Что происходит в Латинской Америке? (часть 2)

15.01.2020 0 By nikolaiilcenco

Ки Сандерс

Очередная смена власти в Аргентине. Переворот в Боливии. Углубление кризиса в Венесуэле, общественные, социально-экономические и политические модели стран Латинской Америки в статике и динамике, жизнь диаспор и внешние влияния – об этом и многом другом мы беседуем с Ки Сандерс – известной латиноамериканисткой, специалистом в области безопасности и противодействия торговле людьми. Г-жа Сандерс – член аргентинского Союза писателей, автор трёх книг, в том числе бестселлера о human trafficking и нелегальных аспектах индустрии для взрослых “Prolegómenos al libro Carne”. Награждена правительством Буэнос-Айреса за работу в социальной сфере. Во время прошлых выборов издавала газету “Visión Independiente”.

Есть ли что-то общее между протестами в Эквадоре, Боливии, Чили? Внешне они спровоцированы разными причинами – тогда с чем их надо “кушать”?

Общего между ними не так много. В первую очередь, главным объединяющим фактором является усталость.

Боливийцы устали от Эво и на референдуме запретили ему баллотироваться на президентский пост. Он и его карманный суд постановили, что решение народа – не проблема, и Эво вновь баллотировался, снова были вбросы с участием российских “специалистов”, снова “победа”. Это окончательно переполнило чашу терпения, нация восстала, и никакие российские политтехнологи и советники не помогли. Российские “спецы” и новые кремлёвские старцы постоянно забывают одну простую истину: страны Латины, особенно аграрные, из центра Континента, это не Россия, и люди там – совершенно другие. Они легко восстают, легко берутся за оружие, им ничего не стоит начать брать штурмом города и линчевать коррумпированную сволочь, и им нельзя “запретить” объединяться в неугодные местному правительству и его иностранным партнёрам группы и выходить на улицы. Другое дело, что латиноамериканцам нужно отказаться от пиетета перед европейцами и учиться наказывать не только своих коррупционеров, но и зарубежных партнёров, чтобы тем было обидно, больно, затратно и неповадно.

Эквадорцы устали от коррупции и постоянного унизительного ощущения несамостоятельности. Страной долго управлял чавист Рафаэль Корреа, который занимался “боливаризацией”, а правильнее сказать – ALBA-изацией страны, её вовлечением в криминальное narcoestado-сообщество. Затем появился Ленин Морено – вроде как левый, но принципиальный борец с коррупцией, но с невнятной повесткой, которая разозлила племена и оппонентов, увидевших в ней неолиберализм. Особенно болезненно по коренным ударила отмена квот на бензин. Ранее они перепродавали дешёвый бензин и направляли средства от теневого оборота на свои нужды. Отмена квоты лишила их прибылей, а Ленин Морено не предложил взамен ничего интересного.

Чилийцы устали от того, что одно коррумпированное потомственное левоцентристское правительство сменяется потомственным правоцентристским, Бачелет-Пиньера, Бачелет-Пиньера 2.0. Чили очень благополучная страна, и на мой взгляд, там физически сложно не заработать денег, если только вы не человек с ограниченными возможностями. Однако любое благополучие приедается, любой рост цен воспринимается болезненно, молодёжи надоедают старые лица и отсутствие реакции на её политические требования, и люди начинают требовать перемен. Проблема чилийских протестов в том, что ими воспользовались венесуэльские власти, которые разбавили гражданский протест серией терактов против инфраструктуры. Важно понимать, что проблема здесь не в протестах, а в некачественной работе полиции и контрразведки, которые должны не допускать формирования какого-либо подполья в стране, а не заниматься политическими и бизнес-дрязгами.

Я довольно уверенно говорю о внешнем вмешательстве, потому что есть свидетельства резкой и неожиданной трансформации чилийской левой. Она издавна была урбанизированной, централизованной, проповедовала чётко сформулированные концепции, вела документацию и придерживалась строгих организационных рамок – в сравнении, например, с боливийскими, или перуанскими соратниками. За последнее пятилетие левые в Чили начали ни с того ни с сего менять тактику, а в последние лет десять в стране начала выходить целая серия ультралевых фанзинов и газет, посвящённых акратии – довольно редкому концепту, который встречался мне преимущественно в Мексике и Чили. Чилийские ультралевые и анархи стали всё чаще заговаривать о “децентрализованном”, анонимоцентристском революционном действии. При этом “новые анархисты” жёстко ориентировались на Венесуэлу, Боливию и Никарагуа, хотя с т.з. реальных анархистов разницы между современной Венесуэлой, Боливией Эво Моралеса и, допустим, пиночетовской Чили – практически нет, т.к. все три режима нарушили Конституцию, прибегли к узурпации власти, этатистским практикам и организации аппарата насилия.

Я лично была свидетельницей студенческих протестов в 2011-2012, которые серьёзно подорвали рейтинги Пиньеры во время его первого срока. Там определённо были лидеры, люди с именами-фамилиями, и чёткий набор требований. Инциденты случались, но не систематически, даже когда в центр выходили колоссальные толпы за сотню тысяч человек. Некоторая городская и частная собственность пострадала, но умеренно, так бывает во время протестов, всегда найдутся единицы, которые под шумок будет швырять “молотовы”.

Сегодня чилийская левая сменила тактику и внешнеполитическую ориентацию. Такого не может случиться без мощного внешнего воздействия. Системы, сложные политические структуры, связанные с партиями и профсоюзами, всегда инертны и склонны прибегать к исторически сложившимся методам, особенно если те не подводят. Не бывает такого, что явление существовало в том или ином виде много десятков лет, а потом взяло и сменило курс. Просто представьте, что завтра российская ЛДПР вдруг объявит, что она уходит из официальной политики, переходит к тактике террора, чтобы бороться за прямое народовластие, и уйдёт в подполье. Никому не придёт в голову пожать плечами и сказать: “Ну и ладно”. Потому что так не бывает, это признак каких-то серьёзных политических изменений.

С чилийской левой случилось нечто похожее: она, в своём радикальном сегменте, который чу´ток к переменам, вдруг переориентировалась с персонализма и чётких идеологических рамок на децентрализацию, анонимизацию протеста и тактику разрушения городской инфраструктуры, т.е. нечто “герильеподобное”. Подобные методы характерны для левых с севера Континента; концепция же анонимизации и децентрализации это не что иное, как переосмысленные тактики сапатистов и подобных движений, идеи которых активно распростряняют левые наркокартели и наркогосударства региона, проповедующие “социализм 21 века”.

Венесуэла, впрочем, сама не скрывает своего участия в протестах. Глава государственного венесуэльского наркокартеля Солес, Диосдадо Кабельо, один из наиболее одиозных политиков в Республике, заявил, что Чили и Эквадор проходят через “боливарианский ураган”. Это очевидная месть Чили за её жёсткую позицию против Мадуро и активное участие в создании и деятельности Группы Лимы – международной организации, чья деятельность направлена на разрешение венесуэльского кризиса.

Важно понимать, что сама по себе трансформация ультралевых ни к чему не обязывает простых людей, которые просто воспользовались своим правом на протест. Рассказывая об опасных тенденциях в Чили, я подвергаю критике “античилийский”, провенесуэльский, пророссийский элемент внутри чилийской левой, её озлобление и резкий рост насилия, а не протесты как таковые. Опять же, если бы чилийские леваки начали атаковать источник проблем, т.е. партийную или правительственную собственность, я была бы не против. Например, недавно парагвайцы, которым хотели антиконституционным образом навязать второй срок (очень хорошего, но всё же) президента Картеса, просто пришли к Сенату и сожгли его. Это очень круто и в духе настоящей национальной демократии. И, что немаловажно, в этом нет ни малейшего признака “внешнего вмешательства”. Но если бы они пошли и сожгли половину “Макдональдсов” в столице – это бы означало, что ходом мыслей оппозиционных лидеров завладел какой-то внешний актор, который, очевидно, навязал им идею, будто Макдональдс причастен к антиконституционным мерам правительства. Т.е. – кто-то натравливает протестующих не на ту цель. Это недопустимо. Не нравится правительство – бейте правительство.

Я неплохо знаю чилийцев, это далеко не глупые люди, которые умеют просчитывать свои действия на пару шагов вперёд. Сжечь метрополитен в ответ на действия правительства – это странная и неадекватная реакция, ведь его нужно будет восстанавливать, и платить за это так или иначе придётся гражданам – не напрямую, так косвенно, через увеличение налогов. Восьмого, или девятого ноября в Сантьяго “по ошибке” атаковали и подожгли аргентинское посольство. Это даже близко не поступки граждан, желающих своей стране и региону процветания и единства. Следовательно, поджигателями и революционными активистами должны заниматься карабинёры и контрразведка.

Корректно ли относиться к венесуэльскому движению против режима Мадуро как к потерпевшему поражение? Если нет, то почему, а если да, то в чём Вы усматриваете причины такого хода событий?

 – Нет конечно. Люди продолжают протестовать, венесуэльская диаспора за рубежом активно действует против Мадуро. Сейчас наступило некоторое затишье в связи с выборами в регионе, но протесты вскоре возобновятся.

Причины долголетия режима Мадуро следующие.

Во-первых, следует понимать, что речь идёт не о Венесуэле как таковой, а о целом политическом блоке ALBA (в нём состоят Куба, Венесуэла, Боливия, Никарагуа и др.), за которым, в свою очередь, стояли серьёзные спонсоры – Россия, Китай, Иран, и до недавнего времени – крупные региональные лидеры (киршнеристская Аргентина и Бразилия Лулы-Дилмы.) ALBA пропустил первый удар только в 2009 году, когда из альянса вышел Гондурас. СМИ часто рассказывают, что это произошло в результате “военного переворота”, что не соответствует действительности: военные ничего не “переворачивали”, а действовали по распоряжению Конституционного суда, который постановил, что референдум по поводу легитимации второго президентского срока для левого Мануэля Селайи незаконен сам по себе, после чего президенту был объявлен импичмент. Тогда на Гондурас едва не напала вооружённая Россией и подстрекаемая венесуэльскими властями Никарагуа – она начала концентрировать войска на границе и грозить кулаками. К счастью, всё обошлось. В Никарагуа, если кто-то не знает, правит сандинист товарищ Ортега, который делал просоветскую революцию 1979 года, из-за которой Никарагуа смогла вернуться на дореволюционные показатели только в 2000-х. Поскольку речь идёт о целом блоке стран с мощной внешней поддержкой, предсказать точное время падения ключевой для него страны довольно сложно.

Во-вторых, следует понимать, что финансово-экономическая система “социализма 21 века” по определению подразумевает живейшее участие его “строителей” в криминальном рынке и монопольно-картельные договорённости. Венесуэла – государство с нефтяной экономикой, она сильно зависит от Роснефти, особенно после введения санкций против венесуэльской верхушки (Роснефть помогала Венесуэле обходить санкционные ограничения и удерживать под относительным контролем “чёрный” топливный рынок.) Венесуэльское правительство зависит от поставок российского вооружения. Оружие идёт как лояльным военным (нелояльных практически не осталось), так и на перепродажу (поставленные Россией стволы всплывают повсюду, от Мексики до Парагвая), так и для парамилитарес. Они называются colectivos и представлены вооружёнными уличными боевиками и байкерами. Колективос занимаются убийствами оппозиционеров, запугиванием, избиениями, коррекционными изнасилованиями протестующих девушек и тому подобными вещами. То, что у них российское оружие, не секрет ни для кого, СМИ об этом пишут постоянно.

Следующий пункт в социалистической экономике 21 века – кокаин. Венесуэла, Боливия, Никарагуа, Куба на тех или иных правах вовлечены в международный наркорынок, который в нашем регионе тесно смыкается с денежно-отмывочной континентальной “прачечной” и смежными нелегальными рынками документов, людей и оружия. Венесуэла была одним из государств-наркобенефициаров в регионе. Наркоторговля выгодное дело, особенно если она осуществляется в государственных масштабах, которые предполагают рутинные транши в сотни килограмм порошка и десятки тонн сырья.

В-четвёртых, поддержка Венесуэлы российскими, китайскими, отмытыми нарко- и прочими криминальными деньгами и кредитами, плюс кубинские специалисты по подавлению протестов, плюс лояльность со стороны Европы и продолжительная беспомощность со стороны США.

И последнее, но не по значению – коррупционная и даже откровенно террористическая “замазанность” всех участников, всей государственной верхушки, включая военных. Это одна из причин, по которой России не место в Латинской Америке: она смогла коррумпировать целую армию и заставить её годами убивать собственных граждан, которые протестовали на улицах. Это плохой прецедент, за ним обязательно должно следовать наказание такого уровня, чтобы даже много лет спустя, в России 2080 года, управляемой молодым энергичным Путиным, Венесуэла неизменно стояла в тройке главных “угроз русскому миру” в любой утренней или вечерней соловьиной телепередаче.

беседовал Максим Михайленко, Newssky


Підтримати проект:

Підписатись на новини:




В тему: