Как Россия стала базой международного терроризма

Почему мировой терроризм тесно связан с Россией, и что с этим делать

Война в Украине вызвала обострение террористической активности в Турции и Израиле. Но осознание связи этих между войной и террористической активностью неочевидно для поверхностных наблюдателей. А, между тем, связь есть.

Как за лесом фактов не увидеть сути происходящего

В роли непосредственных исполнителей терактов выступают Рабочая партия Курдистана (PKK) — в Турции, и куст ИГИЛ/ДАИШ — ХАМАС — ФАТХ в Израиле. Формально оба этих сообщества неоднородны. PKKпрячется за множество дочерних или отделившихся организаций: PYD, YPG, SDF, базирующимися в Сирии, и PJAK с базами в Ираке. ИГИЛ/ДАИШ, ХАМАС и ФАТХ то сотрудничают, то соперничают, то воюют между собой. Но оба террористических конгломерата обозначены достаточно ясно — внутри каждого из них циркулируют, меняясь местами, ведя идеологические споры и борясь за первенство и финансирование одни и те же люди. Это похоже на два косяка рыб, сложно взаимодействующих друг с другом, прячущихся друг за друга, не брезгующих, при случае, и каннибализмом, но всегда плывущих в косяке в одном направлении, и имеющих одну кормовую базу. Кормовая же база у обоих косяков, составляющих сегодня основу не только ближневосточного, но и всего мирового терроризма — общая. Она находится в России, унаследовавшей от СССР роль главного тыла, спонсора, центра обучения и базы снабжения глобального террора.

Характерно, что и в Турции, и в Израиле об этой роли России не то, чтобы умалчивают, но, слишком громко и не говорят, год за годом задвигая эту тему на второй план и стараясь не копаться в ней слишком глубоко. Россия же, как в прошлом и СССР прячется за привычное «а вы докажите».

Доказать в каждом случае действительно непросто, поскольку очевидность и набор фактов, пригодных для предъявления в суде, вещи существенно разные. Рассмотрение проблемы снизу вверх, начиная от конкретных терактов и их исполнителей, и переход к заказчикам и идейным вдохновителям всякий раз увязают на втором-третьем звене, и тонут в бесконечных рассуждениях о правах курдского и палестинского народов.

Эти права, несомненно, значимы, и их проблема существует. Но проблемы прав палестинцев и курдов и проблема терроризма — это разные проблемы, хотя и связанные, в силу исторических причин, между собой. И эта связь проходит именно через Москву.

Для того, чтобы понять проблему терроризма и ее тесную связь с Россией, нет смысла тратить время на разбор обстоятельств каждого теракта в отдельности. Без осмысления общих закономерностей мирового терроризма, прямо связанных с историей его развития, эти разборы неизменно оканчиваются ничем.

«Руководящая рука не выявлена. Скорее, социальные сети — это средства, с помощью которых передается атмосфера подстрекательства и повышенной напряженности. Люди, лояльные к различным организациям или не имеющие отношения ни к одной из них, распространяют эмоциональные сообщения, вместе с рекомендациями по методам нападения. Самые мотивированные, используя доступ к огромному количеству незарегистрированного оружия как на Западном берегу, так и в арабских общинах Израиля, планируют затем свои индивидуальные миссии. Эта волна нападений не имеет четкой политической цели, и не связана ни с каким идентифицируемым политическим процессом. Помимо религиозно вдохновленного желания убивать немусульман, предположительно, как часть более широкой воли к разрушению неисламского суверенитета к западу от Иордана, нет никаких явных требований, никаких последовательных целей, не о чем говорить, не с кем говорить» — так выглядит сегодня типичный комментарий о серии недавних терактов в Израиле.

Более пристрастные авторы отмечают, что, в то время как посольство Турции в Израиле публикует в Твиттере осуждение очередного теракта и выражает соболезнования семьям погибших, «дружественная» к Израилю Россия, пытающаяся предстать в глазах всего мира в образе главного борца с исламистским терроризмом, предпочитает отмалчиваться. Ее посольство занято ретрансляцией версий кремлевской пропаганды относительно событий в Украине.

Примерно так же реагируют и турецкие СМИ, не ища, и, как следствие, не находя российского следа в последних по времени терактах. В рамках этой логики Анкара не планирует и вводить эмбарго на российские поставки. «Более того, турецкие власти могут расширить военно-техническое сотрудничество с Москвой, — пишет один из турецких комментаторов . — В случае срыва сделки по покупке американских истребителей F-16 Анкара может заменить их российскими Су-57».

Но с поставками Су-57, существующих сегодня в виде нескольких опытных образцов — кажется, трех, — все обстоит сложно. Эмбарго Запада уже сейчас останавливает оружейные производства в России, базировавшиеся на импортной электронике, отчего российский оружейный миф умирает на глазах. Кроме того, даже если в обход санкций Су-57 пойдет в серию, и даже, что выглядит совсем уже невероятным, его серийные экземпляры будут обладать приемлемыми ТТХ и качеством сборки, плюсы от сотрудничества с Россией едва ли окупят негативные последствия от ее поддержки, в том числе, и поддержки путем неприсоединения к санкциям (чего, к слову, избегает и Израиль). Все дело в том, что Россия не является полноценным государством. СССР и современная РФ являют собой специфический тип образования, которое, лишь имитирует государства, маскируя этим мороком криминально-террористическую организацию, непрерывно ведущую войну со всем миром с целью его покорения и захвата.

История террора как часть российской истории

История современного терроризма неразрывно связана с российской историей, начиная с Российской Империи, и далее, через СССР, до путинской РФ.

Конечно, террор, как таковой, не являлся российским изобретением. В России вообще никогда и ничего не изобретали, а только заимствовали. Но именно в России террор, безадресный и массовый, кошмарящий все общество, мало-помалу обрел системный характер, став одним из главных инструментов как власти, так и противостояших ей сил. Точную дату, или даже временной период здесь указать трудно, поскольку массовый террор, постоянно переходящий в геноцид, был одним из главных инструментов создания Московского государства, а, следом за ним, и Российской Империи. Но такие изыскания завели бы нас слишком далеко.

Вероятно, следует ограничиться отчасти периодом после 1917, а, по большей части, раз уж речь идет о палестинском терроризме и антитурецкой деятельности PKK — периодом после 1945 года.

Между 1917 и 1940 годом международная террористическая деятельность Советской России, а затем и СССР, была повсеместной, глобальной и разнообразной. Территории государств, непосредственно граничивших с «государством рабочих и крестьян», и, в силу этого, рассматривавшиеся как ближайшие объекты российской экспансии, насыщались террористическими группами, индоктринированными большевистской идеологией «уничтожения эксплуататорских классов». К примеру, для организации «агентурно-разведывательной и осведомительной работы за рубежом, в прилегающих к Украине странах» — Польше и Румынии, а в дальнешем, на практике, для развертывания на территории этих стран системной и постоянной террористической деятельности, при ЦК КП(б)Ув 1920 году был организован т.н. «Закордот» (от «Закордонного отдела»). А за систему глобального террора отвечал Коминтерн, чья агентура успешно действовала по всему миру.

После включения СССР в программу ленд-лиза эта деятельность была временно приостановлена, но отнюдь не свернута окончательно. Москва лишь отложила на время свои планы по организации глобальной системы террора, как инструмента завоевания глобального влияния.

Цели этого влияния и место в нем террора достаточно очевидны. Задачей Москвы всегда было повернуть историю вспять, отбросив ее на 50-100-200 лет назад, во времена европейских монархий. В этом смысле и Путин, и Сталин был безусловными палеоевропейцами. Их терроризм всегда был направлен, в первую очередь, на разрушение демократий, поскольку вынуждал власти демократических стран, пусть и вынужденно, но по собственной воле ограничивать сферы действия любых демократических институтов в условиях навязанного им террористами чрезвычайного положения.

После 1945 года — и до наших дней

Как известно, в ходе 2МВ СССР и Великобритания совместно оккупировали Иран, чтобы обеспечить один из маршрутов поставок по ленд-лизу и не допустить усиления в Иране немецкого влияния.

Но уходить из Ирана после войны СССР очень не хотелось. В январе 1946 года, при поддержке советской оккупационной администрации, в местах компактного проживания курдов на северо-западе Ирана была провозглашена Курдская народная (Мехабадская) республика, во главе с Кази Мухаммедом и Мустафой Барзани.

Правда, затем, под давлением США и Великобритании, СССР весной 1946 года все-таки вывел свои войска из Ирана, после чего державшаяся на их штыках Мехабадская республика оказалась обречена. В декабре 1946 года тегеранское правительство восстановило контроль над регионом, а в марте 1947 почти все руководство самопровозглашенной республики публично повесили на центральной площади Мехабада. Единственным спасшимся был Мустафа Барзани, который вместе с верным ему отрядом укрылся на территории советского Азербайджана. Дальнейшие события, приведшие к появлению в Турции в 1978 году PKK, прямо связаны с этой точкой отсчета, и эта связь легко прослеживается шаг за шагом.

Сам по себе курдский вопрос — достаточно сложен. Ровно так же сложен и палестинский вопрос, на почве которого СССР вырастил вторую ветвь восточного террора. Отрицать наличие проблемы и необходимость поиска путей ее решения в обоих случаях невозможно. Но ни в курдском, ни в палестинском случае вмешательство СССР, а в дальнейшем РФ, не имело целью поиск таких решений. Цели Москвы всегда были прямо противоположными: залить проблему кровью, и этим гарантировать, что ее решение не будет найдено никогда. А, значит, она останется кровоточащей раной, блокирующей развитие демократии в условиях перманентного чрезвычайного положения.

После шестидневной войны 1967 года Москва решила использовать свои террористические наработки и на Ближнем Востоке. Израильская победа выявила слабость Сирии и Египта, и никчемность российских советников. В ответ Кремль решил вооружить враждебных Израилю палестинцев, и вовлечь их в террористическую войну против еврейского государства.

Используя в качестве буфера страны СЭВ, а в качестве перевалочной базы — Ливан, Москва, в течение десятилетия, накачала палестинцев оружием и подготовила кадры террористов. Террористическая война, как таковая, была развязана уже в конце 1968 года, когда угоны пассажирских самолетов с дальнейшим шантажом захваченными пассажирами и экипажем, стали привычным инструментом палестинцев. Уже в 1969 году таких угонов было совершено 82. Для оправдания терроризма и его идейного обоснования Москва широко использовала западных леваков, как маргиналов, не вписавшихся в современную систему западного социума, в силу этого люто ненавидевших его, и готовых ради, его сокрушения, заключать союзы с кем угодно. Это достаточно очевидная схема успешно работает и в наши дни.

Один из основателей Народного фронта освобождения Палестины и марионетка КГБ СССР, Джордж Хабаш, в 1969 году с предельной ясностью сформулировал методологию терроризма: ставку на публичность и на создание в обществе панических настроений, с тем, чтобы никто не чувствовал себя в безопасности: «Убийство одного еврея вдалеке от основного места сражений является более эффективным методом, чем убийство сотни евреев на поле боя, поскольку это привлекает больше внимания».

В 1971 году, отработав методологию терроризма, и создав по всей Европе его опорные пункты в виде палестинских ячеек, КГБ перешло к следующей фазе. Теперь терроризм должен был стать «прогрессивно-европейским». Немецкая Rote Armee Fraktion, итальянские Brigate Rosse, французская Action directe и другие марксистские организации-клиенты КГБ, выращенные из среды, поставлявшей ранее теоретиков терроризма, перешли к практической деятельности. Эту волну террора удалось подавить, и то далеко не окончательно, лишь к началу 90-х, вместе с распадом СССР. По связям с RAF в Дрездене работал и лично Владимир Путин, впоследствии так обильно облизываемый виктимными немцами.

В 1972 году Кремль принял решение использовать для подпитки терроризма исламский фактор, обратив против Израиля и США весь мусульманский мир. Для внедрения в среду мусульман ненависти к евреям были использованы старые нацистские и русские рецепты. Смесь ислама, нацизма и ленинизма представлялась главе КГБ Юрию Андропову идеальной для выращивания такой ненависти питательной средой. Терроризм и акты насилия против Израиля и США должны были естественным образом проистекать из религиозного усердия мусульман, противостоящих «империализму», приравненному в исламском варианте национал-социализма к наступлению иноверцев на Ближний Восток, с целью захвата его территорий. США же в сознании мусульман отводилась роль орудия сионистов, превращающих весь мир в свои владения.

Этот план также вполне удался. Консервативный ислам и агрессивно-консервативный нацизм-ленинизм в сумме породили очень устойчивую лево-исламскую ментальность, антикапиталистическую, антилиберальную и антисемитскую. Безграмотные и подавленные массы легко возбуждаются такой смесью всякий раз, когда в том возникает необходимость.

В дальнейшем, после распада СССР и сразу после него, Запад допустил фатальную ошибку, не осознав общей генетики немецкого национал-социализма и его советского, «классового» собрата. Бывшие советские республики, тем более, бывшие страны СЭВ, избежали принуждения к жесткой десоветизации и десоциализации под западным присмотром, подобно денацификации, которой была подвергнута поверженная Германия. Была упущена и возможность лишить Россию ядерного оружия, а также исключить ее из Совбеза ООН, не признав правопреемства от СССР, для чего имелись все юридические основания. Даже там, где некоторые люстрационные мероприятия все-таки были проведены местными силами, их масштабы были совершенно недостаточны. Россия же избежала десоветизации полностью. Это случилось при явном попустительстве Запада, включая и США, где благосклонно встретили передачу власти в обход выборов от партфункционера Бориса Ельцина, расстрелявшего российский парламент, к выходцу из спецслужб и криминальных структур Владимиру Путину.

Впрочем, расстрелянный парламент был ничуть не лучше Ельцина, а появление фигуры, подобной Путину не имело альтернатив в постсоветской России. Точнее, альтернатива была, но весьма радикальная: ручное управление, де-факто — оккупационная администрация, полное разоружение, с оставлением только полицейских сил, и осторожный демонтаж российской государственности на 15-20 государств. Но Запад, не осознавая опасности, исходящей от имперского СССР, не был готов к таким решительным и затратным шагам. Запад не был сторонником даже распада Советского Союза, а уж о РСФСР речь вообще не шла. И, потому, на Западе довольно снисходительно отнеслись к чеченской трагедии, и к де-факто неоколониальному захвату Москвой бывшего советского пространства. Конечно, в Вашингтоне и Брюсселе иной раз и морщились, но предпочитали ничего не предпринимать. Стоит ли удивляться тому, что все террористические проекты СССР, направленные на завоевание Кремлем теневого господства над миром были не только восстановлены, но и получили дальнейшее развитие.

Сегодня Кремль, как и в советское время, пытается торговать с Западом управлением хаосом, который сам же и организует. А для организации этого хаоса Москва собирает под свою руку криминальные и маргинальные отбросы со всего мира.

Эксклюзив

Сергей Ильченко, для Newssky