Что будет происходить с Донбассом?

Первое. 13 октября, лично участвуя в содержащей много элементов операции отвлечения внимания от публикации нидерландского отчета, подтвердившего уничтожение МН17 российской ракетой, Путин заявил, что изменения в Конституцию, как он считает, должны обсуждаться с главарями банд в юго-восточных районах Донецкой и Луганской областей.

Вместе с тем, в Париже в вопросе любых дальнейших конституционных реформ была поставлена точка. Расширение самоуправления трактуется Украиной исключительно в рамках поправок, уже проработанных КС и парламентариями. Но и в этом направлении никаких новых шагов до выполнения Россией ее обязательств — делаться больше не будет.

Второе. Все вышесказанное хорошо понимает и президент Порошенко. Ему также докладывают актуальную социологию — так что главе государства понятно, что он достиг того абсолютного максимума компромиссов в восточном вопросе, который ему позволяет Нация. Любые дальнейшие уступки или симулякры, призванные заменить продвижение к главной цели — а эта цель состоит в вытеснении оккупационного контингента и полной декриминализации юго-восточных районов Донецкой и Луганской областей — выразится в мгновенной потере рейтинга президентом и его партией. К счастью — потому что сегодня не до выяснения отношений — Петр Порошенко это чувствует, и, по крайней мере, его риторика до и после Парижа — соответствует основной цели украинской восточной политики.

Но есть одно “но”.

Третье. Не стоит попадаться на крючок Путина и его миролюбивых европейских друзей (отрадно, что несмотря на жалкое состояние американской разведки и некоторые особенности психики президента Обамы — наши американские друзья вовсе не так миролюбивы), смещая в центр “минских дискуссий” вопрос местных выборов.

Отмена их оккупантами и перенос на 20 марта 2016 года — это торговля воздухом.

О вопросе выборов в юго-восточных районах Донецкой и Луганской областей президенту стоит сделать последнее заявление (и как можно дольше не возвращаться к этому вопросу), которое бы разъясняло:

а) отложенные в юго-восточных районах Донецкой и Луганской областей, в силу невозможности их проведения в условиях российской оккупации и криминального хаоса местные выборы могут быть проведены исключительно в рамках действующего законодательства о местных выборах — то есть, с участием политических организаций, зарегистрированных в Министерстве юстиции Украины (а не каких-либо иных).

В этом смысле ничего нового не может быть привнесено никаким новым законодательством. Парламент, возможно, примет отдельный закон о проведении отложенных выборов (с максимальным участием в них перемещенных лиц) в указанных районах, но его единственной новизной может быть лишь дата отложенных выборов. Обсуждение датировки и организационных моментов выборов возможно только после фиксации расширенной миссией ОБСЕ очистки районов от российских военных — а такими априори считаются все члены вооруженных формирований, не принадлежащих к ВСУ, МВД или СБУ в указанных районах.

б) Вопросы организации жизни в условиях переходного положения, которые адресуются действующим законом (16 сентября 2014 г.), в случае одобрения ВР поправок к Конституции — будут находиться в ведении военно-гражданских администраций Донецкой и Луганской областей до восстановления целостности краевого управления.

И —

в) амнистирование того или иного члена незаконного вооруженного формирования может осуществляться лишь специальным судом и на основе характеристики, составленной Службой безопасности Украины.

Четвертое. В центр “минского формата” теперь надо поставить только и исключительно вывод российских войск, распространение контроля расширенной миссии ОБСЕ на каждый населенный пункт восточных районов Донецкой и Луганской областей.

А также — перенаправлять этот, так сказать, “форум” на все более широкое обсуждение вопросов материальной ответственности, возникшей в ходе актов вандализма.

Для чего следует сформировать группу с участием Министерства экономики Украины (и управлений экономики военно-гражданских администраций), “СКМ”, других крупных собственников региона. С той стороны в такую группу можно включить исполняющих обязанности начальников соответствующих отделов районных администраций, районных в г. Донецке и Луганске администраций, городских администраций.

Сколько, к примеру, стоит один день простоя “Донбасс-арены”? Проводится ли фиксация актов  вредительства по отношению к промышленным предприятиям Луганщины?

Ведь нынешние цифры ущерба, озвучиваемые Киевом — мизерны и далеки от реальности.

Пятое. И далее с вот такого пути –не сворачивать. Не обсуждать ничего нового, не реагировать ни на какие провокации. Раз Путин обещал вывести свои войска, которых “там нет”, а главари банд готовы переносить “выборы” на какой-угодно срок, значит, нужно давить на них всех троих, ни на что не отвлекаясь.

Это давало, дает и будет давать результат, потому что в свое время враг рассчитывал на PR-войну, неожиданно для себя получил настоящую и, в итоге, потерпел поражение.

Если Россия чего-то и достигла, то это “minimum minimorum” от ее самых скромных планов: попытка создания некоего “Северного Кипра”, но и эта попытка далека от реалистической перспективы воплощения.

Кроме того, в любой “минский” документ Украина должна добавлять крымский вопрос, отказываясь в противном случае одобрять какое-либо решение.

Если наши западные партнеры желают смягчения украинской позиции по крымскому вопросу (к примеру, фигурирования такой строчки лишь в каждом втором “минском” документе), им следует задуматься об увеличении бюджета программ помощи на целый порядок.

В конце концов, Киев достаточно любезен, чтобы не обращать, при каждом удобном случае, встревоженное лицо Брюсселя в направлении афинского афедрона или, скажем, тех подводных некрополей итальянской береговой охраны, которым Украина противопоставила свой позитивный опыт работы с сотнями тысяч перемещенных лиц.

Теперь следует иметь в виду следующее.

Видите ли, каждый месяц оккупация Крыма, юго-восточных районов Донецкой и Луганской областей обходится России — без учета военных расходов (но с учетом зарплатного фонда наемников, это примерно $360 млн в месяц) и расходов на деятельность спецслужб, причем речь идет лишь о минимальном пособии на которое живет в оккупации местное население, в случае Крыма и с учетом инфраструктурных расходов — примерно в $1 млрд.

Это много или мало?

В 2014 федеральный бюджет впервые с 2006 года сведен с дефицитом, а в этом году дефицит достигает триллиона рублей или $16 млрд. Таким образом, дефицит на 75% вызван необходимостью содержать оккупированные территории и оплачивать “трудодни” боевиков.

Откуда же берутся средства для финансирования дефицита, то есть — оккупированных территорий? Все просто. Из Пенсионного фонда (он ведь зависит от одного из резервных фондов), из отказа от индексации пенсий, из замораживания ряда инфраструктурных проектов, из девальвации (печатного станка), подстегивающей рост цен. При этом значительная часть этого финансирования просто разворовывается, пособие жителям оккупационной зоны выплачивается крайне нерегулярно, в том же Крыму пенсии стали выше зарплат, а с зарплат стали брать российские налоги — при “норильских”-то ценах.

Но российский бюджетный кризис — это отдельная большая тема.

Между тем, зафиксируем, для Украины, если взять среднюю цифру из заявлений Петра Порошенко и Арсения Яценюка нынешняя война обходится в $180 млн в месяц, России — в $1 млрд, в 5,5 раз дороже. При исчерпании воинственной мотивации с российской стороны.

Иными словами, год такого противостояния как сейчас, Украине обойдется в $2,160 млрд, России — в $12 млрд. Для нас — это 16,7% валютных резервов, а для России — это примерно половина чистой прибыли всех нефтегазовых компаний в этом году (их налогообложение Москва пыталась увеличить втрое — но получила в ответ грозное ворчание олигархов), или же 97,7% всей чистой прибыли российских фирм (образца 2014 года).

Таким образом, ассиметричная война — обходится России гораздо больней, чем Украине. Особенно если учесть, что пагубные для Украины связи с экономикой гангстерского государства-террориста разорваны, наконец, процентов на 80%.

В то же время, ответственность за криминальный хаос и возвращение уровня жизни на оккупированных территориях к началу 1990-х годов — лежит на российском руководстве (при этом сумма подсчета репараций за каждый день оккупации постоянно увеличивается).

Кроме того, украинская сторона не несет никакой ответственности за разрушения, которые российские войска произвели на оккупированных территориях. В этом смысле мы искренне надеемся на широкое понимание со стороны некоторых западных партнеров, в прежние годы неосторожно втянувшихся в business as usual с демонстративно нарушавшей права человека Российской Федерацией.

Соответственно, нынешний статус-кво де-факто вполне отвечает интересам Украины, понимаемым в духе учения Николая Макиавелли

Разумеется, как Нации, принадлежащей к европейской семье народов, гуманитарный аспект происходящего не может быть нам совершенно безынтересен.

Украина постоянно документирует и привлекает внимание профильных международных организаций к массовым нарушениям прав человека на оккупированных территориях — в юго-восточных районах Донецкой и Луганской областей и Автономной Республике Крым. Отчасти совместно с международным сообществом Украина взяла на себя беспрецедентные обязательства по защите и обеспечению прав беженцев, оставивших свои дома на указанных территориях под угрозой массовых этнических чисток и грабежей, проводившихся сформированными ФСБ РФ бандами и российскими подразделениями. Известных усилий стоило Украине и создание современной (а с ней еще есть проблемы!) системы фильтрации — общеизвестно, что российские спецслужбы одно время наводняли потоки перемещенных агентами, перед которыми ставились задачи террористического характера. Думается, что Украина выполняет свои обязательства перед пострадавшими гражданами и защищает их международно признанные права на должном уровне.

Более того, имея полный национальный мандат на подобные действия, украинские ВС могли бы (и могут в любой момент) пересмотреть приоритеты от полицейской операции — в частности, безопасность граждан Украины, проживающих на оккупированных территориях и играющих роль заложников в руках российских карателей — в сторону операции военной. В мировой истории найдется мало примеров настолько гуманных антитеррористических операций, как та, которую проводит Украина против созданных ФСБ и ГРУ РФ полукриминальных формирований в восточных районах Донбасса.

Что касается встревоженности так или иначе проукраинских элементов, находящихся на оккупированных территориях, ежедневно задающих вопросы о том, “когда же Украина их освободит”. Увы, здесь есть элемент уподобления тем в том же регионе, кто год назад кричал “Путин, введи войска!”, но когда Путин их ввел, оказалось, что жертвовать собой за идеи “Новороссии” местное население не намерено, героизма залетных курохватов не разделяет, и вообще бежит в сторону украинских войск. При этом, как только украинцы подавляют огневые точки противника — тут же раздается плач о несчастных замученных гражданских лицах. В то же время, те, кто не способен помогать украинским вооруженным силам и специальным службам в условиях оккупации — имел все необходимое время для того, чтобы покинуть эту зону. Поэтому “гуманитарный” шантаж теперь исключен — но при этом, Украина, пытаясь все же минимизировать человеческий и имущественный ущерб — проводит ту линию, которая сегодня наиболее оптимальна, линию, направленную на истощение и вытеснение противника с оккупированных территорий. Учитывая морально-этические и интеллектуальные качества противника — он и сам играет немалую роль в сокращении масштаба и сроков своего существования на земле Донбасса и Крыма.

В ближайшие 4 месяца ситуация либо останется прежней, сегодняшней, либо оккупированные районы Донецкой и Луганской области будут постепенно возвращаться под полный украинский контроль (с проведением отложенных выборов 20 марта в украинском законодательном поле).

Как видим — негативные для Украины варианты развития событий уже не находятся на столе.

Поэтому все большее внимание необходимо теперь уделять Автономной Республике Крым, расшатывание оккупационного режима в которой было столь эффектно начато — и будет расширяться, невзирая на позорные проявления своекорыстных интересов в той же “Укрэнерго” или у неких теневых перекупщиков. Кстати, россияне и впрямь пытаются построить ЛЭП (есть свежие фотографии), соответственно, прекращение поставок электричества (кстати, пусть активисты поинтересуются и кабелями “Укртелекома”, есть подозрение что оккупанты до сих пор пользуются украинской инфраструктурой) воспринимается местными гауляйтерами вполне серьезно. Сделать можно еще многое — впервые, кстати, Россия вынуждена управлять оккупированной территорией, на которой до двух пятых населения имеет другое гражданство (намек).

Нынешнее положение дел в оккупированных районах Донецкой и Луганской областей и перспектива его разрешения сегодня находится “в черных чернилах”. Украина, отстаивая дух и букву Минских договоренностей, в то же время не исключает и применения хорватского сценария “Операция Буря” (проводившейся практически в идентичных обстоятельствах в 1995 — даже карты похожи, а средства и силы — достаточны), в том случае, если стремление к миру и восстановлению территориальной целостности с противоположной стороны не будет демонстрировать такую же сознательную целеустремленность и неподдельный энтузиазм.

Максим Михайленко