Советский полураспад. Почему Грузия остается привязанной к России

Когда нет ясной цели, нет плана, нет реалистичного видения будущего, тогда нет и перспективы. Остается скучный и близорукий ситуативизм

Грузинские новости о событиях в Грузии не балуют разнообразием. Настолько не балуют, что возникает впечатление, будто все слова уже давно сказаны, все события, способные повлиять на судьбу страны, уже свершились, все идеи родились, и стали жить своей жизнью, притом, настолько повседневной, что о ней и сказать-то больше нечего. Остались лишь происшествия – но и они однообразно-предсказуемы. Коронавирус и российские провокации на границах марионеточных «государств», Абхазии и Южной Осетии, отторгнутых от Грузии Россией – вот, собственно, и весь набор актуальных тем. Разница лишь в том, что коронавирус придет и уйдет, а российские марионетки и провокации останутся. И ещё, сейчас, пользуясь случаем, Москва пытается привязать эти провокации к пандемии.

Вот основные события из последних новостей: у села Тахтисдзири началась очередная «бордеризация», то есть, перенос временных проволочных заграждений вглубь грузинской территории, с отжатием у Грузии очередного куска земли. Процесс этот был в очередной раз активизирован в явном расчете на то, что в мире, занятом пандемией, всем будет не до грузинских проблем, но ничего нового в нем нет. Выгрызание грузинской территории мелкими кусками, по 1-2 гектара, продолжается уже много лет, и сочетается с вытеснением грузинского населения из оккупированного Цхинвальского региона, а следом за этим – с устранением, вплоть до малейших следов, его былого пребывания там, с тем, чтобы исключить возвращение грузин в будущем. Так, на развалинах села Эредви в Южной Осетии, населенного ранее этническими грузинами, при финансовой поддержке России строится мусорная свалка.

В Абхазию, под предлогом борьбы с коронавирусом, вводят дополнительные контингенты российских войск. Сирена МИД РФ Мария Захарова (не слишком сладкозвучная, но громкая) начала раскрутку очередной провокации против Научно-исследовательского центра им. Ричарда Лугара, в который уже раз пытаясь представить его центром ведения бактериологической войны. Немного раньше аналогичную бактериологическую тему, связанную уже аж с 15-ю «американскими военными биологическими лабораториями, после появления которых на территории Украины были отмечены вспышки опасных заболеваний» начала раскручивать пророссийская украинская партия «Оппозиционная платформа – За жизнь» (ОПЗЖ). В сумме это очень похоже на создание «под коронавирус» очередной серии casus belli, с не вполне понятным направлением удара. Но и это для Грузии обычное дело. В грузинском воздухе всегда пахнет опасностью новой российской агрессии, хотя, в отличие от Украины, Россия не ведет активных боевых действий против Грузии без малого уже 12 лет. Тем не менее, память о войнах с Россией 1991-93 и 2008 годов в Грузии жива, а повторение агрессии – вполне возможно.

Такой поворот разговора – в сторону отличий и сходств ситуаций в двух наших странах, Украине и Грузии, будет уместен для лучшего понимания украинцами грузинской ситуации уже потому, что Грузия не является топовой темой в украинских новостях, равно как и Украина в грузинских. Друг для друга мы в значительной степени terra incognita. Наши проблемы схожи, но от этого не становятся общими, хотя наши страны вместе с Азербайджаном и Молдовой и входят в ГУАМ. Вот только кто сейчас навскидку вспомнит, что такое ГУАМ, не обращаясь к гуглю?  Мы варимся каждый в своем котле, хотя и на общем костре, дрова в который подбрасывает Москва.

Самым важным сходством Грузии и Украины, на мой взгляд, является сочетание несочетаемого: с одной стороны – боль потерь, понесенных от российской агрессии, острое чувство несправедливости того, что учинила над нами Россия, постоянные провокации и подлости, чинимые Москвой, и постоянное ожидание нового удара русских, а, с другой, при всем при этом, – наличие в парламенте пророссийских партий.  В Грузии это – Альянс патриотов Грузии (АПГ), в Украине – уже упомянутая ОПЗЖ. Впрочем, и там, и там открыто пророссийские партии – лишь верхушка массивного айсберга, способного утопить обе наших страны. Ведь если персоналии таких политиков ещё возможно объяснить на уровне личном – их подкупом или вербовкой, то поддержка таких партий, обеспечившая им места в парламенте, представляется невероятной дикостью.

Но она есть, эта поддержка! И эти партии есть в парламенте, они туда прошли! Пусть и сравнительно небольшим числом мандатов: у АПГ – шесть из 150, у ОПЗЖ – 44 из 450, но эти партии получили доступ к парламентской трибуне! Как такое стало возможно? И насколько совпадают причины этого в Грузии и в Украине?

Поскольку я пишу сейчас больше о Грузии, то и начну с анализа грузинских причин.

Последствия российской агрессии для Грузии, как моральные, так и материальные, оказались тяжелее, чем для Украины. Во-первых, Россия начала воевать с нами почти сразу после распада СССР и обретения Грузией независимости, когда государство ещё не устоялось. Во-вторых, если Запад, пусть и с оговорками, но поддержал Украину, ставшую жертвой агрессии, то Грузией он просто пожертвовал, фактически сдав её России и в 1991-93-м и в 2008-м. В-третьих, наше географическое расположение делает нас куда более уязвимыми, по сравнению с Украиной.

Все это не могло не внушить части наших граждан мысль о бесполезности сопротивления, и необходимости договариваться с Россией на любых, пусть даже тяжелых и унизительных условиях. Эта готовность к капитуляции и к де-факто отказу от восстановления нашей попранной территориальной целостности (даже если на словах провозглашается иное) может принимать разные формы. От принятия сохранения экономических связей Грузии с Россией, как неизбежной данности до стремления активно сотрудничать с Москвой, добиваясь ее благосклонности, с тем, чтобы занять наилучшие места в неприятной, но неизбежной новой реальности.

Но эта причина все же не самая важная. Куда важнее то, что сторонникам независимой Грузии, не имеющим ни ясного плана действий, ни картины того, какой должна стать Грузия, отдельная от России, не готовым противостоять России единым фронтом, отложив на время партийные дрязги, нечего противопоставить по-своему цельной и даже отчасти логичной картины Pax Russia и Грузии в его составе, которую рисует российская пропаганда.

Хороший пример того, как российская пропаганда заполняет пустоты грузинского национального проекта, дает ситуация в пограничном с Арменией регионе Самцхе-Джавахети. Основные факторы, влияющие на настроения жителей региона, значительную часть которых составляют этнические армяне очень далеки от политики. Это безработица, зависимость от рабочей миграции в Россию и от родственников из России, популярность российских СМИ, поскольку грузинского языка многие не знают, устоявшееся за десятилетия недоверие к официальному Тбилиси, наконец, семейно-клановый уклад жизни, формирующий систему ценностей в которой просто нет места для поддержки идеи европейской и независимой от России Грузии. Все это тесно сплетается с ностальгией по СССР, включая использование старой советской символики, в том числе и в школах.

Еще одним инструментом влияния становится получение в России высшего образования, причем, квоты для студентов из Грузии вообще, и студентов-армян в частности, год от года увеличивают. Естественно, что их учеба в России сопровождается пророссийской индоктринацией. Только по одной из программ «Россотрудничества» в России обучается около 600 студентов из Грузии – а таких программ несколько.

При этом, Россия не ведет целенаправленной работы в регионе постоянно. Но она может начать её в любой момент, опираясь на популярные медиа и агентов влияния. К примеру, в преддверии парламентских выборов, намеченных на октябрь 2020 (хотя их, очевидно, перенесут, в связи с пандемией и карантином).

В грузинских регионах российское влияние не столь явно выражено, но также очень ощутимо, по сходным, в целом, причинам.

Эту ситуацию, которую мы наблюдаем не в одной только Грузии, можно назвать полураспадом СССР. Бывшие республики, практически все, пока не состоялись в полной мере как отдельные от России государства – в идейном, экономическом и информационном плане.

Незавершенность грузинского нацпроекта порождает неспособность прогрузинских партий выработать хоть сколь-нибудь общую позицию по принципиальным вопросам, включая отношение к России.  Это, в свою очередь, фрагментирует грузинское электоральное поле. Так, согласно январскому опросу общественного мнения, проведенному Национальным демократическим институтом международных отношений (NDI), 19% респондентов поддерживают правящую «Грузинскую мечту», 13% — оппозиционное «Единое национальное движение», 7% — блок «Европейской Грузии» и «Свободных демократов», 6% — Лейбористскую партию Грузии, 5% — «Альянс патриотов Грузии», 4% — политическую платформу «Новая Грузия» и 3% «Демократическое движение — единая Грузия». При этом, на выборах 2016 года «Грузинская мечта» набрала 55% голосов, а пророссийский «Альянс» – 5%.

Таким образом, уровень поддержки российских симпатизантов довольно стабилен, хотя и не столь уж высок в масштабах Грузии. Впрочем, как мы помним, предвыборная кампания, а с ней и активная работа российской пропаганды ещё не началась. Зато последствия пребывания у власти для партий крайне токсичны, и даже относительно отдаленные: так, «Единое национальное движение», основанное в 2001 Михаилом Саакашвили, набрало на прошлых выборах чуть более 40%.

Остальные фигурирующие в опросе партии в парламент тогда вообще не прошли. Зато сейчас, когда к ним ушли разочарованные избиратели «Грузинской мечты» и «Единого национального движения», а проходной барьер снижен до 1%, у этих партий появился шанс взять по нескольку мандатов.

Итак, политическая поддержка даже прогрузинских, в целом, партий, атомизируется, и этот процесс идет по нарастающей. Причиной тому – неспособность ни одной из политических сил предложить что-то привлекательное для значительной части населения страны. Как следствие, риторика кандидатов зацикливаются на частностях, ориентируясь на мелкие группы и их интересы.

Очевидно, что по результатам выборов 2020 года, независимо от их исхода, власть будет коалиционной. В силу экономических причин она будет вынуждена идти на компромисс с Москвой. А, поскольку, грузины не забыли войн и обид, это сразу подставит правящее большинство под огонь критики со стороны оппозиции, притом, с двух сторон: и за чрезмерное сближение с Россией, и за сближение с ней в недостаточной степени. А ещё, поскольку при таком уровне атомизации симпатий всякая коалиция будет непрочной, Москва получит возможность сеять рознь и внутри неё.

Невнятная многопартийность порождает невнятность информации о политических силах, а с ней и невнятность выбора значительной части избирателей.  В этих условиях растет влияние разного рода сомнительных и анонимных источников информации, базирующихся сейчас на Telegram. Это, в свою очередь, дает Москве ещё одну возможность для политических манипуляций.

Всё перечисленное, взятое вместе, будет порождать недовольство общества фактически любой властью. Ситуация, выявленная упомянутым выше опросом NDI, согласно которому 53% грузин считают, что страна движется в неверном направлении, 59% не считают современную Грузию демократической, а 64% негативно оценивают действия правительства и парламента будет повторяться снова и снова.

Такая ситуация перманентного недовольства всех и всеми будет тормозить любые реформы и порождать вечное состояние нестабильности. Она также будет ориентировать политические партии исключительно на борьбу за собственное выживание, даже ценой сомнительных, с точки зрения интересов Грузии в целом, компромиссов, или, напротив, конфронтаций.

Всё это, взятое вместе, надежно зафиксирует Грузию в её нынешнем положении униженной, частично оккупированной и зависимой от воли Москвы российской полуколонии. При этом российские и пророссийские СМИ мало-помалу, и, увы, с некоторым успехом, внушают грузинам мысль о том, что такое положение вещей нормально и даже может стать для них комфортным.

Всё это тоже очень похоже на ситуацию в Украине.

Единственным преимуществом Грузии перед Украиной оказывается большая, по сравнению с ней, моноэтничность. Этим объясняется и меньшая, по сравнению с Украиной, популярность в Грузии открыто пророссийских сил. Но этого преимущества недостаточно, чтобы вывести Грузию из глухого постсоветского тупика, в котором она находится сегодня.

Впрочем, в таком же тупике, разной, но, во всех случаях, большой степени безысходности, находятся сегодня все экс-советские республики и большая часть стран бывшего СЭВ. Расставание с советским прошлым и обрезание связей с Россией оказалось крайне сложной задачей, требующей значительного времени. Все говорит о том, что на пути Исхода из совкового рабства нам предстоит всем вместе бродить по бесплодной постсоветской пустыне не менее 40 лет.

Возможно, и дольше. Ведь у фараона не было российской машины пропаганды.

Георгий Беридзе