МИНСКИЙ ЗАНАВЕС

Нетрудно заметить, что для Киева внешнеполитический процесс вокруг перетекающего в третий год российско-украинского вооруженного конфликта — продолжился уговорами (в основном неформальными, но время от времени прорывающимися и на официальный уровень) со стороны Берлина — внести изменения в конституцию в части местного самоуправления.

Между тем, необходимо подчеркнуть, что все так или иначе причастные к такому возможному повороту стороны подразумевают под этим шагом что-то свое.

В Украине речь идет о закреплении в Основном Законе масштабной системной реформы, которая в экспериментальном и частичном исполнении даже продемонстрировала эффективность — если бы не одно ‘но’. Как известно, текст поправок, уже одобренный Конституционным Судом — включает сноску на закон об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской областей, в 2014 году принятый в контексте мирных переговоров в Минске в качестве украинского вклада в процесс урегулирования поскольку Запад (в лице лидеров Германии и Франции) взялся обеспечить гарантии выполнения агрессором — Российской Федерацией — ее обязательств в рамках этого процесса.

Однако, Украина не наблюдает никаких признаков того, что Россия, как самостоятельно, так и в лице созданных ей марионеточных органов власти на оккупированных территориях — сделала хотя бы какие-то шаги, направленные на выполнение взятых на себя обязательств. На Восточном Донбассе остается  российский оккупационный контингент, участок границы между Украиной и Россией не передан под контроль Киева, ‘местные власти’ отказываются проводить выборы по украинским законам.

Соответственно, несмотря на то, что текст конституционных изменений весьма и весьма далек от ‘пожеланий’ Москвы — украинский законодатель не имеет никаких оснований одобрять его в нынешнем виде, поскольку даже в такой форме он создает завуалированную угрозу жизненным национальным интересам нашей страны. Иными словами, украинская готовность действовать в ‘духе Минска’ исключает любые дальнейшие односторонние уступки.

О перспективе результативного голосования можно было бы говорить в том случае, если бы Россия могла предварительно отчитаться об очищении Восточного Донбасса от своих регулярных и наемных войск, передаче под контроль украинских пограничников всех контрольно-пропускных пунктов, готовности к проведению местных выборов в соответствии с украинским законодательством.

К сожалению, мы вынуждены констатировать печальный факт — похоже, Берлин и Париж то ли сильно переоценили свою роль на мировой арене, то ли склонны вести двойную игру по отношению к нашей стране. Трудно сказать, какой из двух вариантов является более скандальным. Впрочем, европейских политиков отчасти оправдывают три немаловажных обстоятельства.

Во-первых, было изначально абсурдно полагать, что в тех вольготных условиях (а это отсутствие эмбарго на торговлю нефтью и газом, это отсутствие международного уголовного преследования Владимира Путина и его сообщников, небезосновательно подозреваемых в финансировании терроризма, в том числе, и ядерного, на территории стран ЕС и НАТО, а также отсутствие введения над Украиной международного no-fly zone режима для российской военной авиации и т.д.) в которых продолжает действовать Москва, она почему-либо отступит в вопросе, который ее нынешние правители рассматривают как свой национальный интерес.

Причем, разумеется, независимо от того, в какой связи этот интерес находится с действующим международным правом.

Во-вторых, следует признать, что в ходе последних двух десятилетий механизмы принятия ключевых политических решений в рамках НАТО и ЕС подверглись действию не только парализующей бюрократизации, но и нравственной эрозии, порожденной моральным релятивизмом.

Наконец, в-третьих, определенную долю вины за сложившуюся ситуацию несет и украинская власть — в 2014 году из соображений ложно понятого гуманизма она отказалась от нанесения ракетных ударов по захваченным прибывшими из России террористами зданиям Донецкой ОГА и Луганского областного управления СБУ.

Трагическая ошибочность этого отказа исчерпывающе проиллюстрирована тем фактом, что везде, где намеревавшиеся провозгласить ‘народные республики’ российские агенты столкнулись с адекватным обстоятельствам жестким ответом — инспирированные Москвой мятежи были подавлены в зародыше с минимальными жертвами среди законопослушных украинских граждан.

Увы, как принято говорить, история не знает сослагательного наклонения — а значит, следует рассмотреть реалистические варианты выхода из создавшегося положения.

Прежде всего, несмотря на перспективу нарастания давления (и даже шантажа — в частности, он может касаться действующих программ стабилизационного кредитования), нация ожидает от действующего президента и правительства проявления необходимой твердости.

Тем более, что, как показывают последние два года — политическая твердость и моральная устойчивость не относятся к заметным достоинствам наших драгоценных западноевропейских партнеров. В этом смысле Киеву стоит не только изучить, но и использовать опыт Варшавы и Анкары.

В частности, вероятные попытки шантажа могут быть купированы выражением готовности опереться на ‘внутренние ресурсы’. Такая готовность предусматривает более амбициозную и существенную программу структурных, бюджетных и монетарных реформ. А также, в качестве возможного дополнения к ней — разработку чрезвычайного плана по демонополизации экономики и применению конфискационных процедур по отношению к тем непрозрачным коммерческим структурам, которые, продолжая извлекать прибыль в украинской юрисдикции — к примеру, не присоединились к недавней инициативе крупного и среднего украинского бизнеса по составлению нового общественного договора…

Далее, озвученные, скажем, в январе представителями французского правительства надежды на смягчение режима санкций против России уже летом этого года — раз за этими надеждами не просматривается перспектива принуждения России к выполнению ее ‘минских’ обязательств — должны быть восприняты официальным Киевом максимально серьезно.

Ведь независимо от того, какими соображениями руководствовалась французская сторона, проявляя столь лучезарный оптимизм — подобная постановка вопроса, увы, ставит Украину перед необходимостью форсирования процесса воплощения Минских соглашений в жизнь.

Частично полезным в данном случае представляется опыт хорватско-сербского урегулирования в 90-е годы прошлого столетия. Безусловно, крайнее обострение российско-украинского вооруженного конфликта (в интересах Украины, разумеется, сделать такое обострение максимально кратковременным) несколько оттенит ту миротворческую миссию, которую столь благородно взяли на себя наши западные партнеры. Вместе с тем, именно их благие пожелания (возможно, совершенно искренние) поставили Украину в безвыходную ситуацию.

Завершая, необходимо подчеркнуть — та масштабная дипломатическая деятельность, которая велась и ведется как в рамках, так и вокруг Минских соглашений — несомненно, была и остается результативной, насколько это в принципе возможно, по множеству частных вопросов.

Вероятно, более широкое вовлечение в этот диалог США, а также Польши, и подвергающейся постоянным российским угрозам Турецкой Республики — придало бы увядающему Минскому процессу больший динамизм и повысило его коэффициент полезного действия.

Но хотелось бы уже сегодня предостеречь украинскую власть в обеих ее ипостасях от потенциального — под гипнотизирующим европейским влиянием — регресса в неоднозначную область односторонних уступок.

Дело в том, что в украинском обществе сложился очевидный консенсус — о том, что наша страна больше не может позволить себе отступлений. Ни во внутренней политике, ни во внешней.

К счастью, в демократическом государстве у политических лидеров, которые не чувствуют себя достаточно уверенно перед вызовом необходимости защиты якобы абстрактных общенациональных ценностей — всегда есть возможность мирно и без последствий отойти в сторону.

Одна из интегральных украинских ценностей, рожденных в огне Революции Достоинства и войны против российского агрессора — состоит в том, что украинская нация, будь это Восточный Донбасс или Крым — не согласна и не намерена торговать своими гражданами и территориями.

Ни теперь, ни в будущем.

Максим МИХАЙЛЕНКО