Драма американских выборов – занавес для Трампа и выход Байдена

Подобной интриги, причём носящей одновременно технологический и нравственный характер — вокруг выборов президента США не было, как минимум двадцать лет, с момента «инцидента во Флориде».

Ныне сторонники уходящего президента Дональда Трампа пытаются «подшить» этот тот инцидент к делу 2020-го года в качестве прецедента — но увы, не выходит. Для начала потому, что в противостоянии Джорджа Буша-младшего и Альберта Гора речь шла об одном-единственном, пусть и ключевом штате, и нескольких сотнях бюллетеней, часть из которых вероятно, была неправильно посчитана машинами, причём штатом руководил брат кандидата Буша, Джеб. Суд Флориды не мог разрешить этот вопрос, и он перешёл в ведение Верховного Суда США, который, после 8 лет президентства Клинтона трудно было упрекнуть в предвзятости. Травма в политическом менталитете США, этакий осадок, остался, как и риторическая аксиома о том, что «суд не должен больше определять победителя», звучавшая эти дни по американским телеканалам по нескольку раз на день. Он и не станет. Дело в том, что ничего похожего на Флориду-2000 3 ноября 2020 года в Америке не произошло. Более того, итог выборов даже нельзя назвать близким (Буш и Гор разошлись 5 голосами выборщиков, но карта была доминирующе красной, Гор, откровенно говоря, просто не вытягивал выборы и скандал во Флориде давал ему шанс — существовала масса факторов, по которым он проиграл). А что же тогда случилось в этом году?

Произошло то, что Дональд Трамп проиграл. Проиграл Джозефу Байдену — что стало совершенно очевидно лишь в пятницу 13-го ноября — с разницей в 74 (!) голоса выборщиков.

Голоса выборщиков, это, по сути, такие «очки», преимущественно соответствующие количеству конгрессменов от штата в палате представителей. Победив одним даже одним голосом избирателя в штате, кандидат получает все «очки» этого члена федерации. Избирается-то президент федерации, а не наций штатов, так что всё довольно логично. Есть мелкие исключения — к примеру, Мэн и Небраска распределяют очки сообразно с результатами кандидатов в избирательных округах, таким образом, Трамп выиграл один голос от преимущественно демократического Мэна, а Байден — от преимущественно республиканской Небраски. Это могло сыграть роль, дав преобладание кому-то из кандидатов при равновеликих результатах, или даже сведя выборы в ничью (269/269). Тогда по довольно сложной системе победителя определял бы Конгресс, а имя вице-президента назвала бы верхняя палата — Сенат, в нынешних обстоятельствах, скорее всего, получился бы дуэт Байден-Пенс. Такая ситуация на этот раз была не гипотетической, но уже в середине изнуряющего подсчёта голосов, под аккомпанемент озвучивания президентом абсурдных теорий заговора кое-что стало ясно.

А именно то, что кандидат Трамп триумфально облажался. Он проиграл не только штаты Средней Атлантики и Среднего Запада за счёт которых выдернул ковёр из-под высокомерной Хиллари Клинтон в 2016 году — Пенсильванию (проиграл более 60 тысяч голосов), Мичиган (проиграл около 150 тысяч) и Висконсин (более 20 тысяч). Президент относительно неожиданно упустил и традиционно голосующие за консерваторов штаты Аризона (10 тысяч) и Джорджия (14 тысяч). Относительно — потому что некрасивая ссора с покойным Джоном Маккейном, многолетним сенатором от Аризоны оттолкнула от Трампа республиканцев штата с меняющейся демографией — за последние годы в Аризону переехало много богатых калифорнийцев. Относительно — потому что в Джорджии недавно едва не выиграла губернаторские выборы кандидат от демократов, и штаб Трампа переживал из-за этой ситуации, погнав Дональда туда выступать. Ну, а Средний Запад — это провал в чистом виде, избирателям промышленного графства Эри в Пенсильвании, с которого в динамике подсчёта и начался провал уходящего президента, Трамп в своей манере заявил, что вообще не считал нужным приезжать. Ему, впрочем, можно отдать должное — в последние недели кампании он мотался по ключевым штатам и этим несколько сократил разрыв от 7 до 12 процентов, которые неумолимо показывала социология. Однако, социология победила (хотя и не в конкретных цифрах), а победа Байдена в перечисленных штатах (впрочем, Трамп едва не проиграл и Северную Каролину) практически и составила тот огромный разрыв, с которым бывший вице-президент обошёл хозяина Белого Дома.

Более того, Трамп попал в собственную ловушку — все эти годы он твердил о том, что каждый голос важен, что против него подделали прямое голосование руками мигрантов (официально признано бредом комиссией Конгресса), что «это наш последний и решительный бой» и электризировал американцев другими теориями заговора. Что максимально мобилизовало избирателей с обеих сторон. И, по иронии судьбы, Джо Байден набрал столько же (технически больше) голосов выборщиков в 2020 году, сколько сам Трамп в 2016-м и практически за счёт тех самых штатов, а конкретнее — тех же самых округов, тех же самых белых пригородов.

На прошедших выборах в США зарегистрирована исторически рекордная явка — причём, дабы избежать новой волны массового заражения короной, целый год штаты меняли законодательство с целью расширить возможности досрочного и почтового (подделать его нереально, ведь конверт подписан, а партии знают, кто из зарегистрированных сторонников обратился к ним с такой просьбой) голосования. В конце 2018 года в США было зарегистрировано более 153 млн избирателей, и только за двух партийных лидеров в этот раз отдали свои голоса не менее 151 млн. Даже на Аляске проголосовало несусветное количество избирателей — более 300 тысяч человек при общем населении (то есть не только избирателей) в 700 тысяч. Кстати, там тоже долго считали, роли это не сыграло — её предсказуемые 3 очка почти сразу ушли Трампу (Байден уравновесил Аляску другим эксклавом, Гавайями, где получил 4 очка).

Вся эта явка была разделена на три очереди бюллетеней: а) те, кто проголосовал заранее на участках; б) те, кто проголосовал по почте (и таких, похоже, весомое большинство); в) те, кто непосредственно пришёл на участки в день голосования. В категории «б» с крупным отрывом лидировали избиратели демократов, партия сама призывала их голосовать по почте. В категории «в» — избиратели республиканцев, которых Трамп убеждал в смехотворности вируса и безосновательно пугал тем, что на почте их бюллетени пропадут. Кроме того, административно измываясь над федеральной почтой, Дональд сильно дал маху — ведь именно это и стало одной из причин столь долгого подсчета. А в категории «а», похоже, сложился определённый баланс между избирателями обоих кандидатов. Кстати говоря, насколько можно понять, в силу низкой явки в день голосования на участки, автоматы в основном остались не у дел. Гигантское количество бумажных бюллетеней, пришедших до закрытия участков в запечатанных конвертах, считали руками, проверяя и пересчитывая по три раза по очень сложной процедуре. Также, существует требование федерального закона (после выборов 2004 года, породивших некую неясность) о том, что надо считать и бюллетени военных, госслужащих и занятых за рубежом, один только штат Джорджия разослал их около 9 тысяч. Все эти очереди разные штаты считали в разной последовательности — отсюда и ранние надежды Трампа и республиканцев, толкнувшие его на скандальное заявление о собственной победе, поверить в которое на том этапе могло только небольшое ядро фанатиков…

География голосования — как и в 2016 году провела чёткую линию между мегаполисами и условной периферией — малыми и средними городами, многие из которых были или есть промышленными моногородами. Несколько выросло и электоральное значение этнических и расовых меньшинств. Но всё это не объясняет масштабности поражения — объясняет другое: эти выборы были о личности Дональда Трампа, причём даже отдельно от ценностей, которые ему приписывают его сторонники. Политэкономия голосования тоже прозрачна — американцы всегда голосуют против действующего президента в сложной экономической ситуации. Сверху легло кремом отрицание опасности вируса и вина в ослаблении служб, которые должны были с ним бороться, вызывающее поведение, проявления непотизма и неуёмная конспирология, четыре года генерации вражды в обществе. Последним кирпичом в поражение Трампа стал отказ от второго пакета бюджетной помощи, который мог бы выровнять шансы — но Республиканская партия, предвидя возможность поражения президента (но не своего — так и получилось, фракция в нижней палате выросла, в Сенате — может удержать большинство) не пошла на компромисс. При этом некоторые руководители партии до последнего поддерживали иллюзии Трампа со вполне корыстной целью — в январе в Джорджии состоится второй тур двух кампаний в Сенат, и слишком быстрая капитуляция в ставшем нестабильном штате может усилить конкурентов-демократов, что приведёт к потере республиканцами большинства.

Что касается пересчётов и судебных перспектив в отношении изменения результата голосования, то они туманны. Прежде всего, иски отвергаются судами с ходу, так как не имеют под собой доказательств, только конспирологию, а Верховный Суд, нашпигованный при Трампе консерваторами — предпочитает не влезать в дела штатов. Личные свойства характера Дональда Трампа, в гневе пачками увольняющего силовиков, как будто он всё ещё ведёт телевизионное шоу — заботят сегодня только его самого и некоторых родственников, гадающих, станет ли избранный президент Байден мстить за четыре года издевательств Трампа над системой американской демократии, поцелуи с диктаторами и личные нападки. Вашингтонская правительственная машина начала движение к транзиту власти по своему собственному расписанию, и даже свежая выдумка Дональда о том, чтобы подговорить исполняющих формальную роль выборщиков от штатов проголосовать в его пользу — ход этой машины не остановит.

Что ждёт мир и Украину при новом президенте и складывающемся пасьянсе власти в Вашингтоне?

Следует признать, что за свои четыре года Дональд Трамп объективно (сознательно или нет) сделал полезного для США, для мира, и для нас -. рационализировал, в какой-то степени, процесс глобализации, идентифицировал Китай как конкурента и сделал важнейшие шаги для замирения Ближнего Востока. Однако, мистическую и малоприятную роль в политической и не только жизни Трампа сыграл Владимир Путин, Россия и Украина. Да, за его президентство был предпринят ряд действий, объективно укреплявших Украину и ослаблявших Россию, но при этом они преимущественно носили характер конъюнктурных, тактических, а не какой-либо нацеленной на результат стратегии. Россия легко использовала риторику Трампа для завоевания позиций в мире, да и в самой Америке, а также для дискредитации демократии, как таковой. В особенности же скандальной выглядела история с поиском через Украину компромата, которая привела к политическому землетрясению в самих США. В то ж время, Байден был ключевой частью администрации, которая шесть лет искала возможности «перезагрузить» отношения с Россией, в связи с чем, кроме кандидатуры экс-советника по национальной безопасности Сьюзен Райс, причастной к свержению Муаммара Каддафи, всплыла кандидатура бывшего посла в России, кадрового дипломата и нынешнего руководителя Фонда Карнеги Вильяма Бёрнса. На этом этапе трудно прогнозировать исход борьбы за должность бедняги Помпео, поставившего всё на Трампа вместо того, чтобы комфортно пересесть в сенатское кресло от Канзаса — однако, Путин попил столько крови у демократов, что сложно предполагать у них какие-либо миролюбивые намерения в отношении международного террориста из Москвы. Будет ли примирение с Европой стоить смягчения санкций против СП-2? Завершит ли Байден торговую войну с Китаем? Ослабит ли поддержку Израиля? Пока сказать сложно, потому что исходя из складывающейся диспозиции, да и личных качеств, во внутренней политике он будет проводить максимально центристскую линию. Что касается политики внешней, более важной для нас — её новой администрации придётся собирать заново из разных сегментов. Далеко не всё из наследия Трампа в этой сфере демократы считают неприемлемым. Есть среди них и глобалисты, и интервенционисты, и изоляционисты — просто в другой пропорции, чем у соперников.

Впрочем, не стоит забывать, что Байден всегда был несколько жёстче Обамы, а сам по себе он принадлежит к более раннему, нежели Обама политическому поколению демократов, для которых интервенционизм и унификация политических стандартов был в порядке вещей. Это плохие новости для Владимира Путина, а для украинского общества — новости хорошие. Если бы не одно «но». Мы слишком хорошо знаем Джо Байдена, а он ещё лучше, можно сказать интимно, знает Украину, причём в отличие от Трампа за Байденом стоит вся без исключения американская система. Можно сказать, что такая ситуация сложилась впервые. Для Джорджа Буша-старшего Украина была частью СССР и России. Для Билла Клинтона был важен пресловутый Будапештский меморандум и демократический транзит. Для Буша-младшего, при всей симпатии к Ющенко, малопонятным стало решение украинского президента вывести украинский контингент из Ирака. Про Обаму сказано выше — для него Украина стала проблемой второй половины второго срока. Для Трампа Украина была отрядом в армии «либералов», якобы пытавшихся отнять у него победу на выборах и подставившей его с импичментом. Теперь же, при украиноведе Байдене, некоторой части украинской политической элиты, участвовавшей в чужих интригах, не имея для этого минимального интеллектуального уровня — предстоят тяжёлые времена.

Максим Михайленко, главный редактор Newssky