Максим Петров: «Правозащитник – не профессия, а призвание»

15.04.2018 0 By Chilli.Pepper

Объективно ли оценивается в международных рейтингах положение прав человека в нашей стране? Справилась ли Украина с проблемой массовых внутренних беженцев? Идут ли реформы в гуманитарной сфере? Об этом и многом другом – в беседе с координатором международной адвокации Украинского Хельсинского Союза по правам человека, кандидатом политических наук Максимом Петровым.

 

Максим, где сегодня место Украины на мировой карте защиты прав человека?

 

Достаточно сложно ответить на вопрос однозначно. Если посмотреть, скажем так, изнутри, ситуация пока еще далека от оптимистичной: по состоянию на 1 декабря 2017 года госорганы выполнили меньше четверти мер, предусмотренных Планом действий по реализации Национальной стратегии в сфере прав человека. Это очень низкий показатель. Такое отвратительное явление, как пытки, до сих пор используется в правоохранительных органах. Да и другие рудименты советских практик еще не совсем ушли в прошлое. С другой стороны, давление общества, влияние международных партнеров и желание войти в число избранных стран показательного благополучия (то есть ЕС) привело к достаточно ощутимому прогрессу в сфере права на информацию, права на свободу ассоциаций, обеспечения свободы выражения взглядов и др. В последнее время все чаще поднимается вопрос о запрете дискриминации.

 

Понимают ли составители ежегодных отчетов о состоянии прав человека факт навязанных Украине военных действий?

 

Все, конечно же, понимают, в каком положении находится наша страна, и какие последствия за собой влекут военные действия. Но есть определенный дисбаланс в оценке – т.е., констатируя факт наличия нарушения, не берется во внимание масштабность происходящего. Например, незаконное ограничение свободы передвижения встречается на территории, подконтрольной украинской власти и на территории, контролируемой Л/ДНР. Но во втором случае эпизодов несоизмеримо больше.

 

Справилась ли Украина с проблемой внутренних перемещенных лиц (беженцев), поскольку существуют разные мнения на этот счет?

 

Справилась – во многом благодаря солидарности общества. Во время наивысшей точки кризиса именно население организовало пункты помощи переселенцам, а волонтеры оказывали всевозможную помощь. С точки зрения государства в тех сложных условиях, в которых оказалась Украина, первоочередной задачей было в кратчайшие сроки с ноля создать нормативную базу для решения нового для страны комплекса проблем. И это было сделано. Сейчас у нас есть понимание статуса внутренне перемещенного лица, разработаны механизмы решения вопросов социального обеспечения, жилья, трудоустройства, учебы и т.д. Другой вопрос –качество разработанных подзаконных актов и отдельно – тщательность их исполнения. С этим есть проблемы, но и они постепенно решаются.

 

Почему в рейтингах, скажем, “Дома Свободы” Украина фигурирует как то ли частично свободная, то ли полусвободная страна? В какие периоды мы достигали самых высоких показателей и не были ли такие оценки как-либо политически мотивированы?

 

Все относительно. У нас достаточно возможностей пользоваться различными свободами. Вопрос в том, что при составлении рейтинга не учитываются сопутствующие факторы: уровень развития государственных институций, тип политической культуры, протестный потенциал населения и т.д.

 

Для сравнения: если Украина набрала 62 балла, то Крым – всего 9 из 100. Теперь все выглядит не так уж плохо, так ведь? Я думаю, что любой мониторинг соблюдения прав человека в Украине покажет, что в этой сфере у нас есть, над чем работать. Рейтинг «Дома Свободы» – это возможность проанализировать события в Украине, исходя из альтернативной шкалы измерения, избранных инструментов и методологии исследования.

 

В отношении показателей могу сказать, что рейтинг Украины меняется волнообразно, после кризисных дореволюционных периодов наступает существенное улучшение. Сейчас вот наблюдается определенный откат в сфере прав человека, что связано с укреплением власти в условиях войны.

 

Обязан ли правозащитник противостоять любой государственной системе?

 

Я бы поставил вопрос по-другому. Существует два понятия – право силы и право свободы. Первое связано с государством, второе – с правозащитником. Правильная ситуация – когда есть баланс между ними.

 

Сущность правозащитника не в том, чтоб противостоять государству, а в том, чтоб помогать соблюдать права человека. Но на нарушения нужно реагировать. Не существует не очень важного права или не очень сильного нарушения. За этим всегда стоят судьбы людей.

 

По линии министерства юстиции вроде бы некоторое время проводились некие реформы – в частности, связанные с правами человека в пенитенциарной системе. Как обстоят дела сейчас?

 

Есть эксперты, которые непосредственно занимаются вопросами реформы пенитенциарной системы и защитой прав человека в этой плоскости. Те же Олег Мартыненко или Андрей Галай. Они смогут дать более полную картину происходящего. Но со своей стороны могу сказать, что этот вопрос все еще стоит на повестке дня, изменения продвигаются достаточно сложно.

 

Если сравнивать с постсоветским пространством – хуже или лучше обстоят в Украине дела с правами человека? С другими странами-ассоциатами ЕС? Со странами НАТО, куда входит, скажем, Турция?

 

По сравнению со странами из постсоветского пространства в Украине дела обстоят, конечно, лучше. Но примерно одинаково со странами-ассоциатами.

 

Турция – это отдельный вопрос. Ситуация с правами человека там значительно хуже. Не случаймо ведь Анкара официально приняла решение об отступе от обязательств выполнять определенные положения Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод во время чрезвычайной ситуации.

 

Интересует ли эта тематика, в целом, украинские СМИ?

 

Во время «Революции Достоинства» и сразу после тема прав человека была чрезвычайно актуальна. Сейчас же интерес существенно упал. Не в последнюю очередь это связано с ожесточением общества, повышением порога чувствительности к насилию. Поэтому тема прав человека воспринимается не так остро.

 

Серьезный интерес в СМИ возникает только в случае участия в мероприятии, посвященном правам человека, кого-то из числа вип-персон от власти.

 

Существует ли подобная специализация в наших вузах? Где “учат” на правозащитника?

 

Правозащитник – это не профессия, а призвание.

 

Насколько мне известно, как минимум в Украинском Католическом Университете, Львовском национальном Университете им. И. Франко, КНУ им. Т. Г. Шевченко готовят специалистов, связанных со сферой прав человека.

 

И last but not least – как отличить настоящую правозащитную организацию от фэйковой?

 

Для этого необходимо обратить внимание на следующее: кто и что финансирует, в каких мероприятиях и при каких обстоятельствах представители организации принимают участие, с какой точки зрения ими оцениваются события в области обозначенных сфер профессионального интереса НГО.

Очень важно определить, предоставляется ли ими реальная помощь по защите прав человека.

 

беседовал Максим Михайленко


Підтримати проект:

Підписатись на новини:




В тему: