Как «травма Трианона» играет в интересах России

В сети появился мем о том, сколько земель потеряла Венгрия после Первой мировой войны. На большей части этих территорий никогда не было венгров, но в небольших регионах Румынии, Словакии и даже Сербии проживало и до сих пор проживает венгерское большинство. Какую роль реваншистские настроения в отношении этих территорий играют сегодня в доминировании крайне правых в венгерской политике?

Вполне понятны чувства некоторых венгров с «травмой Трианона» — социологический феномен, десятилетиями эксплуатируемый ультраправыми радикалами. Речь идёт о Трианонском договоре 1920 года, по которому Венгрия, проигравшая в составе Австро-Венгерской империи в Первой мировой, лишилась двух третей территории и половины населения.

В настоящее время этот нарратив на удивление хорошо воспринимается венгерским обществом. А это означает, что, по крайней мере публично, правительство продолжит свою риторику, даже если внешняя политика начнёт меняться, чтобы приспособиться к новым реалиям.

Для многих, кто говорит на венгерском языке и проживает в соседних странах, 4 июня 1920 года стало определяющим моментом в истории. Венгры, в общем, не хотели Первой мировой и до сих пор страдают от её последствий. Были проблемы с подписанием мирного договора, в Венгрии в течение многих лет не было правительства, которое было бы признано Антантой. Однако страна действительно демилитаризировалась по указанию победителей, что привело к нападению на неё соседних стран.

Первая мировая война поставила точку в процветании Венгрии. Однако венгры обычно забывают упомянуть, что между 1687 и 1918 годами не было Венгрии — они были частью Австро-Венгерской империи. Интересно, что мультикультурализм, который был в империи, сейчас не работает, и этническая напряжённость вышла бы на поверхность, если бы монархия Габсбургов пережила Первую мировую войну.

Чтобы понять полную картину, необходимо учитывать, что разные национальности, проживающие в Австро-Венгрии (в том числе украинцы и поляки), активно стремились к большей автономии ещё до Первой Мировой войны. По сравнению с большинством других европейских стран, в Венгрии были приличные законы в отношении этнических групп. Хотя и издержки тоже были приличными. Чего стоили только попытки мадъяризации Закарпатья, включая переход на латинскую графику. Данные мероприятия проводило греко-католическое духовенство, что способствовало распространению с одной стороны православия, а с другой — пророссийских настроений в регионе. К слову, это оказалось миной замедленного действия, которая может взорваться и сейчас.

Различные этнические трения в Карпатском регионе подпитывались внешними силами: либо королевским двором в Вене (чтобы править через «разделяй и властвуй»), либо другими государствами (чтобы ослабить монархию). Во время революции 1848-1849 годов против Габсбургов раздавались обещания народам, чтобы те сражались против венгерских борцов за свободу, но позже они не были выполнены. Люди Карпатского края жили вместе в относительном мире и согласии на протяжении сотен лет, но всё это развалилось за последние два столетия. Вероятно, даже без мировой войны Австро-Венгрия рано или поздно распалась бы, просто с меньшими для Венгрии территориальными потерями.

Ностальгия по былому — национальное развлечение венгров, тоска по воображаемому величию, которое когда-то будто бы и было, тоска по так называемому золотому веку, которого никогда не существовало. С точки зрения экономики, это была великая эпоха, торговля и производство процветали, монарх имел огромное влияние в Европе. Сейчас Венгрия располагает гораздо меньшим экономическим значением и практически не имеет политического веса, что сулит проблемы её соседям с учётом её членства в НАТО и ЕС.

А в 20-е годы XXI столетия все эти настроения против Трианона были, есть и будут использоваться правыми партиями. Так как это одна из самых больших исторических травм страны, конечно, политики рассчитывают извлечь из неё выгоду. У них нет цели залечить эти раны, они просто хотят постоянно напоминать людям об этом в своих собственных интересах.

Сторонние наблюдатели будут удивлены, узнав, что некоторые венгры оплакивают потерю империи — в первую очередь премьер-министр Венгрии Виктор Орбан. В 2020 году он открыл Мемориал национального единства, который включает в себя названия 12 тыс. исторических муниципалитетов, «отторгнутых от своей родины» после подписания Трианонского договора, который формально положил конец Австро-Венгерской империи и Венгерскому королевству 102 года назад. «В результате диктата от нас отняли две трети территории страны и 63% её населения; таким образом, один из трёх венгров оказался за пределами наших границ. Решение, очевидно, было смертным приговором», — заявил премьер-министр Венгрии Виктор Орбан в своём обращении к нации.

После Первой мировой войны союзники сурово наказали страны-агрессоры. В то время как историки в основном концентрируются на суровости условий, наложенных на Германию Версальским договором, Венгерское королевство, как одна из составных частей Австро-Венгерской «двойной монархии», возможно, пострадало ещё больше. По Трианонскому договору, оформленному 4 июня 1920 года, Венгрия потеряла 72% своей довоенной территории и 64% своего населения.

Потеря империи остаётся ощутимой и сегодня. Зайдите в офис венгерского чиновника, и вы иногда увидите на стене карту дотрианонской Венгрии в рамке, возможно, с небольшими отметками «затерянных земель» в современной Словакии, Украине, Румынии или Сербии. Орбан продемонстрировал удивительное умение сыграть на этой ностальгии.

Но культуру страны не так просто изменить. В Венгрии культура левая и либеральная, как и во многих европейских странах. Чтобы получить полный контроль над страной, нужно контролировать мысли людей.
В отличие от своих политических соперников, Орбан рано осознал силу Трианона в народном воображении — даже для людей, которые родились спустя десятилетия после подписания договора. Опрос, проведённый в 1991 году в Европе, показал, что в Венгрии, которая только что «стала демократией», подавляющее большинство респондентов утверждали, что им принадлежат земли соседних стран — 68%.

Объективно говоря, в Венгрии не все разделяют подход правительства к истории. Трианон в настоящее время не имеет значения, это нарратив правящей партии, направленный на разжигание вражды с соседними народами. Все нынешние границы Венгрии были установлены не в Трианоне, а в Париже в 1947 году. Некоторые политики в соседних странах видят в ЕС инструмент преодоления разногласий по поводу Трианона.
Однако премьер-министр Виктор Орбан использует Трианон при любом удобном случае. Этнические венгерские общины за пределами Венгрии обеспечивают голоса, необходимые ему для сохранения его власти — фактор, который, вероятно, станет ещё более важным, поскольку его политическая партия постепенно теряет контроль в крупных городах. Тем не менее, его циничные попытки извлечь выгоду из чувства исторической обиды среди соотечественников угрожают разжечь точно такой же разрушительный шовинизм, который привёл к Первой мировой войне и последующих утрат Венгрии.

Орбан не просто разжигает шовинистический угар. Отход Венгрии от демократии и приверженность «авторитарному нелиберализму» (этот концепт стал доминантным в его внутренней и внешней политике) помогли стране наладить более тесные отношения с Россией и Китаем.

Прежде чем перейти к конкретным примерам, необходимо ввести ещё один термин. Он появился не в академических кругах, а в политическом манифесте Виктора Орбана, премьер-министра Венгрии. Летом 2014 года, через пару месяцев после своего переизбрания, Орбан объявил о разрыве правящей партии с «либеральной демократией» и заявил, что строит «нелиберальную демократию» (то есть «авторитарный нелиберализм»), которая якобы опирается на «традиционные ценности» нации — не отказываясь от всех либеральных ценностей, политическая идеология государства ставит нацию в центр. Фраза Орбана «общество, основанное на труде» проясняет, каковы «настоящие ценности» нации. «Нелиберальная демократия» и «общество, основанное на труде» вместе поддерживают реваншистский режим, который не стремится представлять или даже терпеть (некоторые виды) социальных акторов и их требования, не соответствующие социальному порядку в его понимании. Те, кто не участвует в экономическом производстве, и те, кто представляет ценности, не поддерживающие идеалы этого режима, не будут допущены.

Вполне понятно, что это культурно-лингвистическая адаптация идей «русского мира», реваншисткого по сути своей, на венгерскую почву.

Неудивительно, что российская разведка расширила присутствие в стране, используя Венгрию как чёрный ход в Евросоюз. Тем временем Китай наладил экономические и политические связи с Будапештом благодаря крупному проекту инициативы «Один пояс, один путь», который свяжет венгерскую столицу с Белградом, тоже активно страдающим активной пророссийской ориентацией. В конечном счёте, такого рода действия выгодны всем заинтересованным сторонам: Венгрия налаживает экономические и политические связи с Россией и Китаем, в то время как последние получают возможность не только наладить связи с таким же нелиберальным режимом, но и потенциально подорвать сплочённость ЕС и НАТО. Тем самым исполнить заветные мечты кремлёвского диктатора.

И Россия, и Китай предлагают Венгрии реваншистскую модель. Россия пытается захватить Украину и манипулирует олигархической властью Грузии под предлогом защиты этнических русских и тех, кто получил российские паспорта. Китай, со своей стороны, сделал ставку на острова в Южно-Китайском море.

То, что рассматривалось как международное табу — захват территорий — теперь под сомнением. Какими бы странными ни были территориальные притязания Венгрии, аналогичные действия, предпринятые режимом Орбана, могут получить поддержку Москвы и, возможно, Пекина.

Результаты недавних, далеко не совсем свободных и честных выборов в Венгрии — победа Кремля. Неудивительно, что Путин одним из первых поздравил Виктора Орбана с переизбранием. В конце концов, последний годами выполнял его приказы и даже удостоился чести получить персонального куратора по церковной линии.

Европейцы не понимают, что Путин на самом деле является реваншистом, которому кажется, что Россия была унижена в 1990-е годы. Для всех трезво мыслящих людей, знающих историю, это самый опасный настрой для политика: вера в то, что имело место унижение, вера в то, что это унижение должно быть отомщено. И перед лицом этого трудно принять реальность, принять менталитет и поведение государства, но также и принять тот факт, что Запад в том виде, в каком он существовал после 1945 года, находится в глубоком кризисе. Именно из-за ревашизма больших и маленьких игроков на евразийской шахматной доске.

Вернувшись к власти после пребывания в оппозиции в 2010 году, Орбан лоббировал закон, позволяющий иностранцам, имевшим венгерское происхождение и «знающим» венгерский язык, получать венгерские паспорта. К 2015 году гражданство получили около 700 тыс. из нескольких миллионов, которые имели право на получение гражданства.

В 2013 году Орбан призвал этнических венгров по всей Европе «объединиться», чтобы сделать страну «сильной нацией». В 2014 году в ежегодном летнем выступлении в Румынии (где и сегодня проживает около 1,5 млн этнических венгров) Орбан признал, что своей решительной победой на выборах он обязан избирательным правам этнических венгров, проживающих за границей. Это была та самая речь, в которой он заявил о стремлении превратить Венгрию в «нелиберальное государство».

За последнее десятилетие Будапешт финансировал средства массовой информации и публикации, предназначенные исключительно для этнических общин Венгрии. Правительство Орбана даёт деньги на спортивные клубы, школы и церкви в этнических венгерских общинах, расположенных недалеко от её границ. В результате некоторые этнические венгерские общины фактически отделились от стран, в которых они живут, в значительной степени полагаясь на средства массовой информации и культурные институты Венгрии. Политика Орбана в этом отношении напоминает тактику России в её собственном «ближнем зарубежье».

Ясно, что Орбан не может воссоздать дотрианоновскую Венгрию, присоединив к себе части Румынии, Словакии или западной Украины. Тем не менее, его попытки сблизить Венгрию с её «потерянными землями» дестабилизировали регион и усложнили задачи внешней политики США. Особое внимание Будапешта к своему этническому населению в Украине не позволяло проводить какие-либо встречи на высоком уровне между официальными лицами НАТО и Украины в течение последних двух лет.

Венгрия «открыто говорит о своём сотрудничестве с Россией. Более того, Путин заранее предупредил о том, что наша страна [Украина] подвергнется нападению», — заявил секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины (СНБО) Алексей Данилов, в ходе ответа на вопрос журналистов о том, может ли Венгрия заблокировать вступление Украины в НАТО. Он добавил, что Венгрия «думала, что может забрать часть территории». «Этого никогда не произойдёт. Победа обязательно будет за нами. А по поводу Венгрии, которая так себя вела, посмотрим, какие будут последствия для этой страны», — отметил Алексей Данилов.

Сам по себе отказ Венгрии занять жёсткую позицию в отношении Путина был, возможно, продиктован мечтами о Закарпатье на западе Украины с населением около 150 тыс. этнических венгров, которое в XX веке был предметом спора между Чехословакией, Венгрией и СССР. Отделённый от остальной Украины излучиной Восточных Карпат, регион является одной из шести бывших венгерских земель, которые за последние 100 лет стали источником ностальгии Венгрии по утраченному величию. Однако современное Закарпатье, как и большинство объектов ностальгии, в действительности мало похоже на его идеализированную сторонниками Орбана версию.

Оказавшись между приграничными территориями стран-членов ЕС, этот регион стал важным пунктом для людей, спасающихся из раздираемых войной мест и желающих покинуть страну. После российского вторжения более 750 тыс. человек прибыли в Венгрию и Словакию из Закарпатья, ещё 700 тыс. бежали из этого региона в Румынию. Один только Ужгород с населением 112,5 тыс. человек в какой-то момент стал убежищем для более чем 60 тыс. жителей других уголков Украины.

Хотя Венгрия официально поддерживает санкции ЕС в отношении России, Орбан громче всех критиковал и призывал к их отмене. В то время, когда Европа де-факто давно изолировала Путина за его агрессию против Украины и множество других преступлений, российский лидер неоднократно совершал дружеские визиты в венгерскую столицу. Сегодня некоторые представители разведывательного мира считают Венгрию главным каналом, через который Россия оказывает влияние на западный альянс. Они обеспокоены тем, что Россия фактически использует Венгрию как оперативную площадку для разведки в НАТО и ЕС.

Эксклюзив

Мартин Скавронский, россиевед для Newssky