За что ИГИЛ убил 129 парижан

Надеюсь, что все этические приличия уже соблюдены, поэтому теперь можно откровенно высказаться о том, что я думаю о причинах и последствиях жуткого террористического акта в Париже.

У многих из нас во Франции (как и во многих других странах ЕС) живут знакомые, друзья, и родственники.

Но, знаете…все, отплакались — и хватит.

Подписав в марте Соглашение о политической ассоциации и глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли с Европейским Союзом — мы, украинцы, стали частью политической Европы, пусть и «без права голоса» в делах Союза.

Тем не менее, Украина, чьему европейскому выбору было противопоставлено вторжение российской армии в Крым и на Донбасс, чьи граждане погибли во множестве террористических актов, организованных агентами Владимира Путина — сегодня, по объективным причинам, представляет собой одну из наиболее сильных стран Континента в военно-политическом отношении.

Более того, мы являемся единственной страной Континента, в которой за ценности, на которых зиждется Европейский Союз — льется горячая человеческая кровь. Именно поэтому мы, украинцы — имеем право говорить, а те гораздо более благополучные страны, которые расформировали свои армии и спецслужбы и продали свои системные предприятия агентуре КГБ СССР — такое право давно утратили.

Итак, почему же Париж стал сценой массовых убийств, осуществленных адептами учения Мухаммада ибн-Абда аль-Ваххаба? Что ж, если говорить о «тайминге» — потому лишь, что недавнее наступление храбрых курдов из «Пешмерга» (при поддержке американских ВВС) как в Ираке, так и в Сирии — оказалось чересчур успешным, разорвав территорию пресловутого «Халифата» на две части. При этом подразделения «ИГ» внутри и за пределами Ближнего Востока являются максимально атомизированными и автономными.

Таким образом, с одной стороны — это проявление агонии и отчаяния ИГ, а с другой — следствие того, что ИГ — отнюдь не традиционный военный противник, с которым привыкли воевать как западные, так и другие страны, столкнувшиеся с этим злом.

Сделаю здесь маленькое отступление, связанное как раз с только что употребленным выше эмоциональным определением «зло».

Какое-то время я изучал ту идеологию, которой придерживаются сторонники ИГ, преодолевая отвращение смотрел их «нашиды» — «песенки», видео, в том числе и обращенные к России….

Так вот, с точки зрения условных «авраамических религий» и даже наиболее радикальных течений европейской политической мысли — ИГ является в чистом виде «сатанизмом», это культ массовой резни, и больше ничего. Здесь не проходят сердобольные «адвокации» — мол, вот он, результат духовной пустоты потребительского общества Запада (откуда и струятся на Ближний Восток тысячи добровольцев ИГ) или нищета широких слоев населения мусульманских стран, ошибки политики стран Запада в регионе. Какой-то небольшой сегмент мотивации вышесказанное, возможно, и обеспечивает — но далеко не решающий.

«Сердцевиной» проблемы ИГ является та вседозволенность, которую допустили по отношению к «бульону зеленого фашизма» (я писал о нем еще несколько лет назад) как местные, так и западные правительства, пассивное наблюдение за тем, как массу охватывает присущая хищному человеческому виду жажда крови, и банальная трусость, в первую очередь именно западных политических лидеров. Кроме культа смерти — чужой и своей — в ИГ нет ничего. Просто — ничего. Поэтому ИГ — это не вызов Западу, а вызов виду Homo Sapiens как таковому. Здесь маленькое отступление завершается — возвращаемся к политике per se.

Техническая причина, а именно та, что — в отличие от России, французская авиация и в самом деле причинила немалый ущерб ИГ (см.выше — сатанинский «Халифат» и в самом деле теряет территории и отступает) — была бы найдена, так или иначе.

Но почему воюющая — пусть и ограниченно — Франция стала площадкой для организации масштабного террористического акта?

Потому что, как и по большому счету, вся Западная Европа — Франция является слабым звеном. Я не стану вдаваться в логику и терминологию, характерную для работников секретных служб и полицейских ведомств («как родственники тянут родственников», «излишняя подозрительность — не порок», и так далее, хотя все это актуально, как никогда). Уязвимость Европы — и Франции, Германии и Великобритании как ее исторической и экономической основы — является мировоззренческой.

Я и правда долго размышлял о том, как же пройти по тонкой линии разграничения между убогой ксенофобией и здравым смыслом в контексте даже не национальной, а цивилизационной безопасности… Вероятно, западным европейцам может помочь и наш тяжелый опыт — различения между традицией святить хлеб на Пасху и проповедью ненависти к согражданам, которой занимались (а кое-где еще занимаются) агенты террористической секты «Русский миръ».

Упрощая — сегодня в Украине нельзя быть одновременно сторонником Владимира Путина, его политики и идей, и принадлежать к украинской гражданской нации. Точка.

Вызов для Западной Европы с ее постколониальным синдромом, конечно, выглядит посложнее. Несколько миллионов мусульман живут в странах ЕС поколениями и с точки зрения салафизма и ваххабизма — являются отступниками, которых следует уничтожать еще более рьяно и жестоко, нежели обычных «кяфиров», христиан, агностиков, атеистов, да и просто «чужих белых».

Разумеется, Франция — и другие страны Европейского Союза с похожими проблемами — не способны (как уже посоветовала Морин ле Пен) закрыть все мечети, и (как логическое продолжение) депортировать всех мусульман (тем более, что их большинство депортировать некуда — они родились на Западе). И здесь даже мне, со всей моей толерантной кроткостью, придется перейти к заведомо непопулярным тезисам.

Во-первых, проблема уже существует — распинаться задним числом по поводу пороков социальной (рабочей) политики в странах ЕС нет смысла. Вывод — максимальные для демократической страны полномочия должны быть вручены силовым ведомствам.

Извините, но в той же Франции (как, к примеру и в Австрии, не говоря уже о странах Скандинавии) полиция и спецслужбы практически безоружны против ячеек зеленого фашизма (пишу без кавычек). Да, убийцы прикрываются детьми, женщинами, давят на жалость к себе — ну что же, посоветуйтесь, преодолевая гонор, с «Моссад» или Службой безопасности Украины (почему нет?) как следует преодолевать подобный шантаж.

Во-вторых, миграционная политика ЕС — уже лет десять у восточных европейцев возникают, увы, не праздные вопросы к дискриминации в пользу граждан стран, не имеющих никакого отношения к Европе. Но, пусть даже так — на мой взгляд, европейские ценности не могут распространяться на тех, кто не признает их верховенства, а лишь пользуется их преимуществами в собственных целях. Увы, пока — как в США (заметили, что подобных терактов в США нет уже 14 лет, а Бостон является по ряду причин отдельным случаем?) будущие граждане не будут приносить публичную клятву новой Родине, каковая клятва автоматически превращает их в предателей с точки зрения прибегающих к терроризму варварских культов — Европа продолжит страдать.

Увы, до тех пор пока необходимые действия не будут предприняты, лояльные европейцы продолжат гибнуть сотнями и тысячами — в самолетах, на стадионах, в театрах и ресторанах. Потому что, как в свое время внезапно заявил Иоанн Павел II, целуя землю в аэропорту Орли, кое-кто позволил себе забыть о своем «первородстве».

Европейский Союз все же должен согласиться с необходимостью общей внешней, миграционной и (да!) информационной, правовой, «идеологической» политики, стоящей на светской основе. Иначе (чтобы не расходовать тысячи слов на аргументацию — разве очередной парижский некрополь недостаточно красноречив?) Европа в очень скором времени банально погибнет, как цивилизация.

И в-третьих. За последние два года мы в Украине — а поскольку мы отнюдь не являемся первым адресом европейских новостей, то и весь окружающий мир — убедились в том, что в военном отношении Европа (кроме, конечно, Великобритании и Франции, отчасти поэтому, как уже говорилось выше, Франция и стала жертвой столь чудовищного нападения) не представляет собой ничего вне рамок американоцентричной системы НАТО. Скажем так — если бы не американский зонтик ПРО и функция других американских зарубежных контингентов, ту же Германию может, в конце концов, завоевать та же Россия или ИГИЛ — за месяц-два (я немножко утрирую, но очевидно, что кроме плача в соцсетях такой агрессии местные силы не смогут как-либо достойно противостоять).

Не знаю, сделают ли европейские страны какой-то существенный вывод по этому поводу — для их элит осознание собственной беззащитности (а все они сформировались в годы разрядки и перестройки) «против шерсти». Они выросли на тезисе о «конце истории» — но это была лишь передышка между миттельшпилем и эндшпилем.

NB. Никто и никогда не учится на чужих ошибках, а наследие мудрых римлян вспоминается только в минуты минометного обстрела. Поэтому я думаю что из парижского кошмара (очень хочу ошибаться — но!) инфантильные западные элиты сделают лишь самые идиотские выводы.

Ergo, я считаю что несмотря на покалеченность «белогвардейским» российским фашизмом, Украина может и должна играть более активную роль в политике общеевропейской, в которую теперь окончательно пришел фашизм зеленый.

Который сегодня с кровавой ухмылкой маньяка смотрит в лицо растерянных европейских политиков-гуманистов.

Максим Михайленко