Евгений Юрьев: Облачный конструктор, метагосударство и побег из цифрового концлагеря

Куда выйдет мир из кризиса, а также каждый из нас по отдельности? Как выглядит новая цифровая экономика? Что там за грозовым горизонтом? Можно ли избежать попадания в цифровой концлагерь и кто на это способен? Кто и как заменит государства, старые международные структуры, ТНК — выступившие в последний крестовый поход против человека и его свобод, всесильны ли они? Какие шансы у Украины и России? Где в мире формируются кластеры информационной эпохи? Как создавать новые колонии в цифровых облаках — под ключ.

Об этом и многом другом — в беседе Newssky с известным предпринимателем и публицистом, а так же, как он себя называет, проектировщиком Евгением Юрьевым.

Евгений, кем Вы сегодня себя позиционируете? Визионером, глобальным революционером, аналитиком, предпринимателем, хозяином салона в социальных сетях?

Я проектировщик. Мой проект, это совершенно прикладная модель децентрализованного, достаточно крафтового, но высокотехнологичного будущего.

Да, я мог бы стать революционером, это удобно для продвижения проекта, но это не очень реально, поскольку новый массовый класс, прекариат и постпрекариат, для которого я изготавливаю свою глобальную франшизу, не революционный. Поэтому моя задача просто дать им готовые инструменты для организации своей жизни.

Хотя у этого класса есть верхняя, более решительная и более встревоженная страта, это люди, создающие новую альтернативную экономику и технологии, и уже встроенные туда, и уже осознающие угрозу для своего существования.

И я провожу сейчас подробные консультации с шифропанками, гуру и капитанами криптоэкономики, и вижу, как они паникуют, поскольку вертикали начали масштабную, окончательную атаку. Так вот моя задача дать им также и манифест, поскольку я вижу, что самостоятельно осознать свои права, ключевые противоречия с вертикалями, свои возможности в противостоянии вертикалям и легитимации своего типа жизни им пока сложно. Еще полгода назад они были очень самоуверенны, сейчас они становятся конструктивнее.

У основной же страты постпрекариата нет воли и рефлексии, они просто будут жить в предлагаемых условиях, как кролики, и я просто хочу провести эксперимент: дать им конструктор для моделирования жизни отличной от диктуемой вертикалями модели герметичных, единообразных экосистем. И посмотреть, что получится. Все активисты занимаются призывами жить иначе, не предлагая, как, просто потому, что альтернативной модели у них нет. Я хочу не призывать, а предложить решение под ключ.

Я не аналитик, аналитик это слабая, обесцененная позиция, аналитика — это просто часть проектирования, необходимая, конечно, но быть просто аналитиком стыдно, это значит быть системным экспертом (аферистом на ренте), который просто размазывает свой небольшой контент годами, и как-то это капитализирует.
Более того, этап аналитики уже в принципе окончен, я писал об этом еще в 2015 году, предлагая тогда глобальный концепт «Модель для сборки» с Украиной в роли метагосударства ДЛЯ ВСЕХ на высокотехнологичной платформе.

Ведь глобально все ясно, в чем мировая проблематика и кризисность сегодняшнего дня, до деталей, начался этап проектирования. Точнее должен был начаться, поскольку проблема, в частности, Украины, именно в том, что никто из интеллектуалов (почти никто) так и не перешел от всегда востребованной обывателями аналитики (прекрасное развлечение, со слезой) к системному проекту, и все продолжают жевать мочало современности и линейных моделей будущего, как модификации настоящего. Я думаю, на самом деле просто потому, что мало кто может придумывать новое, по-настоящему новое. И при этом реальное. Я могу.

Поэтому да, я визионер, я претендую на то, что не просто вижу, а досконально знаю будущее, и малоприятный мейнстрим, и возможные бифуркации, например, мою ветку будущего.

Я не предприниматель на данном этапе, хотя проект строится по методологии и методике совершенно прикладного инвестиционного проекта, у него огромная инвестиционная емкость, ведь фактически речь идет о новой колонизации планеты. Но сам я пока вышел из всех возможных профитов, а для других участников разработки есть возможность своей монетизации в каком-то узле доходности проекта, в аффилиированных стартапах.

Бизнес-подход еще и в том, что я выбрал поляну, на которой никто не конкурирует, ведь никто не занимается альтернативой формирующимся «цифровым диктатурам» в прикладном плане, потому что это невозможно, не дадут, слишком глобально, и так далее. Так что я такой мегаломаньяк, но себе на уме, безумные цели, предельно прагматичные методы, и постепенное, постепенное масштабирование, проект ведь рассчитан на 10 лет.

Держу ли я «салон» в сетях? Хорошая формулировка. Несмотря на то, что я публикую в сетях, в фейсбуке, какие-то заметки и гэги, медиа-проекта по информированию о том, чем я на самом деле занимаюсь, у меня сейчас нет. Дело в том, что я отказался от принципа массового вовлечения в проект, для содержания это мало что дает, сейчас есть около пятнадцати микрогрупп специалистов по проекту, этого достаточно, а раскачивать аудиторию, не имея готового продукта, это не мой метод. Поэтому сейчас наш маркетинг это антимаркетинг, мы чего-то там кумекаем, мастерим, на обочине, отмахиваемся от любопытных, этой интриги достаточно, а если появляется кто-то по настоящему крутой и замотивированный, он как-то все равно подключается.

Кроме того, аудитория фейсбука, например, вообще не моя целевая аудитория, это люди среднего и старшего возраста, достаточно системные и традиционные, при всей их «неватности» и «продвинутости», им больше интересно сегодняшнее, то есть, на самом деле, вчерашнее. И в рамках определенной повестки. По большому счету, и ЦА, и резиденты, и стейкхолдеры моего проекта, это сегодняшние дети. Для них мы вырабатываем и формы коммуникации, и презентации, и интерфейсы, и коммерческий продукт, в том числе девайсы для распределенного проживания. И готовим возможности для их бизнеса внутри проекта, ведь дети самые мобильные и креативные бизнесмены в цифровом мире, сегодня это уже видно по детским сетевым медиа-проектам, а завтра на их базе будет вообще революция в бизнесе.

Ну, я умею шутить, и люблю это, и я такой умник, поэтому этот имидж в сети мне поможет на этапе публичности проекта, поэтому я иногда пишу в сетях, имитирую вовлеченность в сегодняшний день.

Нынешний кризис, или, пока скорее шок, может ли он претендовать на статус фазового перехода? Дело в том, что вокруг не первый месяц слишком много хайпа (равно как до того годы напролет долгого периода роста — разнообразного карканья) на эту тему. Допустим, сдуло надстройку, и то, вероятно, временно, предположим, будет продолжительный период относительно низких цен на нефть и газ — вместе с тем, системные западные и китайские банки и казначейства лопаются от денег…

И да, и нет. Потому что по сути фазовый переход уже произошел, возник новый технологический уклад, новый массовый класс и новая социология на его базе, мы все стали прекариями, хотя пытаемся этого не замечать, внушая себе, что по-прежнему включены в какие-то устойчивые трудовые, социальные, субкультурные отношения, что у нас есть какая-то рента, стабильность, в виде работы, включенности в систему государственной опеки, систему физической, правовой защиты, защиты здоровья и жизни, защиты базовых прав. Мы также думаем по инерции, что защищены обычаем, традицией, соседской, клановой, семейной экосистемой, то есть имеем социальную ренту по месту и по праву рождения.

Но ничего этого нет. Традиционная социальность распалась, а все общественные договоры с вертикалями расторгнуты ими в одностороннем порядке. Это такая оптимизация отношений вертикалей со своими резидентами — избавиться от всех обязательств, но сохранить и усилить все права требования и инструменты требования, уже не в обмен на свои сервисы, а просто так, по праву силы, монополии.

К вертикалям я отношу и традиционные «национальные» государства, и корпорации, и новые финтек-монополии, и новые и старые международные институции и системы контроля. И вот возникло основное противоречие эпохи: в момент перехода к следующему технологическому укладу, когда многие транзакции и операции стали возможны напрямую, без посредничества, контроля и управления вертикалями, когда транзакции объективно эргономизировались, объективные издержки сократились, вертикали сказали: э, нет, так эти прекарии научатся и привыкнут обходиться без нас, будут друг друга финансировать, сами решать свои вопросы совместной жизни и деятельности, на базе своих систем принятия решений и децентрализованного права, сами выстраивать логистические и производственные цепочки, свободно обмениваться информацией, технологиями, коммуницировать напрямую, сами добывать энергию и воду, создавать свои собственные экосистемы и платформы.

Нет, пока не поздно, нужно их припугнуть и загнать в наши герметичные экосистемы, и контролировать, участвовать в любой транзакции, имея с глобального множества транзакций глобальную ренту. На каком основании? Теперь просто по праву силы и позиционного преимущества: ты наш гражданин (подданный) и находишься на нашей территории (достаточно юрисдикции), как и твои активы? Значит мы имеем возможность лишить тебя свободы, имущества, бизнеса за нарушение наших правил, суть которых в том, что ты должен действовать по нашим правилам, покупать только у нас и через нас и не якшаться с кем-то помимо нас.

Так начинается становление «цифровых диктатур», точнее, оно идет полным ходом. То есть происходит вторичное закрепощение, возникает постпрекариат: популяция в массе только-только эмансипировалась и получила технологические возможности создания собственных горизонтальных кластеров, то есть возник массовый мировой класс никому не нужных, и, как следствие, свободных людей, но уже имеющий, в отличие от предыдущих маргинальных классов, технологическую возможность жить самостоятельно, и тут же их снова загоняют в вертикали, но на более жестких условиях и с помощью тех же высоких технологий.

Если раньше необходимость контроля и маршрутизации поведения объяснялась угрозой терроризма, нарастания наркотрафика, незаконных финансовых операций, то теперь добавится угроза заражения и распространения инфекции, потом еще что-то. То есть — хотите стабильности и безопасности — подчиняйтесь все новым и новым правилам контроля. А вообще, в любом случае подчиняйтесь, тем более теперь все ваши транзакции, все ваши движения фиксируются.

Но, в принципе, термин «цифровая диктатура» — не точный по смыслу (и не мой). Я называю это кластером или экосистемой маршрутизации поведения, мышления, и восприятия. Потому что диктатура использует насилие и принуждение, или угрозу насилия, а в развитых экосистемах маршрутизации принуждения и насилия не потребуется, в пределе не потребуется даже санкций, за нарушение маршрута, потому что в системе не будет возможности «нарушающих» маршрутов и желаний нарушить.

Таким образом, никакой новой жизни и новой свободы, о которой мечтают прекарии в самоизоляции, после шока и угрозы эпидемии, конечно, не возникнет, как раз потому, что новая жизнь, внутри платформ, но вертикально-организованных, централизованных платформ, уже возникла, и полностью организована и контролируется, конечно же, вертикалями, их создавшими.

При этом усиление контроля будет маскироваться старыми формами: например, новые меры будут внедряться от имени старых «национальных» государств: усиление политики изоляционизма, легитимация законами новых форм контроля, ужесточение порядка финансовых операций, логистики. И, конечно, будут накачивать уже сформировавшиеся монополии и олигархии (ну, кого-то пустят под нож, в порядке внутривидовой борьбы и для шоу), потребление загонят в «национальные» экосистемы на базе этих монополий, а внутри этих экосистем будут последовательно маршрутизировать поведение, а в пределе — и восприятие, и мышление.

Вообще, диалектический механизм усиления контроля очень простой: любой повод или кризис используется системой, уже имеющей контроль, для его дальнейшего усиления.

При этом есть важнейший нюанс, который надо понимать, для общего понимания системы и тренда: «национальные» государства сейчас это просто привычная оболочка новой глобальной франшизы непосредственной маршрутизации поведения. Пилюля для автохтонов. То есть пока люди не готовы к обоснованию контроля и управления собой просто тем, что этот контроль есть и может быть применен непосредственно, это будет обосновываться интересами и законами национального государства, корпорации и тому подобного.

Но приучение к «внеправовой» системе происходит быстро. например, внутри соц. сетей, созданных и управляемых новыми монополиями финтека (где тренируются новые формы поведения уже у большинства человеческой популяции), права и прав не существует: есть маршрут — иди по нему, попытка уклонения от маршрута (пока это уклонение еще технически возможно) — бан, обратной связи нет, только имитация, все коллизии разрешаются по шаблонам.

В пределе этот подход будет распространен на все формы и среды человеческих транзакций, тем более, что онлайн и оффлайн сливаются, точнее, оффлайн затягивается в онлайн.

Не кажется ли Вам, что эпидемия, хотя и подорвала (вновь) доверие к старым международным институтам, но опять — как и в ходе миграционного кризиса в Европе, скорее усиливает недавно казавшиеся дряхлыми национальные государства, на порядок усилившие свои полицейские и протекционистские возможности?

Национальные государства — фейк, прикрытие и механизм более глобальных франшиз контроля. Я раскрыл это в предыдущем ответе, но как прикрытие, и как инструмент, и как локализация этих франшиз, они — да, будут усиливаться. До того момента, когда их подданные перестанут помнить и понимать, что такое государство, нация, находясь внутри герметичных экосистем потребления, постепенно сводящегося к распределительному снабжению.

Национальные государства возникали в значительной степени искусственно, и много усилий пришлось приложить, чтобы объяснить автохтонам, для чего и почему нужно им подчиняться и за них воевать. Они уже почти стали не нужны, в процессе глобализации, и вот снова должны сослужить службу, для внедрения нового уровня глобального контроля.

Вообще, просматривается становление нескольких глобальных кластеров высокотехнологичного контроля:

Первый

На базе Китая, который уже лидер в разработке и внедрении высокотехнологичных систем маршрутизации поведения, и уже продавец этих коробочных решений для других кластеров, как на уровне софта, так и на уровне железа. Также он лидер в создании тотальной экосистемы для населения, это уже образец, шаблон для других.

Консорциум экосистемы состоит из платформенных финтеков (маркетплейс Alibaba , мессенджер WeChat, поисковик Baidu, многое другое), силового блока (партия и ее исполнительные механизмы), крупных IT- лабораторий и мощнейших национальных производственных, промышленных и агроплатформ, тотальной системы визуального и геолокационного контроля, блокчейн-платформы национальной «криптовалюты», национального файрвола.

Второй

На базе России, которая, в целом, не способна создавать ни софта, ни железа, ни правовых новелл и логических конструкций для франшизы высокотехнологического контроля, но способна воровать и покупать их у других, и вносит вклад традицией и примером «быстрого» и циничного внедрения любых новаций в области контроля и принуждения. Возможно, как и в других областях, Россия и «русский мир» станет лишь имитацией подлинно высокотехнологичной франшизы контроля, но компенсирует это традиционными формами принуждения.

В любом случае консорциум экосистемы как-то формируется: кланово-роевой блок «ФСБ» + Финтек (Яндекс, Мейлру, и т. д.) + монопольная финансовая платформа Сбербанка, диверсифицируемая в тоталитарный маркетплейс (Беру.ру) + какой-то промышленный блок, с этим у России особые проблемы, думаю, придется обойтись без него, но ведь есть китайская промышленность.

Вообще, относительная обособленность этого кластера, до определенного момента, обеспечивается только наличием ядерного оружия.

Третий

На базе США, «западный» кластер. США помимо технологий, особенно сильны в организационно-правовых схемах маршрутизации поведения, ведь людям «свободного» мира пока еще нужны юридические шаблоны для обоснования самим себе несвободы.

Юридические новеллы США в области регулирования цифровых активов, например, беспрецедентны, блок законов, который уже принят, и, который пытается копировать, например, Россия, регулирует огромную область транзакций, и не только в цифре.

Ведь тенденция такова, что оцифровываются, затягиваются в цифровое пространство все человеческие транзакции, от коммерческих до бытовых, а там для них уже готов универсальный регулятор.

Очень показательны в этом плане «конфликты» американской комиссии по ценным бумагам с Дуровым по поводу GRAM и с Цукербергом, по поводу LIBRA. Остроумным механизмом регулирования SEC не только заблокировала разработку Дурова, но маршрутизировала инвестиционное поведение американцев и всех инвестиционных институтов в мире, которым запрещено проводить определенные операции, потому что их участниками могут быть американцы.

Давление же на Цукерберга приведет, вероятно, к совместному с правительством проекту централизованной национальной «цифровой валюты», а поскольку это США, то это будет интернациональная валюта.

Таким образом, складывающийся консорциум экосистемы на базе США выглядит очень масштабно и убедительно, ведь, кроме Facebook с его маркетплейсом в него войдут (фактически уже входят) другие монстры финтека: Google, Amazon и прочие. Плюс высокие технологии в железе, например, Neuralink Маска, это дает уже физическое слияние потребителя с сетью, физическое единство с экосистемой. Вообще нейроинтерфейсы разрабатываются и внедряются с огромной скоростью, просто пока это латентный процесс, маргинальный страх «чипизации», как реакция, уже опоздал на десятилетия, игра уже сыграна.

Все объекты цифрового пространства могут маркироваться токенами, но и США и Китай активно разрабатывают технологии аналоговой уникальной маркировки объектов материального мира, то есть своеобразной оффлайн-токенизации товаров, биологических объектов, вообще всех предметов, а не только «умных вещей», с помощью сверкомпактных активных маркеров. В результате возникает технологически обеспеченная сфера полной фиксации всех объектов материального и цифрового мира, и, соответственно, всех транзакций между ними. Простая идея токенизации получает безграничное воплощение именно в этой области.

Четвёртый

На базе «Нового халифата». Саудовские разработки, масштабируемые в перспективе на весь исламский мир, чрезвычайно масштабны и последовательны, они просто не очень известны и доступны для людей западной культуры. Эта экосистема пока наиболее альтруистична, по своему заходу, к своим резидентам, нологика усиления возможностей контроля в герметичной системе такова, что любая экосистема будет все более жесткой и садистической в отношении своих резидентов.

Прочие

Другие субглобальные экосистемы маршрутизации поведения, восприятия и мышления, Некоторые авторы вычленяют до 7-8 таких кластеров.

Вообще, конкретное количество и локализация таких экосистем — непринципиальны, принципиально то, что все они будут практически идентичны по технологиям, архитектуре и целям, но отличаться по дизайну, прикрывающей идеологии, национально-этническому обоснованию, сценариям внедрения. Это типовые приемы локализации и кастомизации любых глобальных франшиз.

Что будет происходить с этими кластерами? Они будут оформляться, затягивая в себя аффилированные территории, государства, будут сотрудничать и соперничать между собой как Кока-Кола и Пепси-кола, как Гитлер и Сталин, опылять друг друга, и в пределе должны слиться в единую гомогенную сферу.

Я не говорю о гипотетичности этого процесса, это был бы просто успокаивающий публицистический прием, вроде, «если мы не сделаем то-то и то-то, возникнет вот это». Этот процесс предельно детерминирован и неотвратим, большая система «поймала» свой гештальт и будет стремиться к его завершению, это математика, топология, законы систем, можно даже не искать акторов, заговорщиков, инициаторов и бенефициаров этого процесса, система оформляет сама себя, через конкретных стейкхолдеров, конечно.

Как это будет восприниматься резидентами и жертвами вертикальных экосистем, большинством населения планеты, постпрекариатом? В целом очень положительно, до определенного этапа, а после определенного этапа их отношение либо уже не будет иметь значения (уже и сейчас не имеет), либо будет маршрутизировано в заданном направлении. Capture, захват уже произошел, и постпрекарии тоже стейкхолдеры и драйверы этого проекта, не просто жертвы, ведь сейчас глобальный период бегства от свободы, в сторону порядка, стабильности, безопасности и такому прочему.

А когда маятник качнется в другую сторону, матрица предложит симулякры самореализации, освобождения. Не думаю, что жизнь в матрице будет особенно скучна и сведется только к биологическому потреблению. Вообще, хороший метод маскировки вертикалей — имитация горизонтальности, самоорганизуемости платформ, это и сейчас уже активно применяется.

О состоянии России и возможности для Украины здесь.

В своих публикациях, как представляется, Вы воспеваете цифровую революцию и иронизируете над прекариатом — нет ли здесь некоего противоречия, ведь ее плоды во многом он же и потребляет?

Пока прекарии — жертвы цифровой революции, а не выгодоприобретатели. Я издеваюсь над их неспособностью воспользоваться ее плодами, противостоять тому, как вертикали их юзают, и неспособностью даже осознать этот трюк, как их загоняют в герметичные высокотехнологичные экоклетки. Поэтому я называю их сурикатами, луговыми собачками. Хоть и понимаю, что это их природа, они не виноваты.

Вот основные технологические блоки, которые сделали, наконец, возможным создание транзакционных платформ, где можно с огромной скоростью, с минимальным трением (издержками) совершать любые действия, без навязчивых контролеров и посредников, с учетом возможностей ОГРОМНОГО бурлящего массива контента, запросов, предложений:

Технологии «снятия», фиксации любых событий, действий, изменений признаков всех объектов материального и виртуального мира с возможностью их индексации уникальными маркерами.

Технологии неуничтожимого хранения безграничного объема данных, доступных любому из любого места в любое время .

Технологии изощренной обработки, корреляции группировки всех данных между собой, в том числе с участием AI.

Технологии робототехники, прежде всего, промышленной робототехники и логистической.

Технологии психофизиологической оптимизации человеческого поведения и восприятия для более эффективного взаимодействия.

Но в результате, место того, чтобы все избыточные ограждения, турникеты с кассовыми автоматами и камеры наблюдения были исключены из прямых транзакций, прекарии смиряются с тем, что вертикали оснащают этими системами контроля, маршрутизации и изъятия комиссии (на самом деле дани) все транзакции, даже те, которые ранее не были проявлены, проиндексированы, «посчитаны».

То есть используют технологии оптимизации транзакций против участников транзакций. Сложно назвать прекариев выгодоприобретателями, если даже то, что они могли делать свободно, непосредственно и бесплатно, будет делаться опосредованно, маршрутизированно, и за ресурс (не обязательно это деньги). Более того, даже мельчайшие, интуитивно целостные транзакции постепенно разбиваются на сэмплы, и каждый семпл облагается дополнительной комиссией, то есть платформенные издержки транзакций в целом не падают, а возрастают, а многие транзакции и обменные ресурсы вообще исключаются из оборота (уплощение, обеднение спектра транзакций).

Простой пример из IT-рынка — ранее бесплатные приложения обновляются в упрощенных версиях и начинают продаваться, а потом предоставляться в аренду за регулярную плату без передачи в собственность, с дополнительной оплатой за дополнительные опции, которые ранее были базовыми.

Это общий сценарий, он реализуется и на рынке продуктов, жилья, любого виртуального контента, и т. д. Любая же попытка сократить транзакцию и издержки — фиксируется и преследуется. Пока поведение пользователей экосистем требует «осознания» — критичность снимается логическими, вербальными манипуляциями, разъяснениями (пропагандой), почему ТАК необходимо, почему это правильно, но с развитием нейротехнологий маршрутизация поведения становится все более автоматизированной. Ешь, что дают, потому что это дают, и положено это есть.

То есть прекариат лишен своего основного права: права на самостоятельные прямые транзакция без участия навязанных посредников и регуляторов, и права совершать эти транзакции на самостоятельно организуемых площадках.

Есть и еще, довольно тонкий трюк отчуждения. Именно прекарии, еще до того, как ими стали (включая и предпринимателей, и изобретателей, конечно, не только классический пролетариат), создали всю промышленность, индустрию, все производство на планете. В результате постоянной, бесконтрольной монополизации, консолидации собственности, уменьшения доходов населения, обеднения, оттеснения его от собственности, финансового рынка, доля общественного участия в «капитале» средств производства становится минимальной. Далее доходы от монополизированного производства направляются монополиями в роботизированное производство, где их участие в капитале еще выше.

В результате прекарии, конечно, могут и должны создавать с нуля свое крафтовое производство, это красиво, умильно, но объективно они имеют право и на ренту, и на участие в глобальной роботизированной промышленности, а их оттесняют. Но вряд ли они это самостоятельно осознают, им и в голову не придет, что они имеют право на ренту, и на долю.

Впрочем, частично эта рента будет им обеспечена через распределительное снабжение в экосистемах контроля (временно), и через базовый доход (временно), но никакого участия в управлении производством и распределением не будет, все это станет в результате восприниматься, как благодеяние экосистемы (ведь конкретные собственники и основные выгодоприобретатели будут уже не видны), примерно, как в Советском Союзе, где собственность была «общенародной», но опосредованной через аппарат, который и воспринимался как хозяин всего.

Вероятно, таким аппаратом в экосистемах станет Алгоритм, аффилированный, впрочем, с антропоэлитой, а постпрекарии станут на него молиться. Сколько, в чьих интересах роботизированный промкомплекс будет производить и распределять, и с какой динамикой, в результате понятно.

В целом постпрекарии, даже на изобилующей ресурсами планете, с наличием высокотехнологичного промышленного и агропроизводства, идеальной логистики, будут оставаться нищими и воспринимать себя, как иждивенцев. Такие вот выгодоприобретатели.

Что же делать? Завершающая часть беседы и про новое начало здесь.

Часть 1. Евгений Юрьев: Конструктор и облако

Часть 2. Евгений Юрьев: России некуда падать, а слабость государства в Украине – это не проблема, а возможность

Часть 3. Евгений Юрьев: как обойти и победить вертикальные системы контроля?

Беседовал Максим Михайленко, главный редактор Newssky