Ретроспектива украинских реформ

27.04.2017 0 By Chilli.Pepper

В последние месяцы в прессе – и отчасти в официальных заявлениях – нарастает скептицизм по поводу курса украинских реформ.

Историко-культурный комплекс на Хортице

 

В частности, это касается молчаливости иностранных советников отечественного правительства – а ведь еще в конце прошлого года они были весьма гласными. Чем же объяснить – без конспирологии и обычной в таких случаях демагогии – тот тупик, в котором оказалась вроде бы реформистская политика властей? В этой первой публикации – разберемся с анамнезом, с которым Украина пришла к началу 2014 года.

Прежде всего, необходимо определиться с тем, что именно является объектом реформирования и в чем состоит цель предпринимаемых преобразований, кто их предпринимает и зачем, а также разобраться с мифами, наросшими вокруг этих понятий. И как именно рассказать об этом, не загромождая дискурс сложными теоретическими построениями.

Во-первых, то, что в Украине никогда не было успешных реформ – это миф.

Во второй половине девяностых была резко сокращена доля так называемого государственного потребления. Так, в 1995 году расходы общего бюджета составляли 44,6% ВВП, в 1999 году – 26,7% (сегодня 29-30%), дефицит сократился с 6,6% до 1,5%. Была подавлена гиперинфляция, стабилизирован валютный курс, налогообложение производства и импорта снизилось с 21,9% в 1996 году до 17,6% в 1999-м и 11,4% в 2004 году.

Девяностые

Девяностые

 

И это все, между прочим, произошло после исторически самого крупного сокращения ВВП Украины – в 1994 году он упал на 23% (больше чем под руководством «уникальных профессионалов» в 2009 – 14,9%, и больше чем за два постреволюционных года вместе взятых – 16,7%)!

Реформы, проводившиеся в 1996-99 годах остановили депрессию и заложили базу для бума украинской экономики в первой половине 2000-х – уже на новой капиталистической основе (конъюнктура сырьевых рынков была важным, на второстепенным фактором).

Разгосударствление, бесплатная приватизация квартир и приусадебных участков, упрощенная система налогообложения (эмансипация самозанятых и максимальное упрощение администрирования), решение ряда вопросов в земельном законодательстве, мягкий вариант currency board в монетарной политике… Советский период остался позади.

Проблемы, которые назрели в украинской экономике между серединой 2000-х и серединой 2010-х уже не имеют отношения к советской эпохе. В частности поэтому тот же Лешек Бальцерович может дать лишь самые общие рекомендации («меньше государства во всем!» – но это и так понимает либеральный фланг в парламенте и правительстве). А вот опыт Ивана Миклоша по реформированию налоговой системы в достаточно далеко ушедшей от госсоциализма к моменту внедрения им своей реформы Словакии – более интересен. Но это не самое главное.

Братислава, Замок

 

Новые несоветские вызовы сложнее, поэтому кроме концептуальной задачи – возобновить рост и ускорять его, иностранцы могут мало что посоветовать.

Ближе всего нам опыт Грузии (к 2003 очень далеко ушедшей от развитого социализма), но он не идентичен (в 2003 году Грузия фактически коллапсировала, красть в ней было нечего и 90% населения существовало в нищете в неосвещенных кварталах) – и все же, почему и он воплощается в Украине так туго (кажется, реформой патрульной полиции и реестров все и закончилось)?

Потому что во-вторых, между 2005 и 2014 годами никаких рыночных реформ – имеются в виду либерально-капиталистические, ведь капитализм может быть не только рыночным, либеральным, инвестиционно-предпринимательским – но и государственно-монополистическим, «позднефеодальным», а то и непрозрачно-мафиозным – реформ в Украине не проводилось. Вообще. Модель, которая сознательно или бессознательно выстраивалась в этот период консерваторами от экономики называется «рыночным социализмом». Ее же в политике соответствуют и крупные партии олигархов-популистов. Такой модели в развитой форме в Грузии не наблюдалось – до 2003 года она была просто обнищавшей и криминализированной страной, отягощенной замороженными конфликтами и их непростым наследством.

За это время можно припомнить разве что попытку дерегуляции («гильотина регуляторных актов») летом 2005 года, да снижение налогообложения гостинничного бизнеса (но даже оно принесло некоторые плоды!) в ходе подготовки к ЕВРО-2012, и некоторые инфраструктурные, технологические подвижки в том же контексте и направлении.

ЕВРО-2012

 

В 2010-12 годах правительство – во многом опять-таки в связи с чемпионатом некоторое время внедряло серию административно-имитационных реформ, которые были ориентированы на привлечение средств крупных международных спекулянтов к покупке украинских евробондов, и корпораций, намеревавшихся разведывать, а впоследствии и добывать в Украине газ из сланцевых пород. К выборам 2012 года эта программа уже застопорилась и по сути была свернута – ключевым стало понятие «стабильность», а приоритетными социальные и административные расходы бюджета.

И последнее за весь этот период – две крайне противоречивые реформы, осуществленные в разном качестве (главы НБУ и профильного вице-премьера) Сергеем Тигипко – либерализация банковского законодательства с целью запуска на украинский рынок иностранных финучреждений (2003) и ограничительная пенсионная реформа, которая вылилась в абсурдный (здесь можно согласиться с Бальцеровичем, говорящим в похожем контексте о современной Польше) запрет на полноценное трудоустройство для пенсионеров, которая должна была сократить расходы пенсионного фонда.

Что же еще происходило в те 10-12 лет (с конца 2004 по начало 2014 года)?

Нарастание весьма специфического социального популизма, от которого выигрывали не так малообеспеченные слои (в конце концов, политические циклы аккумуляции-распределения бюджетных средств – явление нормальное и для развитых стран, но в Украине они были и есть чрезвычайно искажены в силу существования гигантского теневого сектора), как бюрократия и банкиры. С 2010 года дополнительно к этому стал развиваться монополизм – концентрация всех активов страны в руках нескольких олигархов (то есть паразитов на госрасходах), в разной степени приближенных лично к Виктору Януковичу.

В свою очередь, еще в 2008 году начались, с одной стороны, покушения на упрощенную систему налогообложения, а с другой (даже ранее) – безответственное наращивание внешнего долга. В этом смысле политика правительств Тимошенко и Януковича-Азарова мало чем отличалась между собой. Заимствования под государственные гарантии считались чуть ли не панацеей от всех недугов, а усугублявшиеся проблемы беззастенчиво перекладывались на «папэрэдныков».

Условно правоцентристские «оранжевые» правительства разворачивали бестолковую «борьбу с олигархами» (увы, нечто похожее развернулось и в 2014-16 годах, но возможно, с несколько большей основательностью).

Условно левоцентристские «синие» правительства усиливали коррумпированную бюрократию путем создания массы непрозрачных ведомственных предприятий-прокладок для злонамеренного вывода бюджетных средств из казны, а потом и из страны.

Оба типа правительств, кроме поверхностного отношения к системной деградации экономики, государственного управления и ухудшения положения с долгом и сальдо внешней торговли, отчаянно лакировали подлинное состояние солидарной пенсионной системы, падение качества высшего образования и здравоохранения. Также они ущемляли малый и средний бизнес, погрязали в коррупции, полностью похоронившей под собой правоохранительные органы и почти полностью – законодательную и местную власть.

Объем пожирания государством (главным образом его аппаратом, разумеется), то есть вот то самое «государственное потребление») или удельный вес расходов бюджета в ВВП — начал достигать двух третей (!), почти как в скандинавских странах, только за минусом их социальных стандартов. Таким образом, рост в «белом секторе» экономики в 2012-13 годах практически замер…

И вот – внешне по другим, цивилизационным, а внутренне все же по «политэкономическим» причинам грянула Революция Достоинства.

Макс МихайленкоМакс Михайленко


Підтримати проект:

Підписатись на новини:




В тему: