Как царевна Софья у продажных греков купила Митрополию Киевскую

У наших северо-восточных, с позволения сказать, «соседей» постоянно зубы чешутся что-либо отобрать у украинцев. Аннексировали они наш Крым, но ведь это не первый случай, когда ватаны берут не свое, а наше, украинское. Мы подробно, как и обещали в наших прежних заметках, расскажем, как во временя царевны Софьи Московский Улус незаконно (неканонично) присоединил к себe митрополию Киевскую.

«Передача» Киевской митрополии московитам во многом состоялась усилиями гетмана Ивана Самойловича, который в течение всего времени своего гетманства (1672-1687) отчаянно лавировал между Москвой и Польшей, стремясь хоть как-то обеспечить относительную автономию.

В те годы два Константинопольских патриарха чередовались на престоле, с переменным успехом подсиживая друг друга и время от времени уступая престол третьим лицам: Иаков (1679-1682,1685-1686,1687-1688, + l700) и Дионисий IV (1671-1673,1676-1679,1682-1684, 1686-1687,1693-1694, +1696).

Тем временем события в Украине развивались своим чередом. Естественным кандидатом для занятия Киевского престола был епископ Луцкий и Острожский Гедеон, князь Святополк-Четвертинский (+ 1690). В 1684 году он бежал со своей кафедры на Левобережную Украину, так как в Польском государстве его стали сильно принуждать к принятию унии. Для Москвы его кандидатура, представителя одного из древнейших русских родов, была привлекательна его слабохарактерностью и, возможно, известной интеллектуальной ограниченностью.

В то же время двоедушный гетман Самойлович должен был стремиться к переподчинению Киевской митрополии Москве – в силу своего «промосковского» общеполитического курса. Но как его «промосковский» выбор был сделан отнюдь не в силу абсолютного доверия и преданности Москве, так и в церковном подчинении Москве ему хотелось уступить ей как можно меньше и хотя бы отчасти заслониться от Москвы Константинополем.

Москва не была и не могла быть в этом заинтересована ни с какой стороны. По своей природе Московский патриархат мог стремиться только к безусловному поглощению любых церковных структур, и было тем более исключено, чтобы ради столь чуждых для себя целей Москва стала бы заводить сложные переговоры с Константинополем.

Епископ Гедеон отправился в Москву осенью того же года и 8 ноября 1685 года был возведен патриархом Иоакимом в митрополиты Киевские.

Но это было только начало дела, причем начало далеко не мирное. Патриарх Иоаким вмешался в дела чужого патриархата без благословения и даже ведома соответствующего патриарха. По канонам за это полагалось извержение из сана и для патриарха Иоакима, и для митрополита Гедеона.

Но в Москве была уверенность, что реакция Константинополя будет мирной. Османское правительство, занятое неудачной для себя войной с австрийско-польской коалицией, очень опасалось московско-польского военного союза, и поэтому не позволило бы Константинопольскому патриарху резко конфликтовать с Москвой. Церковное общение между Москвой и Константинополем исполняло тогда роль несущей арматуры для всей конструкции османско-московских дипломатических связей.

Поэтому московские посланцы, направившиеся в Царьград покупать Киевскую митрополию, представлявшие антипольскую группировку при московском дворе, были поддержаны великим визирем безоговорочно. Мусульманский визирь, премьер тогдашней Турции, дал соответствующую разнарядку в Константинопольский патриархат. И как ни странно, соответствующие бумаги были получены – за подписью патриарха Дионисия и архиереев Константинопольского патриархата. Козлобородыми послами Патриарху-бизнесмену была поднесена огромная денежная сумма – в 200 золотых и три сорока соболей (соболя все еще сохраняли значение международной «валюты»). Патриарх Дионисий попросил, чтобы московские государи выдали также жалованье всем архиереям, подписавшим отпускную грамоту Киевской митрополии, подобно тому, как Феодор Иоаннович прислал жалованье всем архиереям, подписавшим грамоту об учреждении Московского патриаршества.

Документы, которых удалось добиться турецкому посольству, делятся на три группы. Последняя и в каноническом отношении наиболее важная группа – документы, связанные с собором Константинопольского патриархата. Они датированы июнем 1686, без указания дня, но, видимо, собор, если он вообще имел место не только на бумаге, заседал раньше, так как уже в посланиях патриарха Дионисия от начала мая содержатся ссылки на соборные решения.

Вторая группа менее важна, но также имеет официальный характер: это серия грамот Константинопольского патриарха Дионисия от мая, июня и июля 1686 года, поясняющая решения собора.

Наконец, первая группа, еще от апреля 1686 года, – это документы неофициального характера, в которых, однако, наиболее эксплицитно выражена позиция греческих церковных властей. Это серия грамот Иерусалимского патриарха Досифея. Мы рассмотрим все три группы документов в порядке убывания их канонического значения, то есть в обратном хронологическом порядке.

Итак, формальными итогами переговоров стали официальные документы, изданные Константинопольским патриархатом.

Абсолютно все упомянутые документы акцентируют внимание на одном чрезвычайно важном для Москвы пункте: признание митрополита Гедеона. То негодование, которое устно (и, как мы вскоре увидим, также и письменно) выразил по этому поводу Досифей Иерусалимский, в официальные документы не вошло. Зато во всем остальном официальные документы Константинополя повернули ситуацию по-своему.
Основные тезисы соборной грамоты к московским царям, то есть главного документа о дальнейшей судьбе Киевской митрополии, сводятся к следующему:

• Мы удовлетворяем просьбу, выраженную в царских грамотах и в прошении гетмана Запорожского, хотя она и противоречит церковным правилам: «соизволихом бытии воли вашей <…>, аще и по церковным уставом сие дело есть возбранено». То есть мы говорим вам «да», но делаем это лишь в качестве большого одолжения. Дальше будет видно, что это «да» относится не совсем к тому, о чем просили просители.
• А именно, эта просьба противоречит тем «священным правилам», которые «повелевают, яко да сохраняются всякия церкви оправданныя, непоколебимыя и недвижимыя», то есть границы всех церквей должны, в принципе, сохраняться непоколебимо и неподвижно в том виде, как они засвидетельствованы.
• Но мы понимаем, что на практике не всегда можно следовать этому принципу, и что сейчас православная паства Киевской митрополии находится в трудном положении, когда сама ее вера находится под угрозой. Поэтому мы одобряем хиротонию от Московского патриарха того кандидата, который был выбран «общим советом оной епархии». Тут отдается справедливость главному «практическому» аргументу Москвы относительно опасности унии, но тут же делается акцент на том, что одобряется лишь хиротония избранного на месте кандидата, а не назначенного Москвой. Митрополит Гедеон и на самом деле был избран на месте, но грамота, не упоминавшая в данном случае Гедеона, а излагавшая общие принципы, требовала сохранения такого порядка и на будущее (что, впрочем, уже пообещали московские власти в своем сентябрьском 1685 года послании в Киев).
• Рукоположенный в Москве Киевский митрополит подсуден патриарху Московскому. Таким образом, Московский патриархат становится для Киевского митрополита первичной инстанцией церковного суда.

Затем было сформулировано важнейшее и абсолютно неприемлемое для Москвы требование. Ввиду его исключительной важности процитируем его целиком: «Однако для того, чтобы сохранялась там (в митрополии) честь Вселенского престола, и чтобы не было пренебрежения и значительного нарушения в относящихся к нему (церковных) правилах, мы повелели, чтобы в митрополии сей тот, кто будет в то время митрополитом, возносил за священными литургиями на месте патриаршего имени сначала имя патриарха Вселенского, а потом, в соответствии с правилами, патриарха Московского. Последнее по причине хиротонии, которую он получает от (патриарха) Московского, и поэтому должен, согласно правилам, поминать его, а первое – ради памяти древних привилегий Вселенского престола».

Это же требование сформулировано с немного другим обоснованием в остальных документах, и мы еще остановимся на нем подробнее. Но и без всякого дальнейшего анализа очевидно, что речь о переуступке Киевской митрополии не шла: Константинополь лишь согласился делегировать Москве какую-то часть собственных прав, так и не отступаясь от юрисдикции над Киевом.

• «… и да будет отныне и впред сим образом хиротонисание Киевскаго».
• Послание завершается пространной просьбой о материальной помощи— «понеже живем не якоже хощем, но якоже можем», то есть плохо. Эта просьба не лишена церковно-политического значения: видимо, в Константинополе искренне полагали, что выработали приемлемый для Москвы компромисс и, следовательно, «честно заработали» просимое.

При этом Царьград ненавязчиво, но отчетливо подчеркивает сохранение собственной юрисдикции над Киевом: «Й если когда-либо случится у вас нужда в Великой Церкви Христовой («Великая Церковь» – одно из официальных наименований Константинопольского патриархата), не смущаясь, обратитесь к ее материнской утробе, и получите несомненное разрешение ваших вопросов, и ответы, и предписания». Эта фраза в общем контексте переписки читается как прозрачный намек на сохранение юрисдикции Константинополя над Киевом, а не как простое следствие первенства чести Константинопольского престола. В заключение своего послания патриарх Дионисий передает гетману не только благословение, но и «прощение и разрешение от всякого греха», возможно, это намек на его участие в незаконном возведении на Киевский престол Гедеона.

Итак, грамота патриарха Дионисия к московским царям поворачивает дело так, будто Москва предложила, главным образом, новый порядок поставления Киевских митрополитов, в чем, собственно, только и выражается зависимость («подлежание») Киевской митрополии от Москвы. Это предложение царей названо «весьма похвальным и чрезвычайно удивительным». Особый акцент делается на подробностях процедуры избрания кандидата на Киевскую митрополию. Этим дается понять, что назначение кандидата из Москвы категорически неприемлемо. Обоснование необходимости поминать вначале Константинопольского патриарха тут дано с наибольшей подробностью: «…потому что от него все благое во все пределы вселенной подается, и он является источником всего, и, действуя в порядке снисхождения, по вышеназванным причинам (имеется в виду необходимость дать пастыря украинской пастве), он передает престолу патриарха Московского подчинение сего (то есть митрополита Киевского)». Вот тут уже сказано без всяких экивоков, что подчинение Московскому патриарху Киевского митрополита становится возможным лишь в более общих рамках подчинения этого митрополита патриарху Константинопольскому. Завершение послания не обошлось без подробной просьбы о милостыне.

Соборная грамота к московским царям и с ней три сопроводительных послания патриарха Дионисия образуют единый комплекс документов, главная цель которого – определить дальнейший порядок управления Киевской митрополии.

Второй комплекс документов – вторая соборная грамота и еще два послания Дионисия – сосредоточены на обосновании возможности признать поставление Гедеона несмотря на его очевидно антиканонический характер. Тезисы следующей соборной грамоты предназначены явно не для московской и даже не только для Левобережной аудитории:
Настолование в Москве митрополита Гедеона состоялось вопреки «обычаю обдержащу» (общему правилу), согласно которому митрополиты Киевские должны ставиться от патриарха Константинопольского – либо непосредственно, либо по его поручению. Не это сделано ввиду тяжелого положения паствы из-за многолетнего вдовства кафедры и при невозможности связаться с Константинополем из-за войны между двумя царствами (очевидно, речь о России и Польше) . Характерно, что собор сразу дает понять, что юрисдикция Константинополя над Киевской митрополией не ставится под сомнение, а поставление Гедеона признается лишь в силу исключительных обстоятельств.
Теперь можно в самом общем виде подытожить суть официальных документов, выданных в Константинополе:

• Киевская митрополия остается в составе Константинопольского патриархата.
• Поставление митрополита Гедеона в Москве было незаконным и может быть принято только по икономии, то есть как нарушение, допускаемое в качестве выбора наименьшего зла.
• На будущее митрополиты Киевские могут поставляться в Москве и относиться к Московскому патриарху как к первичной инстанции церковного суда.
• В процесс выбора кандидата на Киевскую митрополию церковные и светские власти Москвы не имеют права вмешиваться.
• В качестве видимого символа сохранения юрисдикции Кон-стантинополя над Киевом в митрополии обязательно должно сохраниться поминовение Константинопольского патриарха на первом месте, перед патриархом Московским.
• Московский патриарх имеет власть над митрополитом Киевским лишь в пределах тех полномочий, которые делегированы ему патриархом Константинопольским (об этом особенно ясно в послании патриарха Дионисия царям при объяснении смысла богослужебного поминовения патриарха Константинопольского).
• Само собой разумеется, что все «права» Московского патриархата на Киевскую митрополию возникают лишь на основании Соборного решения 1686 года. Тем самым никакая мысль о якобы исконных, с 1593 года, правах Москвы на Киевскую митрополию не допускается.

Другими словами, согласно грамотам 1686 года, Московский патриарх назначается только представителем или наместником Вселенского патриарха в Киевской митрополии. При этом границы Константинопольского патриархата остаются совершенно неизменными, а Киевская митрополия лишь только временно передается в юрисдикцию Московского патриарха ввиду особых и исключительных обстоятельств.
Традиция передачи прав патриаршего наместника или экзарха Вселенского престола архиереям других поместных церквей (и даже другим патриархам) сохранялась на Востоке в течение многих столетий.

Так, например, в XVI веке Александрийский патриарх Иоаким I Пани (1487-1565/67? – это именно годы патриаршества!) исполнял обязанности наместника Вселенского престола на острове Крит, а в начале XX века подчиненный Российскому Святейшему Синоду митрополит Антоний (Храповицкий) был назначен одновременно и экзархом Вселенского престола в Закарпатье.

Вернемся в семнадцатое столетие. Московским правительством был осуществлен силовой захват чужой митрополии. И, якобы имевшее место в 1686 году переподчинение Киевской митрополии Московскому патриарху является историческим мифом.

Константинопольский собор 1686 года и патриарх Иерусалимский Досифей отказались признать законным вторжение патриарха Иоакима в украинские дела и согласились лишь передать Московскому патриарху права наместника, или экзарха Вселенского престола.

В результате Московский патриарх Иоаким категорически отказался принимать решения собора 1686 года и продолжил захват, опираясь исключительно на собственную теорию об “исконности” своих прав на Киевскую митрополию. Такова последовательность событий знаменитого «переподчинения» Киевской митрополии в 1686 году, как она может быть прослежена на основании сохранившихся архивных документов, соборных и патриарших грамот.

Неудивительно, что в Константинопольском патриархате всегда признавали законность решений 1686 года. Захват Киевской митрополии при Московском патриархе Иоакиме в Константинопольском патриархате так всегда и продолжали считать просто беззаконным захватом, осуществленным вопреки каноническому праву.

Такая позиция Вселенского патриархата выявилась с особой ясностью в связи с делом об учреждении польской автокефалии в 1924 году, когда Константинопольский патриарх Григорий VII должен был рассмотреть прошение митрополита Варшавского Дионисия (Валединского) о даровании автокефалии возглавляемой им поместной церкви Польского государства, образовавшегося после распада Российской империи.
Вот ключевая цитата из Томоса о польской автокефалии от 13 ноября 1924 года:

………..Написано, что первое отделение от нашего Престола Киевской Митрополии и Православной Митрополии Литвы и Польши, ей подчиненной, равно как и их включение в Святую Церковь Московии, было осуществлено вопреки каноническому праву, как и все вообще, что было заключено относительно полной церковной автономии Киевского Митрополита, который тогда имел титул Экзарха Вселенского Престола…

Таким образом, Польская автокефалия в 1924 году была оформлена как следствие никогда законно не отменявшегося церковного подчинения Киевской митрополии Константинопольскому патриархату, которому принадлежит поэтому право дать автономию российским митрополиям Варшавской и Виленской.

В итоге Киевская митрополия уже в 1688 году превращается в обыкновенную епархию Московского патриархата. За ней еще остается заграничная Могилевская епархия, но ближайшего архиерея туда удастся назначить лишь в 1704 году, и ее подчинение Киеву будет лишь весьма и весьма умозрительным.

Последний раз существенная привилегия Киевской митрополии проявилась в 1690 году, когда, после смерти митрополита Гедеона, новый митрополит Варлаам Ясинский (+ 1707) был избран в Киеве «вольными голосами» (но поставление в митрополиты совершалось в Москве). Его преемники будут поставляться уже в петровской России, где не могло быть места подобным «вольностям».

Потом в Царьград посылались многочисленные взятки, так продолжалось со времен Петра Великого. Это «славную традицию» продолжили и недоучившийся семинарист И.В. Сталин, хорошо разбиравшийся в церковных делах, и нынешний кремлевский антихрист, блистающий в своем Путинстане на всех телеканалах, Солнецеликий Ботокс.
Именно с его легкой руки Газпром «кормит и поит» цареградский двор, в руках В.В. Пуйла находится и украинская церковь, возглавляемая тов. Березовским.

Кремль и его обер-пропагандист Кирилл Гундяев постоянно пищат о духовных скрепах, проще говоря, о русском «православном» антизападном национал-коммунистическом «самодержавии» и прочем вздоре, не имеющем ничего общего с реальностью. А лучше всего нацию скрепляет злоба.

Злоба объединяет академика с водопроводчиком, рецидивиста и милиционера. Где её брать? И поэтому есть исторические недра, из которых злобу можно качать, как нефть. Московская хунта так запрессована в качественном состоянии — эта злоба ещё не омрачена всякими толерантностями и цивилизованностями. Всё это на самом деле ни что иное как симулякры для управления народом. Другим хорошим станком для производства злобы будет религия и церковь.

А реальность такова через свои так называемые «духовные скрепы» с помощью РПЦ МП связать Незалежную Украину с Путинстаном навек и через церковь Московского Патриархата проводить в Украине свою политику.

Здесь идет игра по правилам. Клевреты Московского Патриахата (и стоящие за ними кремлевские кукловоды) утверждают, что спасение и действительные таинства есть только в их прикормленной церкви. На этом основывается страх многих украинцев перед переходом в Киевский Патриархат и УАПЦ. Но таинства есть и они действительны во всех православных церквах Украины. И только Московский патриархат ведет к гибели нашу Родину.

Между тем москвофилы пишут про “неканоничность” и так далее, хотя МП сама по себе в свете материалов 1686 года неканонична. Они не учитывают и другого, что между 1925 и 1943 НИКАКОЙ канонической ПЦ в Москве не было и в помине. Константинопольский патриархат признавал… ВЦУ Александра Введенского, пятирежды женатого. Сергий (Страгородский), ставший патриархом по указанию И. В. Сталина в 1943 году был не более каноничен чем кто угодно. И каноничность его преемников, включая Гундяева, Березовского и Паканича, тоже стоит под большим вопросом.

Возвращаясь в век семнадцатый, отметим, что в результате переход Киевской митрополии был совершен, но его каноничность до сего дня является инвалидной, то есть недействительной, главным образом через низложение патриарха Дионисия Синодом, который передачу Киевской митрополии Москве квалифицировал как каноническое преступление.

В Константинополе уверены, что в Москве все тексты просто уничтожены, но все они опубликованы в сборнике «Архив Юго-Западной России». Если Москва в одностороннем порядке даст автокефалию, то Царьград ее не признает….А если автокефалию дает Константинополь, то Москва не имеет права не признать.

Иными словами, у нас в руках есть каноническое основание для девальвации власти МП, девалидация там “ипсе факто”, по наступившим обстоятельствам, то есть с 1686 г. она всегда была незаконной. Ведь все уставные документы РПЦ и УПЦ МП противоречат первоначальным документам… На основании найденных нами документов есть каноническое основание обращаться к Константинополю с жалобой на бесчиние МП: оскорбиться непризнанием крещений уж точно нужно…

Ибо и это – крупная проблема для Московского Ватриархата.

Феофан Полоцкий, писатель духовный,
Давид Афонский (В.Г.Л.), архивист- публицист