Что не так с Крымом в Морской природоохранной стратегии Украины

В ноябре 2020 года Министерство защиты окружающей среды и природных ресурсов Украины обнародовало проект распоряжения правительства Украины по принятию Морской природоохранной стратегии Украины (МПСУ), для получения замечаний и предложений [1]. Как поясняется специалистами министерства, МПСУ направлена на определение основ государственной морской природоохранной политики и разработана во исполнение обязательств Украины в рамках Соглашения об ассоциации между Украиной и Европейским Союзом в части имплементации профильных Директивы 2008/56/ЕС 2008 года и Директивы 2000/60/ЕС 2000 года [2].

Об этом сообщает Ассоциация реинтеграции Крыма.

Экспертами «АРК» был проведен анализ предложенного проекта МПСУ и выявлены его системные недостатки, в частности — несоответствие обязательным для Украины международным договорам в сфере экологического и гуманитарного права и прав человека. В частности, в проекте не отображена фактическая ситуация окружающей среды Азовского и Черного морей и Керченского пролива (АЧМКП), не учтены существенные юридические риски, возникающие в случае одобрения проекта.

Данным проектом не учтено, что сейчас, в условиях оккупации Крыма, РФ фактически контролирует значимую часть исключительной (морской) экономической зоны (ВМЕЗ) и континентального шельфа Украины Азовского и Черного морей, а также территориальное море и внутренние морские воды АЧМКП вокруг Крыма.

Поэтому анализ угроз для экологии АЧМКП, в том числе и для подконтрольной Украины части ее морских вод должен не только упоминать этот фактор, а определять его как ключевой и самый острый для бассейна АЧМКП.

Именно на Украину, в частности для защиты прав своих граждан, в Крыму и на подконтрольной территории, на безопасную окружающую среду, международным правом возлагается обязанность принимать все возможные действия по мониторингу ситуации морской среды захваченной РФ части АЧМКП; именно Украина должна примененять все целесообразные и достижимые средства для привлечения РФ и подконтрольных РФ лиц к ответственности, к взысканию возмещения нанесенного окружающей среде вреда.

В то же время в проекте МПСУ лишь упомянуто о необходимости «международной оценки воздействия на окружающую среду недавно построенного Крымского моста и выбросов в атмосферный воздух от движения по указанному сооружению», и в общем виде упомянуто о «специфическом риске» от захвата Крыма РФ, с отдельной указанием только на связанную с этим проблематику оценки состояния Азовского моря и с упоминанием об угрозах деградации созданных Украины в Крыму морских заповедных территорий.

При этом в проекте вообще игнорируются такие ключевые для экологии всего АЧМКП фундаментальные вызовы как:

1) бесконтрольное, не регулируемое массовое промышленное рыболовство (браконьерство) с временно оккупированного Крыма (а также с Новоазовского района Донецкой области) в водах АЧМКП, включая Сиваш;

2) массовый сброс в море, вместе с бытовым мусором, канализационных стоков прибрежных городов Крыма, включая Севастополь, где с 2014 года деградировали либо полностью прекратили свою деятельность очистные сооружения;

3) существенное загрязнение акватории АЧМКП в силу деятельности Черноморского флота РФ, в частности нефтепродуктами, компонентами ракетного топлива, стоками, и загрязнение из-за сброса и затопления в море военных объектов РФ;

4) риски радиоактивного загрязнения акватории АЧМКП из-за ожидаемого размещения в Севастополе ядерного оружия;

5) существенное загрязнение акватории АЧМКП нефтепродуктами в силу неправомерной и неподконтрольной эксплуатации РФ буровых сооружений на континентальном шельфе Украины в Черном море (Архангельское, Голицинское, Одесское, Штормовое месторождения);

6) уничтожение уникальных донных, островных и береговых экосистем, Каркинитского и Каламитского заливов, включая водно-болотные угодья мирового значения и районы нереста и нагула промысловых рыбных запасов из-за массовой бесконтрольной добычи подконтрольными РФ структурами морского песка на шельфе;

7) хищническое использование химической промышленностью Северного Крыма Сиваша для сброса отходов и использование ею уникальной рапы Сиваша как сырья, загрязнение Каркинитского залива и воздуха над ним выбросами этой промышленности;

8) риски от анонсированного РФ строительства в Крыму промышленных опреснительных установок со сбросом отходов их деятельности в морскую акваторию;

9) искусственное использование РФ внешних границ морских заповедных территорий, установленных Украиной до оккупации Крыма, для дальнейшего распространения собственных территориальных претензий («Малое филофорное поле», «Лебедине острова», «Каркинитский» по постановлению правительства РФ от 13 сентября 2018 года. № 1091, распоряжением правительства РФ от 30 ноября 2019 года № 2874-р и т.д.) [3].

Также в проекте, кроме «наиболее острого» вопроса загрязнения воздуха автотранспортом на Крымском мосту, вообще не предусмотрено никаких механизмов международного мониторинга состояния морской среды на временно оккупированной территории, ни каких-либо усилий Украины по созданию такого формата в рамках полномочий Программы по окружающей среде ООН, ИМО, ФАО, региональных экологических межправительственных организаций, в сотрудничестве с авторитетными неправительственными природоохранными структурами мира, с отдельными государствами и так далее.

Даже декларирования необходимости одобрения проекта МПСУ во исполнение экологических актов права ЕС и Соглашения об ассоциации с ЕС не привело его авторов к мысли — как, в рамках какаих имеющихся в ЕС механизмов сотрудничества в целом можно привлечь ЕС к соответствующему мониторингу.

Также в проекте не поднимается и вопрос возможного обращения Украины в международные конвенционные учреждения в силу вышеуказанных вызовов морской экологии Крыма. Кроме того, как в измерении крымской морской экологии, так и в других форматах в проекте вообще не упоминается о возможности двустороннего взаимодействия с причерноморскими странами, о применении механизмов предусмотренных Конвенцией о защите Черного моря от загрязнения 1992 и протоколами к ней.

Также в проекте умалчивается ситуация морского браконьерства из Крыма, в частности обусловленного многолетней деструктивной позицией представителей Украины в Украинско-Российской комиссии по вопросам рыболовства в Азовском море.

Кроме того, в проекте МПСУ содержатся многочисленные юридически некорректные тезисы.

Например, со ссылкой на Договор между Украиной и РФ о сотрудничестве по использованию Азовского моря и Керченского пролива и на Договор между Украиной и РФ об российско-украинской государственной границе, проект МПСУ содержит неправдивое заявление о том, что якобы «Азовское море и Керченский пролив — это общие внутренние воды, на которые действие Конвенции ООН в части о территориальных водах не распространяется, поэтому, фактически, линия границы между Украиной и Россией в Азовском море проходит по берегу».

На самом деле международное морское право позволяет уверенно утверждать следующее:

1) Конвенция ООН по морскому праву 1982 года бесспорно распространяется на Азовское море и Керченский пролив;

2) никаких «общих» внутренних вод вообще не существует, ни в международном праве, ни в договорах между Украиной и РФ, и в целом наличие внутренних морских вод обязательно влечет необходимость их разграничения;

3) до сих пор не установлено, какие именно районы Азовского моря являются внутренними водами Украины и (отдельно) России, ведь например это могут быть только внутренние морские воды в сторону берега относительно исходных линий для обоих государств и так далее;

4) линия государственной границы между Украиной и РФ на Азовском море при любых обстоятельствах должня определяться исходными линиями, которые Украина установила в 1992 году должным образом, с уведомлением об этом Секретариат ООН, поэтому она не «проходит по берегу» по определению.

Приведенные ошибочные тезис проекта, среди прочего, полностью противоречат позиции Украины относительно правового статуса Азовского моря и Керченского пролива по делу № 2017-06 в арбитраже по применению Конвенции ООН по морскому праву 1982 года «Спор о правах прибрежных государств Черного моря, Азовском море и Керченском проливе (Украина против России)», в которой окончательного решения еще нет, но в феврале 2020 года арбитражем было принято постановление о предварительных возражениях РФ о приемлемости дела [4].

Также при вышеприведенных условиях в МПСУ целесообразно отразить вопросы оценки воздействия на окружающую среду АЧМКП, с учетом Закона Украины «Об оценке воздействия на окружающую среду» 2017 года и с выполнением обязательств Украины согласно международному обычному праву, отраженных в решениях Международного Суда ООН по делам «Аргентина против Уругвая (Дело по строительству целлюлозных заводов на реке Уругвай)» и «Никарагуа против Коста-Рики (Дело о строительстве дороги вдоль реки Сан-Хуан)» [5]. При таких условиях в МПСУ следовало бы отобразить необходимость действий по сбору информации о невыполнении РФ обязанности оценки рисков при осуществлении деятельности на оккупированной территории Украины, в частности при строительстве Керченского моста, очистных сооружений Севастополя, промышленных опреснительных установок.

Поэтому при таких условиях проект Морской природоохранной стратегии Украины требует существенной доработки с учетом позиции специалистов в международного уровня, экспертов в сферах экологии и морского права. Указанные предложения были официально направлены «АРК» авторам проекта, а также в профильные министерства, ведомства, парламентские комитеты и в офис Президента Украины.

Источники:

1. Повідомлення про оприлюднення проєкту розпорядження Кабінету Міністрів України «Про схвалення Морської природоохоронної стратегії України. 26 Листопада 2020. URL: https://mepr.gov.ua/news/36344.html

2. Marine Strategy Framework Directive 2008/56/EC. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/HTML/?uri=CELEX:32008L0056&from=EN ; Directive 2000/60/EC Establishing a Framework for Community Action in the Field of Water Policy. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=celex%3A32000L0060

3. «ООПТ России». URL: http://oopt.aari.ru/oopt/Крымский-1/map

4. Dispute Concerning Coastal State Rights in the Black Sea, Sea of Azov, and Kerch Strait (Ukraine v. the Russian Federation). URL: https://pca-cpa.org/en/cases/149/

5. Pulp Mills on the River Uruguay (Argentina v. Uruguay). ICJ Judgment of 20 April 2010. URL: https://www.icj-cij.org/en/case/135/judgments ; Construction of a Road in Costa Rica along the San Juan River (Nicaragua v. Costa Rica). ICJ Judgment of 16 December 2015. URL: https://www.icj-cij.org/public/files/case-related/152/152-20151216-JUD-01-00-EN.pdf