Кто распял Иисуса Христа? Часть 2. Эксклюзив

Часть 1. Продолжаем.

Навет, которому две тысячи лет

2. Обвинять в богоубийстве еврейских вождей тоже нет оснований

Но нам навязана тема богоубийства. Забудем на время о ее изначальной абсурдности и продолжим ее рассмотрение с разных сторон.

Значит, теперь, когда Хэй показал, что еврейский народ не имеет к казни Иисуса отношения, только тогдашние еврейские вожди к этому причастны, антисемиты от нас отстанут? Но после публикации его книги прошло более полувека, а что-то на это не похоже. В чем дело?

Ну, во-первых, дело в том, что не отстанут никогда, какие доводы против антисемитизма не были бы приведены: за две тысячи лет слишком въелся он в самое нутро большинства христиан и слишком многие извлекают из него для себя выгоду, не обязательно материальную. А, во-вторых, всегда найдутся те, кто скажут: доводы Хэя равносильны утверждению, что в Холокосте евреев виноваты Гитлер и его клика, ну, еще СС, а немецкий народ не причем. Или, что в России всю вину за преступления большевизма-коммунизма несут Ленин, Троцкий, Сталин и ЧК — КГБ, а народ российский — только страдалец.

Ведь вот и сам Хэй пишет (см. выше) о «варварстве, к которому пришли немцы с их газовыми камерами и лагерями смерти». Надо писать «нацисты», а он пишет «немцы», причем, без всякого злого умысла — просто потому, что человеческая психика так устроена, чтобы без особой надобности не вникать в разные тонкости. Так и христиане, даже не имея умысла, говорят о «евреях, распявших Христа», не вникая, были то простые евреи или начальствующие.

Да и в самом деле, первосвященники со старшинами и фарисеями, равно как и Сталин или Гитлер со своими шайками не с Луны же упали и не с Марса прилетели. Народ всегда несет долю вины за преступления своих правителей. Если общество более-менее демократическое — за то, что их избрал, если деспотическое — за то, что их терпел.

Хэй акцентирует внимание на том, что первосвященники и старшины еврейские всячески скрывали от народа свое намерение погубить Христа. Он пишет: «Эти люди замыслили дело, которое, как они знали, не встретит народного одобрения». Но известно: Гитлер тоже тщательно скрывал от немецкого народа план «окончательного решения еврейского вопроса», для прикрытия которого он даже придумал эвфемизм «переселение на восток». Тем не менее, даже современные немецкие историки в большинстве своем не считают возможным полностью снять вину за Холокост с немецкого народа.

Другое дело, что есть разная степень вины, и никто, включая самих евреев, не стал бы на том основании, что немецкий народ несет долю вины, пусть косвенной, за Холокост, оправдывать уничтожение всех немцев, да еще на протяжении всей дальнейшей истории. А вот христиане в отношении евреев себе это позволили — так, видно, они усвоили самую суть христианства, которая есть милосердие, но никак не месть.

Но это другая тема, а здесь мы вынуждены с прискорбием признать, что попытка Хэя отделить еврейский народ от его вождей и тем самым снять с народа вину за богоубийство, провалилась. Более того, вновь и вновь акцентируя внимание на вине в распятии Христа еврейских первосвященников, старшин, фарисеев, он невольно подкреплял версию о вине евреев.

Непостижимым образом Хэй игнорирует им же приведенные свидетельства Св. Петра и самого Христа о том, что иудейские вожди «не ведали, что творили», то есть не знали, не могли знать, что совершают богоубийство, то есть, что Иисус — Сын Божий. В таком случае нет необходимости отделять «зерна от плевел», в данном случае — еврейский народ от его вождей. Почему Хэй этот путь только обозначил, но не стал его развивать, мы скажем ниже.

Одним из краеугольных камней юриспруденции является принцип презумпции невиновности. Согласно нему, если установлено, что евреи, включая их вождей, не знали о божественной природе Иисуса Христа, то и обвинять их в богоубийстве нельзя. Но, помните, Хэй сообщает: «Св. Иоанн Златоуст резко противоречит Петру, когда пишет в своей Восьмой проповеди, что „евреи… грешили не по неведению, а в полном знании“».

А вот еще одно сообщения Хэя: «В начале нынешнего столетия основатель и глава „Аксьон Франсез“ Шарль Моррас пришел к выводу, что антисемитизм евангелий недостаточен, он предпочитал следовать средневековой традиции. Утверждая, что он католик, Моррас тем не менее готов был пренебречь свидетельствами всех евангелистов. „Неужели я отрекусь, — писал он, — от всех церковных соборов, пап и суждений многих великих людей и доверюсь россказням четырех безвестных евреев?“».

Что из того, что всех четырех евангелистов Церковь канонизировала, то есть произвела в святые? Все четверо — евреи, можно сказать, заинтересованные лица, полной веры им нет. Так, может, потому Златоуст и Св. Петру не доверяет? Кто такой Петр? Тоже еврей, и притом простой рыбак. Правда, он был самым близким и любимым из учеников Иисуса. Вот что Иисус говорил, обращаясь к нему: «Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; И дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Матф, 16:18-19).

Ничего себе — полномочия! И Св. Петр был первым епископом христианской общины Рима. В католической традиции его даже называют первым Римским папой. Но все равно: еврей, простой рыбак, а Моррас больше верит церковным соборам. На них не «безвестные евреи» собирались, а важные персоны, кардиналы в пурпурных, расшитых золотом одеждах, умудренные в схоластических спорах…

Но, постойте, ведь и сам Иисус говорил то же, что Петр: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают». Моррас и Иисусу не доверяет? И Св. Иоанн Златоуст тоже? Уж не потому ли, что Иисус в земном своем воплощении тоже был евреем?..

В юриспруденции есть еще один основополагающий принцип, который гласит: незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение. Оно и понятно: иначе, любой преступник может оправдаться тем, что данный закон был ему неизвестен. Оказывается, такой номер так просто не проходит. Собрался, скажем, идти банк брать — загляни в уголовный кодекс: обещает он что-нибудь за такое деяние или нет? Ага, обещает. Сколько? Если годик-два, можно рискнуть, а вот если десяточку, лучше, пожалуй, воздержаться.

Но бывает и так, что от ответственности не освобождает не только незнание закона, но и каких-нибудь важных обстоятельств дела. Например, закон запрещает сексуальные отношения с несовершеннолетними, даже при обоюдном согласии. Отговориться, будто не знал, что ей нет еще 18 или 16, не получится. Должен был убедиться. Как? Ну, к примеру, попросить показать свидетельство о рождении, или сделать запрос в ЗАГСе, наконец, спросить у ее мамы. Словом, забота твоя.

Ненавистники евреев, по-видимому, считают: так и в случае с Иисусом Христом еврейские вожди, прежде чем входить к римскому наместнику с требованием его казни, должны были проверить, не состоит ли он в родстве с Богом. Для верующего иудея даже сама постановка этого вопроса — уже богохульство. Да и для любого последовательно монотеистического культа — это абсурд: у единого Бога не может быть никаких сыновей, дочерей или племянников. Но примем даже требование наших ненавистников и посмотрим, как его в тех конкретных условиях можно было выполнить — где, у кого еврейские начальники могли получить подтверждение божественной природы Иисуса.

Для начала зададимся вопросом: кто вообще на 33-м году н. э. считал Иисуса Христа Богом? Ответ: ровным счетом никто. Лев Поляков сообщает [«История антисемитизма. Эпоха веры»]: «Первой христианской общиной была община Иерусалима, и ее составляли евреи, придерживавшиеся крайне строгих правил и не собиравшиеся менять что-либо… Эти первые христиане самым тщательным образом исполняли все предписания Закона…»

Единственным Законом (с большой буквы) для иудео-христиан (так позднее стали называть этих первых христиан), как и для «чистых» иудеев, оставалась Тора (что так и переводится с иврита — Закон). А краеугольным камнем Торы является строжайший монотеизм. Другое дело — язычники. Мы уже говорили в 1-й главе о том, что у них не было резкой границы между человеком и богами. В частности, у них боги могли иметь детей, в том числе и от «смешанных браков» с людьми и т. д. Для иудео-христиан, свято соблюдавших Тору, Иисус мог быть пророком или даже Мессией, но никак не Богом.

Когда же Иисус «стал» Богом? У Льва Полякова читаем: «Вследствие все более широкого обращения к неевреям христианская церковь незаметно впитывает в себя языче¬ские влияния и очень быстро начинает приписывать Иисусу божест¬венное начало. Начиная с этого момента его смерть естественно становится „богоубийством“, самым ужасным преступлением…» Для вчерашних язычников все это было нормально.

Но — когда началось широкое обращение язычников в христианство? После обращения в христианство Савла, бывшего до того одним из самых яростных преследователей христиан. Как это часто случается, став Павлом, он обратился в столь же яростного проповедника христианства, загоревшись стремлением как можно скорее обратить в «истинную веру» как можно большее число людей. Но с евреями дело это шло туго, и он обратился к язычникам. Его так и называли — апостолом язычников.

Когда и как это произошло? Подробнее об этом будет рассказано в следующей главе, сейчас же отметим только то, что обращение иудея Савла в христианина Павла состоялось уже после казни и воскрешения Иисуса. Понятно, плоды бурной деятельности Павла сказались не сразу. То есть, по крайней мере, в течение, как минимум, нескольких десятилетий после казни Иисуса сами христиане «не знали» еще о божественном начале Иисуса. Откуда же было знать об этом иудейским первосвященникам до казни?

Правда, в Евангелиях говорится, что Иисус сам называл себя Сыном Божьим. Но надо иметь в виду, что писались Евангелия через десятилетия после описываемых событий, и потому на реальные события могли наложиться позднейшие представления. А главное: почему первосвященники и старейшины должны были ему верить?

А он, говорят, чудеса разнообразные демонстрировал. Но как не боги горшки обжигают, так же не боги и чудеса показывают. Вспомним, какие только чудеса ни демонстрировал Моисей у фараона, когда добивался, чтобы тот отпустил его народ из рабства. Но никто по этой причине не назвал Моисея Богом. Да и сам Христос призывал своих учеников не быть легковерными: «Восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Матф. 24:24).

Верующим иудеям, в отличие от язычников, было невозможно поверить в утверждения Иисуса, что он Сын Божий: «Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! Кто может это слушать?.. С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним… и братья Его не верили в Него» (Иоан. 6:60, 66; 7:5).

А вот Иисус после казни и воскрешения назначил 11 своим апостолам встречу в Галилее: «Одиннадцать же учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус. И, увидевши его, поклонились ему; а иные усумнились» (Матф. 28:16-17). Вот чуточку другая версия: «Воскресши рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов. Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим; Но они, услышавши, что Он жив, и она видела Его — не поверили. После сего явился в другом образе двум из них на дороге, когда они шли в селение. И те, возвратившись, сообщили прочим; но и им не поверили» (Марк, 16: 9-13).

Если бы апостолы верили в божественную природу Иисуса, они бы, без сомнения, поверили и в его воскрешение. Бог (с большой буквы, в отличие от языческого божка) умереть по-настоящему не может. Но ближайшие ученики Иисуса видели в нем выдающуюся личность, пророка, кого угодно — только не Бога. Поэтому и отказывались верить в его воскрешение.

Еще менее могли поверить, что стоящий перед ними рыжий еврей есть Сын Божий, иудейские первосвященники и старшины. Они и не поверили: «…первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, ты ли Христос, Сын Божий?» Христос дал на это ответ витиеватый, но который можно было понять, как утвердительный. «Тогда первосвященник разорвал одежды свои и сказал: Он богохульствует!.. вот, теперь вы слышали богохульство Его!» (Матф. 26: 63-65). По иудейскому Закону это утверждение действительно было страшным богохульством.

Посмотрим еще, что пишет по этому поводу Хэй: «Конечно, неведение, которое Маймонид определяет как „отсутствие знания вещей, знание которых достижимо“, служит оправданием только тогда, когда оно не ведет к преступлению. Возможно, Абеляр излишне широко толковал принцип: „где есть неведение, нет прегрешения“, когда утверждал, что власть предержащие Израиля действовали, „руководствуясь рвением в соблюдении своих законов“, а потому на них не следует возлагать никакой вины».

«Маймонид (Моше бен-Маймон, Рамбам; 1135 — 1204) — великий еврейский философ средневековья, теолог и комментатор Талмуда, врач, математик, астроном. Абеляр Пьер (1079 — 1142) — французский философ, теолог и поэт. Неоднократно осуждался церковью за неортодоксальность своих концепций». Эти характеристики обоих названных им лиц приводит сам Хэй, что в данном случае, как мы увидим, важно.

Отсюда видно, что уже в ХII веке преступление (прегрешение), совершенное по неведению, преступлением (прегрешением) не считалось. Учитывая, что европейская юриспруденция в своей основе унаследована от Древнего Рима, можно думать, что и это положение было уже в древности актуально. Но почему положение, которое в ХII веке принимали иудей Маймонид и католик (правда, не совсем ортодоксальный) Абеляр, не мог без оговорок принять в ХХ веке другой католик — Малкольм Хэй? И что означает вот эта его оговорочка: «Возможно, Абеляр излишне широко толковал принцип: „где есть неведение, нет прегрешения“?» Это «излишне широкое толкование», по мнению Хэя, Абеляр допускал как раз к рассматриваемой нами коллизии.

Я вижу только один возможный ответ: Хэй, в отличие от Абеляра, считал, что в случае богоубийства даже неведение не может служить оправданием преступления. То есть Малкольм Хэй в ХХ веке был более ортодоксальным католиком, чем Пьер Абеляр в веке ХII. Видимо, по этой же причине он не развил и утверждения Св. Петра и самого Иисуса о том, что первосвященники и старшины еврейские «не ведали, что творили», когда судили Иисуса.

Тут вот еще о чем следует сказать. Случись это происшествие с Иисусом на пару веков или хотя бы на несколько десятилетий позже, когда значительное количество людей уверовало в его божественное происхождение, Синедрион мог бы вынести такой вердикт: называя себя Сыном Божьим, ты, по нашему Закону, совершаешь страшное богохульство; но есть люди, которые тебе поверили — ступай себе с Богом к ним, а здесь у нас воду не мути. Если бы и в этой ситуации Синедрион осудил Иисуса, было бы хоть некоторое основание обвинить его в богоубийстве.

Но — в той реальной ситуации, в которой Синедрион рассматривал дело Иисуса, как считается, в 33 году н. э., ни один человек на земле не верил, «не знал» о божественной природе Иисуса, и не у кого было Синедриону узнать об этом.

Итак, резюмируем: в связи с тем, что Иисус называл себя Сыном Божьим, Синедрион в соответствии с еврейским Законом осудил его как богохульника; при этом Синедрион при всем желании не мог ни от кого получить подтверждения божественного происхождения Иисуса — по той простой причине, что тогда этого никто еще «не знал»; таким образом, нет никаких оснований обвинять в богоубийстве не только еврейский народ, но даже и тогдашних его первосвященников и старшин.

Продолжение следует.