Элизиум уже сегодня. Новая эпоха медицины в развитом мире. Эксклюзив

Когда отечественная государственная медицина будет оснащена высокотехнологическими дорогостоящими аппаратами последних поколений?

«Кто мой ближний?»
Ев. От Луки 10,29

В кинофильме «Элизиум — рай не на Земле» от режиссера Нила Бломкампа показана ультратехнологическая цивилизация будущего. Мировая элита, видимо устав бороться с лавинообразно возрастающими проблемами человечества, уединяется на искусственном спутнике — Элизиуме. Где предается все мыслимым и немыслимым райским наслаждениям, поправляя расшатанное неумеренностями здоровье в специальных медицинских капсулах. Устройствах, которые по сути дела всемогущи — излечивают любые болезни всего за один сеанс нахождения в подобной капсуле.

Точно также как в шутке есть только ровно половина шутки, также и фантазия — на самом деле является таковой всегда ровно наполовину. Или даже чуть меньше. И ни на йоту больше! Сегодня мы живем в мире, где разделение технологических укладов приведет году так к 2050-60 к прелюбопытнейшей ситуации. Ситуации, когда устоявшийся уже к тому времени шестой технологический уклад приведет к концентрации сливок научных, биомед и технических прорывов в странах т.н. «первого ряда». Уже сейчас явственно проступают контуры стран-концентраторов технологий первого мира: США, Китай, Япония, Южная Корея, Западная и Северная Европа. Десятка два-три государств будут отчаянно бороться за место под солнцем в рядах штыков «второго ряда» — государствах, которые смогут благодаря своему человеческому, образовательному, техническому и научному потенциалу использовать данные технологии и создавать, таким образом, продукты с высокой добавочной стоимостью. И наконец, будут страны «третьего ряда концентрации науки и технологии» — дикое поле, которое на десятилетия останется во все более далеком прошлом. И которые, чем дальше, тем больше будут терять надежду наверстать упущенное. Всеведующая Википедия именует философию «Элизиума» как сочетание социальной антиутопии с отдельными элементами киберпанка.

Экзистенциальность подобного сценария, его внешняя агрессивность и неумолимость делает такой ход развития событий немного внешне эфемерным и размытым для наблюдения из прошлого. Того времени, где мы сейчас находимся. Наше мозговое охранительное торможение в тяжелейшей борьбе сопротивляется ему. Как и многому другому. Однако в некоторых областях, например медицине, контраст между рутиной конца ХХ века и неимоверным броском вперед начала XXI становится все более заметным даже невооруженным прочтением книг взглядам.

Творения студии Deutsche Welle являются умной и актуальной документалистикой. Доступной сегодня в свободном доступе на сайте сервиса YouTube.

Так героем журналистского обзора-расследования Карен Бауэр «The power of the pharmaceutical companies» становится Михаэль Монштайн, работающий, имеющий солидную медицинскую страховку гражданин весьма и весьма благополучной Швейцарии. Человек, живущий по сравнению с некоторыми, в сказочном королевстве гор, сыра и медицины середины XXI века. У него диагностирована, как можно понять из подтекста, аккуратно выдержанного в рамках врачебной тайны и закона сохранения персональных данных, агрессивная лимфома с поражением головного мозга.

Врачи проводят Михаэлю ультрасовременную, весьма дорогостоящую химиотерапию, стоимость которой, очевидно, покрывается медицинской страховкой. А также томотерапию. И пусть вас не вводит в заблуждение простота этих слов-фасадов. Ни та («химиотерапия»), ни другая («томотерапия») не являются привычными нам здесь (о, слово «здесь», к которому мы так привыкли и так часто употребляем ежедневно, носит тут просто марсианский, экзистенциальный подтекст) химиотерапией и лучевой терапией. Разница между ними такая же, как разница между кирпичом Nokia 3310 и iPhone 11S. Ведь и то и другое — мобильные телефоны. Дальше немного поговорим почему. И эта разница не носит характер стены с забором и проволокой-колючкой и вышками с пулеметчиками. Хотя, при определенных условиях, может, несомненно, ей стать. Потому что проходить томотерапию, как и таргетную и иммунотерапию могут больные онкологическими заболеваниями и в Украине. И проходят. И таких людей достаточно много. Но вопрос ставится гораздо шире. Там — это может позволить себе все и каждый, кому это не дай Бог, станет необходимо, за очень-очень редким исключением. Здесь — редкие исключения: ограниченная каста избранных, живущих в украинском подобии элизиумов, разбросанных на обширных марсианских просторах предместий наших городов.

Но вернемся к Михаэлю и его тяжелейшей жизненной ситуации. Где-то на границе восприятия поражает качество немецкой тележурналистики. Даже творение Нила Бломкампа не воспринимается с подобным энтузиазмом. Интересно почему? Так вот, ни то (химиотерапия), ни другое (лучевая терапия) ему больше не помогает, и врачи отмеряют максимум два месяца жизни, если его не спасет чудо. Чудо в данном случае носит совершенно четкое наименование — «генетическая терапия убивающими рак клетками» или вещество под названием «кеморайя» от компании Новартис. Будучи онкологом почти уже с двадцатилетним стажем, ваш покорный слуга, к своему стыду услышал это наименование впервые в жизни. Хотя про сверхдорогую индивидуализированную генетическую терапию, признаюсь, слышал не раз. Будучи посетителем весьма уважаемых онкологических сообществ, таких как ASCO и ESMO.

Ну не подлежит лекарство для избранного круга лиц обсуждению широкой узкоспециальной публики. И вот оказалось почему. Всему виной его стоимость. Путем строки поиска всеведущего властителя карт, смыслов и звуков, издаваемых антропоморфными существами — Google — и относительно длительных плясок с бубном, автор этих строк пришел к выводу, что «кеморайя» имеет вполне четкий англоязычный спеллинг — kymriah. Оk, извините, конечно же Kymriah. На «Вы» и шепотом. Хотя, вы же понимаете, что вариантов спеллинга в данном случае могло бы быть великое множество.

Прайс данного препарата составляет 370, 000 швейцарских франков, что, к сожалению, далеко не то же самое, что например японские йены и составляет не много ни мало 342, 439 евро на 11.02.2021 года. Т.е. примерно 415, 000 долларов. Вещества, которое должно храниться при — 120˚С в жидком азоте. Тут я должен напомнить, что например для антиковидной вакцины Пфайзер, которая должна храниться при — 70˚С подобных холодильников в Украине просто нет. И Kymriah — это всего лишь начало: препарат Luxturna, (другое название Voretigene neparvovec — создана для лечения с помощью особых вирусов — такие вирусы имеют название векторы — редкого врожденного заболевания глаз на основе применения генномодифицированных аденовирусов серотипа 2, нацеленное на коррекцию гена RPE 65), имеет ценник, начинающийся с 850, 000 американских долларов. Кроме того, одобрение FDA уже получила также и Zolgensma (другое название Onasemnogene abeparvovec — препарат для таргетной терапии спинальной мышечной атрофии на основе применения направленной терапии аденовирусами серотипа 9; для медикаментозной коррекции гена SMN1) за 2, 100, 000 вечнозеленых президентов. Что это означает?

Это означает, по сути, создание той самой медицинской капсулы Нила Бломкампа: вы можете вооружить вирус-вектор любым набором инструментов и лечить любые болезни. Вы скажете: ценник! Это не беда, об этом поговорим позже. Подчеркиваю: 2, 100, 000 $ — это не стоимость лабораторных исследований и производства, это стоимость одной инъекции. Патент выдается компании примерно на 15 лет, за который гранд-исследователь, по сути дела первооткрыватель в микрокосмосе биотехнологий, должен успеть «отбить» вложенные средства. А часть средств направить на разработку новой, более современной и мощной биотек-термоядерной бомбы. Забегая вперед, скажу что цель обоих кинопродуктов — и художественного «Элизиума» и документального «The power of the pharmaceutical companies» — резко социалистическая, почти марксистская. «Товарищи капиталисты, ну-ка снизьте цену, как вам не стыдно». С Гретой Тунберг впереди: «Да как вы посмели!»

Однако мы, рожденные-в-СССР, уже знаем, чем заканчивается «От каждого по возможностям — каждому по потребностям». Заканчивается оно всегда одинаково: капиталист, не могущий отбить вложенные в исследования деньги, пакует чемоданы и едет туда, где аппетиты судов и чинуш не такие агрессивные. Глубина человеческого страдания потрясает. Она — бесконечна. Но подобная социалистическая политика приводит всегда к одному и тому же: всеобщей безнадеге. Приводить в пример Северную Корею или Иран или Йемен не хочется, очень жаль этих людей. Жаль целые народы, охваченные и взятые в плен подобными гротескными идеологиями. Как безмерно и беспредельно жаль украинский Донецк, где до 2014 года функционировал ультравысокотехнологичный ПЭТ-КТ, и которого там больше нет. Точнее есть, но его и нет — такая судьба да не будет жребием этого украинского областного центра вечно.

Zolgensma, вернемся к нашему повествованию, сегодня является рекордсменом по стоимости среди всех назначаемых лекарств.

Действие творения Карин Бауэр разворачивается в ноябре 2018 года. Год назад FDA утвердило Kymriah (Tisagenlecleucel) как терапию третьей линии В-клеточной острой лимфобластной лимфомы и Михаэль Монштайн включен в протокол выбора, кому может быть назначена данная терапия. Кроме острой дороговизны, данная терапия сопряжена с частым тяжелым осложнением — той самой цитокиновой бурей, от которой как мы сегодня знаем погибают больные Sars-CoV-2 в дебюте болезни. Кроме того, сама терапия механистично весьма иезуитски сложна: технопроцесс занимает 22 дня, у больного человека берут кровь, Т-лимфоциты которой вооружают по специальной очень сложной программе. Их (не кровь, а именно выделенные пациентские клетки) везут за океан в специальных боксах, там на сверхбиосложном производстве компании Novartis обрабатывают специальным вирусом, который генетически модифицирует их так, что теперь они могут бороться с острой В-клеточной лимфомой. Модифицируют химерный антигенный рецептор (CAR — chimaeric antigen receptor), расположенный на мембране этих клеток с помощью вирусов-биоинженеров, т.н. векторов. Необходимо привыкнуть к мысли, что мы живем в эпоху т.н. биоинформатики.

Интересным дополнением является тот факт, что «вооруженные» пациентские Т-лимфоциты за океаном каким-то образом еще и мультиплицируют. То есть, если количество клеток недостаточно, этот вопрос решают. Процесс мультипликации кар-клеток является ключевым и критически важным моментом в производстве препарата. Также для забора крови пациента нужно специальное высокотехнологичное устройство — заборщик клеток или «хранитель клеток» — Cell Saver.

А одним из самых тяжелых вопросов является, будет ли страховая компания оплачивать данный вид лечения, даже в случае так называемой «максимальной» страховки. При этом никто не обвиняет страховщиков в моральных огрехах и провалах — все прекрасно понимают, что для них это та же стоимость дорогого загородного дома, и они не обязаны вникать в медицинские подробности пациента. А ипотеку может себе позволить получить не каждый. Учитывая возможность возникновения т.н. «цитокиновой бури», госпиталь, согласившийся провести Михаэлю лечение, оценивает возможные расходы в 500, 000 франков, учитывая потенциальную вероятность оказаться в отделении реанимации и провести там какое-то время после терапии. Т.е., с какой-то точки зрения, это ургентная терапия по абсолютным жизненным показаниям, или же терапия отчаяния.

У нашего героя страховой полис — начального уровня. И страховщики отказывают в выдаче гарантий под дорогостоящее лечение. Благотворительные организации, частные спонсоры, наконец, его близкие родственники собирают необходимые полмиллиона франков для производства CAR-Т-лимфоцитов. Но не потеряно ли драгоценное время? Пока препарат готовится за океаном, Михаэлю Монштайну проводят томотерапию. Но он, к сожалению, умирает. За 19 дней до смерти становится известно, что его Т-лимфоциты на заводе Новартис не смогли выработать достаточное количество препарата.

Очень сложно найти правильные и корректные слова, когда человек умирает. За много лет работы онкологом, я так и не нашел правильную формулу. Высокоумные эпитафии никогда не заменят вечность, проведенную без драгоценности человеческой жизни рядом с нами. Хотя, может быть, мы видим не все, и охранительное торможение нашего мозга опять работает в нашу пользу?

Но вернемся к биотехнологиям шестого технологического уклада. За ними без сомнения последует седьмой, восьмой, девятый. Но это уже не про нас и смотреть так далеко нам не надо.

Мозговой центр проработки технологии лечения CAR-Т-лимфоцитами находится в Филадельфии, Пенсильвания. В месте под названием Abramson Cancer Center. Университет Пенсильвании. Профессор Carl June занимается этими исследованиями с 1992 года. Kymriah-Tisagenlecleucel создан им в далеком 2004 году. Т.е. 12 лет потребовалось доктору Карлу Джуну и его команде, чтобы создать этот препарат. По версии журнала Time он признан одним из наиболее влиятельных людей мира в 2018 году. Интересно, что бы это значило?

В конце концов, по данным инсайдеров выясняется, что Novartis заплатил 200 миллионов долларов университету Пенсильвании за покупку идеи терапии вооруженными Т-лимфоцитами. Точнее сказать, за покупку идеи использовать специальные искусственные вирусы для модификации Т-лимфоцитов. Кроме того примерно 55 тысяч долларов компания платит університету-разработчику с каждой инъекции препарата.

Команда журналистов-расследователей делает вывод, что настоящая стоимость производства препарата примерно в 7 раз ниже его коммерческой стоимости.

Кроме того, выясняется, что Михаэль Монштайн попал в особую программу для пациентов, которым Новартис проводит лечение бесплатно. Но на результат это к сожалению не повиляло.

История фильма не исчерпывается историей одного пациента. В фильме показано гораздо больше положительных историй. И все эти истории являются историями излечения при помощи кар-клеток.

Проецируя события фильма на «здесь» — нашу общую совместную действительность, нужно сказать о том, как лечат онкологические заболевания у нас. Дело в том, что в отсутствии страховой медицины и донорских программ для пациентов (все донорские программы исчерпываются международными клиническими исследованиями, которые ведутся транснациональными бигфарма-корпорациями типа Новартис на базе украинских госпиталей, обильно финансируются ими и позволяют отечественным ученым публиковаться в журналах с самыми высокими импакт-факторами, типа Lancet, Nature и пр.; кстати во времена правительства популистов 2008-2013 годов подобные исследования проходили в украинской желтой прессе под рубриками «эксперименты людях», как и вся трансплантология считалась «черной» и заточенной на потусторонние доходы), доступа к подобным технологиям фактически уже шестого технологического уклада у украинцев нет.

Но дело даже не в этом. Даже использование такой «простой» в рамках фильма Карен Бауэр технологии, как томотерапия, т.е. лучевой терапии с пространственной 3-D модификацией полей облучения, в Украине сегодня доступно лишь в нескольких центрах. И, как вы понимаете, это технология даже не предпоследнего поколения. А оперировать рак прямой кишки, облученный на аппаратах для лучевой терапии 50-60х годов прошлого века, что происходит в большинстве отечественных областных онкологических центрах, — неблагодарная задача. Вы удаляете рак прямой кишки — а на его месте через год вырастает рецидив. И человек погибает дома в болевых муках.

Когда отечественная государственная медицина будет оснащена высокотехнологическими дорогостоящими аппаратами последних поколений?

Вопрос — риторический. В условиях войны с агрессивным, смотрящим в будущее гораздо активнее, чем мы, соседом. Добавьте сюда объемно проступающую общую неготовность чиновников тратить деньги на медицину. Взгляните на то, как они бросились абонировать вакцину от COVID-19, как кинулся это делать весь цивилизованный мир. В начале 2020 года. Кинулись?

Ключевое слово, которое позволит нам бороться за право быть хотя бы во втором ряду государств, претендующих на место под солнцем в грядущем биотехнологически совершенном мире — это слово «цивилизованность». В «неизмеримо более совершенном» именно с точки зрения заботы о наших ближних и внимания к собственному народу.

Пока же мы являемся зрителями-поневоле третьего фильма. И это не «Элизиум» Нила Бломкампа и не «The power of the pharmaceutical companies» Карен Бауэр. Это фильм про то, как власть имущие тайно прививаются вакцинами против Sars-CoV-2, сделанными в странах уже шестого технологического уклада.

Андрей Бессмертный