустя 10 — 30 лет, в конце I или в начале II века».

И далее: «Ни Евангелия, ни какие-либо другие книги Нового Завета не сохранились в своем первоначальном виде. Мы имеем лишь копии копий первых списков. Никто не может доказать, что эти копии не содержат дополнений, вносящих элементы более позднего церковного учения… Евангелия и послания странствующих последователей Иисуса переписывались вновь и вновь, и уже поэтому в них неизбежно должны были вкрасться отклонения. Еще одним источником разночтений стало то, что описания благочестивых летописцев Иисуса основывались главным образом на устных рассказах. И если помнить, что все события происходили на Ближнем Востоке и что „информаторы“ в большинстве своем были людьми простыми, то становится очевидной сложность отделения фактов от вымысла».

Фрикке предупреждает: «Авторов Нового Завета нельзя считать незаинтересованными лицами. В лучшем случае они основывали свои свидетельства на слухах…» И прямо указывает на то, что Евангелия писались «под политическим давлением».

Огромную роль во всем этом сыграл апостол Павел, после смерти Иисуса взявший на себя роль главного толкователя его учения. Надо иметь в виду, что Павел не был среди 12 непосредственных учеников Иисуса, позднее названных его апостолами. Павел при жизни Иисуса даже не встречался с ним, но, тем не менее, также был причисленным к его апостолам — именно за огромную роль в утверждении и распространении христианства.

Фрикке отдает ему должное: «Несомненно, Павел является наиболее выдающейся личностью среди авторов Нового Завета». И даже так: «Павлу, величайшему богослову всех времен, подходит звание истинного основателя христианства». Не Иисусу Христу, а Павлу! Мне даже встречалось такое мнение (не помню, у кого), что христианство правильнее было бы называть «павлианством» или «павликанством». Дело в том, что, распространяя учение Христа, Павел в то же время весьма существенно изменял его.

Фрикке приводит на этот счет такие мнения: «Протестантский теолог Царит назвал его „человеком, испортившим евангелие Иисуса“. А другой протестантский теолог, Овербек, утверждает: „Все прекрасное в христианстве соединилось в Иисусе, все безобразное — в Павле“»”.

И далее автор пишет уже от себя: «После Павла более или менее «официально» дозволялось определять, сколько «лжи во спасение» Церковь может включить в свою проповедь ради прославления Бога. Ироничный призыв . “Оставь Павла — вернись к Иисусу”не потерял актуальности и в наши дни. Он вполне оправдан, если иметь в виду, что апостол, оставивший нам первые христианские писания, совершенно пренебрег личностью исторического Иисуса Христа«.

Фрикке прослеживает, как от Евангелия к Евангелию трансформируется образа Иисуса — от смертного человека к божеству: «Согласно Евангелиям от Марка (15:34) и от Матфея (27:46) Иисус умирал со словами отчаяния на устах: „Боже мой, Боже мой, для чего ты меня оставил?“ Эти два евангелиста не пытаются завуалировать чувство полной безысходности человека, ощущающего, что Бог покинул его. Однако, немного позже, автор эллинизированного Евангелия от Луки смотрит на это дело иначе. Здесь последние слова отражают не безысходность, а скорее стоическое принятие смерти: „Отче, в руки твои предаю дух мой“. Наконец, в Евангелии от Иоанна, где все человеческое поглощено его божественной природой, во Христе не видно ни отчаяния, ни смиренного принятия происходящего. Здесь свой земной путь Иисус завершает триумфальным возгласом: „Совершилось“ (Иоанн. 19:30)».

И далее: «Павел наметил тенденцию, следуя которой, авторы шаг за шагом лишили образ исторического Иисуса реальности и превратили его в „божественного Христа“. С самого начала Иисус изображался не таким, каким он был на самом деле, но каким он был необходим общине для формирования вероисповедания. Некоторые стадии этого изменения можно различить в Евангелиях, соответственно порядку, в котором они были написаны. Можно выделить следующие этапы: сын плотника — у Марка; сын Давидов — у Матфея; пророк и Спаситель у Луки; Сын Божий — у Иоанна; и далее — сам Бог на соборах в Никее (325 г н. э.) и Халкидоне (451г. н. э.)».

В предыдущем разделе мы уже показали: как иудео-христиане, то есть члены христианской общины Иерусалима, так и апостолы Иисуса не видели в нем Сына Божия, в прямом смысле этого слова, не верили в его воскресение. Фрикке это подтверждает еще и еще. Например: «У Марка нет и малейшего намека на то, что Иисус мог иметь сверхъестественную природу». Или: «Лука — единственный из новозаветных авторов, описывающий вознесение Иисуса (Лук. 24: 50 — 52; Деян. 1: 9 — 11)… Более пристальное внимание этого автора к чудесам, якобы совершенным Иисусом, можно объяснить влиянием эллинистического мира, в котором жил Лука».

Даже у Павла представления о божественности Иисуса были еще весьма размытыми, непоследовательными: «Павел первым поставил под вопрос тот факт, что природа Иисуса сугубо человеческая и окружил его личность ореолом божественности… Павел руководствовался вполне понятными мотивами. Он занимался проповедью в римско-эллинистических кругах, соревнуясь с языческим многобожием. Вероятность его успеха была бы ничтожной, если бы он был вынужден говорить только о каком-то мученике, умершем в Иерусалиме. Утверждения Павла о божественности Христа (доктрины Троицы тогда еще не было) настолько осторожны и двусмысленны, что в конечном счете никто не может сказать точно, во что он верил. Он говорит об Иисусе Христе как об „одном Человеке“ (Римл. 5:15) и подчеркивает человеческую природу Иисуса (Римл. 1:3). В Послании к Римлянам (8: 14) он пишет, что все, водимые Духом Божьим, „суть сыны Божии“».

Павел только нащупывал путь в этом топком болоте из смеси монотеизма и язычества. Шаг вправо, шаг влево… Лишь в течение следующих нескольких веков Церкви удалось вылепить фигуру Иисуса — Сына Божьего в полном смысле слова. Но заметьте: понятие «сыны Божии» Павел употребляет по отношению к земным людям, только «водимым Духом Божьим».

Надо признать, это стало для нас сюрпризом — что словосочетание «сыны Божии» в священных текстах далеко не всегда понималось буквально. Но Фрикке показывает это на многих примерах. Так: «До Павла, когда Каиафа задал Иисусу вопрос о том, является ли он Мессией, Сыном Благословенного, вопрос этот мог означать только одно: провозглашает ли Иисус себя обетованным Мессией из дома Давида? Выражение „Сын Благословенного“ или „Сын Всевышнего“ является аллюзией на царский псалом, в котором Бог обращается к царю во время его коронации: „…Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя“ (Пс. 2:7)

Если Иисус действительно, как об этом говорят евангелия, во время суда провозгласил себя Мессией из дома Давида и, следовательно, „Царем Иудейским“, было бы логично, если бы он также назвался и Сыном Божьим. Но в этом смысле титул „Сын Божий“ всегда обозначает человека, Бен-Адама, Сына Человеческого, и не имеет ничего общего с более поздней христианской доктриной „единородного Сына“».

Чтобы не загромождать текст, мы не станем приводить все доводы Фрикке, подтверждающие, что в послепавловом христианстве неверно интерпретировали понятие «Сын Божий», но, учитывая важность вопроса, еще один ряд рассуждений все же приведем: «Если ученики и остальные последователи Иисуса и использовали изредка выражение „Сын Божий“, то, должно быть, делали это в еврейско-восточном смысле… Подобный эпитет характерен для живого и колоритного языка евреев; сам Иисус, согласно евангелистам, использовал его. У Матфея Иисус говорит в Нагорной проповеди: „Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими“.

„Сын Божий“ — это смысловое усиление конструкции „дети Божьи“. Должно быть, все евреи чувствовали себя Божьими детьми… Бог управляет детьми из Своего народа, но сам Бог не рождает никаких детей! В том же духе проповедовал и Иисус: „А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гоняющих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного…“ (Матф. 5: 44-45)».

Добавим: и далее у Матфея (5:48) сказано: «Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный». Да и одна из главных молитв у христиан — «Отче наш». Если люди называют Бога своим Отцом, нет ничего странного в том, что себя они считают его сыновьями, не вкладывая в это буквального смысла.

У Матфея сказано также (5:17): «Не думайте, что я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить». Как сообщает Фрикке, даже Павел признавал, что «Иисус был законопослушным евреем» и что «он родился не от девы, а от обычной женщины». И далее: «Иисус не пытается основать новую веру, и уж менее всего ему хочется стать основателем мировой религии. Он считает, что послан „только к погибшим овцам дома Израилева“ (Матф. 15:24)».

Как это согласуется с миссией Иисуса как Спасителя всего человечества? Но главное: если Иисус соблюдал еврейский Закон, то есть Тору, как же он мог считать себя в буквальном смысле этого слова Сыном Божьим? Первая заповедь Торы гласит (Втор. 5: 6–7): «Я, Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов пред лицем моим». Если Иисус «пришел исполнять Закон», он не мог считать себя в буквальном смысле Сыном Божьим и, значит, тоже Богом. Потому-то Павел и темнил (см. выше) в этом вопросе.

Автор этих строк тоже дал себя обмануть буквальным пониманием титула «Сын Божий», когда в предыдущем разделе доказывал, что именно за притязание на родство с Богом Синедрион в Иерусалиме имел все основания обвинить Иисуса в богохульстве.

А вот что пишет об этом Веддиг Фрикке: «Согласно еврейской традиции, было бы невиданным кощунством называть себя божественной личностью, сравнимой с Богом… Каиафа был бы виновен в богохульстве, если бы он просто задал этот вопрос… В диалоге между евреем Каиафой и евреем Иисусом вопрос никогда бы не зашел о сыне Божьем как об особой личности. Это показалось бы немыслимым как председательствующему судье, так и подсудимому… Другими словами, приписываемый Каиафе вопрос никак не мог касаться божественной личности, а утвердительный ответ Иисуса не мог являться богохульством…

Вопрос, касающийся Сына Божьего, должен рассматриваться как относящийся к вопросу о мессианстве… Мессия — это древнееврейское слово, соответствующее греческому Christos… Христос-Мессия, о котором спрашивал Каиафа, — это всецело еврейская национальная фигура. Мессия, который освободит Израиль от иноземного господства и приблизит приход Царства Божьего, упоминается в Ветхом Завете чаще, чем любая другая личность, кроме Бога. Этот предсказанный Мессия не облечен божественной силой, не является родственником Бога, он на сто процентов человек. Точнее, он потомок царского дома Давида…»

Действительно, Христос — это точный перевод на греческий ивритского Машиах (Мессия), что означает «помазанник». Это слово употреблялось в древнем Израиле по отношению к царям и священникам. Поставление царей на трон и священников на служение совершалось в Израиле через торжественное помазание елеем. Соответственно, иудейские пророки предвозвещали пришествие царя из рода Давида, «помазанника», который, являясь одновременно священником и царём, исполнит всё то, что Израиль ожидает от истинного Царя мира.

Понятно, что это второе имя — Христос — дали Иисусу не родители при рождении. Вероятно, так стали называть его последователи, которые и видели в нем Мессию. На этот счет у Фрикке имеются два противоположных утверждения. В одном случае он сообщает: «Последователи Иисуса видели в нем, главным образом, пророка, а не Мессию». А в другом он пишет: «Члены первой общины были глубоко убеждены в том, что Иисус не просто пророк, но и Мессия». Имеется в виду первая христианская община.

Чем вызваны эти противоречивые суждения, сказать трудно. Возможно, это издержки перевода. У Марка сказано (8: 27-30): «И пошел Иисус с учениками Своими в селения Кесарии Филипповой. Дорогою Он спрашивал учеников Своих, за кого почитают Меня люди? Они отвечали: за Иоанна Крестителя, другие же — за Илию, а иные — за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Петр сказал Ему в ответ: ты — Христос. И запретил им, чтобы никому не говорили о нем».

Из этого текста можно заключить, что в данном разговоре, вполне возможно, Иисус впервые был назван Христом, то есть Мессией. И не случайно он запретил ученикам так называть себя: в этом имени для Иисуса таилась большая опасность, но не со стороны еврейских начальников, а со стороны римских оккупантов: Мессия означал, прежде всего, — освободитель.

Но притязания на мессианство, даже лже-мессианство не преследовались по еврейскому Закону. Фрикке сообщает: «Если бы кто-нибудь во времена Иисуса вообразил себя Мессией, это было бы его личным делом — главное, чтобы он оставался верным Закону. В еврейской истории было несколько претендентов на титул Мессии… псевдо-Мессии никогда не преследовались еврейскими властями. Это были борцы сопротивления своего времени. В конечном счете, единственная причина, по которой они не были признаны Мессиями, состояла в том, что они так и не принесли Израилю долгожданного избавления от римского господства».

Фрикке приводит еще такой веский довод в пользу того, что Иисус сам не считал себя сыном Божьим в прямом значении этого слова: «Все евангелия упоминают о том, что Иисус был крещен Иоанном Крестителем. Люди, исповедавшие свои грехи, совершали ритуальное погружение в воду, чтобы смыть эти грехи, дать клятву обращения, и взять на себя обязательство жить в страхе пред Богом. Но если Иисус был Христом, облеченным божественной властью, единородным сыном Божьим, он не нуждался в крещении. Тот факт, что Иисус был крещен Иоанном и стал, таким образом, одним из его учеников, подразумевает осознание им собственного греха, но никак не божественную природу».

Итак, с какой стороны ни подойти, выходит, что Иисус не мог назвать себя единородным Сыном Божьим. Если бы в Синедрионе при допросе он назвал себя так, первосвященник не стал бы тут же кричать: «… на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство…» (Матф. 26:65; Марк. 46:63-64) и рвать на себе одежду. Это больше похоже на Басманный или Хамовнический суд Москвы или, еще лучше, на суд, в котором заправляет Вышинский: вот, дескать, подсудимый сам признал себя Сыном Божьим (английским или японским шпионом). Чего же вам еще?

О суде в Синедрионе Фрикке пишет: «Нет причин полагать, что первосвященник не знал элементарной юридической нормы, согласно которой установленные по какому-либо делу факты должны быть изучены на основании соответствующих законов. Каиафа судил не один, он был председателем судебного органа, состоявшего из лучших и известнейших юристов страны». И еще: «Синедрион был не только верховным судом евреев, но также основным органом религиозной и гражданской власти. Уголовные судебные процессы сопровождались тщательными официальными расследованиями, при этом судьям предписывалось находить любые возможные аргументы в пользу обвиняемого». То есть уже тогда еврейский суд исходил из принципа презумпции невиновности, который ныне является одним из краеугольных камней уголовного судопроизводства в цивилизованном мире.

Великий Синедрион в Иерусалиме включал 71 члена. Не только Фрикке, но и другие источники указывают, что дела, которые грозили подсудимому смертной казнью, рассматривались в Синедрионе весьма тщательно. Поэтому невозможно представить, чтобы после первого же ответа Каиафа стал рвать на себе одежды и объявлять Иисуса богохульником. Иисуса обязательно самым дотошным образом расспросили бы, что он понимает под словами «Сын Божий» и т. д. Ничего этого в евангелиях нет, и это заставляет усомниться в истинности их описаний.

Даймонт пишет по этому поводу [«Евреи, Бог и История»]: «всякий человек, знакомый с еврейским судопроизводством в период Второго храма, найдет крайне затруднительным принять евангельский рассказ на веру. Прежде всего, согласно еврейскому закону тех времен, человек не мог быть арестован ночью. Противоречило закону также проведение суда в канун субботы или в праздник…» И далее приводится целый список нарушений самого процесса судопроизводства, если верить описанному в евангелиях.

И Фрикке на нескольких страницах описывает нарушения Закона, которые, по описаниям в евангелиях, допустил Синедрион при рассмотрении дела Иисуса. Надо еще учесть, что в том составе Синедриона, который, если верить евангелиям, судил Иисуса, по меньшей мере, было три человека, которые ему симпатизировали и даже были позднее по этой причине канонизированы в христианстве: Никодим, Иосиф Аримафейский и Гамалиил. Уж они-то не допустили бы, чтобы Иисус был осужден на смерть с бухты-барахты.

О двух из этих лиц Фрикке сообщает: «Иосиф из Аримафеи, знаменитый член Совета… осмелился прийти к Пилату и просил тела Иисусова. Пилат удивился, что Он уже умер, и призвав сотника, спросил, давно ли умер? И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу (Марк, 15: 42-45». И далее он цитирует Евангелие от Иоанна (19: 39-40): «Пришел также и Никодим — приходивший прежде к Иисусу ночью, — и принес состав из смирны и алоя, литр около ста. Итак, они взяли тело Иисуса и обвили его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают иудеи».

Фрикке комментирует: «Два высших еврейских чиновника похоронили еврея, который принял смерть на римском кресте как патриот и мученик. Если бы еврейский верховный совет осудил Иисуса за богохульство, двое его членов не стали бы делать все возможное, чтобы реабилитировать повешенного и предать его тело земле с особыми почестями. Такой поступок был бы грубым, а то и наказуемым нарушением. Иосиф Флавий цитирует следующее предписание из Мишны: „Если кто осмелится богохульствовать, тот да будет побит камнями, труп же его да будет повешен напоказ на целый день и погребен с позором“ (Иудейские древности IV.8). Описывая ритуальное погребение, евангелисты невольно подтверждают то, что евангелия в целом признавать не склонны: влиятельные евреи, даже те, которые участвовали в заседании и якобы осудили Иисуса на смерть, проявили подлинную любовь к нему».

Фрикке также отмечает, что, если бы еврейские вожди хотели казнить Иисуса за богохульство, им незачем было бы обращаться с этим к римскому наместнику: «Хотя в целом право выносить смертный приговор находилось в руках римлян, известно также, что еврейские власти того времени все-таки могли осудить человека на казнь. Иоанн Креститель и Стефан, возможно, являются наиболее известными из их жертв».

И далее: «Если бы прокуратор одобрил приговор еврейских властей, вынесенный Иисусу за богохульство, его должны были бы побить камнями, как это предписано в книге Левит (24:16), а не распять на римском кресте… Не известен ни один закон, юридическая норма или случай из практики, где римский военный правитель в Иудее одобрил бы или осуществил смертный приговор в отношении еврея, обвиненного еврейским судом. Напротив, хорошо известно, что римляне не желали вмешиваться в конфликты между самими евреями, а тем более в их религиозные споры».

Читатель, вероятно, уже устал от столь длительного и подробного анализа судилища Синедриона над Иисусом. Честно говоря, я уже и сам устал от этой темы. Но не зря Веддинг Фрикке посвятил ей целую книгу, из которой здесь приведены только выжимки. Дело в том, что это судилище стало, по сути, центральным пунктом всей дальнейшей истории еврейского народа, им в христианском мире в течение двух тысяч лет оправдывались притеснения, преследования и убийства евреев. А в итоге проведенного Фрикке исследования/расследования выясняется, что этого судилища в действительности, по-видимому, вообще не было.

Он пишет: «В синодальных евангелиях суд в Синедрионе находится в центре описаний страданий Христа. Именно этот предположительный суд стал причиной происшедшего раскола между христианами и евреями и тем самым способствовал трагической последовательности событий, отягощающей иудео-христианский диалог и по сей день.

Идейные теологи различных христианских конфессий, такие как Кюнг, Кольцинг, Борикамм и Хольц, поставили под сомнение историчность суда в Синедрионе. Кольцинг пишет: „Возможно, правы те исследователи, которые утверждают, что суд в Синедрионе, проведенный по всем юридическим правилам, абсолютно не подтверждается исторически“. Дибелиус считает этот суд вымыслом».

И Лев Поляков, чей труд вышел раньше книги Фрикке, писал: «Евангельский рассказ о суде над Иисусом содержит достаточно противоречий и неправдоподобных деталей, так что даже христианская библейская критика выразила сомнения по поводу некоторых моментов. Как писал протестантский историк Ганс Лицман: »… маловероятно, что рассказ Марка о ночном заседании си¬недриона опирается на свидетельство Петра; по всей вероятности, это позднейшая христианская легенда…” Что же до свободомыслящих историков, то они скорее склонны выражаться вполне откровенно, как, например, Шарль Гиньебер: «… этот суд производит впе¬чатление фальшивки, неуклюже вставленной для того, чтобы возложить главную ответственность за смерть Иисуса на евреев»«.

Но откуда же все взялось? Возвращаемся к Фрикке: «Евангельские описания судебного процесса в Синедрионе — это не что иное, как предмет веры христианской общины. Было бы ошибкой принимать эти рассказы за судебный протокол. Сама структура повествования в Евангелии от Марка, соответствующая Евангелию от Матфея (26: 59-68), дает основания подвергнуть сомнению его подлинность… Нигде, кроме евангелий, нет никаких упоминаний о суде над Иисусом из Назарета…». Не вспоминает об этом суде Иосиф Флавий, который жил в то время и чей отец по своему положению мог быть членом Синедриона и участвовать в вынесении приговора Иисусу, если бы этот суд и этот приговор были реальностью. Более того, в Евангелии от Иоанна тоже нет даже упоминания об этом суде.

Одним словом, сам факт рассмотрения дела Иисуса в Синедрионе вызывает большие сомнения. Точно так же Фрикке относится к описанному в евангелиях обычаю пасхальной амнистии преступников, когда евреи якобы просили помиловать «разбойника» Варраву, а не Иисуса: «Я считаю всю традиционную пасхальную историю об амнистии заключенных вымыслом. Такой закон и такой обычай никогда не существовали — в противном случае мы бы обязательно нашли бы тому свидетельства в исторических документах. Евреи не имели никаких привилегий перед другими народами империи и не пользовались правом отпускать раз в год одного бунтовщика».

Таким образом, мы должны признать: Иисус не считал себя Сыном Божьим, и максимум, на что, возможно, претендовал, — на звание Мессии. Соответственно, евреям не за что было его судить. Не было над ним никакого суда Синедриона, не было богохульства с его стороны и не было богоубийства со стороны евреев, как, впрочем, не было его вообще.

Продолжение следует.