ПРЕЗИДЕНТ ПОРОШЕНКО И МЫ

К концу второго года президентства все главы украинского государства неизменно теряют ту популярность, которую фиксирует результат выборов.

Но, во-первых, на это есть обьективные причины, во-вторых рейтинг рейтингу рознь, а в-третьих Украина уже давно не девочка в веночке, а молодая женщина с историей.

Поэтому прежде чем перейти непосредственно к Петру Порошенко, заглянем в эту историю.

Леонид Кравчук растерял свою победу в первом туре-91 ‘благодаря’ гиперинфляции, но все еще был весьма избираем в июле 1994 года.

Леонид Кучма лишился популярности в силу методов борьбы с гиперинфляцией – жестким стабилизационным реформам, но был переизбран в качестве представителя масштабной анти-левой коалиции.

Виктор Ющенко…победивший в обусловленном ‘политико-правовым’ решением повторном втором туре и пробывший главой государства в президентско-парламентской республике менее года – израсходовал свою поддержку по причине собственного разгильдяйства и барского поведения.

Виктор Янукович, победивший формальным большинством и незаконно вернувший президентско-парламентскую республику, возбудил к себе общенародную ненависть и был свергнут.

При этом, с одной стороны,  удержись он у власти путем подавления восстания – он несомненно переизбрался бы на второй срок (правда, это была бы уже совсем другая Украина).

С другой стороны, выполнив условия и подписав ассоциацию с ЕС – Янукович опять-таки переизбрался бы без заметных фальсификаций (вспомним рейтинги 2013 года, временами Януковича в рамках погрешности обходил Кличко, но не более того) поэтому в его случае мы сталкиваемся с примером так называемого ‘головотяпства со взломом’, совершенного под влиянием Путина.

Пятый президент Украины Петр Порошенко был избран в первом туре (как Кравчук) на условиях парламентско-президентской Конституции (почти как Кравчук – в его время пост президента сначала сильно уступал по значимости председателю ВР) под прессингом усиления легитимности власти в обстоятельствах внешней агрессии (и начало его правления, опять-таки, по некоторой аналогии с годами Кравчука, сопровождается пусть и не ‘гипер-‘, но галопирующей инфляцией).

Итак, перед нами история института президентства, в которой (до Порошенко) мы 7,5 лет прожили в условиях институционально слабого президентства и 14 лет в условиях президентства институционально сильного.

Нынешний институт президентства в Украине далек от американского (руководитель исполнительной власти при полном разделе полномочий властей и отсутствии их взаимопроникновения) или российского (формально избираемый полновластный диктатор), и лишь отчасти напоминает польский, с которого отчасти был списан.

На самом деле, власть в Украине не ‘разделена’, а ‘распределена’, и президент в нашей (с 8 декабря 2004 года, но с перерывами) может не так и много. Президент почти однозначно доминирует в сфере обороны и безопасности, является важным игроком (и не более того) в судебной и правоохранительной системе, а в отрасли продвижения законов вес президента де-факто равен весу одного из 450 депутатов…

Вы удивлены? Вам кажется это абсурдным? Вы спрашиваете, а зачем же тогда избирать президента всенародным голосованием?

Лично я задаю себе эти вопросы уже 15 лет. Но каждый раз, когда заходит разговор о том, а не избирать ли нам президента в парламенте, или (другими словами) зачем нам одновременно президент и премьер – начинается визг о каких-то наших якобы древних ценностях, гетманстве, и ‘рвущихся к власти олигархах’ (что особенно смешно) которые мечтают лишить украинцев права торжественно выбирать очередного ‘Папу’. И это говорят о нации, которая всякий раз демонстрирует актуальность своих традиций военной демократии, в короткие строки сформировала альтернативное государство в центре столицы и распространила свою власть на три ранее враждебных мегаполиса?

Впрочем, это, наверное, другая тема – хотя украинский патриархализм важен, поскольку единицами украинской военной демократии выступают старые-добрые хутора и городские общины старинной Речи Посполитой, лишь внешне изменившиеся сообразно с требованиями эпохи.

Компромисс нашего природного анархизма и патриархализма (они переплетаются, устремляясь из разных плоскостей социальной реальности) приводит к тому, что избираем мы президентов тяжело, но всегда как меньшее зло, как фигуру, обьединяющую умеренное большинство.

Задумаемся – мы выбираем умеренных политиков на должность с ограниченными полномочиями, ожидая от них каких-то радикальных изменений.

Это явная историческая проблема украинской политической культуры (в тысячный раз напомню – ‘политическая культура’ не имеет отношения к этике или уровню развития, а только лишь к ожиданиям общества, их содержанию и качеству).

А теперь посмотрим на череду наших президентов: профессиональный партийный активист-функционер, директор завода имперского значения, бухгалтер-коллекционер, бюрократ с криминальными корнями, крупный бизнесмен…

Заметили? По сути, ни одного подлинного ‘харизмата’, ‘горящего сердцем’ партийного лидера с неким , пусть и самым глупым ‘мессиджем’. Ни одного подчеркнутого интеллектуала (‘Гавел’) или профсоюзного вождя (‘Валенса’), правда? Так что, возможно, проблема не так с нашими президентами, которых мы осыпаем самыми страшными проклятиями (мы ведь явно южный народ) через несколько месяцев после общенационального электорального оргазма, как с нами? Однако, не станем в это углубляться…

На мой взгляд, президент Порошенко является идеальным последним президентом ‘Второй украинской республики’. Он как бы завершает собой эту – не обязательно как-то особенно хорошую или плохую – эпоху нашей национальной истории.

Петр Алексеевич – все еще представитель позднесоветской номенклатуры.

Он все еще склонен к элитизму и кулуарным договоренностям, а оратор из него несколько выше среднего, но не более того.

Видите ли, говоря о Порошенко я стараюсь избегать как примитивных истерик, так и неуместных дифирамб.

Заметно, что роль Украины в глобальной политике ему льстит, а еще он очень боится повторить печальную судьбу Виктора Ющенко.

Я бы назвал его человеком целеустремленным, но не упрямцем, и не храбрецом (ну, за исключением момента с экскаватором).

К счастью, Порошенко – не control maniac (как Янукович или Путин) но и не ‘депрессивный пофигист’ (как Ющенко), ему бы и хотелось походить на технократа (каким, в общем и целом,  был Кучма), но и у него не выходит, да и времена изменились.

Пока что у Порошенко даже сохраняются неплохие шансы на переизбрание, но это – тьфу! – разговор для политтехнологов.

Главная проблема Петра Порошенко, этого нашего Луи-Филиппа в том (что он ‘хорошист’?), что ему плохо удается попадать в тон с нацией (Мир? С кем?).

Он был бы прекрасным президентом мирного времени – в меру правым, в меру защитником гражданских прав и в меру домашним, таким себе французским Олландом или, например, аргентинским Киршнером. А ему все время приходится играть какие-то роли ему не свойственные…

Наш президент преимущественно устраивает ‘коллективный Запад’ (но и Запад сегодня слабоват).

Наш президент, по-видимому, восстановил так называемый ‘олигархический консенсус’ (ядро всей системы Второй Республики), но ведь и олигархи у нас теперь какие-то ‘подуставшие’.

Наш президент вовсе не глуп и не реакционен, он явно желает Украине добра, мечтает войти в историю как позитивный персонаж, и близко к душе воспринимает критику.

Но проблема, как и было сказано, в том, что нация перестала воспринимать Вторую республику, ее стиль, методы, вот просто ее ‘все’.

Поэтому проблема Порошенко состоит в том, что он, политик компромиссов, стоит (легитимно) формально во главе осознавшей себя революционной и воющей нации.

Мы ведь – как ясно из экскурсов в прошлое выше – никогда не прощали своим президентам ничего, а Порошенко мы, естественно, прощаем и того меньше.

В заключение, мне бы хотелось (нет, не поплеваться огнем, как разговевшийся пасхальный дракон), а дать президенту три совета.

Первый: да, это ужасно, но надо постоянно рассказывать нации о сути требований ‘западных партнеров’. Иначе доверие вскоре рухнет окончательно.

Второй: точно также необходимо постоянно обьяснять, что находится в полномочиях президента, а что – нет.

Порошенко мог бы войти в историю, попытавшись изменить Конституцию некоторым образом…но это отдельный сложный разговор.

И третий: как ни крути, все связи с Россией президенту необходимо оборвать – нация очень болезненно воспринимает это дело, Петр Алексеевич!

В этом смысле рискну (была не была!) привести собственный пример. Лет этак десять подряд, до осени 2013 года, я зарабатывал на российских (уточню – да, именно питерских!) контрактах очень серьезные деньги, в общем полный ‘невскийнаш’ (как ни смешно, как-то был даже на концерте с участием Сергея Ролдугина, да и с некоторыми прототипами сериала ‘Бандитский Петербург’ успел пообщаться).

С началом Революции Достоинства я вполне сознательно В-С-Е вот это потерял. Я не жалею, потому что взамен растворился в сумасшедшей, невиданной на протяжении многих столетий энергии своего родного, проснувшегося народа. Так случилось с десятками, сотнями, может быть и тысячами людей…

…Нам бы хотелось, чтобы президент Украины по-настоящему присоединился к нам.

Макс Михайленко